Картина художника И.Н.Крамского «Неизвестная» знакома, без сомнения, каждому. Таинственная красавица, одетая по последней моде своего времени, надменно улыбается на фоне Аничкова дворца. Это произведение, представленное публике в 1883 году, вызвало грандиозный скандал: изображенная на нем прелестная незнакомка в точности напоминала морганатическую супругу императора Александра II, светлейшую княгиню Екатерину Михайловну Юрьевскую (Долгорукову).
Впервые девятилетнюю Катеньку Александр II увидел в имении её родителей Тепловка под Полтавой, куда периодически заезжал, отдыхая от больших военных маневров. «Меня зовут Екатерина Михайловна, и я хочу видеть императора!»- важно представилась малышка, чем невероятно развеселила государя. Он прогулялся с девочкой по саду, галантно взяв её под руку, как взрослую барышню, и этот день будущая княгиня Юрьевская запомнит на всю жизнь.
Через несколько лет, будучи людьми непрактичными, князья Долгоруковы разорились. Их богатая усадьба была несколько раз описана кредиторами. Княгиня Вера Гавриловна продала все свое золото и бриллианты, но смогла уплатить лишь проценты, чем на время спасла Тепловку от публичной продажи с молотка. Поведенная Александром II в 1861 году реформа губительно сказалась на их благосостоянии. А в довершение всего, пожар полностью уничтожил их богатый особняк, где останавливался император. Несмотря на протесты мужа, княгиня Вера написала государю письмо, где описала все постигшие семью несчастья. Император счёл своим долгом оказать помощь хорошо знакомому ему семейству, определив сыновей Долгоруковых в кадетские корпуса Санкт-Петербурга за казенный счет, а девочек-Екатерину и Марию-в Смольный институт на тех же условиях.
Овдовевшая Вера Гавриловна Долгорукова поселилась в маленькой квартирке в Санкт-Петербурге, чтобы быть ближе к детям, и очень гордилась их успехами в учебе и в свете. Уже тогда сестры Долгоруковы, особенно-старшая, слыли красавицами.
Юной Катеньке, впрочем, не очень нравилось в казенном заведении. Как писала она сама: «Несмотря на все заботы директрисы, я так и не смогла привыкнуть к жизни вне семьи, в окружении чужих мне людей, я стала чаще болеть…Император приехал по-отечески меня навестить; я была так счастлива его видеть, его визиты придавали мне мужества…Я обращалась к нему как к ангелу-хранителю, зная, что он не откажет мне в своем покровительстве…Не могу описать обожание, которое я к нему испытывала…».
Следующая встреча Екатерины с государем состоялась 24 декабря 1865 года. Любивший прогуливаться в Летнем саду, Александр II не мог упустить из виду двух элегантных дам, одетых по последней моде. Это были 17-летняя княжна Долгорукова и сопровождавшая её компаньонка, фрейлина Варвара Шебеко.
О роли госпожи Шебеко, или как её называли «тети Вавы», стоит сказать отдельно. Бывшая родственницей начальницы Смольного М.П.Леонтьевой, Варвара Игнатьевна обеспечивала конфиденциальные визиты государя к Екатерине. После кончины в 1866 году долго болевшей Веры Долгоруковой Варвара Шебеко приобрела поистине огромное влияние на юную Екатерину, немало сделав для сближения ее с императором, даже вопреки попыткам матери и брата выдать ее замуж.
Забегая вперед, скажем, что Екатерина Михайловна прожила в квартире Шебеко в Мошковом переулке до 1878 года, и Варвара Игнатьевна была одной из немногих, кто присутствовал на её венчании с Александром II.
До этого пройдет немало лет, а пока в 1866 году в Петергофе празднуется очередная годовщина бракосочетания Николая I и Александры Фёдоровны. Княжна Долгорукая появляется на торжестве в сопровождении неизменной «тети Вавы», которая сопровождает её на ночлег в павильон «Бабигон» неподалеку от дороги, ведущей в Царское Село.
В целях конспирации Александр II пришел из Петергофа один. И именно «Бабигон» станет, впоследствии, местом их постоянных свиданий.
После их первой ночи император заявил, что отныне считает Екатерину «своей женой перед Богом», и что женится на ней при первой же возможности, «когда будет свободен». Клятва звучала достаточно жутко, если учесть тот факт, что законная супруга государя, императрица Мария Александровна, подарив ему 9 детей, стремительно угасала от чахотки.
С этого дня Екатерина Михайловна считала себя женой императора Всероссийского. Их встречи в «Бабигоне» стали почти ежедневными, а когда наступила осень, и Императорский двор вернулся в столицу, они стали встречаться в Зимнем дворце, в бывших кабинетных комнатах императора Николая I на первом этаже, соединенных потайной лестницей с покоями Александра II и имевших отдельный вход со стороны площади. Государь назначает возлюбленную фрейлиной императрицы Марии, чтобы она могла беспрепятственно находиться во дворце столько, сколько будет необходимо.
