История эпического противостояния городской и краевой администраций в шестой части политического детектива с элементами триллера «Антология выборов в Приморье» от DEITA.RU.
Игорь Сергеевич Пушкарев был главой администрации Владивостока в период с 2008 по 2016 годы. Он является абсолютным «чемпионом» среди своих предшественников – экс-глав Владивостока по срокам. По результатам выборов - 8 лет (без малого – два срока городским главой), по результатам следствия – 15 лет (один срок простым заключенным).
Для видавшей виды городской администрации это уже был бизнес-мэр №2. Так что появление в «Сером доме» фамилии настоящего миллионера из рейтинга журнала «Forbes» «вау-эффекта» не произвело.
К моменту «вхождения» в городскую администрацию за плечами Игоря Пушкарева, помимо ранее указанного рейтинга, числились: концерн «Парк Групп» со своими «цементными» активами в Приморье и Амурской области, депутатство в приморском парламенте, четырехлетний стаж работы сенатором в Совете Федераций, активное членство в «Единой России» и ворох слухов о том, какими путями он до всего этого счастья дошел. Ну чем не идеальный претендент на кресло городского главы в канун старта строек Саммита АТЭС во Владивостоке?
Предвыборная кампания Игоря Пушкарева не была особо примечательной. Образ «порядочного, воспитанного человека с интеллигентным лицом» в крае, который уже не первый год официально пытался избавиться от клейма «криминала во власти», - это уже вполне себе достаточно. Плюсом пошла эксплуатация уже применявшегося ранее, но расцветившегося новыми красками в период становления «вертикали власти» и реализации грандиозных «саммитовских» проектов образа «человек Кремля».
Предвыборный штаб экс-сенатора делал упор на развитие городского общественного транспорта, ликвидацию нехватки детских садов, которая на тот момент достигла катастрофических масштабов. Естественно, обещали подъем ЖКХ, культуры, туризма, строительства. К последнему у Игоря Пушкарева, как у человека, имеющего определенные интересы в «цементном» бизнесе, очевидно, могли быть особые симпатии, соответственно, и понимание сути вопроса.
В общем все шло по накатанной - Владивосток в очередной раз должен был стать «городом-садом» уже буквально на следующий день после победы нужного кандидата. Что в общем-то и не удивительно, поскольку организацией выборов и в целом политическим процессом в регионе занималась все та же команда, которая в 2001 году выиграла губернаторские выборы для Дарькина. Правда, к тому моменту рабочий политтехнологический задор как-то поиссяк, функционеры потихоньку переехали в официальные руководящие кресла – ОТВ-Прим, вице-губернаторские должности, обросли нехитрыми бизнесами на территориях, да и сам губернатор, как говорится, «забронзовел», может даже искренне поверив, что после Саммита край на самом деле станет новым центром АТР. На этом фоне выборы и прочие политические телодвижения становились все более прямолинейными и бесхитростными. В полный рост применялась практика, когда одни и те же специалисты одновременно работали в предвыборных штабах «противоборствующих» кандидатов. Причем казалось, что последних это не особо и удивляло – они глядели в будущее пустыми белесыми глазками и отчего-то всерьез считали, что уж с ними-то, сколотившими малую денежку на лесе-рыбе-распиле бюджетных средств, работают «по-серьезному», не то, что с их «недалекими козлами – оппонентами». Тем более, что к тому периоду тема «согласования» (одобрения вышестоящим руководством участия в выборах) скатилась с уровня губернатор-мэр, которых по идее «согласовывали» в Кремле, до краевых и даже муниципальных депутатов, которых, соответственно, якобы «согласовывали» в краевой или городской администрации либо непосредственно руководитель, ну или какой-нибудь вице-губернатор – «вицек». Правда делалось это все зачастую кулуарно, со слов того же «вицека» или итого ниже – приставленного политтехнолога, который мог надавать таких «согласований» целой куче кандидатов, тем более, что вел одновременно нескольких.
Тем не менее, выборы Игоря Пушкарева мэром были выиграны в первом туре, при не очень «урожайной» явке, у которой давно отсутствовал «нижний» порог.
