Родители Параскевы не имели никакого представления о бушующей на юге России Гражданской войне. Летом 1918 года, втроем они из своего Заборова поплыли на барже, на которой отец бабушки служил «водоливом», то есть шкипером, в Астрахань. Там они хотели повыгоднее продать глиняные горшки, которые сами делали в маленькой горшечной мастерской на огороде, где трудились всей семьей.
Шестнадцатилетняя их дочь Параскева осталась на хозяйстве – ухаживать за огородом и скотиной.
Долго она ждал родителей и братишку, но так и не дождалась - из той поездки они не вернулись, сгинули бесследно; где и как они погибли, точно неизвестно. В качестве семейного предания мой покойный отец рассказывал, что баржу хотели реквизировать «для нужд революции» красные, но прадед воспротивился: что, дескать, он скажет хозяину баржи, как оправдается, ведь о войне в Заборове и слыхом не слыхивали. Не мешкая долго, красноармейцы «решили вопрос» - подвели всю семью к борту баржи и расстреляли, выкинув тела в Волгу. Так это было или не так, доподлинно неизвестно, но предание осталось.
Слушая бабушку, мы с сестрой ужасались тому, что бабушка осталась в шестнадцать лет одна со своим хозяйством. На ней был дом, огород, земельный надел, корова, и еще какая – то скотина. Правда, помогали ей дедушка и бабушка, которые жили на той же улице, напротив ее дома. Так выживала, пока в середине 20 –х годов не появился в деревне парень, который ходил по домам и шил шубы, тулупы и полушубки из овчины – Александр Васильевич Солнцев. Платы за работу он не брал – работал за харчи и проживание. Он сшил полушубок и молодой Параскеве, а потом к ней посватался. В 1931 году у них родился мой отец – Геннадий, а в 1935 году – моя тетушка Галина.
То, что рассказывала бабушка, очень расходилось с тем, чему нас учили в школе. Так, например, нам преподносили февральскую революцию и свержение царя как результат «восстания народа против капиталистов и помещиков под руководством большевиков». Но бабушка рассказывала, что никаких помещиков у них в деревне отродясь не было. Оказывается, крестьяне в царской России были не только крепостными, но и государственными, то есть принадлежащими казне, государству. В бабушкиной деревне они как раз и были государственными, «казенными» крестьянами. Поэтому никакой «дикой эксплуатации» и в помине не было – крестьяне жили совершенно свободно, никто их не притеснял.
Мало того, родной дед бабушки был избран волостным старшиной. Мне удалось узнать, почему он удостоился такого доверия от односельчан: оказалось, что Иван Степанович Колосов был очень бедным крестьянином, но очень честным человеком, и ему сельчане абсолютно доверяли. Иван Степанович Колосов был в числе нижегородцев, которые встречали Царскую Семью в 1913 году на нижегородской пристани. В честь этой встречи Ивану Степановичу с дарственной надписью от Царской Семьи была вручена икона.
По рассказам бабушки, после получения вести о свержении царя вся деревня неделю плакала: «Как будем жить без Царя – батюшки!» И рассказы были всегда правдивыми – бабушка лукавить не могла совершенно. Так, она рассказывала, что в первый год коллективизации, то ли в 1930 - м, то ли в 1931 –м году, урожай в колхозе был отменным. Видимо, крестьяне ещё работали в колхозе как у себя на угодьях, ещё не научились отличать своего от общественного. Еще не пришло понимание того, что «все вокруг колхозное, все вокруг мое», то есть, ничьё.
К советской власти бабушка относилась плохо. Помню, как - то раз, когда я в детстве был у нее в гостях, речь зашла у нас о Ленине. Я тогда, как и абсолютное большинство советских детей, его буквально боготворил. В стране царил настоящий культ Ленина – он возвеличивался как величайший гений, который показал трудящимся всей земли путь к освобождению – путем революции. Всю страну покрыли памятники «вождю пролетариата» - от больших городов до небольших поселков. Власти сделали из Ленина настоящую икону, с обильной долей сусальности: «Ленин – добрый дедушка». Он, якобы, очень любил детей и заботился о них в страшные послереволюционные годы.
Так вот, на мой вопрос о Ленине, бабушка ответила: «А что Ленин? Бес он и есть бес!». Меня такое высказывание о «любимом вожде» настолько покоробило, что я со всей горячностью принялся бабушку разубеждать. Ведь я был пионером – членом детской коммунистической организации и слушать такое из её уст о «дедушке Ленине» было для меня невыносимо.Только через десятилетия открылась страшная правда о Ленине, о том, что он был маниакально злобным богоборцем и человеконенавистником. До сих пор меня удивляет, как бабушка, имея один класс церковно – приходской школы (ЦПШ), невзирая на оголтелую коммунистическую пропаганду, смогла так хорошо разобраться в ленинской сути.