Довольно длительное время об их укромном гнездышке никто не догадывался, но вечно обманывать двор невозможно. Вскоре о новом романе императора знали все, включая императрицу, однако, зная любвеобильную натуру государя, поначалу относились к этому спокойно.
Плодом этой связи в 1872 стал сын Георгий. Через год родилась дочь Ольга, затем- рано умерший сын Борис и еще одна дочь Екатерина. Царь с удовольствием говорил, что в них более половины русской крови, что было редкостью для Романовых.
За десятилетие влюбленные написали друг другу не одну тысячу писем, дошедших до наших дней. Содержание их способно вогнать в краску, пожалуй, и наших современников из искушенного XXI века. Чего стоят одни наброски Александра II обнаженной Екатерины Михайловны…
Быстрое увеличение количества незаконных отпрысков сильно обеспокоило царственное семейство. Беспокоясь о безопасности своей второй семьи, уже переживший несколько покушений государь не нашел ничего лучшего, как поселить Екатерину Михайловну с детьми прямо над покоями умиравшей императрицы. Мария Александровна прекрасно слышала топот, смех и крики малышей, но хранила молчание с истинно царским смирением, не произнеся ни одного слова осуждения в адрес неверного мужа.
Как вспоминал художник К.Е.Маковский: « Светлейшая [ княгиня] была женщиной неглубоких чувств, даже к собственным дочерям и к сыну относилась небрежно. На сеансы дети являлись плохо вымытыми, с грязными руками, девочки в заношенных платьицах, выкрашенных в черный цвет, и тут же переодевались в шелк. И все трое воспитаны были плохо, не так, как подобает царским детям. Это не мешало им при случае проявлять свое августейшее «романовское» высокомерие».
Крестной матерью всех детей княжны Долгорукой стала все та же «Вава» Шебеко. По воспоминаниям современников, «ближайшая помощница» и подруга Екатерины Михайловны вместе со своим братом торговала железнодорожными концессиями и втянули туда княжну. Причем, речь на этих торгах шла о сотнях тысяч, а то и миллионах рублей. «Эта княжна Долгорукая, -вспоминал граф С.Ю.Витте -не брезговала различными крупными подношениями, и вот она через императора Александра II настаивала, чтобы концессию на постройку Ростово-Владикавказской дороги …инженеру Фелькерзаму или какому-то другому железнодорожному концессионеру…чуть ли не [Самуилу ] Полякову…».
Через Е.М.Долгорукую, по свидетельству того же мемуариста, устраивалось множество «денежных дел неопрятного свойства»…Известны некоторые имена, с которыми княжна была тесно связана: банкиры и подрядчики Абрам Варшавский, Абрам Горвиц, их компаньоны Грегер и Коген, присяжный поверенный Яков Серебряный.
22 мая 1880 года после долгих страданий ушла из жизни императрица Мария Александровна. Она завещала похоронить себя в простом платье, без регалий и украшений. После ее смерти нашли написанное когда-то письмо государю, где она благодарила его за прожитую жизнь.
Сразу через 40 дней, вместо положенного 1 года, Александр II обвенчался с Екатериной Долгорукой, узаконив своих детей и даровав им титул князей Юрьевских. От этого решения государя отговаривали многие, в том числе министр императорского двора Александр Владимирович Адлерберг, предлагая в подобном случае отречься от престола.
У него была длинная встреча тет-а-тет с княжной Долгорукой, с которой он разговаривал впервые. Министр пытался и невесте доказать пагубность предстоящего, но быстро пришел к заключению, что с таким же успехом мог бы убеждать и «дерево». Княжна на все доводы и аргументы неизменно отвечала фразой: «Государь будет счастлив и спокоен, только когда повенчается со мной». В момент «диспута» дверь в комнату приоткрылась, и самодержец робко спросил, можно ли войти. В ответ Екатерина Михайловна нервно закричала: «Нет, пока нельзя!» Таким тоном, по наблюдениям Адлерберга, приличные люди не разговаривают «даже с лакеем», а император вздрогнул, изменился в лице и покорно прикрыл дверь. Это потрясло царедворца. Граф был сломлен, растерян и, когда государь в очередной раз попросил его стать шафером, он дал согласие.
Александр II перевёл в Государственный банк 3 302 970 рублей на имя Екатерины Михайловны Долгоруковой с доверенностью и завещанием: «Ей одной я даю право распоряжаться этим капиталом при моей жизни и после моей смерти», тем самым обеспечив безбедное существование своей новой семье.
