Анна с недоверием смотрела на мать, которая опять пообещала ей, что в следующие выходные они обязательно поедут в торговый центр и купят ей то платье, которое приглянулось девушке еще месяц назад.
- Пока мы будем ждать очередных выходных, - капризным голосом сказала Анна, - его купит кто-то другой.
Мать покачала головой:
- Анечка, ты у меня такая хрупкая, худенькая и совсем нестандартная, что это платье вряд ли подойдет кому-нибудь еще, кроме тебя.
Анна прищурилась, а потом развернулась к зеркалу и оценивающе окинула себя взглядом: и вправду, с ее фигурой, на которой то платье смотрелось просто сногсшибательно, эту покупку точно никто не совершит раньше нее.
Анна кивнула матери и отвернулась:
- Но, если и на следующие выходные ты снова перенесешь мой шоппинг, я на тебя точно обижусь.
Мать опустила голову и вздохнула. Перед ней стояла дилемма: или снова просить аванс на работе, или брать кредит. Ирина Геннадьевна понуро побрела к себе в комнату, где в шкатулке она хранила сбережения. Пересчитав деньги и прикинув в уме, сколько денег у нее сейчас на карте, она поняла, что до платья мечты им как до луны пешком. Но не сказать же об этом дочери, она может разнервничаться, а там и до очередного приступа рукой подать.
Ирина Геннадьевна растила дочку одна, осознанно идя на этот шаг, узнав о беременности. Отцом девочки был ее начальник, глубоко женатый и очень семейный с виду человек, любивший сходить налево. Как потом оказалось, налево он ходил регулярно, поэтому детей у него было немало, а вот отцом он считал себя только по отношению к своим двоим сыновьям, которых родила ему законная жена. Жена знала про похождения мужа, но тоже закрывала на них глаза, предпочитая получать компенсацию своих потраченных нервных клеток в виде денег, которые ей давал муж. Такой круговорот денег в семье был у них давно поставлен на поток, поэтому беременность Ирины Геннадьевны никак не отразилась ни на семейном статусе будущего отца, ни на его лице, на котором не дрогнул ни один мускул при получении новости о беременности своей подчиненной.
- Сама выкрутишься, - сказал тогда он и попросил Ирину написать заявление об увольнении.
Оставшись без работы, беременная и не знающая, как поступить дальше, Ирина Геннадьевна была на грани депрессии. Она металась между желанием остаться в столице и растить дочь одной в жутко стесненных условиях, или вернуться домой, в родную деревню, к родителям, и получить там порцию упреков и подзатыльников. Было принято решение остаться в Москве, с жильем Ирине помогла подруга, устроив ее на полставки на швейную фабрику, где давали места в семейном общежитии семьям, как полным, так и не полным.
Анна росла эгоистичной и не проявляла ни доли уважения к матери, несмотря на все попытки той дать дочери все необходимое. Но, не получив вовремя образования и не найдя достойной работы, Ирина Геннадьевна продолжала перебиваться с хлеба на воду, стараясь купить для дочери самые лучшие вещи и готовя для нее самые вкусные обеды и ужины. Анна воспринимала все как должное и продолжала попрекать мать за то, что та оставила ее без отца.
- Если бы настояла! – говорила Анна. – Если бы ты была хитрее, умнее и больше думала о своем будущем ребенке, мой отец был бы с нами.
Ирина Геннадьевна не перечила дочери, находя в ее словах правду для себя: ведь она действительно даже не пыталась бороться за свое счастье и счастье своего ребенка, заранее будучи уверенной в том, что мнимый отец будет только рад избавиться от назойливой беременной сотрудницы.
- А сейчас отец живет в Штатах! И мы могли бы жить там! – продолжала Анна. – А живем в этом клоповнике, откуда до центра ехать с пятью пересадками.
Квартиру Ирина Геннадьевна смогла получить только когда Анне исполнилось десять, и почти сразу получилось приватизировать ее, что избавило ее от необходимости скитаться с ребенком по съемным квартирам. Но все равно маленькая однокомнатная квартира без раздельного санузла, казалась Анне верхом нищеты. А работа матери для Анны означала только одно: эта женщина не может добиваться от жизни всего, чего хочется. То есть, девушка считала мать слабой и бесхребетной и не стеснялась говорить матери об этом вслух.
