СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
После Кубы, по замене, я попал в Бакинский округ ПВО, тогда был такой округ противовоздушной обороны. Мы защищали Бакинскую нефть от воздушного нападения. Зенитно-ракетный полк, куда я попал располагался в г Баку. Это событие произошло в ноябре 1963 года. Я был очень недоволен что попал служить в Азербаиджан. Вообще я всегда предпочитал служить в России. Я в России легче находил общий язык и просто с народом и с должностными лицами, решая служебные вопросы. Я уже имел опит службы и в Грузии и в Азербеиджане и ничего хорошего. В полку я как всегда в основном пропадал в подразделениях. Все шло хорошо пока в политуправления округа не появился бивший мои начальник на Кубе, товарищ Геворкян. А этого Геворкяна, своего начальника на Кубе, что называется я размазал его доклад на партийном собрании полка, в присутствии начальника политотдела дивизии. Поскольку я был сто процентов прав он там ничего не мог со мной делать. А тут он уже по службе находиться очень высоко и ничего ему не стоит меня размазать. Что он и начал делать. Хорошо я успел до его появления получить звание майора. Как бы он не старался что то серьезное он не мог мне сделать. В полку мою работу видели и я пользовался высоким авторитетом. Но мелко пакостить он мог и это он делал. Во всяком случае, о дальнейшем моем служебном продвижении и речи не могло быть. А уйти из округа у меня не было никакой возможности. Тем более что семья была устроена хорошо. Квартиру мы обставили богато, по тем временам. Дети в школу. Жена работает. Все хорошо но я не хочу служить в Баку.
1965 год. Командировка в Капустин Яр. Май месяц, рядом Волгоград. Впервые в стране отмечается день победы с таким торжеством. Ну как находясь рядом с Сталинградом не побывать там в день победы. Сталинград, 9ое мая, прекрасный день, весь народ на улице. Вот и произошло то, что могло произойти с любвеобильным осетином. Это было какое то затмение сознания. Не буду уточнять. Таина скоро раскрылась и ничего хорошего. Надо отдать должное что Женя вела себя достойно. Никаких истерик, причитании и тому подобного. И в это время вдруг мне предлагают служить на крайнем Севере, в Тикси. В моем положении трудно было найти более лучший выход из создавшегося мне положения. Конечно я сразу согласился. Служить на крайнем Севере предлагалась в двух вариантах. С семьей 3года, без семьи 2 года. Исходя из сложившегося положения и учитывая суровые условия жизни на Севере, мы с женой приняли решения что я поеду служить один на два года. Мне надо было разобраться с самим собой. А для этого я какое то время должен был остаться одному. Мне тоже было не легко. Не буду вдаваться в подробности но это как борьба организма с тяжелым заболеванием, при том что человек все нормально действующие лекарства отвергает, а вылечиться хочет. Вот в таком состоянии я выехал из солнечного Баку, в суровый ледовитый океан. На железнодорожном вокзале баку, меня провожала только жена, держа на руках Людмилу, которой было тогда около двух месяцев. Жена не плакала. Она провожала меня молча. Но в этом молчании было больше горя и переживании от расставания с любимым человеком, и может быть навсегда, чем в громком крике и рыдании. Я должен был заехать в Новосибирск, так как в Новосибирске располагался штаб 14 ой армии ПВО, в распоряжении которой меня и направили. Я приехал в Новосибирск в начале июля. Меня назначили пропогандистом политотдела радиотехнического полка, расположенного в Тикси. Мне Новосибирск очень понравился. Правда с продуктами питания было не очень гладко. Из Новосибирска я вылетел на Якутск рейсом Москва –Магадан. В Якутске я пересел на рейс Якутск-Тикси и направился к месту службы. Самолет на котором я летел АН-24, летит на не очень большой высоте по этому я имел возможность просматривать маршрут движения самолета. Сперва шла бескрайная Тайга. Места совершенно дивные. Мне показалось что возможно кое где по маршруту самолета вообще не ступала нога человеческая. И через какое то время под нами расстилался необозримый зеленый ковер—Тундра. Красота неописуемая. Мне кажется кто не видел глухую Тайгу и зеленый ковер Тундра тот многое потерял в жизни. И вот самолет начал снижаться и я увидел море, море Лаптевых. И что мне бросилось в глаза. Начало июля, разгар лета а по морю плывут глыбы льда. Я сразу понял что Тикси это не тропики, и что надо одеваться по теплее чем на Кубе. В аэропорту меня почетны караул не встречал так как я не телеграфировал о своем прибытии. По этому пришлось самому искать свое будущее место службы.
Тикси, гражданский, находиться около трех километров от военного городка Тикси-3. Гражданский Тикси. морской порт. Население Тикси где то может 6—7 тысяч человек. В Тикси –3 наверно около 3 тысяч и военных и гражданских, обслуживающих военный городок. Аэропорт находился на территории военного городка. Собственно говоря по своему назначению аэропорт был военный. Здесь, в Тикси—3 дислоцировался штаб дальней авиации стратегического назначения. Здесь же дислоцировалась эсакдрелия истребительной авиации, для прикрытия воздушных рубежей нашей страны с Севера. А необходимость размещения средств воздушной обстановки на северных рубежах Родины диктовалась «холодной войной», которая в любое время могла перерасти в горячую воину. Я сам наблюдал на экранах наших радиолокаторов как барражировали американские бомбардировщики вдоль наших воздушных рубежей на просторах Северного ледовитого океана. И как только на радарах появлялись американские бомбардировщики, навстречу взлетали наши истребители, сопровождая их вдоль нейтральной зоны. Штаб полка, куда я должен был явится находился не далеко от аэропорта. День был ясный, солнечный. Температура около +1-2. Я прибыл в штаб полка, узнал где кабинет командира полка, спросил разрешения войти, зашел. доложил о прибитый на новое мест службы. Командир полка, полковник Попов, солидный мужик, принял меня очень приветливо и после беседы со мной отправил меня к начальнику политотдела полка. Подполковнику Запоеву Юрий Кирилловичу. Штаб, это длинный деревянный барак. Посередине коридор, справа слева кабинеты офицеров управления. Я представился своему непосредственному начальнику. Начальник объяснил мне какая обстановка в общем плане в полку, каковы задачи стоят перед политотделом и конечно чем состоят мои обязанности. Беседа проходила без всякого начальствующего давления. В простой доверительной обстановке. А интересно для нас обоих было то что он оказался осетином, дигорцем. Дело в том что несмотря на малочисленность осетин, осетины делятся на три большие группы, Ироны, это в основном жители Владикавказа и близлежащих Владикавказу ущелий. Кударцы это мы. Южная Осетия и дигорцы, ближе к кабарде. Дигорцы чуть чуть на другом диалекте говорят чем иронцы и кударцы. Так или иначе мы оба оказались два осетина в одном политотделе. Начальник представил меня работникам политотдела. Весь политотдел состоит из четырех человек: Начальник, категория подполковник, инструктор по организационно-партийной работе, категория майор, пропогандист, категория майор, помощник начальника по работе с комсомолом, категория капитан, партучетчица вольнонаемная, женщина, она же машинистка, она выписывает партийные документы, что в то время было очень важной и ответственной работой. Кабинет политотдела был небольшим но уютным помещением. Стол стул и рабочее место готово. Для меня это был уже третий политотдел так что ничего нового в работе для меня уже не было. Новое было только то что я служил в зенитно-ракетных войсках а тут радиотехнический полк. Задачи несколько другие и эти задачи я должен был знать чтобы на одном языке разговаривать с личным составом рот. А роты полка были рассредоточений по побережью ледовитого океана и на островах новосибирского архипелага на две тысяча километров. От Чокурдаха до Хатанги.Я потом побывал во всех ротах, включая и островных рот, на котельный и на кегеляхе, почти около Северного полюса. Я познакомился со всеми сослуживцами. Впечатления они произвели на меня приятные. Полагаю что и они остались довольные моей личностью. Служба на севере имеет какие то свои особенности. Люди сюда едут не только за большими деньгами. Хотя это тоже есть. Когда я ближе сошелся с сослуживцами то я понял что многие приехали сюда питаясь сбежать от самого себя. Север оторван от большой земли и сюда не легко добраться. В то время, конец 60 их 20 го века, телевидения там еще не было. Московское радио с трудом прослушивалось и то не везде. Например, на островах вообще не могли слушать радио. На Севере человек как то становился ближе к дикой природе. Человек больше оставался с самим собой и больше было у него времени поразмыслить о том кто он есть. Здесь на севере отношения между людьми складывались более теплые, простые, бесхитростные чем на материке. Тяжелые условия жизни, как то сближало людей, в любое время мгновенно приходили в помощь к друг другу если в этом возникала необходимость.
