Давно это было. Так давно, что если и не успело ещё стать неправдой, то… в этом году минует десятилетняя отметка с тех пор, как мы с благоверной отправились путешествовать по одной из германских федеральных земель – по Баварии. Решили хотя бы одну освоить за неделю.
Из источников (совсем скоро станет ясно, какой был основным): «…О происхождении непосредственно баварцев историки до сих пор не пришли к единому мнению. Согласно самой распространенной версии, в 450–550 годах на южном берегу Дуная появилось новое племя, называемое баювары (Baiovarii). Скорее всего, баювары пришли из области, где располагается территория современной Чехии. Они поселились западнее реки Лex, соседствуя с алеманнами на западе и с франками на севере. Считается, что Бавария получила своё название от племени баюваров…»
***
Короткие записи, которые я делал по ходу путешествия в соцсетях, отчасти позволяют восстановить хронологию: 1 декабря 2013 года я сделал первую пометку в ныне запретном, как сладкий плод, и ставшем экстремистском Фейсбуке: «Собираюсь в аэропорт. Неделю будем осматривать с супругой горные замки короля Людвига II Баварского».
Насыпалось множество комментариев с пожеланиями всяческих благ и успехов, среди которых самой приятной для меня оказалась (или показалась) «констатация», воспринятая мной как пожелание невероятного: «Заодно восстановишь свой хох дойч!» Крёстный моей дочери Серёжа Мулин умеет подбодрить и воодушевить: помнит, курилка, что когда-то немецкий я знал [почти] свободно: говорил и писал на нём, не задумываясь, а собрания сочинений Гёте и Шиллера прочитал в подлиннике. И, вероятно, не знает (и не узнает, если не прочтёт этот текст), что нынче этот «языковой навык» мной [почти] утрачен, а непреодолимый барьер, напротив, приобретён.
***
Раз уж я упомянул Шиллера, то не стоит на одном упоминании останавливаться.
Есть у этого немецкого поэта, драматурга, философа, теоретика искусства и профессора истории пьеса «Месианская невеста». Небось, каждый ещё в детстве (в крайнем случае в ранней юности) её читал? Я так и знал! Значит, все помнят, что в уста героини пьесы по имени Беатриче вложена такая фраза: «Загадкой вечной буду я себе…»
Король Людвиг II её (не Беатриче, а фразу) слегка переиначил – эти слова он, согласно сохранившимся сведениям, написал в письме к своей горничной: «Я хочу остаться вечной загадкой для себя и для других». Народу/общественности (хоть прогрессивной, хоть регрессивной) не интересны спокойствие и благополучие, но «потрясение и трагедии – вот пища для ума, творчества и памяти людской».
И действительно, Людвиг II остался в истории «загадкой», «тайной Мадридского двора», «секретом для всего света», а не Полишинеля: то ли «королём-безумцем» («сумасшедшим королём»), то ли королём-романтиком», то ли «королём-девственником», то ли… Бог ты мой! Снизошло!.. Может, он вообще не признанный при жизни гений?
Помните, как там было у Шопенгауэра? «У гения и безумца общее то, что и тот, и другой живёт в своём собственном мире и оторван от мира реального».
Кем же по сути был баварский монарх? Вот в чём вопрос! Звучит он, как «быть или не быть». Ну, почти.
Кем же?
…Впрочем, всем сразу в разных пропорциях: кем-то больше, кем-то меньше. Сегодня вот Людвига «подозревают» даже в гомосексуальных наклонностях: с женщинами этот мужчина был лишь в платонических/романтических отношениях, а с невестой под венец так и не пошёл. Ускользнул. Просочился сквозь или меж струек дождя. Вот как всё в интерпретациях прошлого в дни сегодняшние упростилось и опошлилось.
Однако большинство исследователей и просто интересующихся считает Людвига всё-таки действительно сумасшедшим, возлюбившим в подражание двум «товарищам» (французскому королю Людовику XIV и композитору-соотечественнику Рихарду Вагнеру) искусство/музыку и потратившим все свои личные средства/сбережения, весь свой нехитрый по меркам великих королей бюджет (не скарб) на любимую «причуду» – постройку готических/«романтических» замков.
