Было это в далеком сорок пятом, когда наш народ, разгромив фашистские полчища, получил возможность начать мирное строительство. Исконный враг Советской России — японский империализм — готовился к новой войне. Мы, авиаторы, знали, что вот-вот командование даст приказ о выступлении наших войск, и каждую минуту были готовы к выполнению боевых заданий.
19 августа 1945 года по приказу командования большая группа тяжелых самолетов вылетела на десантирование посадочным способом в г. Гирин, где были сосредоточены японские войска. Вел группу командир полка майор Четвертаков, который летал на американском
самолете с тигром на хвосте. Летели клином. Я вел правый отряд.
Погода была неблагоприятной: над территорией полета облачность десять баллов. Летели над облачностью на предельной высоте. По расчетам время полета должно было составить два часа, но из-за погоды оно значительно увеличилось: потребовалось добавочное время для набора высоты и снижения.
Загруженность машин была максимальной, поэтому они плохо набирали высоту и еле держались над облаками. Моя четверка (хвостовой номер четыре) была особенно тяжелой и постепенно теряла скорость, несмотря на полный наддув. Невольно пришлось отстать от группы и лететь сзади, все время держа в поле зрения впереди идущие самолеты.
Но вот далеко впереди самолеты стали «нырять» в облака. Я приказал штурману внимательно рассчитать то место, где начала спускаться группа. Насколько это удалось, судить трудно. По своему расчету штурман дал команду «снижение».
Снижение. Казалась бы, какое это простое, обычное слово для авиаторов. И все же это снижение было не похожим на все другие. Трудно правильно оценить серьезность момента тому, кто не испытывал подобных полетов. Максимально загруженный самолет, полет над незнакомой гористой местностью, снижение в облаках.
А какова толщина этих облаков? На какой высоте от земли находится нижняя кромка облаков? Каков характер облаков нижних ярусов? Радиовысотомеров ведь тогда не было. Но несмотря на это, надо было снижался, пробивать облачность, выполнять задачу полета.
Я сбавил обороты моторов, одновременно дал штурвал от себя. Самолет вошел в облака, началось снижение. Справа от меня на сидении — второй летчик, между нами — штурман с картой в руках. Хотя земли не видно и сличать карту с местностью пока нельзя, Он ведет расчет по времени и другим элементам полета.
Идем курсом на запад. С начала снижения плыли как в молоке. На высотомере — четыре с половиной тысячи метров. Идем ниже, становится темнее. На передних стеклах появились капли дождя. Чем ниже, тем дождь сильнее. Сверкают молнии. Самолет начало бросать из стороны в сторону. Напряжение росло. Все внимание — приборам. Приборы работали отлично. Мы обязательно должны были верить им и не поддаваться инстинкту. Это заповедь летчика.
Вот уже пробили две и две с половиной тысячи метров. Ливень не переставал. Вода почему-то стала протекать между обшивкой и стеклами. Струи воды полились мне и второму летчику на колени. Нам положили на ноги суконное одеяло.
Снижение продолжалось. Мы вышли из зоны дождя. До земли осталось полторы тысячи метров, но ее не видно. Штурман, лейтенант Иван Иванович Беляев, дал курс на 180 градусов. Я развернул самолет на задний курс. Начали снижаться новым курсом. Земля все ближе, 1000 ,500 метров... А мы знали, что в этом районе хребты, горы, возвышающиеся над уровнем моря на две, две с половиной тысячи метров. В любой момент мы могли столкнуться с землей, но не прекращать же снижение! Ведь летим мы не ради воздушной прогулки, а выполняем боевое задание и нам надо выполнить его
во что бы то ни стало.
Вдруг мы увидели за окном земную голубизну. У всех невольно вырвалось радостное: «Земля!». Выплыли из облаков, а до земли всего 300 метров. Под нами долина. Змейкой извивается блестящая река. Мы осмотрелись. Равнина оказалась небольшой, справа и слева тянулись хребты, закрытые облаками. Малейшее отклонение от взятого направления могло окончиться плохо. А ведь у нас на борту двадцать шесть бойцов, вооруженных автоматами, гранатами, легкими пулеметами, и шесть человек экипажа.
Летим одни, других самолетов не видно. Связи нет. В то время связь не разрешалась условиями полета. Летим и пока точно не знаем, над каким местом. Под крылом видим землю, реку. А вот и населенный пункт. Но как он не похож на населенные пункты, которые мы привыкли видеть на нашей освобожденной земле. Строения мрачного серого вида, узкие грязные улицы, строго прямоугольная конфигурация, по периметру проходит глубокая траншея. Очень странно. Невольно думаешь: вот какая она подневольная маньчжурская земля, сорок лет находившаяся под пятой японского империализма. Должно быть, тяжело жилось трудолюбивому ее народу в неволе.
Так думал каждый член экипажа, и это вселило в нас еще большее Желание помочь угнетенному народу освободить свою землю от японских захватчиков. Руки крепче сжимают штурвал, мы увереннее ведем самолет. В это время штурман сличил карту с местностью. Когда по его расчетам мы прошли десять минут и новым курсом семнадцать минут, то оказались в районе цели.
Над аэродромом кружил только один самолет с тигром на хвосте. Это была машина командира полка майора Четвертакова. Остальных самолетов не было видно: плохая погода сыграла свою роль, разогнала все самолеты по чужому пространству.
Мы радовались за себя, переживали за товарищей и надеялись, что все кончится хорошо. Я пристроился в хвост командирской машины. Командир полка посадил самолет. Сел и я. Не дав остановиться самолету, он дал команду «выгружаться». Солдаты быстро выскочили из открытых дверей по обе стороны самолета и сразу заняли боевую позицию, потому что, еще идя на посадку, мы заметили большое количество японских солдат на границе аэродрома. Они были раздеты по пояс, видимо, загорали, и сразу не поняли, в чем дело, ведь приземлился самолет американской конструкции. А когда очнулись от оцепенения, наши два взвода молниеносно сломили сопротивление.
В это время наши самолеты один за другим производили посадку. Силы наших подразделений крепли с каждой минутой. Скоро все было кончено. Задачу, поставленную командованием, мы выполнили успешно.
Александр Иванович Ласалкин, капитан запаса Полёт, 1971 год
#НаучныйПолк #65летгазетеПолёт