Затем все пронеслось «в рамках» подготовки к Саммиту АТЭС. Новые дороги, развязки, мосты. Мало кто вникал, какого «ранга» и на какие средства все эти «стройки века». А так, в целом: город узнал, что такое уличное освещение; детские садики появлялись, новых аж 25 штук; скверы с клумбами разбивались; 175 единиц новых автобусов - ездили, городские стены красились и ремонтировались. В городе отстроили пару новых школ и поликлиник и даже морг. Брусчатка с бордюрами, а местами и асфальтовое покрытие ежегодно перекладывались – ну так к этим процессам уже привыкли. Трамваи с центральных улиц убрали – это да, заметно, правда при уборке куда-то уплыли и демонтируемые дорогостоящие трамвайные рельсы. «Морской фасад Владивостока» остался на бумагах – да кто об этом помнит. Точечная застройка продолжается – ну она везде продолжается, правда на первом сроке Пушкарева упор делался на торговые центры и офисные здания, которые вырастали в самых причудливых местах и под самыми корявыми предлогами. Наиболее яркий пример – это, пожалуй, высотка «Фреш Плаза», материализовавшаяся непосредственно напротив здания городской администрации под легендой строительства многоуровневой парковки. Ну а что? – парковка там тоже есть.
Хватало и других нюансов. Так, например, для федеральных кураторов строек Саммита типа занимавшего тогда пост вице-премьера Игоря Шувалова и пр. на определённом этапе стало неожиданностью, что большая часть цемента поставляется с заводов, которые контролируются семьей владивостокского градоначальника. Ну тут как бы ничего и не поделаешь – других заводов для москвичей у ДВ не было. Да и пример этот демонстрирует скорее не позиции Игоря Пушкарева, а реальную осведомленность Москвы о ситуации на территории пристального «президентского внимания». Также под шум строительства Золотого и Русского мостов в небытие растворилась и система прибрежных перевозок Владивостока и Приморья, в итоге сейчас городские власти имеют перманентные проблемы с жителями того же многострадального острова Попова. На тот момент основными виделись две причины: одна вполне благая – сократить расходы муниципального бюджета, которому приходилось субсидировать прибрежное пассажирское сообщение, ну а вторая – подкинуть проблем бывшему мэру, люди которого контролировали часть этого бизнеса.
Пушкарев довольно часто описывал деятельность предшественника фразой «Все украдено до нас».
Однако основное веселье началось на втором сроке пушкаревского мэрства. К тому времени вполне себе сформировалась и функционировала неофициальная система, при которой глава столицы субъекта федерации в добровольно принудительном порядке является своеобразным «громоотводом» для слива негатива от персоны главы региона. Безусловно, это традиционно вносило некий дисбаланс в работу команд чиновников, но в случае с Пушкаревым и Дарькиным особо не сказывалось на совместной работе и даже не мешало совместным медийным проектам, в которых были представлены ощутимые интересы обоих. Тем более, что на определённом уровне и команды тесно переплетались и даже взаимно заменяли друг друга. Ситуация изменилась с отставкой Дарькина и приходом на приморское губернаторство Владимира Миклушевского.
Вероятно, Игорь Сергеевич – выходец из местных элит, крупный предприниматель и политический функционер с опытом работы в Совете Федерации, рассчитывал на то, что вакантное место предложат ему, ну или просто тешил себя такой надеждой, однако этого не произошло. С одной стороны, Пушкарев был явно не в тренде идеологической составляющей происходящей рокировки, а с другой, даже прошлый сенаторский опыт и бренд «человека Кремля» не давали весомого повода говорить о наличии у него крепких позиций в Первопрестольной. На тот момент ситуация вокруг иностранных партнеров по цементному бизнесу уже была довольно неоднозначной, а из видимых политических сподвижников никого кроме отставного летчика-космонавта, Героя Советского Союза Алексея Леонова общественности так и не визуализировали.
Дальнейшее совместное сосуществование Пушкарева и Миклушевского вылилось в череду политических, экономических и социально-электоральных схваток, сдобренных редкими «договорняками» участников процесса, атмосферой постоянной нервозности, паранойи и ощущения дикого роста коррупции на фоне непрекращающихся заявлений об усилении борьбы с ней.
Миклушевский занял пост, декларируя «борьбу с коррупцией» и «создание прозрачной системы государственного управления с участием населения». Это было явно в ключе «рескрипта» Президента о «засилии криминала во власти» в Приморье, который фактически похоронил губернаторскую карьеру Дарькина, но сильно диссонировало с уже начавшим формироваться в регионе имиджем экс-ректора ДВФУ. К тому моменту вокруг ВУЗа разворачивался ряд коррупционных скандалов, да и программа «Электронный Университет» в дальнейшем отправившая на скамью подсудимых сменщика Миклушевского, вызывала много вопросов. К тому же, для понимающих людей на местах приморский Владимир Владимирович, занимавший ранее в российской науке административно-хозяйственные и финансовые должности, явно не выглядел тем самым «ученым-интеллигентом», которым его пытались позиционировать из Москвы.
