Несмотря на зловещее название (Aigues-Mortes- «мёртвая вода»), Эг-Морт населен бабочками и прочими разноцветными существами.
Листайте:
Когда-то здесь плескалось море, а на топком берегу в тростниковых хижинах жили рыбаки и добытчики соли. В конце 8-го века Карл Великий построил среди болот башню, с которой подавали сигналы о приближающихся судах. Рядом он построил бенедиктинское аббатство, монахи которого своим непрерывным пением обозначали присутствие Бога на земле.
Первую славу городу принёс Людовик Святой, дважды отплывавший отсюда в Крестовые походы. Король решил избавиться от зависимости от итальянских морских республик для отправки на Святую землю и приказал построить на берегу моря крепость и порт - единственный французский на Средиземном море.
Средневековые мастера знали толк в укреплениях: больше полутора тысячи метров крепостных стен толщиной 3 м и высотой 11 м с десятью охраняемыми воротами и двадцатью мощными башнями. Несмотря на то, что походы Людовика в Святую землю были не самыми удачными (в последнем он и вовсе умер), короля быстро канонизировали, а на центральной площади Эг-Морта установили ему памятник — ещё молодому и дерзкому.
Потом море ушло вдаль. Собственно, «Мёртвая вода» - это про соль, которую тут добывали едва ли не с римских времён. Море ушло, соль осталась.
После присоединения Францией Марселя город потерял своё стратегическое значение. Что и позволило ему сохраниться практически нетронутым: крепостные стены, башни, ворота, средневековые улочки, дома — построены в XIII веке и хранят воспоминания о Людовике IX-м.
Листайте:
Крепостные стены хранят много воспоминаний. Долгое время здесь была одна из самых мрачных французских тюрем. При Филиппе Красивом здесь в заточении томились 45 тамплиеров. Во время Столетней войны город заняли бургундцы. Прибывшие королевские войска смогли отвоевать крепость и перебить весь гарнизон. Убитых было столько, что их просто побросали в одну башню и засыпали добывавшейся сразу за стенами солью. Башню назвали Бургундской.
Потом Эг-Морт был одной из протестантских крепостей, а после начала репрессий стал для них же тюрьмой. Здесь содержались самые упорные гугеноты, а потом крепость превратили в тюрьму для женщин-гугеноток— таким образом власти пытались влиять на их отцов, мужей и братьев. Одна из узниц, Мари Дюран, оказавшись в тюрьме 15-ти лет от роду, пробыла в заключении 38 лет! И так и не приняла католичество. Экскурсоводы уверяют, что надпись «register» («выстоять, выдержать») на стене каземата нацарапана рукой Мари.
Но это всё уже история. Сейчас внутри крепостных стен шумит-бурлит туристический поток, снаружи застыли странные солевые озёра, а город дремлет, вспоминая шум моря.