Я человек подозрительный. По долгу службы мне приходилось сталкиваться с сами различными видами мошенников. И, поверьте мне на слово, не все идиоты. Многие невероятно умны, хитры и изворотливы. Вот и сейчас, я понимаю, что с этой семьёй не всё ладно, но как следует зацепиться за эту мысль не могу. А всё почему? Правильно, мало данных. Вот Валентина легко находит, от чего нужно плясать, поэтому мне гораздо проще работать, обсуждая с ней каждый шаг.
Медленно, без суеты, я ворвался в поток машин и направился на стоянку возле моего дома. Здесь, под охранной, стояли машины жильцов. Очень комично выглядела среди не самых дешёвых автомобилей моя «девятка». И на меня посматривали, как на чудика. А мне всё равно.
Пересев в машину классом попроще, я направился к Журавлёвым. Вокруг да около ходить особо смысла нет. Минимум информации я получил. Мужа у Журавлёвой нет, дети есть. И она явно малообеспеченная. Пора было познакомиться с ними поближе.
По пути я заехал в магазин и купил немного игрушек, торт, фрукты. Знаю совершенно точно, что когда собираешься наведаться в гости, где тебя не знают и не ждут, лучше всего прийти не с пустыми руками. Это располагает людей, делает их более открытыми. Для таких целей у меня есть отдельная карта. Я не просил денег у Валентины, а просто откладывал понемногу с зарплаты, вкладывая копеечку в дело благотворительности.
В этот раз я припарковался в соседнем дворе. Мне вдруг почудилось, что они могли заметить мою машину в субботу. Хотя с другой стороны, заметили, ну и что? Я же не бандит или шпион какой-нибудь! Но машину оставил всё же возле соседнего дома.
Домофон на нужном мне подъезде не работал. Я вошёл в подъезд, и в нос сразу ударил неприятный запах мочи. Понятно, открытой дверью в подъезд кто-то воспользовался, как призывом посетить туалет. В целом внутри всё было довольно чисто для такого старенького и обшарпанного с виду дома.
На третьем этаже было три квартиры. Теперь я уже знал номер, а потому мне не пришлось звонить во все подряд. Да и не зная номера, нужную дверь найти было бы просто: простая, деревянная, которые стояли на всех квартирах во время моего детства. Настолько тонкая, что, стоя на лестничной клетке, я слышал, как заливается рыданиями младенец, как что-то кричит девочка и топают мальчики.
«Как она справляется!» – с ужасом подумал я, вспомнив женщину. Мне и минуты хватило на то, чтобы появилось желание просто сбежать отсюда. Оглохнуть можно даже здесь, что же творится внутри? Но я преодолел малодушие и нажал на крошечную кнопку звонка, подумав, что его вряд ли кто-то в таком шуме услышит. Но дверь распахнулась почти сразу.
- Вы из поликлиники? – подозрительно оглядев меня, спросил мужчина. Тот самый, которого я видел в субботу. Фёдор.
- Нет, – удивился я.
- И кто вы?
- Ищу семью Журавлёвых.
- Это мы, – вклинилась в разговор женщина. По всей видимости, Татьяна. – Что такое?
- Я представляю человека, оказывающего посильную помощь людям, в этом нуждающимся. Пришёл познакомиться с вами. Вот! – я протянул им пакеты и контейнер с тортом. – Это вашим детям.
Фёдор с Татьяной переглянулись, осторожно приняли подарки и посторонились, пропуская меня внутрь. Да-а, квартирка явно просила ремонта. Я встал ногами на грязную половую тряпку, на которой меня и попросили разуться. Почему-то придверного коврика здесь не было. Я посмотрел наверх: потолок серый от пыли, давно не крашенный. Люстра старенькая, простенькая. Стены покрыты обоями, которые, как я думал, остались в далёких нулевых: ужасная, рисованная кирпичная стена. Причём розовая! Местами обои отошли, и подклеить их никто не догадался. В одном углу я приметил и «наскальную живопись»: кто-то из детей постарался. Встроенный шкаф был чуть приоткрыт, и оттуда торчала детская обувь, сваленная, судя по всему, в огромную кучу.
- Вы простите, – сказала женщина, чуть покраснев. – Мы сегодня гостей не ждали. Бардак. Да ещё и дочка приболела вчера. А сегодня сынок за ней. Мы врача ждём из поликлиники.