Менее чем через год Александр II был убит народовольцами. Последние его слова, сказанные жене в день смерти, были: «Я чувствую себя таким счастливым, что это счастье пугает меня». В день похорон Екатерина Михайловна остригла свои роскошные косы, которые так любил Александр, и положила их в гроб, к рукам погибшего супруга. Выполняя волю погибшего императора, княгиня Юрьевская с детьми покинула Россию, взяв с собой окровавленную рубаху Александра, которая была на нем в день смерти. Уезжая в Ниццу, княгиня Юрьевская поставила ценой своего отъезда ряд условий. В результате переговоров с новым императором, кроме уже упомянутых трех миллионов рублей, полученных по завещанию от Александра II, ей удалось выторговать еще и ежегодную ренту 100 тысяч рублей на себя и столько же - на своих детей. Александр III категорически не мог согласиться с тем, что отец его позволил жить Юрьевской в Зимнем дворце. И в обмен на это право ей передали в собственность особняк на Гагаринской улице, именуемый Малым Мраморным дворцом. Но и это было не всё.
По условиям соглашения, детям княгини Юрьевской по достижении совершеннолетия из средств кабинета следовали ежегодные секретные «выдачи». Так, сын Александра II от второго брака светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский ежегодно получал по 40 тысяч рублей, а также и его сестры. Екатерина Михайловна иногда приезжала в Петербург. В один из таких своих приездов она заявила, что, как только ее дочери подрастут и станут выезжать в свет, она вернется в Петербург и станет давать балы. Александр III произнес в ответ всего лишь одну короткую фразу: «На вашем месте, – сказал он, – вместо того чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре».
Долгое время, обосновавшись в Ницце на вилле «Жорж», она жила достаточно тихо, но спустя несколько лет после восшествия на престол императора Николая II стала упорно осаждать государя и министра императорского двора Владимира Борисовича Фредерикса бесконечными денежными просьбами: «Мое положение безвыходное; дни сосчитаны до краха. Верьте искренности этих слов и тоже моей к Вам глубокой благодарности». Послания вызывали раздражение при дворе и остались без ответа. Тогда она пошла на следующий продуманный шаг. В конце того же, 1909-го княгиня заявила, что выставляет дом на Гагаринской на публичные торги со всеми находящимися в нем вещами, оценив всё в два миллиона рублей. На аукцион выставлялись и все личные вещи Александра II, хранившиеся в этом доме, который к тому времени был фактически превращен в его мемориальный музей. В результате этой угрозы к ренте светлейшей княгини Юрьевской уже в 200 тысяч рублей добавили еще 50 тысяч. Она жила, совсем не считая денег, полагая, что как супруга российского императора могла позволить себе все, что душе угодно. Однако и тут она не успокоилась.
В начале 1910 года через своего адвоката она сообщила Фредериксу, что желает выставить на публичные торги свою интимную переписку с Александром II - той поры, когда он был еще женат на императрице Марии Александровне, что было совсем недопустимо. В результате Юрьевскую приняли лично Николай II и императрица Александра Федоровна, после чего над имуществом княгини была учреждена опека кабинета. Судя по всему, светлейшая княгиня так и требовала дотаций у кабинета министров вплоть до 1913 года, пока окончательно не свернула свои дела в России, продав дом на Гагаринский улице. Великая княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская скончалась в Ницце в 1922 году в возрасте 74 лет.
Ее старшая дочь Ольга в возрасте 19 лет вышла замуж за внука А.С.Пушкина Георгия фон Меренберга. У них родились трое детей, чьи потомки до сих пор живут , большей частью, в Германии.
«Любовь оправдывает всё»-писала юная Екатерина Михайловна в своем дневнике, но так ли это на самом деле, судить может, все же, каждый по-своему.
Картина художника И.Н.Крамского «Неизвестная» знакома, без сомнения, каждому. Таинственная красавица, одетая по последней моде своего времени, надменно улыбается на фоне Аничкова дворца. Это произведение, представленное публике в 1883 году, вызвало грандиозный скандал: изображенная на нем прелестная незнакомка в точности напоминала морганатическую супругу императора Александра II, светлейшую княгиню Екатерину Михайловну Юрьевскую (Долгорукову).
Впервые девятилетнюю Катеньку Александр II увидел в имении её родителей Тепловка под Полтавой, куда периодически заезжал, отдыхая от больших военных маневров. «Меня зовут Екатерина Михайловна, и я хочу видеть императора!»- важно представилась малышка, чем невероятно развеселила государя. Он прогулялся с девочкой по саду, галантно взяв её под руку, как взрослую барышню, и этот день будущая княгиня Юрьевская запомнит на всю жизнь.
Через несколько лет, будучи людьми непрактичными, князья Долгоруковы разорились. Их богатая усадьба была несколько раз описана кредиторами. Княгиня Вера Гавриловна продала все свое золото и бриллианты, но смогла уплатить лишь проценты, чем на время спасла Тепловку от публичной продажи с молотка. Поведенная Александром II в 1861 году реформа губительно сказалась на их благосостоянии. А в довершение всего, пожар полностью уничтожил их богатый особняк, где останавливался император. Несмотря на протесты мужа, княгиня Вера написала государю письмо, где описала все постигшие семью несчастья. Император счёл своим долгом оказать помощь хорошо знакомому ему семейству, определив сыновей Долгоруковых в кадетские корпуса Санкт-Петербурга за казенный счет, а девочек-Екатерину и Марию-в Смольный институт на тех же условиях.
