Юнна МОРИЦ (Москва): три часа назад
Т А Л И С М А Н
Позади - туман,
Впереди - туман,
На груди, как пламя, бьётся
Медный талисман.
Он меня нашёл
Ночью на ветру,
Когда сердце провалилось
В чёрную дыру.
Кто его послал?
Кто его просил?
Разве знает, что хранит он
Из последних сил?
Первая любовь -
Битое стекло,
В эти трещины, морщины
Время утекло.
У второй любви -
Ни кровинки нет,
Спит на звёздах, изменяя
Лучшей из планет.
А у третьей - пух
Нежный над губой,
Левый глаз у ней зелёный,
Правый - голубой.
Говорю ей: - Дай
Мне побыть с тобой,
Расскажу тебе, что будет
С нашею судьбой.
Будет вечный труд,
Мальчик будет муж,
Будут битвы и молитвы
За спасенье душ.
Будет то, что есть
Миллионы лет,
Потому что быть не может
С нами, чего нет.
Впереди - туман,
Позади - туман,
На груди, как пламя, бьётся
Медный талисман.
Крепко он повис -
В жизни не сорвать
Даже тем, кто полюбили
Грабить-воровать.
Счастлива ты, мать, -
Путь твой осиян -
На все стороны вселенной
Светишься от ран.
Грешная ты плоть,
Святый дух землян,
На все стороны вселенной -
Жизни тайный план.
Впереди - туман,
Позади - туман,
На груди, как пламя, бьётся
Медный талисман.
* * *
Бантик бабочки летает,
Кем завязан – не скажу.
Сон под утро расцветает
И подобен витражу.
Там играет свет высокий
В стёкол лоскуте цветном,
Этот свет и тянет соки,
Собираемые сном,
Он поэтскую питает
Плоть, в которой я хожу.
Бантик бабочки летает,
Кем завязан – не скажу.
Эта почта пахнет клеем
Свежих листьев за окном.
Сплю растерзанным Орфеем
В стёкол лоскуте цветном,
Этот лоскут – просто пламя,
Застеклённое в обряд,
Где во-всю плеща крылами
Рукописи не горят,-
Пламя к ним любовь питает,
И, куда ни погляжу,
Бантик бабочки летает,
Кем завязан – не скажу.
Пусть язык не расплетает
Нас носящее пальто.
Бантик бабочки летает,
Кем завязан – ни за что!..
ххх
Из книги "ПО ЗАКОНУ - ПРИВЕТ ПОЧТАЛЬОНУ"
Когда физическая слабость нахлынет вдруг волной,
Хожу, держась за всё, что в жизни любимо мной,
Хожу, качаясь в ритме ветра, как лист на ветке,
Как ходим ножками впервые, когда мы - детки.
В тумане слабости внезапной - всего мне ближе
Любовь, с которой всё родное прекрасно вижу,
Качаясь в ритме ветра жизни, держась за стены,
Дверные ручки - эти штучки мне драгоценны.
В наплыве слабости внезапной - ни в коем случае
Не падать в обморок, а вспомнить всё наилучшее
И за него держаться крепко, без хлипкой жалобы, -
Ходить, как ножками впервые по доскам палубы.
В тумане слабости внезапной держаться надо
За всё любимое тобою, и силой взгляда
К себе притягивать родное, его так много,
Оно - небесное, земное, как Чувство Бога.
* * *
Башмак, халат мы взяли не взаймы, –
Да, скифы – мы, и азиаты – мы!
Конторы, коридоры, антресоли
Мы у Европы взяли не взаймы,
Не как добычу! Но не взяли мы
Взамен зонтов, к примеру, парасоли
Из польско-украинского куста,
Где врода и урода – красота!
И в рот не могут взять мои уста
Чужое "Вау!" вместо "Ах!" и "Ой!",
В которых дышит мой язык родной.
И слово хайп, которое – шумиха,
И слово драйв, где в гонке давят лихо,
Я не возьму, хотя большой успех
От них зависит, иногда у всех!
Язык я русский не ношу, как иностранный,
Как разговорник, чей формат карманный
Достаточен для "Вау!" знатоков,
Экспертов хайпа, для которых русский –
Один из множества карманных языков,
Что прикарманил круг, кружочек узкий.
Такая феня, как на зоне, и усвой –
Такую феню понимает только свой!
Для Эллочки, под кличкой людоедка,
Такая феня – бесподобная конфетка!
***
Меня от сливок общества тошнит!..
в особенности ‒ от культурных сливок,
от сливок, взбитых сливками культуры
для сливок общества.
Не тот обмен веществ,
недостает какого-то фермента,
чтоб насладиться и переварить
такое замечательное блюдо
могла и я ‒ как лучшие умы.
Сырую рыбу ела на Ямале,
сырой картофель на осеннем поле,
крапивный суп и щи из топора
в подвале на Урале.
Хлеб с горчицей,
паслён и брюкву, ела промокашку,
и терпкие зелененькие сливки,
и яблочки, промерзшие в лесу, ‒
и хоть бы что!..
