Раиса Дмитриевна не находила себе места. Ей не хотелось отпускать от себя сына. Мысль о том, что он может снять жильё и уйти из её квартиры буквально сводила женщину с ума.
- Ну так в чём проблема? – сказала подруга Вера, выслушав жалобы Раисы. - Егор же сказал, чтобы ты наладила отношения с Таней, тогда они не уйдут. Хотя моё мнение на этот счёт следующее: молодая семья должна жить отдельно. Вот мой Артём так и сделал, когда женился. И у меня с невесткой прекрасные отношения. А если бы жили под одной крышей, неизвестно как бы было.
- У тебя муж есть, ты не одна! – обиженно воскликнула Раиса. – И ещё дочь у тебя, внучка. А у меня, кроме Егора, никого. И больше всего на свете я боюсь остаться одна. Мне кажется, что как только сын станет жить отдельно, он обо мне просто забудет. Уж Танька-то постарается! Это она пока такая покладистая, не перечит мне, потому что живёт на моей территории, а если съедут, она крылышки-то быстро расправит, и на порог меня не пустит. Вот этого я, Вера, очень боюсь. Поэтому мне спокойнее, когда сын со мной рядом…
- А вот для того, чтобы не остаться одной, Рая, тебе и нужно с невесткой нормально общаться. Таня – хорошая девушка, что ты на неё наговариваешь? Подумай сама, они поженятся, ребёнок появится. С внуком будешь гулять, это же прекрасно! И вообще, знаешь поговорку: «Мудрая свекровь приобретает дочь, а глупая теряет сына». Вот и подумай, что для тебя лучше.
- По-твоему, я глупая? Да я же люблю Егора больше всего на свете, он всё для меня!
- Ты не глупая, но к сыну ты относишься как к собственности. А он – отдельная личность и имеет право строить свою жизнь так, как хочет. И с кем хочешь. Нет, я, правда, тебя не понимаю. Неужели ты будешь счастлива, если твой сын будет одинок и всегда будет жить с тобой?
- Не знаю, - пожала плечам Раиса. – Я просто не думала, что он так рано надумает жениться, ему же двадцать шесть всего, куда торопится?
- А, по-моему, самый возраст для создания семьи. Мой Артём ещё раньше женился, и ничего, хорошо они с Надей живут, дружно, я только рада за них. Уймись ты уже, Раиса, перестань к Татьяне придираться. Сама увидишь, как жизнь в лучшую сторону поменяется.
- Ох, Вера, даже не знаю… Я Егора одна воспитывала, ты же знаешь. Родила его, когда мне уже хорошо за тридцать было, всю душу в него вложила. И теперь мне так страшно остаться одной. Живу с ощущением, что эта Танька отнимает у меня самое ценное, самое дорогое – моего сына.
- Никто и никого у тебя не отнимает, Рая! – строго сказала Вера, которой уже порядком надоел этот разговор. – Все проблемы ты сама себе создала!
Как это ни странно, но Раиса всё же решила прислушаться к совету подруги, и попробовать вести себя с будущей невесткой более миролюбиво. Очень уж ей не хотелось, чтобы сын покинул её дом.
Продержалась женщина ровно два дня, в течение которых не делала Татьяне почти никаких замечаний и не говорила колкостей в её адрес, изо всех сил сдерживая себя. Но потом её снова понесло.
Однажды, вернувшись с работы, Раиса Дмитриевна застала Таню, которая сидела в гостиной и смотрела альбом с фотографиями.
- Что ты делаешь? – спросила женщина.
- Раиса Дмитриевна, извините, я решила пыль протереть и мне на глаза попался альбом с детскими фотографиями Егора. Какой же он тут хорошенький. Мне так хочется, чтобы наш будущий малыш был похож на него.
- Какой ещё малыш? Ты, что, беременна?
- Нет пока, но мы с Егором очень хотим детей. Но сначала, конечно, поженимся.
Раиса сама не понимала, что на неё нашло. Казалось бы, Таня не сказала и не сделала ничего такого, что должно было бы задеть будущую свекровь или как-то её обидеть. Но Раиса выхватила из рук девушки альбом с криком:
- Не смей никогда ничего брать без спроса! Это мой дом, ты тут никто. Слышала? Никто! Приживалка, на птичьих правах. Поженятся они, это ещё вилами по воде написано… Ишь, свалилась нам на голову, сирота казанская, задурила голову моему сыну… Уж лучше бы он с той Ленкой так и встречался, чем с такой, как ты…
Неизвестно каких бы ещё гадостей наговорила Татьяне Раиса Дмитриевна, но её остановил голос сына:
- Мама, прекрати сейчас же и извинись перед Таней!
- Сынок, - испуганно захлопала глазами женщина. – Ты дома?