Мне вдруг вспомнилось, как они всей гурьбой ходили в крошечный магазин. Почему же в поликлинику сами не пошли? Судя по голосам, дети достаточно бодры, но родители почему-то не поспешили с ними в больницу. Почему?
- Можете осмотреться, – предложил Фёдор. – Не знаю, как у вас принято, но к нам из социальной службы приходят, раз в год, примерно. Осматривают условия жизни детей. Мы ничего не скрываем, смотрите!
Я разулся, и мне тут же были предложены тапочки. Вот, если честно, я человек совершенно небрезгливый. Бомжи меня не смущают, тараканов не боюсь, но эти тапочки… Какое-то месиво непонятного цвета! Честное слово, я бы лучше в носках остался. Пришлось ощупывать их руками, чтобы понять, куда ноги засовывать.
Татьяна отправилась к детям, а Федя неожиданно протянул мне руку и представился:
- Фёдор.
- Олег Михайлович.
- Пройдёмте на кухню. Там смотреть нечего: крохотная клетушка. Дети едят в большой комнате. Здесь мы просто не помещаемся!
- Давно вы здесь живёте? – спросил я, оглядывая закопчённое помещение. В целом, всё было не так плохо. Мебель явно неновая, но в неплохом состоянии, хороший современный холодильник. На небольшом столе кучей стояли коробки с кашами, тут же открытое молоко, заварочный чайник, несколько пустых пакетов с крошками. Одна из конфорок газовой варочной поверхности горела, а в стоящей на ней кастрюле что-то побулькивало.
- Месяца два, – задумавшись ненадолго, ответил Фёдор.
- А до этого, где жили? – проявил я заинтересованность.
- В двушке в паре кварталов отсюда.
- С пятью детьми?
- Ну… Алёна, наша самая младшая, недавно родилась. А так, мы привыкли. В тесноте да не в обиде. Сейчас с маткапиталом проще стало. Мы вот, неожиданно размен нашли. Добрые люди помогли. Видите, холодильник? Думаете, у нас есть деньги на такую классную технику? Нет, это подарок. Идёмте.
Я заглянул в ванную, крошечную, заваленную бесконечными тюбиками, флаконами, на крючках куча полотенец, краем глаза заглянул в щель туалета. Мы оказались у первой комнаты.
- Здесь наша комната, – сказал Фёдор, открывая двери. Большая кровать, шкаф, пеленальный стол и детская кроватка. Вот и всё, а, впрочем, что ещё нужно? Единственное, что смутило меня, это опять жуткий бардак. Груда грязного детского белья в углу комнаты, использованные подгузники. Запах стоял соответствующий.
Мы пошли дальше на звук чуть успокоившихся детских голосов. Большая гостиная или «зала», как выразился Фёдор, была не такой уж большой. Проходная комната, из которой можно пройти ещё в две комнаты. Стоило мне войти, как дети недружно закричали:
- Здрасти!
- Здласти!
- Здатуте.
- Здра-ствуй-те!
Я немного ошалел и на автомате сделал шаг назад, но потом опомнился и прошёл дальше. Посреди комнаты стоял большой стол книжка. У моих родителей был такой. Сам он слегка прямоугольный, добротный и ещё раскладывается. В этом доме его явно никогда не складывали. Да и смысл с таким количеством детей?
Вокруг стола стояли разномастные стулья, ещё здесь был шкаф-стенка и диван с телевизором. Слишком маленькая комната для такого количества мебели! Мне было здесь тесно.
- А здесь мальчишки живут, – открыл дверь в комнату Федя. Я увидел двухъярусную кровать и одну односпальную. Три письменных стола были разными по высоте и длине, но стояли вдоль окна. Ещё здесь был относительно новый комод и полка, с немногочисленными игрушками и книжками.
У меня нет своих детей, но я встречаюсь с друзьями, хожу к ним в гости. Всегда удивляюсь, сколько у современных детей игрушек! Я вырос в небогатой семье. Нет, мы не бедствовали, но игрушек у меня было мало, сладкое я ел только по праздникам и в детстве я ни разу не был на море. Единственными моими путешествиями были поездки в две деревни к бабушкам и дедушкам.
У мальчишек Журавлёвых ассортимент игрушек был хоть и современным, но совсем небольшим. Два робота, несколько машинок. Дартс, пазл в потрёпанной коробке, немного мягких зверей и какая-то мелочёвка. Но игрушки были в неплохом состоянии.