Ирина Геннадьевна закрыла шкатулку со сбережениями и взяла в руки телефон. Можно попытаться занять денег у коллеги по работе, которая изредка, но все-таки не отказывала женщине.
- Нет, Ирочка, в этот раз нет. У меня сын прилетает скоро с семьей, стол накрывать надо, так что в этот раз уж извини.
На следующий же день Ирина Геннадьевна подошла к своему начальнику, упитанному и лоснящемуся от хорошей жизни директору частной швейной фабрики, на которой женщина трудилась уже десять лет в статусе сначала обычной швеи, а теперь уже главного специалиста по пошиву верхней одежды. Бизнес шел у начальника хорошо, но на обычных работниках это мало сказывалось, разве что в маленьких премиях, которые начальник нехотя выдавал женщинам на руки, уходя от уплаты налогов.
- Опять ты, Дмитриева? – начальник даже поморщился, скривив пухлые блестящие губы, увидев на пороге своего кабинета Ирину Геннадьевну.
- Да, я, Дмитрий Александрович, - со вздохом ответила она, делая шаг по направлению к нему.
- И снова за авансом, Дмитриева? – его губы еще больше скривились, и Ирине Геннадьевне показалось, что он недавно ел жирный беляш, из-за чего его губы блестели при свете обычной офисной лампы.
- Да, очень надо, - тихо ответила она.
- Тебе вечно «очень надо». А другим, по-твоему, не надо? – голос начальника звучал с досадой. – Ну зачем тебе вечно деньги? Дочь уже взрослая, сама не шибко шиковать привыкла. И все ходишь, просишь, клянчишь. Ты же знаешь, что аванс – это деньги, которые ты еще не заработала!
- Знаю, но очень надо, - сказала Ирина Геннадьевна и замолкла, поняв, что снова сказала эту фразу «очень надо», которую терпеть не мог Дмитрий Александрович, и которая была для него как красная тряпка для быка.
Оставался последний шанс: взять кредит. Очередное ярмо, которое вешала себе на шею Ирина Геннадьевна из желания угодить своей дочери. Приятный молодой человек, сидевший в кредитном отделе банка, предложил ей кофе или чай.
- Нет, спасибо! – вежливо ответила Ирина Геннадьевна, присаживаясь в мягкое кресло.
- Вы нуждаетесь в займе? – спросил он, оглядывая женщину и заставляя ее прятать глаза от стыда. Сейчас он спросит ее, зачем ей деньги, придется врать, что заем ей нужен для неотложных нужд, а ведь ей нужны деньги на какое-то дурацкое платье!
- Да, мне нужны деньги, - кивнула Ирина Геннадьевна.
- Хорошо, давайте свой паспорт. Удивительно, но вы мне кажетесь знакомой.
Ирина Геннадьевна пожала плечами и снова опустила глаза, протягивая паспорт.
Открыв ее документ, вежливый менеджер обратился к ней:
- Ирина Геннадьевна, так не пойдет. Если вы все время будете отворачиваться, я начну подозревать, что вы что-то скрываете от меня. В этом случае шансов получить деньги у вас будет гораздо меньше.
Женщина покраснела, но уверенно подняла лицо и посмотрела в светлые глаза молодого человека. Она испытывала одновременно и чувство стыда, и чувство собственного достоинства. Неожиданно банковский менеджер ей улыбнулся:
- Ну, конечно! Я вспомнил, откуда я вас знаю! Мы же жили с вами в соседних комнатах в общежитии швейной фабрики. Я жил с родителями, а вы – с дочерью.
Ирина Геннадьевна задумчиво посмотрела на молодого человека, едва вспоминая в нем маленького мальчика Колю, который когда-то дружил с Анной.
- Вы – Николай? – зачем-то уточнила Ирина Геннадьевна, хотя на его бейджике и без ее вопроса было написано его имя: Николай Руденко.
- Да, а вы – тетя Ира! – парень снова улыбнулся.
- А вы помните, как однажды Анька чуть с балкона не улетела? – спросил Николай, оформляя документы и не отвлекаясь от экрана компьютера.
