Здравствуйте, уважаемые подписчики и гости канала!
Путь по бездорожью нелёгок и нескор. Ноги то разъезжаются по грязи, то путаются в густой прошлогодней траве, то нужно продираться сквозь густые заросли ерника и ивняка. Тяжело идти и людям, и лошадям. Негромко поскрипывает вьючное седло, через которое перекинуты сумы, полные дичи. На второй лошади едет дед Ринчин, покачиваясь в такт её шага.
Чтобы хоть как-то скрасить время и себя подбодрить, путники по очереди пели длинные семейские песни. Аксинья, о - нелёгкой судьбе селянок. Ефимка - о хлебопашцах и старателях.
Когда надоедали заунывные напевы, дуэтом горланили залихватские об ухаре купце или удалом разбойнике. Давая отдохнуть молодёжи, подключался к пению дед Ринчин. Его напевы больше были похожи на рассказы. И хотя ребята мало что понимали, только отдельные знакомые слова, его напевы затрагивали особые струнки души. Унося её за собой в весеннее ясное небо…
Пройдя половину пути, сделали большой привал. Подкрепились сами и пустили попастись рассёдланных лошадей. Ефимка поинтересовался у деда Ринчина, о чём его песни, если они так за душу берут. Дед Ринчин с улыбкой ответил:
- О тебе, Ефимка, о Аксиньи, о весне и птахах, что порхают вокруг.
Короче, хитрые буряты поют о том, что вокруг себя видят, чувствуют, осязают. Вот как-то так!
Как известно, любой путь заканчивается. Хотя конец любого пути – это всегда начало нового… Так сказал кто-то великий…
Уставшие, но довольные наши герои добрались до станции аккурат к обеду. Сдали дичь в погреба кухни. Ребятам повезло тем, что погреба привокзальной ресторации, самой главной и элитной точки общепита городка, были пусты. Не нужно мотаться по другим заведениям с реализацией товара. Но вот с расчётом произошла заминка. Управляющего заведением Петра Петровича, который всегда рассчитывал наших таёжников, не оказалось на месте. По словам заместителя повара, или как ещё его называли, приспешника, Пётр Петрович должен прибыть с минуты на минуту: Встретят-с на вокзале родных из дальней поездки на ВОДЫ и прибудут-с на рабочее место. А пока суд да дело, не изволят ли дорогие гости пройти в зал, чтобы отдохнуть и откушать после дальней дороги. Гости изволили. Так как ребята были в данной ресторации не в первой, они прошли в зал для приезжих и заказали себе чайник горячего чая. А продуктишки, как мы знаем, у них были с собой.
На ближайшее время в приоритете для молодой семьи был девиз: Экономика должна быть экономной!
А в данном заведении, по меркам Аксиньи, даже самые простецкие закуски были довольно дорогие…
Столик, за которым разместились наши таёжники, находился возле огромного окна, из которого открывался вид на вход в заведение. Потому приезд Петра Петровича не остался незамеченным. Коляска, запряжённая гнедыми рысаками, остановилась возле крыльца.
- А вот и Петр Петрович пожаловал. – Проговорил Ефимка, оборачиваясь от окна, и с удивлением уставился на пустой стул деда Ринчина.
- А куда подевался наш дед? – Спросил Ефимка у Аксиньи. Та недоумённо пожала плечами.
- Так вон же он! – Спустя мгновение, воскликнула Аксинья, кивая в сторону экипажа за окном.
Дед Ринчин что-то очень бурно объяснял Петру Петровичу. Стараясь быть убедительным, отчаянно жестикулировал руками, показывая то в небеса, то на очень худенькую, прямо тростиночку, девочку с очень огромными грустными глазами и болезненным лицом, которая сидела в коляске рядом с молодой элегантной дамой. Вдруг девочка, словно очнувшись от сна, наклонилась к даме и, показывая худенькой ручкой в сторону деда Ринчина, что-то проговорила той на ухо. Женщина, поговорив с девочкой, в свою очередь, обратилась к Петру Петровичу. Управляющий дал знак, и несколько человек из персонала заведения в мгновение ока сгрузили с коляски и утащили в заведение баулы, корзины, саквояжи. Видимо, багаж приехавших. Все действующие лица во главе с дедом Ринчином, который, держа за руку девочку и о чём-то с ней беседуя, также удалились вслед за персоналом.