Поэтому с советским государством у неё отношений практически не было – паспорт она никогда не меняла, никогда его не использовала. Даже пенсию она отказалась оформлять, не желая получать деньги от богоборческой власти и возложив упование о своей жизни на Бога. И надо сказать – он её не оставил: она сама зарабатывала на хлеб шитьем детской, в основном, одежды и продавая её на рынке. Ну и дети ей помогали, конечно.
В юности, когда я учился в техникуме и позже - в институте - я часто навещал бабушку. Вообще, гостить у бабушки было само удовольствие. Она кипятила чайник, заваривала чай. Затем выставляла из горки чайные чашки с блюдцами. Сахар подавался всегда почему – то большими кусками, хотя в продаже такого не было. Где его брала бабушка – навсегда останется тайной. К сахару вынимались специальные щипчики. Зажав в руке комок сахара, бабушка невероятно быстро и ловко колола его на мелкие кусочки. Чай пить полагалось не из чашек, а из блюдца. Блюдце с чаем она научила держать на кончиках трех пальцев и – удивительно - чай никогда не проливался. Оказывается, пить чай из блюдец очень удобно - налитый кипятком из чайника в блюдце он совершенно не обжигает.
Особенно любила бабушка пить чай со свежими яблоками, особенно с антоновкой. Она нарезала яблоко мелкими дольками прямо в чашку, отчего дивный аромат антоновки усиливался и разносился по всей комнате.
Бабушка окончила только один класс ЦПШ – церковно – приходской школы, но очень любила читать. У нее было множество старинных церковных книг, и она каждый вечер читала какую-нибудь из них, включив на столе маленький ночник – грибок. Приезжая к ней в гости, я часами рассматривал эти книги, особенно мне нравилось изложение Библии с замечательными гравюрами. Мастерски исполненные сцены – «Суламифь отрезает голову Олоферна», «Самсон и Далила», «Давид и Голиаф» - навсегда запомнились мне своей выразительностью. Особенно меня поразила история об убийстве маленьким, щуплым Давидом огромного исполина – монстра Голиафа. Уже тогда я начал понимать, что в любом поединке, в любой битве и сражении, и даже в обычной драке важна и побеждает не физическая сила, а сила Духа.
Рассматривая «божественные книги» и разговаривая на зные темы с бабушкой, сам того не замечая, я проникался идеями христианства, точнее Православия. Благодаря бабушке я никогда не позволял вести в своем присутствии богохульные разговоры, которые случались между моими сверстниками в молодости. Хотя и был я, как все - атеистом, у меня никогда не было насмешливого, ернического отношения к религии. Чтобы меня не заподозрили в тайном веровании в Бога, я отвечал, что христианству– тысячи лет, и оно являлось и является неотъемлемой частью жизни наших предков, основой мировой культуры и хулить его нам непозволительно.
С возрастом у бабушки стали плохо видеть глаза и дрожать руки, подрабатывать она уже не могла. Но она никогда ни на что не жаловалась, на все вопросы отвечала: «Хорошо живу! Слава Богу»!
Приезжая к ней на каникулах, я со своей стипендии откладывал и прятал трехрублевую бумажку под блюдечко в горке – сама бы она денег от меня никогда не взяла бы.
Единственная жалоба, которую она себе позволяла, было сетование на здоровье – уже совсем в старческом возрасте. Вздыхая, она приговаривала: «Мочи нет». Это означало – слабость.
В её комнатке никогда не чувствовалось запаха старости. Справа от входа в её стояла кровать, на которой она спала, а в её изголовье – огромный куст жасмина. Он часто цвел и всю комнату наполнял дивный аромат. Вообще, бабушка цветы очень любила и называла их ласково: «Светочки».
Параскева Дмитриевна очень любила детей и охотно с ними нянчилась. Именно поэтому соседские молодожены очень часто приводили к ней детей - с детсадами в Городце было туго. Особенно радовались такой возможности молодые мамы – одиночки, которым не с кем было оставить ребенка, а работать было нужно. Теперь её воспитанники – уже сами пенсионеры, но я уверен – хорошо помнят свою няню – «бабу» Пашу.Оглянись, читатель, вокруг – как живут и чем занимаются современные пенсионеры? Многие продолжают работать – на одну пенсию прожить трудно. Некоторые пенсионеры помогают своим детям - сидят с внуками. Многие каждое утро отправляются на распродажи продуктов, в основном, на рынки в поисках вкусненького и дешевенького.