Ну, о том как мы жили на Севере я к этому вопросу еще вернусь, а теперь вернемся к моим первым дням пребывания в Тикси. Июль месяц это полярный день. Трудно было понять 12 часов дня или 12 часов ночи. Солнце все время крутится по горизонту. Освещение окружающей территории мягкое, нежное. Особенно красиво в таком освещении смотреться Тундра. Действительно ковер зеленый. Но вид такой обманчивый. Хождение по Тундре не легко. Нога утопает в мягкой жиже. По этому на Тундру лучше смотреть чем ходить по Тундре. Знакомство со мной в политотделе закончилось и встал вопрос где я буду жить. Вот один из острых вопросов это вопрос жилья. Меня отвели в офицерское общежитие. Это длинный деревянный барак, построенный наверно еще для тех кто строил аэропорт, морской порт в Тикси. А такие стройки, в известное нам время, строили в основном «ЗЕКи» «забайкальские комсомольцы», проще говоря заключенные. Барак, по середине коридор, слева справа комнатки по 8 квадратных метров. Вот в таких «квартирах» жили наши доблестные защитники северных воздушных рубежей, советские офицеры. И с семьями и холостые. Была еще одна большая комната, кухня. Порядка до 20 с лишним примусов, где боевые подруги защитников родины готовили пищу для своих мужей. Мне в этом, с позволением сказать, в общежитии выделили койко место. Моим соседом по койке оказался инженер, –сапер полка, майор Николаи. Фамилию не помню. Человек мало разговорчивый. Комната где кроме двух коек и двух стульев ничего нельзя было поставить. Всю верхнюю одежду на гвоздь. Пол неприглядный, занавесок нет. Неуютно. Я пошел в магазин, купил дорожку, два метра, шириной метр. Это чтобы босыми ногами не стоять на холодный пол. Купил занавески, чтобы прикрывать окна от дневного света. Полярный день все-таки. Да и комната стало более уютной. Пришел Николаи, глянул на мои художества, хмыкнул, ничего не сказал, ушел. Правда не слишком долго нам пришлось жить совместно. Он скоро уехал надолго в какую то командировку, и меня тоже отправили ставить роту на боевое дежурство на остров Котельный. Новосибирский архипелаг. Конечно при всех этих событиях я никак не мог найти выход из создавшегося положения. Как оставлять женщину которая меня так любит? Как я могу оставить трех детей? Какое может быть здесь оправдание? В то же время вроде я не могу отказаться от этого сильного чувства! Короче говоря бедлам в голове. Поговорить. Посоветоваться не с кем. Да и в таких ситуациях вряд ли найдется адекватный советчик. Я старался отвлекаться работой. Загружал себя прилично. Мне, моя работа нравилась и я работал с увлечением. В условиях Кранного Севера, где пресса поступала в ограниченном количестве, радио прослушивалось плохо, телевидения не было, очень серьезно возрастала потребность довести до людей события внутри страны и что происходило в мире. Мы в Тикси получали достаточное количество газет, журналов при том ежедневно. Рейсовые самолеты ежедневно нам доставляли почту. А вот в ротах было хуже. Вот для них я и готовился, чтобы прибыв в отдаленные роты, донести до них свежее слово. Я люблю выступать перед народом. Я бы и сейчас не отказался бы выступать перед молодежи, и думаю что они с интересом бы меня слушали но возможностей нет. Не буду вдаваться в подробностях почему нет. По своим служебным обязанностям я и должен был регулярно выступать перед личным составом, офицерским составом. Я нередко выступал и перед гражданским народом, на заводах, прямо в цеху, около станков. Меня в Тикси неоднократно по просьбе райкома партии или райкома комсомола, выступал на предприятиях, в школах. Кстати там я и познакомился с Чилигпровым, который потом стал героем Советского Союза. Там он был секретарем Булунскома райкома комсомола. По его просьбе я выступал перед активом комсомола. Выступал я и перед шахтерами в поселке Сога. Ну об этом позже .Мне в моих лекциях, беседах которых я проводил помогало то что я перечитал всю классическую русскую и зарубежную художественную литературу, Ну всю не всю но очень много. А потом я регулярно читал и анализировал текущую прессу. В общем дружил средствами массовой информации. Я заметил что к моим выступлениям действительно проявляли интерес мои слушатели, офицеры управления и личный состав подразделении управления. Мне надо было поработать в подразделениях. И я скоро отправился в свою первую командировку по подразделения полка. Первый рейс я совершил в роту расположенную в районе Таималир. Это западнее Тикси около 800 км. Для командировки в ротах полка, полку был придан авио транспортный отряд. Отряд имел самолеты типа Ан-2, ЛИ-2, вертолеты. Вот таким транспортом мы добирались до наших подразделении. А в Чокурдах и в Хатангу, мы добирались на рейсовых, пассажирских самолетах. Вот такой был разброс рот. Я прилетел в роту на АН—2 Рота была расположена недалеко от реки. Что я хочу сказать! Конечно к тому времени как я начал служить здесь на Севере, мне уже приходилось бывать во многих подразделениях ПВО, несущих нелегкое, постоянное боевое дежурство. Сам служил и солдатом, командиром взвода, заместителем командира батарей, заместителем командира зенитно-ракетного дивизиона. Видел и бывал в расположении дивизионов на Кубе. Везде бедность, отвратительные условия жизни и для солдат и для офицеров. Но то что я увидел здесь в Таималире, а потом на всех остальных подразделениях, то это вообще непонятно, на каком энтузиазме личный состав нес постоянное боевое дежурство, по защите воздушных рубежей страны в этих диких бытовых условиях. Говорить в таких условиях о светлом коммунистическом будущем как то было не совсем удобно, в этом темном бараке. Офицеры жили в балках. Так они называли свое жилье. Это что то нападобые наших горных, осетинских саклей. В чем я убедился на севере это в том что сходить куда то опорожнятся здесь не простой вопрос. В этом я сам скоро убедился. Чтобы зайти в известное место и освободиться надо иметь крепкую нервную систему чтобы не вырвало и преодолеть брезгливость для нахождения там 2-3 минуты. Вечная мерзлота, ямы рыть невозможно. Вот отсюда и горы неубранных отходов. В пределах 100 км от расположения роты, никакого жилья. По поводу питания вроде все нормально. Командир роты выделил мне самое удобное место жилья. Потом меня повели на рыбалку. Река полноводная и рыбы было много. Из меня рыбак то никакой но я видел как офицеры вытаскивали из реки довольно большие рыбы, килограмм на 3-4. Но что было плохо у берег реки это комары. Они как летающие танки. Они кусали меня через офицерское кашне чем я замотал шею, уши. Потом я встал уже в дым от костра чтобы избавиться от комаров. Далее уха и все что полагается к ухе, плюс разговор о жизни о службе и обо все что их беспокоило на Севере. Бывая в подразделениях как правило я проводил работу раздельно Сперва с личным составом, имеется в виду срочная служба. Потом с комсомольско -- партийным активом. Далее с агитаторами взводов, Потом отдельно с офицерским составом. Конечно я доводил до них внутриполитическое и международное положение страны ну и безусловно изучал волнующие для личного состава, офицерского состава вопросы. По возвращению в управлении полка я докладывал начальнику политотдела о каких проблемах шла у меня речь в данном подразделении и в чем требовалось оказание им