В жизни каждого человека наступает момент, когда он переосмысливает всю свою жизнь, начинает смотреть на окружающий мир другими глазами, менять свое отношение к жизни. Так произошло и со мной. До 48 лет я вел обычную жизнь преуспевающего российского предпринимателя – нескончаемая работа, презентации, фуршеты, корпоративы, развлечения, отдых за границей и т. п.
И вдруг, в одночасье все рухнуло, земля ушла из под ног: мне был поставлен страшный диагноз – рак лимфатической системы. Страшное смятение поразило душу: «За что? И почему именно я? А как же семья? Как же дети? Как они будут выживать?» «И неужели все кончилось – солнечный свет, голубизна неба, город с трамваями, автобусами, спешащими куда – то людьми? Снежок, тихо падающий с неба и хрустящий под ногами?Дождь, переходящий в ливень с громом и молниями? Неужели все это кончилось? Никогда я не съезжу за грибами? Никогда больше не увижу леса? Любимую дачу, куда вложил часть своей души? Неужели никогда больше не увижу жену и детей? Никогда не увижу внуков? Не порадуюсь их успехам и не огорчусь неудачами? Неужели это конец – страшный и неотвратимый!?»
Лечащий врач честно предупредила, что гарантий излечения врачи дать не могут, нужно готовиться к долгому, изнуряющему лечению, но действительность оказалась еще хуже – химиотерапия убивала в организме не только больные клетки, но и здоровые. Самочувствие после сеансов химиотерапии было примерно таким, как у таракана после солидной дозы дихлофоса.
Родные утешали, как могли, но помогало это мало. Для того чтобы появились силы для лечения, нужна была духовная опора и однажды я понял, что искать ее нужно не на Земле. Я обратился к Тому, от Которого зависит абсолютно все на земле и моя жизнь, в частности. Так я потихоньку начал двигаться к Богу, точнее, Он приводил меня к Себе. Невыразимое облегчение пришло после первой исповеди, великое блаженство принесло приобщение к Великим Святым Таинствам. Едва отойдя от болезни, я с женой и сестрой посетил Святую Землю – настолько хотелось приблизиться к Богу. Это путешествие окончательно укрепило меня в Вере.
Постепенно пришло осознание - мой путь к Богу начался не с пустого места. Позже появилось твердое убеждение - я просто вернулся на дорогу, по которой уже когда – то шел - в самом раннем возрасте. И вела к меня к Богу моя бабушка Параскева.
Моя бабушка – Солнцева (Колосова) Параскева Дмитриевна, мать моего отца - родилась в 1901 году в крестьянской семье, в небольшой деревушке Заборово, что возле Городца Нижегородской губернии. Работала в колхозе, во время войны воспитывала двоих детей одна – муж был на фронте. Выжили они, по ее словам, только благодаря корове и огороду. Работали от темна до темна – с утра на колхозных полях, вечером – на своем участке.
В начале 50 – х годов, устав от непосильной работы в колхозе и на своем огороде, она из села переехала в Городец – небольшой, но древний городок. Там она жила на тихой улочке в комнатке на втором этаже небольшого домика. Прямо напротив её жилища, чуть правее, виднелись купола без крестов – там, в бывшей церкви, располагался какой – то склад. Бабушка и поселилась в этом домике только потому, что – напротив церкви.
Но храм в те годы не действовал, и бабушка была вынуждена ездить в один из действующих церквей – в Балахну, километров за сорок от Городца. В детстве я часто гостил у нее, и она всегда, она брала меня с собой в эти поездки. Мне было лет пять, когда я впервые побывал в храме и на всю жизнь запомнил новые ощущения. Так, помню запах ладана и какое – то неосознанное, умиленное состояние, которое я никогда ранее не испытывал.
С благоговением я слушал пение церковного хора, и это тоже было для меня открытием. Бабушка научила меня молиться, и я просил в церкви Боженьку о многом и – удивительное дело – меня не покидало ощущение, что Он рядом, слышит меня и обязательно исполнит мои просьбы.
Вера была не чем – то отвлеченным и абстрактным для бабушки, а - основным наполнением её жизни. Она молилась почти все свободное время утром, днем и вечером по нескольку часов. Чтобы она ни делала,
перед этим всегда просила благословения у Господа.
До самых преклонных лет, пока позволяло здоровье, она объезжала все наиболее известные святые места в Советском Союзе. Она побывала в Троице – Сергиевой лавре под Москвой, в Киево – Печерской лавре, в Почаевской лавре на Западной Украине. Причем происходило это в самый разгар хрущевских гонений на Церковь – в первой половине 60 – х годов прошлого века.
