1 сентября 1953 года торжественно открылось Главное здание МГУ — самая высокая из семи «сталинских высоток», 235 метров со шпилем. Вплоть до 1990-х годов — высочайшее здание в Европе. Сталина уже не было в живых, но высаженные цветочные клумбы ещё повторяли лозунги в его честь. Потом и клумбы замолчали... А ещё вплоть до 1960-х вокруг здания бродили лоси... Это фотография 1961 года:
Написал в комментариях бывший студент: «Я учился в МГУ в 1969—1973 годах. Никогда не забуду, когда у метро «Университет» машина сбила лося. Наверное, у животных были какие-то старые миграционные тропинки, которые потом перерезали городские коммуникации...»
Автор этих строк учился там позднее, в 1980-е, и лосей, конечно, уже не встречал. Хотя летом 1986-го возле Главного здания МГУ меня как-то поразила гигантская гусеница, деловито ползшая по асфальту рядом с Главным зданием, по-моему, это была гусеница махаона, хотя за давностью лет могу и ошибаться.
Ещё из интересного, происходившего внутри Главного здания, стоит упомянуть попытку «коммунизма», строительство которого предпринял ректор МГУ академик Иван Петровский (1901—1973). Характерно, что этот проект затеял именно Петровский, сам беспартийный, нередко вступавший в конфликты с парткомом МГУ (Брежнев даже как-то сочувственно сказал ему, чтобы он по всем спорным вопросам обращался непосредственно к нему), автор скептических высказываний о бюрократии вроде: «Администратор не может принести пользы! Задача хорошего администратора — минимизировать вред, который он наносит». Петровский возглавлял МГУ 21 год. А «коммунизм» состоял в его идее о том, что самый простой обед для студентов должен быть бесплатен. Так и было при его жизни в столовых МГУ, и даже некоторое время после него. Говорят, в Главном здании МГУ аж до 1990 года сохранялась столовая, где тоже часть блюд — суп, салат из капусты, хлеб, чай... — была бесплатна — для студентов, которые легкомысленно растратили всю свою стипендию и вынуждены теперь дотягивать до следующей. Сам я в этой столовой, к сожалению, ни разу не был, хотя по времени мог бы успеть.
Зато при мне, в конце 1980-х, внутри Главного здания наблюдались совсем иные тенденции: пышным цветом расцвела «демократия». Появились стенды с неформальной печатью. 22 мая 1989 года я даже из исторического любопытства переписал всё, что там висело: прежде всего, многообразные газеты националистов из Прибалтики и других республик СССР, с протестами против разгона митинга 9 апреля в Тбилиси, с программами Народных фронтов. Висели ксерокопии листов журнала «Гласность», издаваемого Сергеем Григорянцем. Висел экземпляр газеты Демсоюза «Свободное Слово» от 11 апреля с эпиграфом А.И. Герцена «Где не погибло слово, там и дело ещё не погибло». Листы заявления общества «Память», заканчивавшиеся словами «За Родину, за Сталина!». А также вывешенная кем-то подборка цитат из Ленина на 16 листах — но не за Ильича, а против него, где он призывал расстреливать, сажать, высылать и т.д. Рядом работала «кооперативная» точка торговли, где продавали фанту и свежие хачапури. Можно было купить тёплый ещё хачапури и, жуя его, поглощать одновременно всю эту контрреволюционную отраву прелесть. Кстати, вся она свободно продавалось в том же Главном здании, в одной из аудиторий, да и возле самих стендов продавцы самиздата нередко стояли, никто их не трогал. Как-то тем летом в Главное здание заглянул старый советский журналист-международник Юрий Жуков (1908—1991), купил пачку самиздата, даже немножко подискутировал с продававшими его девушками-студентками. Потом написал об этом статью в «Правде», с обзором антисоветского самиздата, где главной мыслью было (цитирую по памяти): «Самой неприступной крепостью должна быть голова советского человека!». Тогда он казался окружающим каким-то замшелым брежневским динозавром, доживавшим свои последние дни, а потом вдруг стало ясно: а ведь он был совершенно прав...
