Вот такие стихи прислал мне в комментарии один из подписчиков. Он написал их еще в самом начале СВО. Публикую с разрешения автора. Что скажете?
Собеседник пыхтел: «Вот, скажите, какое вам дело
До того, что не вашей совсем происходит стране?!
Ну, язык запрещают.
Ну, шо-то в Одессе сгорело.
Но ведь это же там.
Не у вас.
За кордоном.
Во вне!
Вы же сами давно отказались от всей Украины.
И границу признали.
И власть.
Ну, чего ж теперь лезть
В то, что больше не ваше?!
Какие такие причины?
Пусть творят, что хотят.
Хоть безумства!
Хоть полную жесть!
Вы застряли у старых дурацких концепций в неволе!
Научитесь спокойно смотреть, как соседка живет!
Без эмоций,
Без чувств!
Вас терзают фантомные боли.
Вам имперская сущность простого понять не дает!»
Собеседник мой был соплеменником в прошлом недавнем,
А теперь – гражданин европейской приличной страны,
И в глазах его был я с татаро-монголом уравнен,
Всё готовым крушить в безрассудном угаре войны.
«Дорогой мой, - ответил бы я, если б он меня слушал. –
Мне война ненавистна, и было всегда невдомек,
Почему невозможно прожить, не громя и не руша,
Почему человек по натуре так страшно жесток?
Я не все понимаю, не рвусь в прокуроры и судьи,
И пытаюсь постичь, но, увы, нахожусь в тупике:
Почему так упорно сражаются русские люди
За сомнительный флаг и за гимн на чужом языке?
Вот за что этот бой? И на той стороне, и на этой
Я не вижу чего-то, за что не грешно умереть.
За Европу? За НАТО? За скрепы? За власть над планетой?
Разве стоит за это принять и увечья, и смерть?
Если б мы не делились, не бычились прямо с начала,
Не являли друг другу зазнайство, гордыню и спесь,
До сих пор бы Европа, наверно, нас не различала.
И имели б «безвиз» этот хренов и там бы, и здесь.
Наш Союз разделили на саклю, на дом, и на хату
Те, кто хочет, чтоб мы извелись во взаимной вражде.
Мы, конечно же тоже — сомнения нет — виноваты,
Что, ничтоже сумняшеся, двери открыли беде.
Но теперь — что нам делать? Назад возвращения нету.
Нам придется пройти и испить эту чашу до дна.
Мы, ребята, за мир. И хотим сохраненья планеты.
Но Россия на ней, извините, конечно — одна.