Да и не только собственные («карманные») средства. Он чуть не разорил тогдашнюю Баварию, ибо на свою «хотелку» не скупился расходовать и денежку из государственной казны. Монарх по сути своим личным интересам подчинил интересы державные (занимался не госуправлением, а искусством: тратился на «архитектуру, музыку, литературу и театр»).
На момент смерти Людвига II цена строительства только замка Нойшванштайн/Schloss Neuschwanstein («Новый лебединый камень») превысила семь с половиной миллионов марок (первоначальным проектом предполагалось потратить в два с лишним раза меньше – 3,2 млн). Это француз Король-Солнце из династии Бурбонов был монархом абсолютным, для которого личный и державный бюджеты разграничительных линий не имели, ибо [не по форме, а по сути] это было одно и то же. Опять же, так сказать, деньги карманные. А баварец из Виттельсбахов абсолютной властью близко не обладал. Зато королевский статус позволил ему воплотить в материальном мире то, что было внутри него: в сердце, в душе, в мозгах (так сказать, создать «контрмир»). А король может всё! Всё ли? «Всё могут короли…», только вот «жениться по любви не может ни один король». Помните «Формулу любви»? Фильм такой был… художественный: «Барин наш бывший заставлял всех мужиков латынь изучать; желаю, говорит, думать, будто я в Древнем Риме». Перенос воображения/фантазий/виртуальности в реальность… Попробуй-ка какой-нибудь нищий крестьянин или рабочий, которому нечего терять, кроме своих цепей, перенеси/воплоти свои фантазии в унылую действительность/серые будни! Что у него получится? Пшик. То-то же!
…И тут «выползает на отмель» ещё одно «впрочем»: «рыцари без страха и упрека со времён дон Кихота (пусть даже и боровшегося с ветряными мельницами) признавались окружающими/обществом сумасшедшими».
Ох, уж эти аллюзии и воспоминания! Как тут ни вспомнить нашу с женой самую первую поездку в Испанию! Пора уже начинать писать многотомник «Былое и думы» (улыбнёмся все вместе). Как у Герцена.
…Вот, собственно, ради замков короля Людвига II, вернее, даже ради одного из них мы с благоверной и отправились в Мюнхен (не только же «пивным путчем» знаменит этот город!). Замок я уже назвал – Нойшванштайн. Повторенье – мать ученья.
***
За год или два до этой поездки мне в руки каким-то макаром попала трёхсотстраничная книжуля Марии Залесской «Людвиг II. Тайны последнего короля-романтика». Больше десяти лет прошло, как я в последний раз держал в руках эту книжку, а светло-коричневая обложка с бородатым королём с горящим взором и в горностаевой мантии до сих пор перед глазами (когда приступил к написанию настоящего текста, нашёл пыльный томик в своих беспорядочных книжных залежах и снова полистал).
Как и почему я эту книжулю когда-то прочёл – бог весть, ибо художественных достоинств в ней, пожалуй, ни на грош, хотя потуги на художественность у автора явно были. И вряд ли можно сказать, что мне тогда совсем нечего было читать (в очереди на прочтение до сих пор стоят/лежат десятки и десятки книг, ко многим из которых, приходится признаться самому себе, я никогда уже не подступлюсь).
И тем не менее Залесскую я проглотил, а после неё стал читать всё, что смог найти и об этом короле, и – главное! – о замках, которые он строил в век, когда такое понятие и такая постройка как «замок» давно стали если не притчей во языцех, то историей и ушли в прошлое. Аллюзия: «Век честных рыцарей прошёл». Помните красавицу Маргариту Терехову в роли миледи и эти строки из песни, которую она же и исполняет в кинофильме «Три мушкетёра и д’Артаньян»?