- Слава Богу! Встретился дед Ринчин со своим воробушком-хворобушком. – Перекрестилась Аксинья, первая нарушившая их с Ефимкой изумлённое молчание. Они были настолько поражены увиденным, что довольно продолжительное время не знали, как реагировать на произошедшее.
- Дождёмся Петра Петровича, получим причитающиеся денежки и поедем к брату Косте, у них заночуем. Здесь-то дюже дорого.
- А дед Ринчин, я думаю, здесь останется. Он теперь от малышки ни на шаг не отойдёт, пока не будет уверен в хорошем результате, - согласился Ефимка с супругой. - А помнишь, как мы здесь в день венчания ночевали? Право слово, как баре…
- Такое разве забудешь... – Аксинья улыбнулась воспоминаниям. Но их прервал подошедший помощник управляющего Василий и пригласил пройти за ним. Ефимка с Аксиньей последовали за Василием. В одном из отдельных кабинетов, в которых трапезничали люди богатые или облечённые властью, их поджидали Петр Петрович и приехавшая дама.
Кабинет был так роскошно оформлен, что чета Быковых малость растерялась и смутилась от блеска хрусталя, тусклого свечения позолоты и обилия парчи и щёлка яркой расцветки. Но ненадолго.
Петр Петрович был учтив, а его дочь Даша оказалась просто душка.
Они были просто любящие дедушка и мама их любимой кровиночки - ангелочка Лизоньки. Которая до восьми лет радовала домочадцев своим звонким весёлым смехом.
Но раз во время прогулки они с мамой Дашей чудом спаслись от взбунтовавшихся лошадей, запряженных в повозку. Может, лошади, испугавшись чего-то, понесли, может, извозчик был пьян. Кто знает. Но хрипевшие, оскаленные морды лошадей, с летящей во все стороны пеной, завёрнутые назад вожжами, которые со всей мочи тянул извозчик. Его разинутый чёрной дырой рот в крике: ПОБЕРЕГИСЬ. Вся эта картина стояла перед Лизонькой, как только та закрывала глаза. Вот уже больше двух лет Лизонька спала очень мало, каждый раз с криком просыпаясь от очередного кошмара. Состояние Лизоньки с каждым днём только ухудшалось, несмотря на старание самых именитых врачей. И, чего уж греха таить, по разным бабкам-ведуньям езжено было немало, но толку - ноль…
Родные уже разуверились в выздоровлении Лизоньки, просто всеми способами старались облегчить её страдания. Сегодня же произошло что-то необычное. Незнакомый старец налетел на них, как ураган, и начал доказывать, что он, мол, приехал специально, чтобы вылечить Лизоньку.
Как можно в такое поверить?
И вдруг Лизонька говорит маме.
- Я знаю этого дедушку. Он приходил ко мне во сне и сказал, что скоро я буду здорова.
Дашенька умоляюще смотрела на Ефимку с Аксиньей.
- Мы понимаем, что у вас свои дела и заботы, но просим вас остаться на пару дней.
Ефимка с Аксиньей одновременно закивали головами, ещё полностью не пришедшие в себя после стольких событий.
Тут же подключился Пётр Петрович.
- Если ваш целитель, дедушка Ринчин и вправду поможет нашему несчастью, я вас всех озолочу. Я вам обещаю! А пока для вас, ребятушки, полный пансион. Лошадей определим в конюшни, я сейчас же всё организую. Он позвонил в колокольчик и распорядился тут же появившемуся официанту: - Проводи, милейший, гостей наверх, в номера и подай моим друзьям к ужину фирменные блюда от нашего заведения на три персоны.
Ефимка с Аксиньей ничего не имели против того, чтобы повалятся на мягких господских перинах, раз уж такая аказия приключилась.
Ужинали они без деда Ринчина. Не дождались. Он пришёл поздним вечером, присел в мягкое кресло и не спеша раскурил свою любимую трубку. Вид у него был очень уставший. Аксинья кинулась гоношить ужин, а Ефимка прикатил из другой комнаты красивый столик на колёсиках… Но, увы! Дед Ринчин уже спал, держа в руке дымившуюся трубку…
Лизонька проспала всю ночь спокойно. Только ближе к обеду она проснулась с большим аппетитом, покушала, приняла изготовленное дедом Ринчином снадобье и снова уснула безмятежным сном.
Слишком уж явным и стремительным был сдвиг в сторону выздоровления Лизоньки, что верилось в сиё с огромным трудом. Петр Петрович и Дашенька молились денно и нощно, боясь спугнуть зародившуюся надежду, но в тайне всё-таки надеясь на чудо.