Овдовевшая Вера Гавриловна Долгорукова поселилась в маленькой квартирке в Санкт-Петербурге, чтобы быть ближе к детям, и очень гордилась их успехами в учебе и в свете. Уже тогда сестры Долгоруковы, особенно-старшая, слыли красавицами.
Юной Катеньке, впрочем, не очень нравилось в казенном заведении. Как писала она сама: «Несмотря на все заботы директрисы, я так и не смогла привыкнуть к жизни вне семьи, в окружении чужих мне людей, я стала чаще болеть…Император приехал по-отечески меня навестить; я была так счастлива его видеть, его визиты придавали мне мужества…Я обращалась к нему как к ангелу-хранителю, зная, что он не откажет мне в своем покровительстве…Не могу описать обожание, которое я к нему испытывала…».
Следующая встреча Екатерины с государем состоялась 24 декабря 1865 года. Любивший прогуливаться в Летнем саду, Александр II не мог упустить из виду двух элегантных дам, одетых по последней моде. Это были 17-летняя княжна Долгорукова и сопровождавшая её компаньонка, фрейлина Варвара Шебеко.
О роли госпожи Шебеко, или как её называли «тети Вавы», стоит сказать отдельно. Бывшая родственницей начальницы Смольного М.П.Леонтьевой, Варвара Игнатьевна обеспечивала конфиденциальные визиты государя к Екатерине. После кончины в 1866 году долго болевшей Веры Долгоруковой Варвара Шебеко приобрела поистине огромное влияние на юную Екатерину, немало сделав для сближения ее с императором, даже вопреки попыткам матери и брата выдать ее замуж.
Забегая вперед, скажем, что Екатерина Михайловна прожила в квартире Шебеко в Мошковом переулке до 1878 года, и Варвара Игнатьевна была одной из немногих, кто присутствовал на её венчании с Александром II.
До этого пройдет немало лет, а пока в 1866 году в Петергофе празднуется очередная годовщина бракосочетания Николая I и Александры Фёдоровны. Княжна Долгорукая появляется на торжестве в сопровождении неизменной «тети Вавы», которая сопровождает её на ночлег в павильон «Бабигон» неподалеку от дороги, ведущей в Царское Село.
В целях конспирации Александр II пришел из Петергофа один. И именно «Бабигон» станет, впоследствии, местом их постоянных свиданий.
После их первой ночи император заявил, что отныне считает Екатерину «своей женой перед Богом», и что женится на ней при первой же возможности, «когда будет свободен». Клятва звучала достаточно жутко, если учесть тот факт, что законная супруга государя, императрица Мария Александровна, подарив ему 9 детей, стремительно угасала от чахотки.
С этого дня Екатерина Михайловна считала себя женой императора Всероссийского. Их встречи в «Бабигоне» стали почти ежедневными, а когда наступила осень, и Императорский двор вернулся в столицу, они стали встречаться в Зимнем дворце, в бывших кабинетных комнатах императора Николая I на первом этаже, соединенных потайной лестницей с покоями Александра II и имевших отдельный вход со стороны площади. Государь назначает возлюбленную фрейлиной императрицы Марии, чтобы она могла беспрепятственно находиться во дворце столько, сколько будет необходимо.
Довольно длительное время об их укромном гнездышке никто не догадывался, но вечно обманывать двор невозможно. Вскоре о новом романе императора знали все, включая императрицу, однако, зная любвеобильную натуру государя, поначалу относились к этому спокойно.
Плодом этой связи в 1872 стал сын Георгий. Через год родилась дочь Ольга, затем- рано умерший сын Борис и еще одна дочь Екатерина. Царь с удовольствием говорил, что в них более половины русской крови, что было редкостью для Романовых.
За десятилетие влюбленные написали друг другу не одну тысячу писем, дошедших до наших дней. Содержание их способно вогнать в краску, пожалуй, и наших современников из искушенного XXI века. Чего стоят одни наброски Александра II обнаженной Екатерины Михайловны…
Быстрое увеличение количества незаконных отпрысков сильно обеспокоило царственное семейство. Беспокоясь о безопасности своей второй семьи, уже переживший несколько покушений государь не нашел ничего лучшего, как поселить Екатерину Михайловну с детьми прямо над покоями умиравшей императрицы. Мария Александровна прекрасно слышала топот, смех и крики малышей, но хранила молчание с истинно царским смирением, не произнеся ни одного слова осуждения в адрес неверного мужа.
Как вспоминал художник К.Е.Маковский: « Светлейшая [ княгиня] была женщиной неглубоких чувств, даже к собственным дочерям и к сыну относилась небрежно. На сеансы дети являлись плохо вымытыми, с грязными руками, девочки в заношенных платьицах, выкрашенных в черный цвет, и тут же переодевались в шелк. И все трое воспитаны были плохо, не так, как подобает царским детям. Это не мешало им при случае проявлять свое августейшее «романовское» высокомерие».