Вот ровно так же к XIX столетию завершился (причём, давным-давно – ещё аж ко временам Ренессанса) и век средневековых замков. А во второй половине XIX века у королей и прочих аристократов в ходу и в моде в лучшем случае были дворцы в стиле «эклектики», а трендом в архитектуре уже стало так называемое индустриальное направление. К примеру, самой знаменитой постройкой индустриальной/промышленной архитектуры являлся Хрустальный дворец – колоссальный павильон-конструкция из деревянных рам, листового стекла, железных балок и чугунных опорных стоек, построенный в 1850–51 годах в лондонском Гайд-парке для Всемирной выставки.
Впрочем, историзм в архитектуре во времена Людвига II тоже присутствовал, но не чисто готический. В рамках «историзма» не копировались, а комбинировались стили: Ренессанс, барокко, ампир… чуть не написал «романтизм» (этот и сам по себе уже эклектичен). Комбинируя, «историзм» дополнял их тогдашней современностью (и достижениями искусства, и техническими возможностями/новшествами): «Поэтому типичное сочетание современных (строительных) технологий и исторических форм строительства и оборудования отнюдь не рассматривалось как противоречивое». В общем, готика как составная часть эклектики тоже была, но вот строительство сугубо готических замков, вернее, замков под готику («замаскированных» при этом под романтические) всё-таки не практиковалось. Во всяком случае массовым явлением это ближе к XX веку точно не было. Да и не массовым тоже не было. Никаким не было.
…А вот король Людвиг стал практиковать, ибо он был! Баварский король пытался действовать в соответствии с подходами «историзма» и совмещения с современными новшествами (поэтому замок Нойшванштайн, например, имеет современную той эпохе кухню, теплодушное отопление и множество больших, плотно закрывающихся промышленных стальных рамных окон). Но получилось ли у него совместить стили в «средневековом» замке?
Повторюсь, король стал практиковать, ибо он (король) был! И с точки зрения будущего не прогадал, хотя (или же «ибо») об этом и не задумывался. Потому по сути баварский монарх являлся человеком не только прошлого, но и будущего. Родился не в том месте, а главное – не в то время. Возможно, ему надо было появиться на свет немного западнее и много раньше. Или много позже. Ох, нет: если позже, то тоже признали бы сумасбродом. «Самозваные» Наполеоны в его эпоху в Европе не котировались – их уже отправляли в психушки или же подвергали осмеянию, аки шутов. Раньше и ни копейкой больше (тут все вместе улыбнёмся)!
***
Аллюзия.
…Два замка Нойшванштайн и Драхенбург/Schloss Drachenburg для своего времени – XIX век – были новоделами.
Первый возведён на средства «сказочного»/«сумасшедшего» короля. Второй (Драхенбург) – по заказу барона Стефана фон Зартера, богатого биржевого маклера из Бонна, сына трактирщика, получившего дворянский титул от саксонского герцога. И возгордившегося. И возомнившего себя потомственным аристократом.
Как я уже сказал, времена строительства замков к тому времени канули в Лету.
Но нынче обе эти твердыни в Европе (и не только там) известны и раскручены. Правда, чего уж там (!), славен Нойшванштайн гораздо круче Драхенбурга. «Новый Лебединый камень» – один из самых брендированных и посещаемых туристами замков Старого Света. Не только самими европейцами. Когда мы с женой по спиралевидной дороге поднимались к замку, вокруг кучковались преимущественно путешественники из Азии (японцы или китайцы, или «оба» разом).
***
Раз не удержался от одной аллюзии, не удержусь и от второй. Они бывают хорошие и разные, как поэты. И логически сам себе не объяснишь, откуда эти аллюзии явились и в твоё серое вещество пробились. Казалось бы, что общего между баварским Нойшванштайном и бельгийским городом Гент? Однако… «их есть у меня»!
Сравнений нет у двух различных снимков.
Один – творенье мысли сумасброда,
Что стало воплощением небесным
В банальном камне горных небоскрёбов
У озера, где лебеди воркуют,
А коль судьба остаться одиноким,
То лебедь не воркует, а тоскует;
И где не все, но обретают счастье.