помощь. А вопросы в подразделениях поднимались всякие. Я считаю что в современной российской армии нужно вводить институт политработников . Их почему то заменили институтом воспитателей. Уму непостижима такая глупость. Армия должна заниматься воспитанием но ни в общем понимании этого термина а политическим воспитанием. А в общем плане в армии приходят уже воспитанные люди. !8 лет человек уже воспитан и за год мы его уже не перевоспитаем. А вот его политическим воспитанием армия должна заниматься. Солдат, офицер должен понимать за что он должен отдать Родине самое дорогое—ЖИЗНЬ. А это очень серьезно для каждого человека в отдельности. И такой шаг может сделать человек который убежден в правоте политики своего государства и он готов за высокие цели своей Родины пожертвовать своей жизнью. И это не просто воспитание, а именно политическое воспитание. А мы политработников убрали. А кто же политику государства им объяснит? Кто объяснит что принуждая грузинских руководителей к миру, они спасали от геноцида целый народ и что они совершали благородную миссию по спасению целого народа? Вот в таком направлении должна идти политическое воспитание. И я горжусь что вот такой работой я занимался всю свою армейскую службу. И я меньше всего говорил о Марксизме ленинизме. Я говорил и убеждал своих починенных в необходимости защищать нашу великую Родину. И я не сидел при этом где наверху в кабинетах Я был рядом сними. Я был на боевых позициях. Я счел нужным для себя быть на самом опасном участке вместе со своими солдатами офицерами в период «Карибского кризиса». А мы перепутали политику государства с политикой партии, и вместе с КПСС выбросили и государственную политику, которую необходимо постоянно, и ежечасно разъяснять личному составу. Особенно сейчас. В наше время как то было проще. Мы страна рабочих и крестьян а там загнивающий империализм. Запад наш враг и у нас дружба народов. А сейчас уже не поимеешь где враг и где друг. А по большому счету друзей то никаких нет. И объяснять эту сложную перипетию может только хорошо подготовленный, грамотный политработник, а не воспитатель.
Через несколько дней я вернулся в управлении полка и скоро меня ждала очень серьезная командировка. Письма домой писал я регулярно. Где подспудно я уже чувствовал что хочу видеть семью, жену детей. Но пока я еще не был свободен от того сильного чувства которое меня охватило в Волгограде. Спустя какое то время я начал осознавать насколько я не был прав перед своей женой. Я бы совершил величайшую глупость если я сделал бы тот роковой шаг который задумывал уходя на Крайний Север. На самом деле никакой любви у меня не было. Это было бурное мгновенное физическое влечение. Великий Шекспир: «Когда кровь волнуется язык от клятв не устает». А человек я слишком эмоциональный. В пилу страсти я пообещал, а потом стал заложником своих обещании. Но понимание всего этого приходит потом. Надо было мачари дать перебродить, и вино снова стало быть нормальным. Мачари молодое вино Конечно все эти разглаголвствованые, спустя годы меня не оправдывают. Конечно я очень виноват в первую очередь перед женой. Я вел себя прямо скажем по свинский. Но вот уже сколько лет замаливаю свои грехи. Может получиться?! Нет мы сейчас живем слава богу прекрасно. Я действительно счастлив и думаю что она тоже. Она эта моя жена. . Но вернемся к нашим баранам. В политотделе сложились хорошие, теплые отношения. Оргпартработник, человек малообразованный но очень порядочный и понимающий обстановку человек. Комсомолец очень хороший парен. Мы с ним просто подружились. Партучетчица, забыл как ее звали, очень хорошая женщина и душой и конечно телом. Правда к телу своему никого из нас не допускала. Что касается начальника, подполковника Запоева Юрий Кирилловича, мы просо стали друзьями. Тем более что он видел как я работал в подразделениях. Я не ограничивался сугубо своими обязанностями. Я работал по всем направлениям политической работы. Работал и за оргработника и за помощника по комсомолу. То есть охватывал все те вопросы которые касались политическому отделу в целом. И учтем такую веешь, что кроме меня из политотдела остальные в подразделениях или бывали очень редко или в некоторых подразделениях вообще не бывали. Я же прослужив год с небольшим в полку, побывал во всех подразделениях, растянутых по фронту до двух тысяч километров. А в некоторых даже по два раза. Прослужив в полку месяц с небольшим меня направляют в очень ответственную командировку. А дело в том что по плану Главкома ПВО страны, на острове Котельный должна была развернуться еще одна радиотехническая рота, в составе нашего полка. Это один из островов Новосибирского архипелага. Архипелаг находиться в середине Ледовитого океана, между полюсом и материком. Август месяц для этих мест уже начало зимнего периода. Надо было перебросить туда личный состав роты, и все необходимое для жизнеобеспечение людей до следующей навигации и конечно все необходимое для обеспечения боевой готовности подразделения. Задача не из легких. Правда я уже привык переброске воинских организации на дельные расстояния. Я принимал участие когда 1958 году, высшие офицерские курсы войск ПВО перебросили из Крыма в Улан –Уде. Когда полк, где я служил перебросили из Батуми в Копустин Яр и когда этот же полк перебросили из Капустин Яра на Кубу, Сант-Яго де Куба, территория либре де Америка. Так что для меня такая командировка была привычной. В качестве транспорта нам выделили дизель электроход «Лена», корабль ледокольного типа. Начальником эшелона был назначен почему то начальник тыла полка, подполковник, фамилию не помню. Как только погрузились тут же заболел. Ну человек был уже в возрасте, несколько пильный, грузный. Руководить подразделением пришлось мне. Офицерский состав роты подобрался хороший, так что мне это облегчало выполнение задачи. Мы шли к острову Котельный около четырех суток. Что дало мне полную возможность налюбоваться Северным ледовитым океаном. Через сутки мы вошли в ледовое поле. Океан еще не был покрыт сплошны льдом но уже к этому шло дело. Я видел огромные куски льда сквозь которых проходил корабль. Незабываемая картина. Это нельзя описать. Эти голубоватые горы льда надо видеть, и видеть рядом с собой. Вот где ощущение величия и грозности природы. Примерно такие же ощущение я испытывал на Кубе в сезон дождей. Когда грозные черные облака проходят буквально над головой и не дождь идет а река льется с небес. Грохот гроз, как будто тысячи пушек стреляют одновременно. Суток двое мы шли через это ледовое поле. И уже ближе к острову льды исчезли. К острову ближе метров 150 нельзя было подойти, глубина не позволяла такому кораблю и все надо было перетащить на берег с помощью катера и баржи. Все это было предусмотрено. Опустили на воду катер, затем баржу. Вот все наше имущество надо было с корабля на баржу и потом с баржи на берег. Сложная была задача. Учтем что солдаты это не матросы и ни очень умеют работать морских условиях при том море то северное. Мы все в шинелях, по зимней форме что тоже затрудняло работу. Спускались мы на катер через шторм трап. Проще говоря веревочная лестница. С борта корабля до катера метров 15. Катер все время качается на волнах. То опускается вниз то поднимается в верх. Нужно