Крестной матерью всех детей княжны Долгорукой стала все та же «Вава» Шебеко. По воспоминаниям современников, «ближайшая помощница» и подруга Екатерины Михайловны вместе со своим братом торговала железнодорожными концессиями и втянули туда княжну. Причем, речь на этих торгах шла о сотнях тысяч, а то и миллионах рублей. «Эта княжна Долгорукая, -вспоминал граф С.Ю.Витте -не брезговала различными крупными подношениями, и вот она через императора Александра II настаивала, чтобы концессию на постройку Ростово-Владикавказской дороги …инженеру Фелькерзаму или какому-то другому железнодорожному концессионеру…чуть ли не [Самуилу ] Полякову…».
Через Е.М.Долгорукую, по свидетельству того же мемуариста, устраивалось множество «денежных дел неопрятного свойства»…Известны некоторые имена, с которыми княжна была тесно связана: банкиры и подрядчики Абрам Варшавский, Абрам Горвиц, их компаньоны Грегер и Коген, присяжный поверенный Яков Серебряный.
22 мая 1880 года после долгих страданий ушла из жизни императрица Мария Александровна. Она завещала похоронить себя в простом платье, без регалий и украшений. После ее смерти нашли написанное когда-то письмо государю, где она благодарила его за прожитую жизнь.
Сразу через 40 дней, вместо положенного 1 года, Александр II обвенчался с Екатериной Долгорукой, узаконив своих детей и даровав им титул князей Юрьевских. От этого решения государя отговаривали многие, в том числе министр императорского двора Александр Владимирович Адлерберг, предлагая в подобном случае отречься от престола.
У него была длинная встреча тет-а-тет с княжной Долгорукой, с которой он разговаривал впервые. Министр пытался и невесте доказать пагубность предстоящего, но быстро пришел к заключению, что с таким же успехом мог бы убеждать и «дерево». Княжна на все доводы и аргументы неизменно отвечала фразой: «Государь будет счастлив и спокоен, только когда повенчается со мной». В момент «диспута» дверь в комнату приоткрылась, и самодержец робко спросил, можно ли войти. В ответ Екатерина Михайловна нервно закричала: «Нет, пока нельзя!» Таким тоном, по наблюдениям Адлерберга, приличные люди не разговаривают «даже с лакеем», а император вздрогнул, изменился в лице и покорно прикрыл дверь. Это потрясло царедворца. Граф был сломлен, растерян и, когда государь в очередной раз попросил его стать шафером, он дал согласие.
Александр II перевёл в Государственный банк 3 302 970 рублей на имя Екатерины Михайловны Долгоруковой с доверенностью и завещанием: «Ей одной я даю право распоряжаться этим капиталом при моей жизни и после моей смерти», тем самым обеспечив безбедное существование своей новой семье.
Менее чем через год Александр II был убит народовольцами. Последние его слова, сказанные жене в день смерти, были: «Я чувствую себя таким счастливым, что это счастье пугает меня». В день похорон Екатерина Михайловна остригла свои роскошные косы, которые так любил Александр, и положила их в гроб, к рукам погибшего супруга. Выполняя волю погибшего императора, княгиня Юрьевская с детьми покинула Россию, взяв с собой окровавленную рубаху Александра, которая была на нем в день смерти. Уезжая в Ниццу, княгиня Юрьевская поставила ценой своего отъезда ряд условий. В результате переговоров с новым императором, кроме уже упомянутых трех миллионов рублей, полученных по завещанию от Александра II, ей удалось выторговать еще и ежегодную ренту 100 тысяч рублей на себя и столько же - на своих детей. Александр III категорически не мог согласиться с тем, что отец его позволил жить Юрьевской в Зимнем дворце. И в обмен на это право ей передали в собственность особняк на Гагаринской улице, именуемый Малым Мраморным дворцом. Но и это было не всё.
По условиям соглашения, детям княгини Юрьевской по достижении совершеннолетия из средств кабинета следовали ежегодные секретные «выдачи». Так, сын Александра II от второго брака светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский ежегодно получал по 40 тысяч рублей, а также и его сестры. Екатерина Михайловна иногда приезжала в Петербург. В один из таких своих приездов она заявила, что, как только ее дочери подрастут и станут выезжать в свет, она вернется в Петербург и станет давать балы. Александр III произнес в ответ всего лишь одну короткую фразу: «На вашем месте, – сказал он, – вместо того чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре».
Долгое время, обосновавшись в Ницце на вилле «Жорж», она жила достаточно тихо, но спустя несколько лет после восшествия на престол императора Николая II стала упорно осаждать государя и министра императорского двора Владимира Борисовича Фредерикса бесконечными денежными просьбами: «Мое положение безвыходное; дни сосчитаны до краха. Верьте искренности этих слов и тоже моей к Вам глубокой благодарности». Послания вызывали раздражение при дворе и остались без ответа. Тогда она пошла на следующий продуманный шаг. В конце того же, 1909-го княгиня заявила, что выставляет дом на Гагаринской на публичные торги со всеми находящимися в нем вещами, оценив всё в два миллиона рублей. На аукцион выставлялись и все личные вещи Александра II, хранившиеся в этом доме, который к тому времени был фактически превращен в его мемориальный музей. В результате этой угрозы к ренте светлейшей княгини Юрьевской уже в 200 тысяч рублей добавили еще 50 тысяч. Она жила, совсем не считая денег, полагая, что как супруга российского императора могла позволить себе все, что душе угодно. Однако и тут она не успокоилась.
