«Хоть вместо беседы можно использовать дубинку — слова никогда не потеряют свою силу. Слова передают смысл и возвещают истину тем, кто им внимает».
/«V» значит Вендетта/
‒ Своими действиями подсудимая посягнула на основы безопасности и правопорядка. Она умышленно, и даже с особым цинизмом, призывала к повсеместной гласности и отмене цензуры, свободе самовыражения и разблокировке «Железной стены». А это, как мы знаем, то немногое, что защищает наших граждан от тлетворного влияния врагов нашего великого государства!
Обвинитель говорил и говорил. Даже тройка судей рассеянно смотрела по сторонам и воодушевилась лишь тогда, когда он объявил просительную часть.
Люди в чёрных мантиях, словно коршуны сорвались с места и быстрым шагом удалились в совещательную комнату. Там они пробыли четыре минуты. И вернулись столь же стремительно, как уходили.
‒ Подсудимая, встаньте, ‒ строго произнесла женщина с крючковатым носом и холодным взглядом исподлобья.
Девушка в ярко-красной футболке поднялась и вскинула голову. Она гордо смотрела на тех, кто вот-вот вынесет ей приговор.
‒ Вы признаны виновной в совершении преступлений, предусмотренных статьями 28, 28.2, 28.3, 28.4, частью 9 статьи 31 Закона о свободе слова и приговариваетесь к ограничению жизни в сто слов в устной и письменной форме. Приговор вступает в силу с момента его вынесения и подлежит немедленному исполнению.
Удар молотка эхом разнёсся по залу суда. На подсудимую надели браслет и вывели в коридор. Адвокат сжал ручку портфеля так, чёрная кожа жалобно заскрипела, и выбежал вслед за подзащитной.
‒ Шарлотта, я… я даже не знаю… ‒ промямлил судебный защитник, догнав клиентку. ‒ Мне жаль.
‒ Я верю, ‒ грустно улыбнулась Шарлотта. ‒ Но мы оба знали к чему всё шло.
‒ Наверное, ‒ обречённо ответил адвокат.
‒ Умереть после ста слов… Думаете, это мало?
‒ Конечно!
‒ Нужные слова могут перевернуть мир.
‒ Он уже и так вертится словно пропеллер, но продолжает стоять на месте.
‒ Верно подмечено. Вы пойдёте со мной на процедуру? ‒ спросила девушка, когда конвоиры остановились у двери с номером 202.
‒ Да, ‒ немного замешкавшись ответил защитник. ‒ Я воспользуюсь этим правом.
В сером кабинете их ждали две фигуры в медицинских халатах. Приговорённую положили на операционный стол. Затем ей ввели наркоз, и она отключилась.
«Оборудование, что мы ей вшиваем весьма недешёвое, ‒ проговорил хирург, отточенным движением делая надрез. ‒ Государство тратит на жизнь ей подобных немалые средства. Поэтому будьте любезны ‒ сообщите этому индивидууму, чтобы использовала дарованное время во благо. Сто слов будет достаточно. И жаль она этого не слышит».
Вскоре Шарлотте наложили швы и проверили работу вшитого устройства. Один из врачей поднял большой палец вверх, и конвой покатил кровать с девушкой в другую комнату.
«Ну вот и всё. Если вы произнесёте или напишете сто слов, то умрёте, ‒ объявил адвокат, когда девушка очнулась после операции. ‒ Я приготовил для вас карточки, чтобы не пришлось тратить драгоценные слова на бытовые нужды».
Защитник передал Шарлотте небольшой чемоданчик. Девушка осторожно открыла его. Внутри лежали карточки из плотного картона с изображением еды, воды, дома, сна и всего остального, о чём надо говорить, чтобы существовать.
«Мне пора. Если что-то будет нужно ‒ заходите, я всегда постараюсь помочь», ‒ произнёс адвокат, замерев вполоборота. Шарлотта потянулась к нему, и они заключили друг друга в крепкие объятия и лишь после этого расстались.
***
Адвокат сел перед экраном монитора и включил новости. Там как раз заканчивался репортаж о Шарлотте, как вдруг трансляция прервалась, и девушка появилась на экране. Чуть ниже её лица расположился электронный счётчик, на котором красными цифрами горело число 100.
«Всем привет, простите, что прервала. Спойлер: меня приговорят к смерти после ста слов, ‒ она посмотрела на циферблат и улыбнулась. ‒ Ой, осталось меньше. Итак. Я не согласна с тем, что говорят многие из вас, но готова умереть за ваше право говорить. Потому что свобода для меня и заключается в том, чтобы не бояться слов. Не бояться назвать чёрное чёрным, а белое ‒ белым. Это право сказать людям то, чего они, возможно, не хотят услышать».
Голос девушки звучал словно мелодия. В нём не было ни толики страха или сомнения. А глаза горели огнём. Адвокат лишь покачал головой, понимая, что сейчас произойдёт.
«Никакая система не сможет изменить этого. Ни один кляп не сможет сдержать искренность. Ни один цензор не сможет потушить огонь созидания. И если мне суждено молчать всю оставшуюся жизнь, я предпочту смерть, ‒ счётчик показывал цифру два и Шарлота запела: ‒ я свободна».
Глаза девушки закрылись, и экран на мгновение погас. И вот уже молодой человек в строгом костюме сообщает о рекордных урожаях риса. Адвокат встал и подошёл к окну. На серые тучи на тёмном небе надвигались на звёзды, о которых она уже не споёт. И тогда запел он сам: «Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена…».