А тут, когда настало
такое удивительное время
и все, что хочешь, всюду продается ‒
моря и горы, реки и леса,
лицо, одежда, небеса, продукты,
включая сливки общества, ‒ тошнит
меня как раз от этих самых сливок,
чудесно взбитых...
Да и то сказать,
от тошноты прекрасней всех мелисса.
ххх
Когда я слышу, что на той войне
Нам лучше было сдаться той стране,
Чьи граждане богаче нас намного,
Я благодарна, что по воле Бога
Тогда не ваши были времена,
Была не вашей та страна и та война.
Теперь - всё ваше. На своей войне
Свою страну сдавайте той стране,
Чьи граждане богаче вас намного.
Я благодарна, что по воле Бога
Ни глазом, ни наощупь не видна
Моя страна и в ней моя дорога,
Моя дорога и моя страна,
Чьи граждане в любые времена
Свободней всех, богаче всех - намного.
ххх
Без никакого пустословия,
Без воплей мании величия, -
Сейчас в России - три сословия:
Те, для кого Россия - Родина,
Те, для кого она - добыча,
Те, для кого она - уродина -
Убить её, забыть, стереть
Из памяти, как территорию,
Где никогда не будет впредь
Страны, Россией звать которую!
А нам объявлена война
Американщиной, европщиной,
Их людоедской русофобщиной,
Что гитлерячеству равна,
Фашизму западной истории,
Позору стран, сейчас которые
Забыли главное условие
Победы нашей всех времён:
В России главное сословие -
Те, для кого Россия - Родина,
Где тортом стал Наполеон.
ххх
ПАЯЦ
Он храбрым был. Но притворялся трусом.
Он мудрым был. Но дурака валял.
Кривлялся. Потрафлял жестоким вкусам.
И плоской шуткой с грохотом стрелял.
Козлей козла, ослей осла в загоне,
Слона слоновей - был он в звездный час.
И смачно ржали жеребцы и кони,
В людскую плоть нахально облачась.
Но черный гром ударил в грудь паяца,
И красный шарик разорвался в ней,
И - смерть!.. И больше нечего бояться
И быть ослей осла, козла козлей,
Слона слоновей, полосатей черта,
Бодрей блохи, картонней колпака.
И - счастье!.. быть собой!.. хотя бы мертвым...
Хотя бы после третьего звонка.
ххх
ИЗ ЦИКЛА «СВЯТЫЕ УНИЖЕНЬЯ»:
Тут я давеча клянчила работку,
чтоб родимого спасти человека,
прикупить ему скальпель с наркозом.
Обратилась к одному прохиндею,
гуманисту в ранге министра,
борцу за права чикотилы.
- Помоги мне найти заведенье,
где смогу я трудом заработать
хоть какие-то деньги на больницу...
А глаза его, две оловяшки,
стали сикать горючими слезами,
потекла его речь вот такая:
- Ты очнись, оглянись, что творится!
Президент еле кормит семейство!
А уж я обнищал невозможно!
Тут приехала за ним вождевозка,
и помчался он работать бесплатно,
голодать на кремлёвских приёмах,
делить нищету с президентом.
А я мигом нашла себе работку -
подхватила я свой аккордеончик,
в переходе за денежку запела,
в переходе, в подворотне, на крыше,
ветром, ливнем, а также метелью,
заработала на скальпель с наркозом.
Не могу же я работать бесплатно,
голодать на кремлёвских приёмах
да делить нищету с президентом.
1998 г.
ОБ ЭТОМ
Ворюг ухоженных победность
Идею русскую нашла –
Создать ухоженную бедность
Для всех, ограбленных до тла!
Ворюг ухоженных коварство –
Источник жилы золотой:
Создать в России государство
С ухоженною нищетой,
И этой нищетой тлетворной
Россию взять навеки в плен
Ворьём, ухоженным реформой
Измен под видом перемен!
А что я думаю об этом?
Что есть минор, а есть мажор –
Не быть ухоженным поэтом,
Где сволочь – главный ухажёр!
Нет, не уйду я, хлопнув дверью.
Россия – лучше всех планет.
Я больше ни во что не верю, –
Не верю я, что Бога нет.
2014 г.
ххх
Отравилась любовью Россия,
В запад страстно влюбилась она,
Всё ей в западе было красиво,
Так безумно была влюблена
В западню, где блистали детали,
От которых в России отстали
И поэтому западу сдали
Всё подряд, в ожиданье даров,
Где Россию на западе ждали
Инженеры загробных миров,
Инквизиторский запад костров,
Где Россия с любовью своей
На кострище, как ведьма, должна
Пеплом стать - и как можно скорей!
Ей объявлена эта война, -
В этот запад влюбилась она,
Отравилась любовью Россия,
Всё ей в западе было красиво,
Так безумно была влюблена!
И за эту влюблённость свою
Ей ответить придётся в бою,
Свет Победы включая своей , -
Дай Господь, чтоб как можно скорей!