В комнате девочек, а точнее, пока только одной девочки, было попросторнее, хоть сама она была значительно меньше, чем у мальчиков. Здесь тоже стояла двухъярусная кровать, но второй ярус застелен не был.
- Алёнка подрастёт, Улька наверху спать будет, – пояснила Татьяна, заходя в комнату за мной. – А сейчас, если кто из родичей останется на ночь, то вон, положить есть куда!
Стол, шкаф, комод, полка. Комната была меньше и больше просто не вмещала. Три куклы, немного мягких игрушек. На столе альбом и карандаши. Скромно.
На всех подоконниках стояли герани. Я совершенно не разбираюсь в комнатных цветах, но герани знаю благодаря Наталье Леонидовне, моей учительнице по математике. Весь её класс был заставлен геранями! Просто по 5-6 штук на каждом подоконнике, на шкафах. И обязательно за перемену их заденут раз пятьсот. Представляете, какой запах стоял? Если ещё окна закрыты были, то просто тушите свечи!
Сейчас, глядя на подоконники Журавлёвых, я как-то невольно старался не приближаться к окнам.
- Кто-то вам оказывает помощь? – спросил я, возвращаясь в «залу», то есть в большую проходную комнату.
- Кому мы нужны? – улыбнулась вдруг Татьяна. От улыбки её лицо немного помолодело, но всё равно мне она казалась старше меня лет на 5-7. Удивительно! – Нам государство-то помочь не хочет. Сами хотят демографию поднимать! Вот, так получилось, что у нас пятеро детишек. Что же теперь? Прокормим как-нибудь, вырастим.
Она сказала последнюю фразу тихо, с тоской и надеждой, даже с любовью, что у меня защемило сердце.
- Сейчас вот троих в школу собираем, – продолжила грустно говорить Татьяна. – В прошлом году ещё двое ходили, в этом и Ульяна, наша третья, в школу отправляется. С одной стороны, хорошо, при деле все, с другой… Знали бы вы, как это дорого, столько детей к школе собрать! Ничего, выкрутились.
Я вспомнил, как они ходили в магазин. Да, «выкрутились» – самое подходящее определение!
- Покупаем по чуть-чуть, – сказал Федя. – Деньги сэкономим, пойдём, обувь купим. Ещё сэкономим, ещё детям что купим. Всё для них!
Я посмотрел на мужчину и женщину. Вспомнил, что сегодня понедельник. Ладно, Татьяна явно в декретном отпуске. Но Фёдор? Может, он в ночные смены работает?
- А где вы работаете? – спросил я.
Татьяна с Фёдором переглянулись и оба вздохнули.
- Меня сократили, – грустно сказал Федя. – Сейчас в поисках работы. Я механик по образованию.
- Хорошая специальность, вакансий много, – кивнул я.
- Только не берут меня, – тихо сказал Федя. – Узнают, сколько у меня детей и не берут.
- А я в декрете, – кивнула Татьяна. – Ну ничего, как видите, всё не так плохо у нас.
Дети притихли, глядя то на родителей, то на меня. Они уже распотрошили мои скромные дары, но теперь отвлеклись от новых игрушек. Особенно старший мальчик смотрел на всех так по-взрослому, с пониманием.
- Мы будем рады помощи, – произнёс Фёдор. – Даже самой маленькой.
- Понял, – кивнул я. – Решения принимает человек, которого сейчас нет в городе. Но, думаю, чрез неделю мы примем какое-то решение. Вот мой номер, – я протянул визитку с рабочим номером телефона. – Если что, звоните.
- И вы заходите, – пригласила Татьяна. – Мы почти всегда дома!
Я вышел из квартиры, чувствуя неприязнь к Фёдору. Механик, блин! Внутри меня накрыло такое возмущение, что я с трудом сдержался, чтобы не врезать ему в морду. Хотелось встряхнуть его, спросить, нормальный он вообще или нет? У него ПЯТЕРО детей! Неважно, что там по документам. Понятно, почему они официально не женаты. Наверняка пособия получают. Но он-то как сидит без дела? У него душа не ноет, что каждый день нужно «выкручиваться», чтобы детей прокормить? Пошёл бы хотя бы грузчиком!
Я медленно выдохнул и отправился вниз по лестнице. Мне нужна ещё информация о них, хотя прямо сейчас был порыв бросить их и искать других нуждающихся.
Не успел я сесть в машину, как сзади раздался пронзительный крик:
- Стойте!
Я обернулся.
Продолжение 👇 Спасибо вам за ваши лайки и комментарии!