Ирина Геннадьевна вздрогнула. Тот день она старательно пыталась забыть, предпочитая делать вид, что этого вовсе не происходило в ее жизни. Тогда она задержалась со своим очередным ухажером, который провожал ее и долго умолял не расставаться с ним. Был дождливый день, и Ирине Геннадьевне не хотелось ни выяснения отношений, ни стояния под дождем. Капли дождя насквозь промочили ее плащ, который не обладал водоотталкивающими свойствами, ей было некомфортно стоять и выслушивать долгие речи мужчины, которые он говорил будто на автомате.
- Мне надо идти, меня дочка ждет, - Ирина попыталась отойти от мужчины, но тот схватил ее за руку, не давай уйти.
- Мамочка, что ему от тебя надо? – услышала Ирина Геннадьевна голос дочери и не сразу поняла, откуда он доносился.
Она помотала головой по сторонам, но не увидела Анны, а потом, услышав вновь ее голос, она подняла голову вверх и увидела дочь, которая стояла на коленях на растянутых бельевых веревках. В тот момент Анну спасало только то, что белье тогда сушили на проволоке, а на балконе Дмитриевых проволока была натянута со знанием дела и была достаточно толстой. Капли дождя падали на лицо Ирины и попадали ей в глаза, она щурилась и пыталась сообразить, как быть. Анна находилась на четвертом этаже, она крепко держалась за проволоку, но ведь шел дождь, было мокро и скользко. Сердце женщины как будто перестало биться в тот момент, когда она смотрела на свою дочь, балансирующую между прутьями. Ирина Геннадьевна прекрасно понимала, что не успеет добежать до четвертого этажа, а в комнате никого больше не было.
- Аня, не двигайся! – закричала женщина что было сил.
- Я не слышу тебя, мама! – в ответ крикнула девочка, нагибаясь ниже. – Дождь идет, я не слышу тебя. А дядя пусть отпустит твою руку.
Ирина Геннадьевна сама выдернула свою руку из руки надоевшего ей до смерти ухажера, который, как и она сама, в ужасе смотрел наверх, не говоря ни слова. Вся жизнь промелькнула перед глазами матери, которая ничем не могла помочь своему ребенку, находящему на грани смертельной опасности. Оставалось только молиться богу, чтобы тот не дал Анне соскользнуть со скользких веревок.
- Мама, пусть дядя уйдет! – требовательно крикнула Анна сверху, раздвигая прутья руками. – Он плохой!
- Уйди! – закричала Ирина, повернувшись к мужчине. – Уйди, прошу тебя!
Мужчина нерешительно отошел от возлюбленной, а потом зашагал в сторону от их общежития.
- Аня, дочка, не шевелись, я умоляю тебя! – кричала Ирина Геннадьевна, сжимая руки в кулаки.
- Не слышу тебя! – ответила дочка, и тут ее правая рука соскользнула вниз.
Мать зажмурилась, задержав дыхание. Она боялась открыть глаза, она стояла словно истукан, не шевелясь и ожидая, как тело ее дочери упадет на асфальт. Но этого не произошло. Прошло несколько секунд, кажущихся женщине вечностью, прежде чем она отважилась поднять глаза наверх. Чьи-то руки стягивали Анну с веревок на балкон. Еще секунда, и девочка стояла на балконе, продолжая выглядывать оттуда и смотреть на маму.
Ирина Геннадьевна бросилась в подъезд общежития, взлетев на четвертый этаж за считанные доли секунд. Открыв дверь, она увидела мокрую Анну с растрепанными волосами и мальчика-соседа, который вытирал нос рукой.
- Я ее стащил. Я все слышал.
Это были все слова, которые Коля сказал обезумевшей от ужаса матери, смотрящей на свою дочь, которая в целости и невредимости стояла посреди комнаты и хмурила брови:
- Мама, этот дядя был плохим. Я хотела тебе это сказать, но из-за дождя ты не слышала.
Ирина Геннадьевна сползла по стене на пол и разразилась рыданиями. Никогда она не испытывала такого облегчения, смешанного с остатками ужаса внутри себя.
Позже семья Коли Руденко уехала, а Ирина Геннадьевна что было сил, старалась забыть о том случае, который еще долго снился ей по ночам, заставляя просыпаться в поту.