Наши таёжники, пока Лизонька спала, прошлись по магазинам и приодели деда Ринчина. Прикупили продуктов. Муку приходилось покупать, свой хлеб когда ещё будет и сладеньким хочется себя побаловать. А так же кое-что из утвари для Аксиньи и строительный инструмент Ефимке.
Посовещавшись с дедом Ринчином, молодые решили, оставить покупки на квартире у брата Черёмушки и на пару дней метнуться в деревню. Мужики уже начинали полевые работы, а тесть Ефимки, Иван, второго коняшку дал, аккурат до посевной. Он Гнедка отправил им сразу после приезда домой с их с Аксиньей венчания. Посмотрел, что у них работы невпроворот и отправил...
Но встреча на базаре с дядькой Аксиньи по материнской линии изменила их планы. Дядька Степан рассказал им деревенские новости и передал наказ от Ивана:
Пусть, мол, молодые лошадей обоих себе оставят. К нему, дескать, три селянина напросились работать со своими паями земли и лошадьми. У них семян нет. Да что там о семенах говорить, когда хлеб испечь не с из чего, ребятишки с голода пухнут. До этого они несколько лет у Ерофея работали так же со своими паями и лошадьми. Но он их в конце года так ловко рассчитает, что они не только все семена проедят, так ещё по новой к нему в долги залезут, чтобы дожить до нового урожая. Вот они, Христа ради, и попросились к Ивану. А у Ивана как раз избыток зерна образовался. Он сначала со свадьбой дочки время упустил, не успел свезти зерно в город, а потом лошадей зятю отдал.
К тому же сын одного из этих мужиков - прирождённый коневод. Он в две недели обучил до сих пор гуляющего по воле жеребца из табуна Ивана, и у Ивана теперь две свои рабочие лошади. А Ерофей лютует, у него дела идут хуже некуда. Да и поделом ему. Пол деревни на него спины задарма гнули, а теперь - шиш! Самые работящие мужики разбежались от него. Кто в старатели подался, кто к другим справным хозяевам напросился. После ухода Ефимки какая-то напасть свалилась Ерофея Прокопьевича. Не идут дела на лад и всё тут. Ещё и сын Павлуша с «зелёным змием» шибко сильно дружит. Батьке от него помощи, почитай, никакой нету, сплошные убытки. Напьётся и озорует с друзьями-собутыльника напропалую.
Намедни учудили, так учудили. Деревня до сих пор потешается. Подкараулили, когда жена мельника в баню пойдёт мыться, и подпёрли полешком дверь в бане. А они ведь на отшибе живут, там хоть закричись, никто не услышит. Вот уж намылась, так намылась Светлана Наумовна на всю оставшуюся жизнь. Её, зарёванную, с сорванным голосом, только через несколько часов дочка выпустила, когда с посиделок пришла и мамашки дома не обнаружила. А муж Семён Семёнович спал всё это время возле печки, приняв с баньки пару рюмашек наливки, и не ведал, каким испытаниям его благоверная подверглась.
Так, Ерофей, чтобы скандал замять, несколько дней к мельнику Семён Семёновичу с разными подарками ездил, много чего перевозил…
И ещё всякие-разные деревенские новости рассказал дядька Степан Ефимке и Аксиньи.
Ефимка и Аксинья остались в городе. Чего ради грязь месить туда-сюда, если лошади у них осталось две. Зараз и уедут, дождавшись деда Ринчина. А пока шлялись по городку в праздном ничегонеделание, разглядывая прохожих и всё прочее интересное.
Пётр Петрович предлагал деньги, но дед Ринчин наотрез отказался. Естественно, то же самое сделали и Ефимка с Аксиньей. Они помаленьку тратили свои сбережения, которые таяли так быстро, что прямо край! Но Ефимка, угощая Аксинью очередной вкусняшкой, только приговаривал:
- Деньги – зло, но для любимой зло порой необходимо! Чтоб уменьшить злюку эту. Скушай, милая, конфету!
Спасибо Вам огромное, что дочитали рассказ до конца. Лайк, поставленный Вами, как капля живительной влаги для уставшего путника. Когда их много, они дают силы для дальнейшего пути.
Мы завсегда рады гостям! Зайти и ознакомиться с нашим каналом, а при желании и подписаться на оный Вы можете ЗДЕСЬ!