Особенно «продвинутые» пенсионеры объединяются в кружки – поют, танцуют и даже изучают компьютер. Спору нет, все эти занятия помогают вести привычный образ жизни и отвлечься от мыслей о болезнях и приближающемся конце жизни. Но – счастливы ли эти люди? Когда видишь на экране телевизора бабушку, увлекшуюся танцами, и увлеченно об этом рассказывающую, не видишь в её лице умиротворения, успокоенности. Наоборот, налицо какое – то нездоровое возбуждение, как будто тебе расхваливают вещь по цене, явно ей не соответствующей.
Это и немудрено – все эти «хобби» - от бездуховности. Это бесполезные попытки найти черную кошку в темной комнате. Отсутствует у них в душе главное - ощущение присутствия Бога, единства с Ним. А это, как известно, дают только молитвы. Молитвы и пост – так заповедано нам было нашими православными старцами, нашими Святыми. Поэтому мне искренне жаль наших бабушек – пенсионерок, бездумно растрачивающих свой оставшийся жизненный срок.
Бабушка Параскева молилась всегда – в любое время суток. И Бог ее слышал - лицо у неё было не просто доброе, а какое – то просветленное, всегда излучало необыкновенную доброту. Никогда и никому не сказала Параскева Дмитриевна плохого слова, никого никогда не хулила. В еде она была абсолютно неприхотлива.
Когда ей исполнилось шестьдесят лет, она перестала есть мясо и никогда это правило не нарушала. Про посты я уже не говорю – бабушка соблюдала их свято. Самым изысканным блюдом был у бабушки супчик из рыбных консервов – больше она ничего себе не позволяла. Часто в своей русской печи варила «кипежник» - пшенную кашу с тыквой и постоянно угощала ей меня, когда я приезжал к ней на каникулах. До самого старческого возраста она ходила за водой на колонку и поднималась с ведром на второй этаж. До восьмидесяти лет сама ходила за дровами в сарай и спускалась в погреб – холодильника у неё никогда не было.
Кто – то из наших православных иерархов сказал, что веру в богоборческие годы сохранили наши «бабушки в белых платочках». Когда в конце 80 – х годов стали ремонтировать храм напротив дома бабушки, ее подруги, такие же старушки, как и она, понесли в церковь церковную утварь, которую спасли от разграбления большевиками при закрытии церкви и десятилетиями хранили у себя дома в потайных местах: большие подсвечники, иконы, киоты и пр. Бабушке нести было нечего – храм закрыли до ее приезда в Городец, и она отдала на восстановление храма все деньги, которые каким – то непостижимым образом ухитрилась накопить на похороны – пятьсот рублей. Тогда это были немалые деньги. А своей дочери Галине сказала: «Помру, все равно похороните, поверх земли не оставите». Впрочем, дочь ее не осудила – сама была верующая.
Пока были силы, бабушка ходила в восстанавливающийся храм и как могла, помогала в работах. С открытием храма служб она не пропускала – ходила и на утрени и на вечерни, благо идти было недалече. Уже сгорбленная, еле передвигающая ноги, с палочкой, она ходила в церковь до тех пор, пока могла передвигаться.
Выглядела и наша бабушка всегда замечательно - всегда чистенькая, опрятная и всегда в светлом платочке, с доброй улыбкой на лице. Такой она нам и запомнилась.
Вера ее была непоколебима и она все делала для того, чтобы жить по канонам, заповеданным нам Господом! Жизнь ее является примером для нас всех, погрязших в искушениях современной жизни, которые мы преодолеть, увы, часто не в состоянии.Вот поэтому мы в семье часто вспоминаем её и называем – «праведница».
Бабушка Параскева скончалась осенью 1991 года, чуть пережив свое 90 – летие. Но я твердо помню, что мой путь к Богу начался именно с общения с ней в самом раннем детстве. И полностью уверен в том, что живу уже более 20 лет после смертельного приговора, вынесенного мне врачами, только благодаря вере в Бога. Вопреки всем прогнозам врачей, несмотря на инвалидность, я продолжаю жить, построил дом, пишу книги, наслаждаюсь общением с внуками. И не по молитвам ли моей бабушки Параскевы совершилось это Чудо?!
(Опубликовано на сайте «Православие.ру» 27 августа 2015 г)