И сейчас, когда прошло больше пятнадцати лет с того самого дня, сидя перед Колей, спасшим жизнь ее дочери, Ирина Геннадьевна не знала, что сказать эту молодому человеку со светлыми глазами.
- Спасибо, Коля, ты тогда спас мою дочь.
Он улыбнулся и подмигнул женщине:
- Кто из нас в детстве не вытворял глупостей? А Анька ваша всегда была странноватой, уж простите за честность.
И Ирина Геннадьевна лишь кивнула, понимая, насколько прав был этот милый молодой человек.
Через неделю, как и было обещано, платье было куплено, но мать не услышала от Анны банального «спасибо».
- Как долго я тебя ждала, мое любимое платьишко! – смеялась Анна, прижимая к груди пакет. А Ирина Геннадьевна, шедшая рядом, только мечтать могла о том, что ее родная дочь сможет сказать такое в ее адрес.
А через месяц Анна заявила матери, что выходит замуж:
- И не думай отговаривать меня! Я выхожу замуж за богатого и перспективного мужчину, который даст мне все, что мне нужно, и не надо будет это откладывать неделями!
Женихом Анны оказался немолодой бизнесмен, имевший за спиной уже три брака. Все три раза он разводился с более старшей женой и вступал в законный брак с женщиной помоложе. Таким четвертым шансом на его удачный брак и стала красавица Анна.
Увидев своего будущего тестя, Ирина Геннадьевна про себя ахнула: он был старше нее самой, выглядел стариком, и даже красивый дорогой костюм никак не молодил его. Но дочери она ничего не сказала.
- Мама, мне нужны деньги на свадебное платье!
Ирина Геннадьевна снова вздохнула, прикидывая, сколько же теперь понадобится брать в кредит.
- И не вздумай возражать! – твердым голосом сказала Анна. – Все расходы на свадьбу взял на себя Сережа, только платье должно быть моим. Пусть это будет твоим свадебным подарком, больше мне ничего от тебя не надо.
Так Ирина Геннадьевна снова оказалась перед Николаем Руденко, оформляя очередной кредит.
- Дочка замуж выходит, - натянуто улыбаясь, объяснила она цель займа.
Николай понимающе кивнул и показал женщине распечатанный график платежей. Ирина Геннадьевна слегка побледнела, но постаралась взять себя в руки.
- Вы не справляетесь с платежами? – спросил Николай.
- Пока справляюсь, но боюсь, что скоро не потяну, - призналась женщина, теребя в руках распечатку, - хотя, сейчас дочка будет жить отдельно, и, наверное, мне на все будет хватать…
Николай улыбнулся Ирине Геннадьевне и сказал:
- Если надо, я могу помочь вам с подработкой. У моего друга есть кафе, туда требуется вечерняя уборщица. Платит он хорошо, потому что заведение приносит ему прибыль. Я и сам порой там подрабатываю.
Ирина Геннадьевна вежливо отказалась, но, отгуляв свадьбу дочери и отправив ее жить в загородный дом ее богатого супруга, она поняла, что осталась практически без средств к существованию. Денег катастрофически не хватало: получая аванс, больше половины она относила в банк, а после зарплаты – снова две трети оказывались в том же банке. Дочь жила своей жизнью, выкинув мать из нее как ненужный хлам, она наслаждалась богатством и вседозволенностью, купалась в роскоши, периодически присылая матери фотографии из дома.
Прошло четыре месяца после свадьбы, а Ирина Геннадьевна была у нее в гостях всего один раз, когда было торжество. Но мать не лезла в жизнь дочери, стараясь свести концы с концами. Так она снова оказалась в банке, где поинтересовалась у Николая наличием работы. Тот весело подтвердил, что вакансия снова есть, и с того самого дня мать Анны после работы шла в кафе, где мыла полы с одиннадцати вечера до полуночи, а потом шла домой, чтобы встать в пять утра. Вроде даже привыкла женщина к такой жизни, ей казалось, что все происходит в жизни именно так, как и должно быть и жаловаться на судьбу ей не приходилось. Денег хоть и с трудом, но хватало на все необходимое, иногда даже удавалось переплачивать по кредитам.