поймать момент когда катер находиться в верхнем положении. Проскальзнешся, неудачно пригнешь и со своей зимней форме идешь ко дну. И спасти в таком положении практический невозможно. Разгружали корабль около двое суток беспрерывной работы. Я спал на корабле не более 4 часа в сутки. Надо было быстро разгрузить корабль. Начальник эшелона, подполковник, продолжал болеть. Таким образом общее руководство пришлось осуществлять мне. К чести личного состава, офицеров роты, хочу сказать что они все молодцы. Работали так же здорово как на Кубе, работали наши советские ребята в совершенно не привычных для них климатических, географических условиях. Удивительные у нас в этом плане люди. Я находясь на Кубе, и теперь на Севере, глубже понял почему мы смогли победить всю военную мощь Европы. В любых условиях наши люди могут справляться с любыми трудностями. В первый же день перегрузки поставили палатку. Специальная палатка для севера. В палатке могут размещаться от 50 до 60 человек, с двухъярусными койками. Ставятся две печи. Обложили палатку какими то ящиками, имуществом, чтобы ураган не смог сорвать палатку. Короче говоря закрепили. Часть личного состава уже осталась ночевать в палатке. У некоторых солдат, которые спали на верхней койке, волосы утром были покрыты инеем. Было уже середина августа. К вечеру пошел снег. Корабль разгрузили и ушел. Больной начальник уплыл с кораблем, я остался. За мной должен был прилететь самолет. На второй день еще раз осмотрев и проверив состояние как размещены люди, как закреплено, укрыто имущество Мне надо было переехать на соседний остров где был размещен аэропорт. Тот островок находился от нашего островка на расстоянии около 200 метров. Острова разделял залив. А как залив преодолеть? Лодок. Катеров у нас нет! Оказалось что задача решается очень просто, вездеходом! Меня как то даже сомнения взяло, как вездеходом? Мне объяснили что это все равно что как «Москвичом» по Москве, никакой опасности. Так что влез я в вездеход, мы закрылись со всех сторон и наш вездеход плавно вошел в волны Северного Ледовитого океана. Ощущение прямо скажем не из приятных но что делать? Другой возможности перебраться на аэропорт не было. Шли по дну океана, вроде ничего, никакой тряски, мягко, удобно. Скоро мы вылезли на берег соседнего острова и признаюсь я вздохнул с облегчением. Все таки мало приятного ползти по дну Северного ледовитого на вездеходе. Это все таки не подводная лодка. Унесет течением на таинственный остров и все.
Аэропорт, небольшое здание , несколько комнат. Никакой специальной полосы для взлета и посадки нет, Садятся здесь самолеты типа АН-2, ЛИ-2 /Дуглас/ и может сесть АН-14. Вся обслуга аэропорта 2 или 3 человека. Войдя теплое, уютное помещение, вдруг я почувствовал себя не важно. Замерили температуру 38 градусов. Меня уложили в постель, не раздеваясь. Ухаживала за мной служащая аэропорта женщина. Довольно приятная особа и кажется я ей тоже понравился, судя по ее многозначительными взглядами. Видимо давно не была на свободной охоте. Мы ожидали что самолет прилетит за мной на следующий день и вдруг сообщение что уже самолет летит к нам. Действительно часа через два, самолет ЛИ-2 приземлился на наш, с позволением сказать, аэродром. Из самолета вышла целая команда офицеров и среди них я удивлением увидел своего начальника, Запоева Юрий Кирилловича. Я конечно удивился чего это он втакой даль пустился. Конечно поздоровались. Я доложил как прошла высадка роты на котельной. Вдруг ко мне походит такой небольшого роста офицерик и спрашивает меня не майор Чигоев ли я. Я удивился откуда этот лейтенант мог знать мою фамилию, но ответил утвердительно. Потом называет имена моих дочерей, жени, у меня глаза на лоб. Здесь, на богом забитом островке, совершенно незнакомый мне человек перечисляет имена членов моей семьи, которые по моим данным загорают под жарким солнцем Баку. Я конечно поинтересовался откуда у него такие познания о моих детях и жене. А он мне вполне спокойно отвечает что видите ли, они вместе летели из Москвы в Тикси одним самолетом. Вот тут то я понял почему мои начальник решил сам прилететь сюда на остров. Что скажешь, Кавказ. Хотел видимо принять какие то меры в случае моей не не нормальной реакции, на такое известие для меня. При нашей беседе с этим лейтенантом он стоял в стороне, как бы не интересуясь о чем мне говорит это офицер. Я же тогда не знал что он встретил Женю и она подробно рассказала ему о моих похождениях. Короче говоря начальник в курсе и следит за моей реакцией. Я ничем не видал свое состояние потому что я сам не понимал как я среагировал на такое сногсшибательное сообщение. Вроде бы я должен был возмутиться что мои планы потерпели фиаско. Я и сейчас не могу объяснить как я среагировал на такое сообщение. Я и не возмутился и не обрадовался. Главным образом не обрадовался потому что я представил в какие тяжелые условия придется всем нам и особенно детям. Состояние мое было какое то неопределенное. В самолете я сидел отдельно. Начальник сел в центре самолета и вместе с летчиками играл в карты. Летчики поставили самолет на автопилот и несколько расслаблялись вместе с мои начальником. Я конечно был удивлен что летчик позволял себе спиртного будучи за рулем но потом когда я полетал по нашим подразделениям убедился что употребление спиртного в процессе полетов для них обычное явление. Я за время полета все думал как мне себя вести в таком положении и так и не смог придти к какому ни будь конкретному решению. Сели мы в Тикси. Начальник распрощался со мной, не сказав ни слова и я пошел к своей семье. Я говорил что управление полка размещался в длинном деревянном бараке. В западном конце барака размещался караул в двух комнатах. В большом личний состав караула и в маленьком начальник караула. Эти комнаты были отгорожены от управленческих кабинетов. Но, так как в основном ветры, а ветры там бывают 40х40, 40 метров в секунду и 40 градусов мороза. дуют с запада то там было всегда очень холодно и караул от туда убрали. Вот в эти пустые помещения поселили мою семью. Ну, пока еще было лето и температура воздуха была летней, минус один, плюс 2, там можно было жить. При том если быть тепло одетым. А вот зимой тут уже надо было думать. Пришел я, теперь уже домой из командировки. Конечно встреча наша была непростая. Она понимала что я не обрадовался их прилету но пошла на такой рискованный шаг для спасенья семьи. Но тогда я не понимал какой умный, стратегический правильный ход она сделала для спасенья всех нас. Не будь такого смелого и рискованного шага с ее стороны в августе 1966 года не было бы всего того что у нас есть сегодня. Думаю что и меня уже давно не было бы в живых. Так как она заботиться обо мне, ни одна женщина не способна на такую самоотверженность. По долгу службы мне лично приходилось встречатьса семейными делами офицерского состава в воинских частях где я был начальником политотдела. Это сейчас при семейных неприятностях бегут к попам а тогда, женщины шли в партком , горком, политотдел, чтобы найти управу над разболтанными супругами. Ни могу никого сравнивать со своей женой. Она у меня по своей морали, благородству, умению приводить в порядок взволнованного чем то мужа, стоит выше всех. Но тогда обиженный джигит, вел себя не