В начале 1910 года через своего адвоката она сообщила Фредериксу, что желает выставить на публичные торги свою интимную переписку с Александром II - той поры, когда он был еще женат на императрице Марии Александровне, что было совсем недопустимо. В результате Юрьевскую приняли лично Николай II и императрица Александра Федоровна, после чего над имуществом княгини была учреждена опека кабинета. Судя по всему, светлейшая княгиня так и требовала дотаций у кабинета министров вплоть до 1913 года, пока окончательно не свернула свои дела в России, продав дом на Гагаринский улице. Великая княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская скончалась в Ницце в 1922 году в возрасте 74 лет.
Ее старшая дочь Ольга в возрасте 19 лет вышла замуж за внука А.С.Пушкина Георгия фон Меренберга. У них родились трое детей, чьи потомки до сих пор живут , большей частью, в Германии.
«Любовь оправдывает всё»-писала юная Екатерина Михайловна в своем дневнике, но так ли это на самом деле, судить может, все же, каждый по-своему.
![Картина художника И.Н.Крамского «Неизвестная» знакома, без сомнения, каждому. Таинственная красавица, одетая по последней моде своего времени, надменно улыбается на фоне Аничкова дворца. Это произведение, представленное публике в 1883 году, вызвало грандиозный скандал: изображенная на нем прелестная незнакомка в точности напоминала морганатическую супругу императора Александра II, светлейшую княгиню Екатерину Михайловну Юрьевскую (Долгорукову).
Впервые девятилетнюю Катеньку Александр II увидел в имении её родителей Тепловка под Полтавой, куда периодически заезжал, отдыхая от больших военных маневров. «Меня зовут Екатерина Михайловна, и я хочу видеть императора!»- важно представилась малышка, чем невероятно развеселила государя. Он прогулялся с девочкой по саду, галантно взяв её под руку, как взрослую барышню, и этот день будущая княгиня Юрьевская запомнит на всю жизнь.
Через несколько лет, будучи людьми непрактичными, князья Долгоруковы разорились. Их богатая усадьба была несколько раз описана кредиторами. Княгиня Вера Гавриловна продала все свое золото и бриллианты, но смогла уплатить лишь проценты, чем на время спасла Тепловку от публичной продажи с молотка. Поведенная Александром II в 1861 году реформа губительно сказалась на их благосостоянии. А в довершение всего, пожар полностью уничтожил их богатый особняк, где останавливался император. Несмотря на протесты мужа, княгиня Вера написала государю письмо, где описала все постигшие семью несчастья. Император счёл своим долгом оказать помощь хорошо знакомому ему семейству, определив сыновей Долгоруковых в кадетские корпуса Санкт-Петербурга за казенный счет, а девочек-Екатерину и Марию-в Смольный институт на тех же условиях.
Овдовевшая Вера Гавриловна Долгорукова поселилась в маленькой квартирке в Санкт-Петербурге, чтобы быть ближе к детям, и очень гордилась их успехами в учебе и в свете. Уже тогда сестры Долгоруковы, особенно-старшая, слыли красавицами.
Юной Катеньке, впрочем, не очень нравилось в казенном заведении. Как писала она сама: «Несмотря на все заботы директрисы, я так и не смогла привыкнуть к жизни вне семьи, в окружении чужих мне людей, я стала чаще болеть…Император приехал по-отечески меня навестить; я была так счастлива его видеть, его визиты придавали мне мужества…Я обращалась к нему как к ангелу-хранителю, зная, что он не откажет мне в своем покровительстве…Не могу описать обожание, которое я к нему испытывала…».
Следующая встреча Екатерины с государем состоялась 24 декабря 1865 года. Любивший прогуливаться в Летнем саду, Александр II не мог упустить из виду двух элегантных дам, одетых по последней моде. Это были 17-летняя княжна Долгорукова и сопровождавшая её компаньонка, фрейлина Варвара Шебеко.
О роли госпожи Шебеко, или как её называли «тети Вавы», стоит сказать отдельно. Бывшая родственницей начальницы Смольного М.П.Леонтьевой, Варвара Игнатьевна обеспечивала конфиденциальные визиты государя к Екатерине. После кончины в 1866 году долго болевшей Веры Долгоруковой Варвара Шебеко приобрела поистине огромное влияние на юную Екатерину, немало сделав для сближения ее с императором, даже вопреки попыткам матери и брата выдать ее замуж.