Конечно, не о фото я толкую,
А о творении вполне материальном.
…Другой (не снимок) возникал годами:
Весь строилась и строилась слоями,
И постепенно получился город.
Одно верхом садилось на другое.
Пласты видны, коль время их разрушить
Иль битвы, что кровавы, не успели.
Иль не сумели.
…Разный слой аллюзий
Из снимков двух обычных возникает.
И то, и это видел я воочию.
Не сравнивая, всё ж сопоставляю.
***
И было у баварского короля Людвига II… нет, трёх сыновей у него точно не было. Даже одного не было. И вообще детей у него не было. Хотя… лучше сказать так: вроде бы не было. Ибо кто ж его знает, может, и бегало где-нибудь втайне от прогрессивной и регрессивной общественности несколько бастардов королевских кровей (если отбросить в сторону версию о его нетрадиционной сексуальной ориентации).
Зато было два кумира, о которых походя (или по ходу дела) я уже упомянул.
Кумир первый – Людовик XIV, французский Король-Солнце, давно ушедший в мир иной. Можно даже утверждать, что баварский монарх был зациклен (духовно, разумеется) на монархе французском. Хотя время было другое. Новое. Это был уже закат если не монархических эпох как таковых, то уж точно абсолютных монархий. Во всяком случае Бурбоны, ничего не забыв и ничему не научившись, валялись/гнили уже на свалке истории, а в Баварии абсолютной монархией и близко не пахло. Тем не менее поэт Поль Верлен охарактеризовал баварского венценосного романтика как «единственного истинного короля этого века». Французский писатель с польскими корнями Гийом Аполлинер по аналогии с Королём-Солнцем назвал Людвига II«Королём-Луной» – так и закрепилось. Так сказать, ещё более пессимистичный вариант: даже не сумерки, не закат, а ночь. Хоть и лунная. Лунные ночи поистине прекрасны!
Кумир второй – знаменитый и живущий в одно время с Людвигом II композитор Вагнер (кстати, немало покормившийся из рук монарха). В отличие от политики/абсолютизма, в этой сфере (сфере культуры), напротив, наблюдался расцвет музыкального искусства… Есть у Михаила Зощенко рассказ «Мемуары старого капельдинера», главный герой которого не любит Вагнера: «…А Вагнера я не люблю. Непонятный композитор. Много чересчур в барабан бьют, а толку нету. В такие дни я всегда лучше ухожу или с кем-нибудь меняюсь. А однажды я ушёл, а у меня бинокль сперли. А с бинокля всё-таки доход был хороший, и если балет идёт, так только давай. Да, очень крупная неприятность»… Очень своеобразные аллюзии и логическая нить/цепочка у этого капельдинера (впрочем, и моя аллюзия тоже забавна)…
Даже Чайковский, признавая заслуги Вагнера-композитора, считал, что «…после "Лоэнгрина" началось падение его таланта, загубленного сатанинскою гордостью этого человека. Он лишился чувства меры, начал хватать через край, и всё, что написано после "Лоэнгрина", представляет образцы музыки неудобопонимаемой. невозможной и не имеющей будущего…»
…Зощенковский капельдинер и Чайковский – близнецы-братья? А Людовик XIV и Вагнер – два источника, две составных части..? Вопрос только: чего? Не марксизма же. Разве что людвигизма.
…«Не сотвори себе кумира» (с)
…При двух кумирах – духовное одиночество.
А духовное одиночество привело к физическому.
…Почему аллюзия с «Пьяным кораблём»:
И теперь я свободен от всех экипажей
В трюме только зерно или хлопка тюки…
Суматоха затихла. И в прихоть пейзажей
Увлекли меня волны безлюдной реки.
Когда-то великий француз Виктор Гюго назвал другого великого француза Артюра Рембо Шекспиром-дитя. Нет, нет, Людвиг явно не Шекспир, но разве он не монарх-дитя с «пьяного корабля»?
Продолжение следует.