очень корректно. Но все прошло и через какое то время в семье воцарился мир и покой. Я когда видел как она , грузиночка из солнечной Грузии справлялась с теми проблемами которые возникли у нас организуя наше житье –битье, я поражался. Я уже говорил какая у нас была комната где мы разместились. При всем желании у командования части другого ничего не было. В августе В Тикси уже начинается зима со своими пургамы. Когда пурга воет, в двух шагах работа трактора не слышна. И из за снежного кома, трактора не видна. Был такой случаи. Я взял бутылку и пошел в гараж за керосином. Когда я выше из дому была спокойная погода. Внезапно поднялась пурга. Расстояние от дома до гаража около ста метров. Иду и уже с трудом вижу дорогу. А пурга воет. Вдруг я чувствую что меня хватают за плечи и куда то вверх тянут. Оказывается это солдаты ехали на тракторе и буквально в трех шагах от трактора заметили меня. Вот они меня затащили в кабину трактора, довезли до гаража и потом обратно домой. Я успел за это короткое время то что я шел пешком отморозить щеку. Это цветочки. Пурга еще не то вытворяла. Но об этом чуть позже. . В комнате где мы жили температура была в районе +3, +5. В центре комнаты постоянно горела керосинка. Электрических калориферов тогда не било. Во всяком случае в Тикси. Окна мы завесили солдатскими одеялами. Естественно спали на солдатских койках и в солдатской постели. Людмилу на ночь мы укладывали между собой чтобы не замерзла. Детей, Светлану и Валентину устроили в школу. Мне кажется что и в музыкальную школу тоже. Все службы, школа , магазин, аптека, баня Дом культуры, помещение штаба, несколько кирпичных домов. Общежития , все находились очень близко друг от друга. Понятно почему. Полярная ночь, пурга, 40 м\с и 40 градусов минус, далеко не пойдешь. Бывало человек выходит выбрасывать мусор, и обратно дом из которого он вышел не может найти. Пурга сразу на глазах образует ледовый панцыр. Ничего невозможно увидеть и теряется ориентировка. Как будто опустили в озеро из чернил. Глаза открыть невозможно. По этому все было построено компактно. В дни когда поднималась пурга, сквозь стену в нашу комнату, проникал иней. Вот в таких условиях нас надо было кормить и все тому подобное! Так вот эта, девушка, выросшая в солнечной Грузии ,оставившая не менее солнечное Баку полностью обставленную прекрасной мебелью, коврами, квартиру, и все это поменяла на такие условия жизни!? И все это ради того чтобы не потерять любимого человека. Вот истинная проверка чувства любви. Настоящая декабристка. Не каждая женщина способна на такой подвиг. Так вот эта Джюлетта, вставала рано утром. Дети, я продолжали лежать в пастели, холодно в комнате. Она в тулупе, в валенках, берет топор и отрубает кусок льда, из льда привезенной как питьевая вода. В маленькой комнатке, бывшее помещение начальника караула, ставит чайник на примусе и готовит всем нам завтрак. Потом мы все, в тулупах, в теплых пальто садимся за стол и кушаем быстро пока все не остыло. Потом дети в школу, я на службе а женя должна была решать не легкую задачу что и как приготовить на обед. Командир полка конечно понимал наше положение и он искал возможность куда нас пересилить. К нашему счастью для полка строилась гостиница, где должны были останавливаться офицеры пролетающие на совещаниях или для решения служебных вопросов офицеры из подразделении. Это здание не было предусмотрено для заселения офицеров. Но учитывая мое положение, а потом я все таки уже был старшим офицером где то в октябре нас туда переселили. Двухэтажное, деревянное здание. На втором этаже две квартиры, трехкомнатные, с туалетом. Очень важный вопрос. Я еще расскажу что это значило для нас. На первом тоже две квартиры. Вот в этом здании жили только мы и еще что вроде сантехника или мусорщика. Он нам не мешал, даже иногда помогал в решении каких ни будь хозяйственных вопросах. Для нас конечно это уже было очень хорошо. Правда начальник попросил нас что третью комнату уступить помощнику по комсомолу, Окрушко Олегу и еще одному молодому лейтенанту. Забыл как его звали. Мы согласились и надо сказать что жили мы очень дружно. Их как правило редко было дома. И ребята были очень вежливые, предупредительные. Кушать они ничего не готовили потому питались в офицерской столовой, так что все было хорошо. Так вот по поводу туалета. В Тикси-3, так назывался военный городок, кроме старых бараков, были построены двухэтажные дома. Так как там была вечная мерзлота, дома строились на сваях. Под домом рыли большой котлован и туда были вмонтированы металлические трубы, диаметром где то 40 или 50 см. Вот эти трубы и были предназначены для так сказать туалета. Летом, специальными машинами опорожняли эти рвы под домом, которых усердно заполняли всю зиму. Но беда была в том что при пользовании такого туалета все эти отходы намерзали на трубу и через дней 10, 15 надо было прочищать трубы иначе невозможно было сходить в туалет. Так вот я, задумался, нельзя ли чем то согреть эту трубу чтобы не приходилось ломом пробивать наши драгоценные отходы. Придумал! Надо положить на трубу обыкновенный кипятильник. кипятильник будет согревать трубу и все отходы спокойно уйдут в яму. Гениально. Но, оказывается не все гениально просто. Около трое суток я кипятил это варево, но к сожалению кроме «амбре» из этого действия ничего не получилось Так что пришлось нанимать товарища и дедовским способом, ломом пробивать эти отложения Жизнь потихоньку налаживалась. Женя сразу нашла общий язык с женами офицеров. Север, особо идти некуда и жени офицеров часто собирались в штабе, в каком ни будь классе, и вели свои нескончаемые женские разговоры. В этих суровых краях, люди инстинктивно искали обыкновенное человеческое тепло. Здесь не было каких то интриг, зависть, недоброжелательства. Мы как то быстро стали своими в офицерском коллективе. Нас часто приглашали к себе по каким либо праздникам, семейным, народным, государственным. Уже в сентябре начинается полярная зима. Мы там регулярно ходили в русскую баню. Баня была сделана для всего гарнизона. Были прописаны женские дни и мужские дни. Я там впервые понял что значит парилка русской бани. Я залезал на самую верхнюю полку и брал с собой тазик холодной воды. В раздевалке всегда стоял бочок с холодным квасом. Пей не хочу, и бесплатно. Что интересно, в доме культуры почти каждый день шла новая картина. Самолетом каждый день привозили новый фильм. Соответственно каждый вечер, жители гарнизона гуртом шли в кинозал, независимо от погоды. И мы с женой вечерами, даже когда намечалась пурга, я вперед, она цепляется за мои полушубок сзади и идем в клуб, преодолевая снежные сугробы. Приходим в клуб все в снегу, начинаем от тряхываться. Кругом друзья смех, шутки, прекрасное настроение. Конечно не все было так гладко и хорошо. Были дни когда из за пурги нельзя было вообще выйти из дому. Транспорт не мог ходить. Были критические моменты когда заканчивались топливо, продукты и подвезти все это было невозможно, пурга. Детей в школу или из школы приходилось развозить, привозить домой на вездеходе. Это при условии и что расстояние всеми объектами не превышало 100 метров. И нам тоже пришлось пережить трагические минуты, часы , дни. А случилась эта беда в нашей семье, на новый 1967 год.