Хотя прошла уже почти четверть века с её смерти, я помню некоторые её рассказы. Так, в одном из своих путешествий ей долго пришлось идти пешком вместе с попутчицей – такой же старушкой - к очередному монастырю. Стояло лето, день был очень жарким, и паломницам очень хотелось пить. Наконец, на пути им попался родник, обложенный невысоким деревянным срубом. С нетерпением приникли старушки к срубу и заглянули вниз.
Увы, колодец оказался пуст, воды в нем не было. Обычные прохожие, посетовав, пошли бы дальше, но не такова была моя бабушка. Расстелив на траве платочки и опустившись на колени, она вместе с попутчицей начала усердно молиться Пресвятой Богородице. Через некоторое время они опять заглянули в сруб – он был полнехонек чистейшей родниковой воды. Умилились наши путешественницы и от души напились холодной – аж зубы ломило - ключевой водицей и, поблагодарив Матушку – Заступницу, отправились дальше.
Шло время. Я пошел в школу и бесовские, безбожные времена сделали свое черное дело. Став сначала октябренком, затем пионером, я, естественно, стал атеистом, причем, в соответствии с отцовскими генами – весьма воинственным. Помню один случай, когда я проявил свои пионерские убеждения и решил наказать бабушку за её «темноту».
Мне было лет одиннадцать. Моего отца, работавшего председателем колхоза, во время хрущевского «укрупнения» колхозов перевели в другую деревню, и мы временно ютились в маленькой крестьянской избе. Бабушка Параскева жила летом у нас в деревне и молилась вечером на кухоньке, чтобы никому не мешать. Так, вот однажды я умыкнул её икону – небольшую, металлическую, из латуни и спрятал в сенях, в старый кухонный шкаф. Бабушка долго ее искала и вскоре поняла, в чем дело – напустилась на меня, но я отнекивался. Когда отец приехал домой на обед, она рассказала ему о моей проделке и он меня как следует взгрел. Я пытался оправдаться – ведь Бога, как известно, нет, и отец, мол, тоже прекрасно это знает. Но он был неумолим и взял с меня слово, что я никогда больше не буду мешать бабушке молиться. Так я впервые в жизни ощутил, что жизнь не так проста, как нас учили в школе.
В детстве гостить у бабушки в Городце я очень любил. Над её комнатой и сенями находился огромный чердак, на который я любил залезать – там, в полумраке, было одновременно и страшно и интересно. Больше всего меня пугал стоявший в углу манекен – бабушка занималась шитьем и часто носила на базар свои поделки, в основном, детские пальтишки – после войны в стране с одеждой было туго.
За домом бабушки находился сарай с дровами для печки. Над сараем тоже был чердак и в его полумраке зловеще виднелся гроб, покрытый рогожей, бабушка называла его «домовина». Бабушка, как истинная христианка, приготовилась к смерти заранее, лет за тридцать. На этот чердак я залезать не рисковал – было по – настоящему страшно.
Бабушка часто приезжала к нам в деревню летом. Она была очень добрым человеком, любила домашних животных и очень любила за ними ухаживать. Она обращалась к животным, как к людям: поросенок у неё был «парнишко», собака Дамка – «девчонка». Когда она их кормила, то подолгу с ними разговаривала, и наблюдать за ней в это время было очень интересно.
А ещё мы любили с бабушкой «праздновать». В воскресенье после обеда мы с сестрой садились за стол, бабушка выкладывала семечки – тыквенные и подсолнечные - и мы чинно их лузгали. Это и называлось у нас – «праздновать». При этом бабушка неторопливо рассказывала нам о своем детстве и о жизни в деревне. Она вспоминала, что все предки ее были крестьянами, вся их жизнь была связана с землей. Поэтому, наверное, и фамилию носили соответствующую – Колосовы.
Неторопливо она рассказывала о том, как они жили до революции: хотя и бедно, но довольно справно - них была лошадь, корова. Был даже работник Евсейко, который жил вместе с ними на правах члена семьи - ел и пил с ними за одним столом. Рассказывала о том, как Евсейко возил её на лошади, запряженной в сани, зимой в соседнее село, в церковно - приходскую школу.
Рассказала она нам и о семейной трагедии – гибели своих родителей и пятилетнего брата Ванюшки.
(Продолжение следует)