Оставшись в одиночестве, Ирина Геннадьевна старалась себя занять как могла. Так она оказалась на бесплатных компьютерных курсах для взрослых людей, где познакомилась с мужчиной, который стал ухаживать за ней. Поначалу привыкшая отказывать всем ухажерам Ирина Геннадьевна, хотела отказать и этому мужчине в развитии отношений, но потом подумала, что, наконец, может распоряжаться своей жизнью так, как пожелает. К тому же вдовец по имени Кирилл ни на чем не настаивал, а просто красиво ухаживал за понравившейся ему женщиной.
- Зачем тебе эта подработка? – спросил он как-то у Ирины. – Я зарабатываю хорошо, ты вообще можешь перебраться ко мне, а свою квартиру сдать. Твои кредиты почти погашены, а ты все еще продолжаешь таскаться в это кафе по ночам, как будто тебе на кусок хлеба не хватает.
Ирина Геннадьевна пыталась объяснить Кириллу, что это дает ей уверенности в будущем, да и привычка, выработанная за год, давала о себе знать.
Однажды, спустя примерно год после замужества, Анна позвонила матери. Она делала это крайне редко, поэтому Ирина Геннадьевна испугалась за дочь, а вдруг что-то случилось.
- Я могу переночевать сегодня у тебя? – спросила Анна, даже не поздоровавшись с матерью.
- Конечно, а что случилось? – обеспокоенно спросила Ирина Геннадьевна.
- Не хочу говорить, просто пусти переночевать. Хотя, зачем я разрешения спрашиваю, это итак мой дом.
- Конечно, - подтвердила Ирина Геннадьевна и предупредила Кирилла, что сегодня останется у себя дома, так как к ней приедет дочь.
Придя домой поздно вечером. Она обнаружила, что Анна сидит на кухне с бокалом вина и сиг*ретой в руке.
- Ты решила все вредные привычки испытать на себе? – спросила мать, но Анна только хмыкнула.
- У меня повод есть, - ответила она.
- Какой же?
- Мне Сережа изменяет, - ответила Анна, - но не это волнует меня.
Ирина Геннадьевна была удивлена словам дочери:
- Что же тебя волнует?
- То, что он променяет меня на девочку помоложе. А на измены мне плевать.
- Тебе безразлично то, что твой муж изменяет тебе? – Ирина Геннадьевна была поражена словами дочери до глубины души.
- Да, меня волнует только брак. Пока я замужем, я в безопасности.
- О, боже, от чего ты в безопасности?
- От нищеты, в которой я замучилась жить всю свою сознательную жизнь!
Ирина Геннадьевна строго посмотрела на дочь и уже не могла сдержать обиды:
- Я делала все для того, чтобы ты имела все необходимое. Я горбатилась на работе, я брала кредиты, я из кожи вон лезла ради твоего благополучия.
Анна посмотрела на мать и выпустила ей в лицо клубок дыма:
- Ты плохо лезла из кожи вон. Не было никакого благополучия в моей жизни.
Не в силах слышать эти слова, мать развернулась и молча вышла из дома. В эту ночь она осталась у Кирилла, рассказав ему всю свою историю, от самого начала и до этого отвратительного разговора с дочерью.
- Как у тебя, такой классной и такой просто женщины, могло вырасти такое чудовище?
- Я сама ее такой сделала, потому что упустила. Не надо было жалеть ее, надо было просто быть адекватной матерью. Но тот случай на балконе едва не свел меня с ума.
- Забудь про все! – твердо сказал Кирилл. – Не позволяй ей так говорить с собой. Ты не заслуживаешь этого. Запомни, Ира, ты у себя одна, ты сделала все для нее, поэтому не заслуживаешь такого к себе отношения. И пусть твоя принцесса перестраивает свое отношение к тебе, иначе я не дам тебе возможности видеться с ней.
- Ты и вправду так сделаешь? – спросила Ирина, прижимаясь к широкой груди Кирилла.
- Именно. Я не хочу, чтобы она, словно вампир, продолжала высасывать из тебя силы и деньги. Хватит. И уходи уже из кафе, хватит там пахать непонятно ради чего. Лучше готовь мне вкусные ужины и жди дома, как верная жена.
Ирина Геннадьевна рассмеялась, впервые чувствуя себя по-настоящему счастливой.