На новый год нас пригласили отметить год все коллективом управления. Конечно трудно было отказаться от такого приглашения. Детей мы накормили. Жена подготовила питание для Людмилы. Ей к этому времени было около 7 месяцев и думали что старшим дочкам шло уже 12, 13 лет и с задачей по уходу за сестрой справятся. Я не помню уже когда мы вернулись, наверно около трех часов ночи. И мы застали страшную картину. Север, все продукты в основном консервы. И молоко сгущенное тоже консервы. Старшие дочки дали Людмиле сгущенное молоко, которое оказалось , мягко выражаясь, не качественное и дочку отравили. Ребенок умирал. В гарнизоне не было врачей, медицинских препаратов для оказания срочной медицинской помощи. Пурга, транспорт на граждански Тикси не может ходить. Дорог нет. Мне подсказали что на Тикси может пойти единственный вездеход который может ходит по маяку. Этот транспорт держат для особо экстерних случаев. Разрешение на выход этого вездехода дает только начальник гарнизона генерал, фамилию не помню. Ночь пурга , новый год. Я пошел к генералу домой. Я всю жизнь благодарен этому генералу. Он понял состояние отца умирающего ребенка и дал команду о немедленном выходе этого вездехода. Мы погрузились вездеход. Офицеры управлении, оказали нам и поддержку и помощь чтобы быстро погрузиться и мы выехали в Тикси. Вездеход шел не по дороге ,а через залив море Лаптевых по маяку по прямой линии. На что мог наехать при таком слепом вождении вездеход, невозможно было предполагать. Уже въезжая в Тикси, там горело уличное освещение и можно было ориентироваться. Прибыли в больницу, врачи тут же занялись лечением нашей дочки, успокоили нас. Я не буду все тяжелые подробности писать но скажу что случись подобное сейчас, представляю в какую сумму нам бы такая помощь влетела и главное не это. Главное то как люди нашего времени были всегда готовы искренно, без всякого расчета на выгоду, честно и добросовестно оказывали друг другу необходимую помощь. Я не хочу восхвалять и оправдывать Советскую власть. Я при советской власти прожил 61 год. На себя испытал все прелести советского периода. Да было много плохого и отвратительного. А при какой власти всем хорошо? А что сейчас у нас все хорошо.? Не буду перечислять все гадости которые есть у нас на сегодня. Человек, который способствовал разграбление страны, который уронил авторитет России ниже плинтуса, который развязал братоубийственную воину, расстрелял парламент, предал интересы русских, русскоязычного населения в бывших советских республиках, который один срок президентства пьянствовал а второй срок лечился. Лечение которого влетело в крупную сумму для страны, похоронен на самое почетное место страны с царскими почестями. От Сюда и все остальное. Я не спорю что часть населения стала жить лучше. Но очень многие с ностальгией вспоминают и дни прошедшие. В наше время народ не был испорчен долларом, стремлением к богатству. Было больше тепла человеческого, взаимопонимание, уважительность и не смотрели друг другу через кошелек. И вот такие человеческие отношения всем нам помогало легче выжить в тяжелых бытовых условиях Севера. Особенно плохо было на Севере для детей. Не было свежих фруктов, овощей. Лук , свекла картошка и все тому подобного сушенное. В Тикси мы на семью получали нормальную картошку, но на островах только сушенная картошка. Пришлось мне пробовать такую картошку. Я же неоднократно бывал на островных подразделениях. Отвратительная вещ. Водопровод не был проведен во всех домах. По этому, для жильцов где не было водопровода, привозили лед, который вырезали где то в пресном озере. Вот кусок льда мы клали в двухсот литровую бочку. Лед таял, мы получали воду. С продуктами питания, то что мы получали из военной части, в основном было не плохо. Мы получали несколько килограммов, мясо, сливочного масла, консервы всякого рода но не было свежих фруктов и овощей и вопрос поневоле встал о отправке детей в Тбилиси. Но это надо было сделать уже весной когда дети закончат школу. Зима на Севере не такая как на материке. Солнце не всходит с ноября до конца февраля. Правда это где как, то есть на какой широте. Около 12 часов начинает сереть, как это бывает очень рано утром. Около трех часов дня уже совсем темно. Постоянно хочется спать. Когда нет пурги, ясное чистое небо, звезды смотрятся очень ярко и это очень красиво. Конечно все время хотелось посмотреть северное сияние. Полностью, во всей красе удалось посмотреть северное сияние всего несколько раз. Но словами описать эту красоту невозможно. Мне показалось как будто это огромный, мохнатый зверь шерсть которого выделяет разноцветные лучи и вот это цветовая гамма находиться в постоянном движении лапы этого зверя то опускаются над землей то поднимаются вверх. Нет, это надо видеть. Я не обладаю таким запасом слов чтобы передать эту невозможную красоту. Ну а пурга, это конечно страшно. Когда вот сидишь в этой квартирке и слышишь этот вой, пурги, напоминающий рев огромного смертельно раненого зверя как то становится страшновато. Вот в это время ты ясно чувствуешь величие дикой природы и то человек это песчинка в этом огромном мире. Я хочу сказать что, у меня получилось по службе так что мне пришлось послужить практический во всех климатических условиях которые существуют на земном шаре, включая острова как в атлантическом океане, в тропиках так и Северном ледовитом. В Новосибирском архипелаге. Правда на острове котельный я попал в летный период. Это когда температура минус 1, +2. А на Кегелях весной, температура воздуха такая же как на Котельный. Когда я туда прилетел, по служебным делам то офицерский состав свои семьи еще не привезли на остров. А вот на Кегеляхе там офицеры уже жили семьями. Эти два острова практический одинаковые по все показателям. На Котельной кроме роты ничего живого там нет . Не знаю может зимой белый медведь там появляется . Остров. Каменистый и даже тундра не растет. Тоже самое на Кегеляхе. На Кегеляхе мне пришлось пожить около месяца. Так что как там живут офицеры с семьями я насмотрелся. Мы восхищаемся русской женщиной. Мы говорим о декабристках, о трудовых подвигах русской женщины в годы индустриализации и коллективизации, в годы Великой Отечественной воины. Но то что я видел на Кегеляхе, достоин не меньшего восхищения. Тикси, по сравнению с островом Кегелях просто тропики. Живут семьи офицеров в длинном бараке. По середине коридор, с тускло освещенными лапочками. На улицу ни зимой, ни так сказать летом не выйдешь. Зимой пурга. Летом грунт превращается в какую ту жижу, что килограммами прилипает к обуви. За месяц , то что я там был, ни разу не было чистого неба. Все время туман, пасмурность. Радио не прослушивается, телевидение нет, библиотеки никакой. Ну если кто с собой что то прихватил и на этом все. Во время навигации завезут десятка два фильмов и все. Прессы никакой. Все виды овощей только сушенные. Как в таких условиях жить? Самое интересное это хождение в туалет. Здесь на улицу уже не выйдешь как в Тикси. Они приспособились очень интересно. В середине барака котельная. Около котельной маленькое помещение в середине которого отверстие. Под отверстием на земле лежит большая кастрюля наверно примерно литров на сто. Там же висит график. При заполнении этой емкости, дежурный по графику вытаскивает эту емкость и очищает. Труд я думаю не из легких и не очень приятных, но надо. Другого выхода не было у наших доблестных защитников северных воздушных рубежей нашей великой страны. И никто бы не осудил женщину не ездить в эти дикие условия. Но они добровольно, без всякого нажима на них шли на такие лишения, дишь бы находиться с рядом любимым, защищающим воздушные рубежи нашей Родины. Как не восхищаться такими женщинами!?