- Да, я сегодня освободился немного раньше, я был в ванной, когда услышал твои крики.
- Я думала, что тебя нет. Твоих ботинок в прихожей не было…
- Ботинки я помыл и пока поставил на балкон. Мама, я не ожидал от тебя такого, ты довела Таню до слёз.
Плачущая Татьяна предпочла уйти в их с Егором комнату и не слушать разговор матери и сына. Она больше ни дня, ни минуты не хотела оставаться в этом доме. У привыкшей к жизненным невзгодам девушки был большой запас терпения, но то, что сейчас наговорила ей мать жениха, было уже слишком даже для Тани.
Она начала складывать в чемодан свои вещи, не имея представления, куда сейчас пойдёт, но готова была ночевать где-угодно, хоть на скамейке в парке, лишь бы не видеть Раису Дмитриевну.
- Мама, ты должна извиниться перед Таней, она не заслужила этих обидный и ужасных слов, которые ты сказала.
- Да что я такого сказала-то, сынок? Да, напомнила ей, что она тебе пока что ещё не жена, но ведь это правда. И попросила не брать ничего без спроса, но что в этом особенного? Это всё-таки наш с тобой дом, не ей тут устанавливать свои порядки и правила.
- Вообще-то, мама, я надеялся, что наш дом станет домом и для моей невесты, которая скоро будет моей женой. А ты назвала её приживалкой, это уже ни в какие ворота не лезет. Извинись перед Таней!
- Ой, - Раиса Дмитриевна медленно опустилась в кресло, держась за сердце. – Принеси воды, сынок, что-то так в груди закололо, сердце, наверное.
- Мам, ты чего? – испугался за мать Егор. – Сейчас принесу водички, подожди.
Через минуту молодой человек был уже возле матери со стаканом воды.
- Ну ты как, мама? Может быть, скорую вызвать?
- Нет, не нужно пока, мне просто нужно успокоиться. Я перенервничала, а мне нельзя нервничать, врач предупреждал.
- Ты была у врача, мама? А почему мне ничего не сказала? Что-то серьёзное?
- Да пошаливает сердечко у меня, сынок, - врала сыну Раиса Дмитриевна, изо всех сил стараясь выдавить из себя слезу. – А тебе не говорила, потому что не хотела расстраивать. Не хотела твоему счастью мешать, ты же к свадьбе готовишься… А тут я со своими болячками, зачем, думаю, буду портить настроение единственному сыну. Ближе тебя, Егорушка, у меня никого нет, ты же знаешь. И я так хочу, чтобы ты был счастлив.
- Мам, ну что ты такое говоришь? Неужели ты думаешь, что мне не важно твоё здоровье? Да и какая свадьба? Сама знаешь, нет у нас с Таней денег на торжество, просто распишемся и всё. Так что тебе врач сказал? Ты обследование проходила, диагноз какой?
- Да вроде ничего страшного, сынок, просто нервничать мне нельзя. Ты прости, что я на Таню набросилась, это всё нервы. Замоталась я что-то, устаю в последнее время.
- Так, может, тебе уволиться? Ты ведь уже на пенсии, хватит работать.
- А как я жить буду на одну пенсию? Ты скоро уйдёшь от меня, у тебя своя семья будет, а я останусь тут одна, никому не нужная, да ещё и без средств к существованию, - зарыдала, наконец-таки, Раиса Дмитриевна, довольна тем, что сын очень обеспокоился состоянием её здоровья. И почему раньше такая блестящая идея не пришла её в голову?
- Мам, пока никто никуда не уходит, мы с Таней здесь, рядом. Да и как ты могла подумать, что если я буду жить отдельно, то забуду о тебе? Ты же моя мама. Не нервничай, пожалуйста. Я поговорю с Таней, извинюсь от твоего имени, хорошо? Ты мне только пообещай, что такого больше не повторится.
- Постараюсь, сынок. Ты только не бросай меня, это меня убьёт… Ох, как сердце колет.
- Может, всё-таки скорую? Мам, не нужно шутить со здоровьем.
- Нет-нет, Егорушка, у меня такое бывает, когда перенервничаю. Принеси мне мою сумку из прихожей, там лекарства, - попросила Раиса Дмитриевна, вспомнив, что у неё в сумке лежат заморские витамины, которые как раз сегодня она купила по рекомендации коллеги, распространявшей эту чудодейственную, по её словам, продукцию.
Если уж начала играть роль сердечницы, которой нельзя нервничать, то нужно постараться быть максимально убедительной. Тогда Егор будет её жалеть, переживать и никогда не уйдёт жить отдельно.
- Конечно, мам, - сказал сын, выходя в прихожую, где уже стояла Татьяна с чемоданом.