В свой последний рабочий день в кафе она решила угостить пиццей весь персонал, поэтому официанты задержались подольше. Кафе работало до одиннадцати, но ровно без четверти до назначенного времени в кафе вошла девушка. Ирина Геннадьевна не сразу узнала в ней свою дочь. Анна села за столик и подозвала официанта, и, судя по голосу, она была не трезва.
- Иди сюда, паренек! – крикнула она.
Ей навстречу сделал шаг Николай. Он был в кафе у друга и решил сыграть роль официанта, узнав в Анне ту самую девчонку, которую когда-то спас от смерти.
- Что желаете заказать? – вежливо спросил он.
- Бокал вина и «Цезарь», - ответила Анна, доставая из сумочки телефон и бросая на стол пятитысячную купюру, - вино подороже, а «Цезарь» - побыстрей.
Ирине стало стыдно за поведение дочери, и она виновато посмотрела на Николая, который в ответ только подмигнул ей.
Через пятнадцать минут Николай подал ей салат. Поковыряв в нем вилкой, Анна отодвинула салат и поманила к себе Николая:
- Ты вообще смотрел, что несешь мне? Или со зрением проблемы?
- Зачем вы мне хамите? – спокойным голосом спросил Николай.
- Я так всегда разговариваю с прислугой, а ты она и есть, - усмехнулась Анна и отодвинула тарелку вплотную к руке Николая.
Ирина Геннадьевна не смогла этого вытерпеть:
- Анна, зачем ты так себя ведешь?
- Мать! Ты откуда здесь? Следишь за мной?
- Я здесь работала, чтобы на жизнь хватало.
- Ясно, нищебродское существование… Ты верна себе.
- Извинись перед официантом, - строго сказала Ирина Геннадьевна, чувствуя внутри нарастающее с каждой секундой неудовольствие. В этой хамке она больше не видела своей маленькой и беззащитной дочери.
- Еще чего. За то, что он принес мне лабуду в тарелке, я извиняться и не подумаю.
- Ты не помнишь его, да? – спросила мать у Анны. – Того мальчика, что стянул тебя с веревок на четвертом этаже? Который спас тебе жизнь? Тебе, жалкой хамке, которая в жизни ничего не умеет делать, кроме как считать себя самой лучшей? Сейчас смотрю на тебя и думаю, что лучше бы тогда этот мальчик не стягивал с балкона такую дрянь, как ты.
Анна выпучила глаза, глядя на мать:
- Почему ты так говоришь со мной?
- Потому что иначе ты не заслуживаешь.
Ирина Геннадьевна схватила дочь за шиворот и вывела из-за стола. Николай смотрел на эту картину с удивлением, но его глаза продолжали смеяться.
- Извинись перед ним сейчас же! – крикнула Ирина Геннадьевна, чувствуя, как ее захлестывает злость.
- Нет! Я не прошу прощения у тех, кто ниже меня по статусу.
Мать размахнулась и ударила Анну по мягкому месту. Она никогда не поднимала руки на дочь, но сегодня ее поведение добавило последнюю каплю в переполненную чашу терпения матери. Анна взвизгнула и отскочила от матери:
- Мама, ты что!
- Извинись перед тем, кто спас твою жизнь, иначе ты не заслуживаешь права называть себя человеком.
- Нет!
И Ирина Геннадьевна, в присутствии остальных «зрителей» принялась ожесточенно лупить дочь, выполняя свой материнский долг, накопленный за годы неправильного воспитания. С каждым ударом ей становилось легче, словно она отпускала все свои обиды на дочь, недосказанность, чрезмерное терпение и податливость.
Анна, оттолкнув мать, рыдая и размазывая слезы по лицу, отскочила в сторону и с ненавистью посмотрела на Ирину Геннадьевну.
- Никогда тебе этого не прощу! – процедила она сквозь зубы, а потом резко выбежала из кафе.
Ирина смотрела вслед дочери, тяжело дыша и чувствуя, как горит правая ладонь от ударов. Женщина знала о том, что Анна рано или поздно снова появится в ее жизни, только на этот раз Ирина Геннадьевна больше не позволит дочери так с собой обходиться.
Автор: Марина П.