Около трех км, от нашей радиотехнической роты, находилась станция СП, северный полюс. Их задача, метеорология. Я ходил к ним в гости. Небольшое одноэтажное здание, и всякого рода приборы по наблюдению за погодой и таму подобное. Всего 4 человека. Я был просто восхищен как они были устроены в бытовом отношении. Прежде всего библиотека. Все издания полного сочинения писателей, сразу поступали в одном экземпляре на СП. У меняя глаза разбежались когда я увидел эту библиотеку. Кстати я там полностью прочитал «Очарованная душа», Ромен Ролан. Отдельно биллиардная. Кухняяяяя. Кинозал, спальное помещения. Вот это быт и я прекрасно помню как мы постоянно обращались местным властям чтобы они помогли нам в решении и бытовых вопросов и вопросов влияющих на состояние боевой готовности наших подразделении. Надо сказать что гражданские организации к нашим просьбам относились с пониманием и оказывали нам существенную помощь в поддержании боевой готовности наших подразделении. Но вернемся на Кегелях. Я там встретил латыша, которого выслали сюда на остров еще 1939 году. Он уже настолько привык к Северу что даже имея возможность он уже из этого острова не хочет уходить. Хотя он даже квартиру купил в Риге но сбежал опять сюда на остров. А занимался он здесь отловом песцов и довольно успешно. Но что оставило на меня неизгладимое впечатление, здесь на острове это погреб в вечной мерзлоте. Завел меня командир роты в погреб и включил свет. Это нельзя словами описать . Это надо видеть. Стены потолок из льда, И смотрятся они при с электрическом свете, как будто они построены из множества бриллиантов, так электрический свет отражается и переливается в неровностях стен и потолка. А на этом бриллиантов полу лежит туша оленя. Я наверно минут 5 не мог даже слово произнести от восхищения от такой красоты.
Я побывал во всех подразделения, в Хатанге, Чокурдахе, в Нижнем Янске. Я повидал в каких условиях несут боевую готовность радиотехнические роты на Севере.. Завидовать нечему. Да, офицеры получали двойной оклад и год службы засчитывался за два. Но, практический от этого двойного оклада никакого толку не было. Во первых продукты питания были очень дорогими и во вторых билеты на самолет. Так что если офицер вздумал с семей вылететь в отпуск то все деньги уходили на авиационные билеты. У нас тоже встал вопрос о том что с окончанием учебного года надо детей отправить в Тбилиси и оставить их у бабашки, у матери жени. Моя мать не смогла бы так ухаживать за моими детьми. Кроме того наш отцовский дом, то что отец выстроил на самой окраине города, находился далековато от школ. А бабушка Маня жила чуть ли в центре города. Была у нее одна полуподвальная комната с небольшим коридором перед комнатой. И вот я опять возвращаюсь к теме как в то время люди шли на встречу друг другу и помогали чем могли. Дело в том что нежданно, негаданно, мы обнаружили что возрождение нашей любви не прошло бесследно и оказывается мы ждем четвертого ребенка. Ни о каких то абортах и речи не могло быть. Самое интересное то что я почувствовал очень сильную любовь к этому еще не родившему ребенку. Конечно я люблю всех своих детей и делаю все для их благополучной жизни. Делаю то что могу. Но первый раз в моем сердце проснулась какая та нежность. Явление это было не простое. Все таки национальность, то что веками воспитывается у каждой нации какая то своя особенность сказывается, каким бы европейцем не стал по своему образованию. Так вот осетины, мужчины, не должны показывать по отношении к своим детям , жене, какую ту нежность, ласку, сюсюканье. Я вот расскажу такой случаи. Об этом писал великий осетинский писатель Коста Хетагуров. Дед, осетин, гуляет по двору. А двор это крыша сакли нижнего соседа. Рядом с дедом ползает внук. И вот внук подползает к окраине крыши сакли и вот вот может свалиться от туда. Дед не может взять внука на руку чтобы спасти ребенка. И позвать женщин ему не позволяет статус мужчины. Так что делает дед. Дед ногой нажимает на конец рубашки ребенка чтобы он не подполз к концу крыши сакли и не свалился вниз. Ребенок заплакал. На плачь ребенка вышли женщины и взяли ребенка на руки. И никто из женщин не осмелилась сказать деду,» ты что мол старый дурак ребенка не брал на руки чтобы спасти.»! И вообще женщина осетинка, была не вправе заговорить с мужчиной тем более свекром. Наверно в какой степени и во мне срабатывала вот эта многовековая традиция осетин, не показывать на людях какие то лирические, нежные чувства. Суровость, вот достойное качество осетинского мужчины. А тут я вообще раскис как только мне жена сказала о результатах нашей полярной ночи, я почувствовал себя на девятом небе от радости. Конечно была мысля о мальчике но в принципе мне было абсолютно все равно. Главное наш ребенок. И мы подумали что наверно на лето жене лучше было бы побыть в Тбилиси. Там и солнце и фрукты и овощи. А к осени прилетит обратно к о мне в Тикси. И здесь нам очень помогли врачи, медицина. Они оформили справки на детей и жену что они нуждаются с медицинской точки зрения побыть на юге и билеты на самолет дали бесплатные. Медицина тогда имела такую силу. Я проводил семью на юг и остался на полярное лето один. Я чуть ли не каждый день писал письма. Лето очень красивый период заполярий. Огромный, бескрайный зеленый ковер, тундра. Солнечный свет мягкий, неяркий и круглые сутки день. Квартира у меня была вполне нормальная по нормам крайнего севера. Питался я в офицерской столовой так что о питании не надо было беспокойства. За то с головой ушел в работу. Отлетел все подразделения. Побывал в Хатанге второй раз,на островных ротах, в Чокурдахе. Скучать было некогда. Много раз ездил а чаще ходил пешком в Тикси. Выступал там перед рабочими морского порта, и в других организациях. Памятным мне стала поездка для выступления в шахтерский городок Сога. Как то пригласил меня начальник, Запоев и попросил чтобы я поехал к шахтерам В Согу, выступить с лекцией о международном положении. Надо было ехать после обеда. Я согласился. После обеда мне дали легковую машину и я поехал а морской порт Тикси. У причала меня дожидался катер который меня отвез в эту самую Согу. Шлы мы наверно около часу. Народ уже был собран в помещении не подобие клуба. Я выступил, отвечал на вопросы. А вопросы иной раз бывали и довольно острые и надо было обладать неплохим ораторским искусством чтобы дать нормальный ответ на подобные вопросы. Закончил выступление, время шло уже к ужину. Я думал что они хоть на ужин меня пригласят. Ничего подобного. Даже не заикнулись об ужине. Я не стал намекать, попрощался и меня этим же катером отвезли в порт Тикси. А время уже за 10 вечера. День то полярный и особо не замечаешь сколько время на самом деле. Хочу кушать. Магазины закрытии. В части тоже офицерская столовая должна быть закрыта а хочу кушать. Что делать? И вдруг я чувствую вкусный запах свежеиспеченного хлеба.Значит хлебопекарня где то близко. Я подъехал к хлебопекарне, зашел а там молодые женщины, в белых брюках работают в этой пекарне. Выпросил булку хлеба. Ну как они , такие молодые, красивые женщины могли отказать а буханке хлеба, молодому симпатичному майору Советской армии!? Вот они мне дали буханку только что испеченного хлеба. Запах изумительно вкусный. Я дал водителю кусок хлеба. Он тоже пока меня ждал в порту тоже проголодался. Я как дорвался с голодухи до этого хлеба так почти всю оставшуюся часть буханки съел.. Приехал домой. Вроде ничего все в порядке. Утром встать на службу и не могу. В животе как будто сто кинжалов сразу воткнули. Боли невозможные. Что делать? Позвонил я начальнику что вот со мной приключилось какое то непонятное заболевание и не могу выйти на службу. Так этот друг, вместо того что чтобы посочувствовать начал меня высмеивать что я наверно с шахтерами слишком увлекся спиртным. К часам трем боль прошла и я вышел на службу. Так Запоев не поверил что у меня это случилось из за свежего хлеба. Новоиспеченный хлеб нельзя кушать пока не пролежит хотя бы два часа.