Не было у нового губернатора и собственной команды, которая могла бы подхватить приморскую власть, в итоге формировалась она с колес и на очень странных принципах. Чтобы попасть в шеренгу соратников первого лица края, для местных требовалось, как правило, отсутствие слишком тесных связей с командой прошлого губернатора, опыт работы с Миклушевским в ДВФУ, «интеллигентный» бэкграунд типа преподавательской и научной деятельности, ну или карьера в силовых или близких к ним структурах. Всех остальных в краевой администрации, как правило, не ждали, а уже состоящих в штате увольняли, не глядя на профессионализм и былые заслуги. Один из приморских политологов тех лет назвал такую кадровую политику «ползучим сталинизмом».
С приезжими «руководителями» даже на весьма перспективные должности вице-губернаторов было и того «веселее» – многие из них в итоге оказывались какими-нибудь не нашедшими себя в столичной жизни «детьми уважаемых людей», «родственниками бывших коллег» и т.д. и т.п. Ну а как иначе, желающих поменять уютные заведения Белокаменной на «заманчивые перспективы» очень далекого Замкадья и тогда, и сейчас не очень-то и много.
Как и в случае с отставкой Дарькина, существует не менее, чем 1001 «железная» версия развития событий, которые в итоге привели к устранению Пушкарева и уходу Миклушевского. Во всех них можно потеряться, но не упомянуть некоторые, пусть и не ключевые, но знаковые моменты эпического противостояния мы не можем.
Коммерческие и политические скандалы тех лет упаковывались в весьма причудливые информационные образы. В 2012 году мэр публично выступил против намерения Миклушевского приватизировать краевые предприятия «Примводоканал» и «Примтеплоэнерго». Эти структуры на тот момент контролировались ставленниками команды Дарькина, и был ли целью приватизации банальный захват лакомых активов или просто желание насолить предшественнику, точнее, что превалировало, сейчас сказать сложно. Тем не менее, произошедшее назвали не иначе как «политическим скандалом», тем более, что вылилось это в публичную перепалку первых лиц города и края.
Однако, несмотря на то, что в начале губернаторского цикла Миклушевского Пушкарев располагал более сильным медийным ресурсом, нежели его краевой оппонент, продвигавший на тот момент забавный тезис – «мы СМИ платить не будем, мы будем хорошо работать, а они про нас хорошо писать», первый настоящий провал команды губернатора – отвратительную организацию Саммита АТЭС городская команда дожимать не стала. Тогда даже президент Путин заявил, что работать участникам пришлось практически на стройплощадке. Но такое молчание подконтрольных городу ресурсов - скорее заслуга Администрации Президента и силовиков, плотно контролировавших информационное пространство.
Близкие к Пушкареву в то время функционеры считают, что мэр с самого начала вел себя достаточно резко на совещаниях с участием губернатора, публиковал в подконтрольных СМИ критику в адрес Миклушевского, в ответ краевые власти, на тот момент уже нормализовавшие свою медийную политику, отвечали ему тем же.
В целом, если информационные и отчасти аппаратные шаги Пушкарева были более креативны, то краевое руководство явно вело по очкам, отжимая у муниципалов вполне себе реальные экономические рычаги и полномочия – у города отобрали право распоряжаться землей, отдав ее в краевую юрисдикцию, и вовсю двигали муниципальную реформу, которая должна была превратить гордого мэра города в банального сити-менеджера, фактически подконтрольного и назначаемого из края. На этом фоне авторству «команды Пушкарева» приписывают целый ряд громких информационных перфомансов.
Одной из первых и заметных акций стало появление на улицах Владивостока рекламных щитов, называющих команду политтехнологов, работавших с Миклушевским, и его пресс-секретаря членами ОПГ «Чужие». Этим названием их наградили в регионах, где они успели поработать ранее. Безусловно за руку за размещением такой «социальной рекламы» представителей горадминистрации никто не ловил, но даже ее установка гипотетическими «неустановленными лицами» явно не могла пройти мимо них.
Значительный общественный резонанс был вызван знаменитой «курточкой Миклушевского». Глава края приехал на субботник в один из районов города в чудесном кожаном изделии бренда «Луис Вьютон» стоимостью порядка 500 000 рублей. Информация о такой «близости к народу» буквально взорвала зарождающиеся в то время городские паблики в социальных сетях. Ответ отстаивающих честь губернатора «пиарщиков» заставил подумать о том, что им лучше было бы вообще молчать – в социальных медиа появился стыдливый вброс о том, что курточка была подделкой, купленной чуть ли не на развале в соседнем Суйфуньхэ.