Забегая вперед, скажем, что Екатерина Михайловна прожила в квартире Шебеко в Мошковом переулке до 1878 года, и Варвара Игнатьевна была одной из немногих, кто присутствовал на её венчании с Александром II.
До этого пройдет немало лет, а пока в 1866 году в Петергофе празднуется очередная годовщина бракосочетания Николая I и Александры Фёдоровны. Княжна Долгорукая появляется на торжестве в сопровождении неизменной «тети Вавы», которая сопровождает её на ночлег в павильон «Бабигон» неподалеку от дороги, ведущей в Царское Село.
В целях конспирации Александр II пришел из Петергофа один. И именно «Бабигон» станет, впоследствии, местом их постоянных свиданий.
После их первой ночи император заявил, что отныне считает Екатерину «своей женой перед Богом», и что женится на ней при первой же возможности, «когда будет свободен». Клятва звучала достаточно жутко, если учесть тот факт, что законная супруга государя, императрица Мария Александровна, подарив ему 9 детей, стремительно угасала от чахотки.
С этого дня Екатерина Михайловна считала себя женой императора Всероссийского. Их встречи в «Бабигоне» стали почти ежедневными, а когда наступила осень, и Императорский двор вернулся в столицу, они стали встречаться в Зимнем дворце, в бывших кабинетных комнатах императора Николая I на первом этаже, соединенных потайной лестницей с покоями Александра II и имевших отдельный вход со стороны площади. Государь назначает возлюбленную фрейлиной императрицы Марии, чтобы она могла беспрепятственно находиться во дворце столько, сколько будет необходимо.
Довольно длительное время об их укромном гнездышке никто не догадывался, но вечно обманывать двор невозможно. Вскоре о новом романе императора знали все, включая императрицу, однако, зная любвеобильную натуру государя, поначалу относились к этому спокойно.
Плодом этой связи в 1872 стал сын Георгий. Через год родилась дочь Ольга, затем- рано умерший сын Борис и еще одна дочь Екатерина. Царь с удовольствием говорил, что в них более половины русской крови, что было редкостью для Романовых.
За десятилетие влюбленные написали друг другу не одну тысячу писем, дошедших до наших дней. Содержание их способно вогнать в краску, пожалуй, и наших современников из искушенного XXI века. Чего стоят одни наброски Александра II обнаженной Екатерины Михайловны…
Быстрое увеличение количества незаконных отпрысков сильно обеспокоило царственное семейство. Беспокоясь о безопасности своей второй семьи, уже переживший несколько покушений государь не нашел ничего лучшего, как поселить Екатерину Михайловну с детьми прямо над покоями умиравшей императрицы. Мария Александровна прекрасно слышала топот, смех и крики малышей, но хранила молчание с истинно царским смирением, не произнеся ни одного слова осуждения в адрес неверного мужа.
Как вспоминал художник К.Е.Маковский: « Светлейшая [ княгиня] была женщиной неглубоких чувств, даже к собственным дочерям и к сыну относилась небрежно. На сеансы дети являлись плохо вымытыми, с грязными руками, девочки в заношенных платьицах, выкрашенных в черный цвет, и тут же переодевались в шелк. И все трое воспитаны были плохо, не так, как подобает царским детям. Это не мешало им при случае проявлять свое августейшее «романовское» высокомерие».
Крестной матерью всех детей княжны Долгорукой стала все та же «Вава» Шебеко. По воспоминаниям современников, «ближайшая помощница» и подруга Екатерины Михайловны вместе со своим братом торговала железнодорожными концессиями и втянули туда княжну. Причем, речь на этих торгах шла о сотнях тысяч, а то и миллионах рублей. «Эта княжна Долгорукая, -вспоминал граф С.Ю.Витте -не брезговала различными крупными подношениями, и вот она через императора Александра II настаивала, чтобы концессию на постройку Ростово-Владикавказской дороги …инженеру Фелькерзаму или какому-то другому железнодорожному концессионеру…чуть ли не [Самуилу ] Полякову…».
Через Е.М.Долгорукую, по свидетельству того же мемуариста, устраивалось множество «денежных дел неопрятного свойства»…Известны некоторые имена, с которыми княжна была тесно связана: банкиры и подрядчики Абрам Варшавский, Абрам Горвиц, их компаньоны Грегер и Коген, присяжный поверенный Яков Серебряный.
22 мая 1880 года после долгих страданий ушла из жизни императрица Мария Александровна. Она завещала похоронить себя в простом платье, без регалий и украшений. После ее смерти нашли написанное когда-то письмо государю, где она благодарила его за прожитую жизнь.
Сразу через 40 дней, вместо положенного 1 года, Александр II обвенчался с Екатериной Долгорукой, узаконив своих детей и даровав им титул князей Юрьевских. От этого решения государя отговаривали многие, в том числе министр императорского двора Александр Владимирович Адлерберг, предлагая в подобном случае отречься от престола.