Вот такая была история со мной. Ну истории всякие бывали на Севере. Помню такой случай. Радиотехнический полк ведет наблюдение за всеми воздушными целями которые могут появиться в зоне действия радиолокаторов полка. Вся эта воздушно- космическая обстановка отражается на планшетах. За планшетами сидят дежурные операторы, солдаты и обозначают передвижение воздушных целей по информации получаемых наших радиолокаторов расположенных от Хатанги до Чокурдаха. Дежурный офицер наблюдает за воздушно космической обстановке и в случае появление в нашем воздушно космическом пространстве не заявленных целей, немедленно докладывает по команде для принятия решения на уничтожение нарушителя наших воздушно космических рубежей. Вот таким образом мы ведем круглосуточное боевое дежурство. Так вот, происходит на дежурстве интересное событие. Смена на ночь, заступают вполне трезвые солдаты а утром возвращаются с боевого дежурства, не совсем но пьяные. Начали искать где же солдаты находят спиртное? Проверили все что можно было проверить, нигде ничего нет. А солдаты , понятно молчат как партизаны на допросах у немцов. И вдруг, совершенно случайно один из проверяющих обратил внимание что баллон огнетушителя, который висел за спиной дежурного офицера пылью не покрыт. Каждый из нас прекрасно знает что эти баллонный висят и годами их никто не трогает, а тут вес блестящий. Поинтересовались, вскрыли, а там самая настоящая брага. Видимо дежурный офицер иногда засыпал во время дежурства а солдаты забирали этот огнетушитель и делали там брагу. А как брагу делать для русского мужика это небольшой секрет. Вот они, наши солдатики так проводили время на боевое дежурство. Нет конечно бдительность они конечно не теряли, так что американские бомбардировщики всегда находились в зоне наблюдения. Да крайний Север очень своеобразный и бы сказал очень притягательное место, несмотря на все трудности, неудобства жизни. Я даже жену чуть не потерял в Тикси. А дело было так. Там, в Тикси служили летчики и истребительной авиации летчики дальних полетов. Для летчиков специально держали коров чтобы давать им свежее молоко. Начальник гарнизона разрешил давать по одному литру молока грудным детям военнослужащих. Такие тоже были. Нам тоже каждый день давали по литру молока, бесплатно, прямо в коровнике. Жена хоила туда и ей давали. Коровник находился буквально может метров 60, 70 от нашего дома. Жена получила молоко и когда возвращалась домой начала поднимться пурга. Она оч чем споткнулась, упала, ударилась о че то головой и потеряда сознание. Пурга начала усиливаться и она уже начала укрываться снегом. Еще немного и ее небыло бы видно под снегом. Хорошо в эт время проходили солдаты и обратили внимание что человека заносит снегом. Вот они ее и спасли. А одинь раз мы оба моглы замерзот они ее и спасли. А одинь раз мы оба моглы замерзнуть на улице. Вечером как всегда пошли в кино. Погода была спокойная. Пока мы смотрели кино, поднялась пурга. До дома мы все таки добрались а вот где двери, открыть двери не поучается. Тогда я начал ногами стучать по стенке. Все вслепую. Ничего не видно. Хорошо это дворник который жил на превом этаже услышал и открыл двери. Он и помог нам влезть внутри дома. Так что с Севером шутки плохи. Мне запомнилось еще случай когда я летел в роту в Нижний-Янск. Это где ни будь 1000 км от управления полка в глубь Якутии. Прилетели вертолетом. Первый ипоследный раз летал вертолетом. Неприятная штука. Прилетели в ночь. Разместились в санчасти. В ротах не были предусмотрены отели. Офицерам негде было жить. Утром встали пошли в роту. Нас было человека 3.Проверяли боевую готовность роты, каждый по своему направлению. Идем в роту, температура минус 55 градусов. Идем и как будто глотаем мелко толченное стекло. И вот на тебе катастрофа, чувствую что меня приглашают по серьезной проблеме туда где лежит гора известных отходов. Как то я умудрился освободиться от этого груза, но. Но я не могу штаны застегнуть. Надо же. Прилетел проверяющий со спущенными штанами. Я как то умудрился зайти полутемное место около входных дверей в казарму и минут 10 согревал пальцы чтоб они моглы застегнуть пуговицы на штанах. А ведь на руках у меня были очкень теплие рукавицы. Но я при своей операции на несколько минут снимал рукаиицы и пальцы в буквальном смысле окоченели 55 градусов не шутка. Первый раз при такой температуре я почувствовал что плечам холодно. Впервые за время службы на Севере. Что на Севере много эта рыба и всякая. Я как то был в командировке в Чокурдахе. Там течет река с таким красивым названием Индигирка. Рыбы там полно. Мне там сунули две рыбки под названием Чир. Каждая по 3,4 кг. Когда уже дома жена разрезала Рыбу, в каждой рыбе было по килограмму икри. Конечно мы посолили эту свежую икру и с удовольствием съели. Вообще мне кажется мы почему то не используем Север для организации туризма. Север надо посмотреть, побыть там, насладиться красотой тундры послушать вой пурги, насладится картиной «Северное сияние, попробовать строганину из свежей рыбы или из оленины. Вообще то все эти подробности я уже писал в своих воспоминаниях. Я выделил главу «Северное сияние» просто потому что через Крайний Север жизнь моей семьи засияло новой силой. На Севере мы произвели новую жизнь которая окончательно скрепила нашу семью и мы с женой дожили до спокойной старости. Эта была серьезная проверка наших чувств и мы убедились Что без друг друга жить мы не можем.
Но, прожить 3 года на Севере нам не удалось. В сентябре жена прилетела ко мне из Тбилиси. Нам уже дали квартиру в кирпичном доме. Квартира со всеми удобствами. В таких условиях можно было без особых трудостей прослужить и положенный период службы на Севере 3 года. Но судьба распорядилась по другому. Из Новосибирска прилетела группа политработников, во главе с начальником политотдела 14 армии ПВО, генералом Хоточкиним. Шла проверка работы нашего политотдела. Особый упор было сделано на мою работу. Я тогда не придал этому значение. Когда группа закончила работу, мне был задан такой невинный вопрос. Буду ли я хотеть по замене возвращаться обратно в европейскую часть страны или могу остаться в Сибири. Я сказал что для меня абсолютно все равно где служить. Прошло небольшое время и к нам в часть поступает приказ о моем назначении начальником политотдела зенитно-ракетного полка прикрывающего важнейший оборонный объект Красноярск –26. И это назначение совпадает с рождением моей четвертой дочки Фатима. Фатиме было около 20 дней когда мы вылетели из Тикси в Красноярск на новое место службы.
Полковник Советской Армии, войск противовоздушной обороны страны Чигоев Ш. А.