Затем последовал и вообще считающийся эпическим провалом краевой информационной политики «инцидент с вертолетом Робинсон». В социальных сетях распространили видео загрузки в вертолет губернатора и пары известных аудитории советников в сопровождении ящика шампанского. При чем винтокрылая машина была припаркована на лужайке казенной губернаторской резиденции. Реакция общественности на элементы красивой жизни краевого руководителя была крайне негативной. Тему попытались отработать через те же соцсети, объяснив нездоровый ажиотаж вокруг в общем-то банальной ситуации, «спланированной атакой со стороны мэрии» и даже предъявили общественности некую переписку ее исполнителей с бюджетом и схемой реализации акции. В дальнейшем приведенная схема в общем-то и была реализована, особенно в части публикаций в федеральных СМИ и депутатских запросов в отношении поведения приморского губернатора, что, очевидно, позволяет считать результаты «расследования» в защиту краевого руководителя правдой. Однако блокировать рост негативного отношения к губернатору это уже не могло.
Где-то между этими событиями группа молодых функционеров, как ни странно, равно близкая, как к команде пиарщиков Миклушевского, так и к «людям мэра» попыталась организовать во Владивостоке референдум о присвоении краевой столице статуса города федерального подчинения – наряду с Москвой, Санкт-Петербургом и Севастополем. Что это было? – провокация, с целью подставить оппонента-градоначальника, или действительно стратегическая инициатива «команды мэра», до конца непонятно. Тем не менее, в общем-то безобидная и вполне себе законная акция вызвала какую-то не совсем адекватную реакцию региональных «силовиков», которые собирались чуть ли не заводить уголовное дело по данному факту, по крайней мере кое-какие следственные и оперативные действия действительно проводились.
Все эти телодвижения в общем-то крупных, практически, государственных деятелей свидетельствовали об одном – на информационную и политттехнологическую иглу оба фигуранта сели достаточно плотно. Очевидно, что такие «удары» были весьма болезненны для губернатора, медийная составляющая в работе которого к тому моменту стала основной. Как тогда говорили, «губернаторское кресло стоит на информационном пузыре и вместе с ним качается в разные стороны». Зависимость же главы Владивостока от его образа стала наиболее очевидной уже после задержания и помещения под стражу в 2016 году.
В рамках отдельно взятого Владивостока в поддержку уже сидящего на московских нарах градоначальника развернулась глобальная информационная кампания. Помимо статей в защиту «неправомерно задержанного чиновника», которые публиковались в подконтрольных семейным структурам СМИ, вдоль магистралей появлялись рекламные щиты со «словами поддержки» и жалобами на «беспредел прокуроров», оформленные в стилистике «тюремной романтики» - погоны, оплетенные колючей проволокой, и прочий кринж в формате «Арт – ЗК». Зачем это делалось? Близкие к команде сидящего мэра источники утверждают, что Пушкарев верил, что в городе его до сих пор поддерживают, и он там популярен, даже читал, что про него пишут, правда выглядели публикации в основном сделанными «на заказ», ну да ничего.
Тем не менее предвосхитить хабаровский «кейс Фургала» экс-мэру явно не удалось – Владивосток не вышел поддержать «узника совести», да и возмущение в основном циркулировало в пределах истеблишмента краевой столицы, и то в рамках тезисов о том, что задержание было «чересчур жестким для экономических статей», а санкции к активам семьи фигуранта несколько «неправомерными».
Даже опубликованные позже «признания» мэра о том, что все его дело «сфабриковано» с подачи к тому моменту уже оставившего свой пост губернатора Миклушевского не вызвали особого отклика в сердцах владивостокцев. Очевидно, что как городская, так и краевая информационная политика того времени делались исходя из собственного понимания ее исполнителями и создателями того, что нужно делать, хотя это самое «то, что нужно» явно не соответствовало потребностям и ожиданиям жителей. Опасность такого подхода подтверждалась в регионе неоднократно и в 2001 году на выборах Дарькина, и, например, в 2018-м на скандальных «выборах Тарасенко». До прихода последнего «коллективному Пушкареву» удалось продержать оборону в городской администрации.
Спецпроект DEITA.RU «Антология выборов в Приморье». Какие люди и как приходили к власти в регионе, скандалы, интриги и перлы губернаторов и градоначальников. Политический детектив в 11 сериях.
Часть 1. «Вместе с мэром. Первый народно избранный градоначальник Владивостока».
Часть 2. «Наздратенко у руля, не боимся ни***»: как Приморье превратилось в горячую точку"
Часть 3. «Человек-пиролиз: как посадить самолет в центре Владивостока и заработать на выделениях горожан»
Часть 4. «Портрет в интерьере»: пятый мэр Владивостока
Часть 5. Время Дарькина: как Приморье дошло от «Нам здесь жить!» до «самого криминального региона»