У него была длинная встреча тет-а-тет с княжной Долгорукой, с которой он разговаривал впервые. Министр пытался и невесте доказать пагубность предстоящего, но быстро пришел к заключению, что с таким же успехом мог бы убеждать и «дерево». Княжна на все доводы и аргументы неизменно отвечала фразой: «Государь будет счастлив и спокоен, только когда повенчается со мной». В момент «диспута» дверь в комнату приоткрылась, и самодержец робко спросил, можно ли войти. В ответ Екатерина Михайловна нервно закричала: «Нет, пока нельзя!» Таким тоном, по наблюдениям Адлерберга, приличные люди не разговаривают «даже с лакеем», а император вздрогнул, изменился в лице и покорно прикрыл дверь. Это потрясло царедворца. Граф был сломлен, растерян и, когда государь в очередной раз попросил его стать шафером, он дал согласие.
Александр II перевёл в Государственный банк 3 302 970 рублей на имя Екатерины Михайловны Долгоруковой с доверенностью и завещанием: «Ей одной я даю право распоряжаться этим капиталом при моей жизни и после моей смерти», тем самым обеспечив безбедное существование своей новой семье.
Менее чем через год Александр II был убит народовольцами. Последние его слова, сказанные жене в день смерти, были: «Я чувствую себя таким счастливым, что это счастье пугает меня». В день похорон Екатерина Михайловна остригла свои роскошные косы, которые так любил Александр, и положила их в гроб, к рукам погибшего супруга. Выполняя волю погибшего императора, княгиня Юрьевская с детьми покинула Россию, взяв с собой окровавленную рубаху Александра, которая была на нем в день смерти. Уезжая в Ниццу, княгиня Юрьевская поставила ценой своего отъезда ряд условий. В результате переговоров с новым императором, кроме уже упомянутых трех миллионов рублей, полученных по завещанию от Александра II, ей удалось выторговать еще и ежегодную ренту 100 тысяч рублей на себя и столько же - на своих детей. Александр III категорически не мог согласиться с тем, что отец его позволил жить Юрьевской в Зимнем дворце. И в обмен на это право ей передали в собственность особняк на Гагаринской улице, именуемый Малым Мраморным дворцом. Но и это было не всё.
По условиям соглашения, детям княгини Юрьевской по достижении совершеннолетия из средств кабинета следовали ежегодные секретные «выдачи». Так, сын Александра II от второго брака светлейший князь Георгий Александрович Юрьевский ежегодно получал по 40 тысяч рублей, а также и его сестры. Екатерина Михайловна иногда приезжала в Петербург. В один из таких своих приездов она заявила, что, как только ее дочери подрастут и станут выезжать в свет, она вернется в Петербург и станет давать балы. Александр III произнес в ответ всего лишь одну короткую фразу: «На вашем месте, – сказал он, – вместо того чтобы давать балы, я бы заперся в монастыре».
Долгое время, обосновавшись в Ницце на вилле «Жорж», она жила достаточно тихо, но спустя несколько лет после восшествия на престол императора Николая II стала упорно осаждать государя и министра императорского двора Владимира Борисовича Фредерикса бесконечными денежными просьбами: «Мое положение безвыходное; дни сосчитаны до краха. Верьте искренности этих слов и тоже моей к Вам глубокой благодарности». Послания вызывали раздражение при дворе и остались без ответа. Тогда она пошла на следующий продуманный шаг. В конце того же, 1909-го княгиня заявила, что выставляет дом на Гагаринской на публичные торги со всеми находящимися в нем вещами, оценив всё в два миллиона рублей. На аукцион выставлялись и все личные вещи Александра II, хранившиеся в этом доме, который к тому времени был фактически превращен в его мемориальный музей. В результате этой угрозы к ренте светлейшей княгини Юрьевской уже в 200 тысяч рублей добавили еще 50 тысяч. Она жила, совсем не считая денег, полагая, что как супруга российского императора могла позволить себе все, что душе угодно. Однако и тут она не успокоилась.
В начале 1910 года через своего адвоката она сообщила Фредериксу, что желает выставить на публичные торги свою интимную переписку с Александром II - той поры, когда он был еще женат на императрице Марии Александровне, что было совсем недопустимо. В результате Юрьевскую приняли лично Николай II и императрица Александра Федоровна, после чего над имуществом княгини была учреждена опека кабинета. Судя по всему, светлейшая княгиня так и требовала дотаций у кабинета министров вплоть до 1913 года, пока окончательно не свернула свои дела в России, продав дом на Гагаринский улице. Великая княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская скончалась в Ницце в 1922 году в возрасте 74 лет.
Ее старшая дочь Ольга в возрасте 19 лет вышла замуж за внука А.С.Пушкина Георгия фон Меренберга. У них родились трое детей, чьи потомки до сих пор живут , большей частью, в Германии.
«Любовь оправдывает всё»-писала юная Екатерина Михайловна в своем дневнике, но так ли это на самом деле, судить может, все же, каждый по-своему.](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/1132604/pub_64f7673a8ed06518eb3518b4_64f76ba457f4d466243f64cb/scale_1200)
