Мы были довольно хорошо ознакомлены с материальной стороной японской вооруженной силы. Но мы проглядели и неверно оценили моральную стоимость этой силы. - А.Н. Куропаткин. Итоги войны. Записки о Русско-японской войне, 1904-1905 гг.
В русско- японской войне 1904-1905гг. русская армия, считавшаяся одной из сильнейших в мире, потерпела унизительное поражение от вооруженных сил расположенной на краю света островной азиатской державы, еще несколько десятилетий назад, казалось бы, погруженной в эпоху средневекового застоя.
В чем заключались причины тяжелого поражения евроазиатской супердержавы, которое стало для всего цивилизованного мира полной неожиданностью? Одним из бесчисленных экспертов, попытавшихся, что называется, "постфактум" разобраться в этом, был небезызвестный генерал А.Н. Куропаткин, - личность, оцениваемая историками достаточно неоднозначно.
Алексей Николаевич Куропаткин (1848 -1925 гг.) - военный и государственный деятель Российской империи, генерал от инфантерии, военный министр. В ходе русско-японской войны занимал посты командующего Маньчжурской армией и главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооружёнными силами России, действующими против Японии. Куропаткин сделал блестящую карьеру, однако, судя по всему, талантами стратега и полководца не обладал: военные историки упрекают его в нерешительности и нежелании идти на риск в ситуациях, когда он был вполне оправдан, плохой организация взаимодействия частей и соединений, мелочной опеке и недоверии к подчинённым ему командирам, причем многие из них даже утверждают, что именно неумелое руководство командующего вверенными ему войсками было одной из главных причин унизительного поражения русской армии.
Впрочем, современные эксперты склоняются к тому, что причины неудач царской России на дальневосточном фронте имели объективный характер, а вина Куропаткина, из которого попытались сделать своего рода "козла отпущения" была сильно преувеличена.
Как бы то ни было, размышления человека, стоявшего во главе российской армии в период военных действий заслуживают, вне всяких сомнений того, чтобы к ним стоило прислушаться.
Сам Куропаткин не отрицал, что были допущены ошибки, но утверждал, что наиболее важной причиной поражения была общая недооценка "материальных, и особенно духовных силы Японии".
"Долгое время наша соседка Япония не привлекала нашего внимания, настолько Япония жила отдельной от нас жизнью, и мы были уверены в ее слабости, - пишет неудачливый командующий в книге "Русско-японская война, 1904-1905". - Мы знали японцев за весьма искусных и терпеливых рабочих, любили японские вещи, восхищались тонкой работой, яркими цветами, но в военном отношении не интересовались Японией. Наши моряки с особою симпатией отзывались об этой стране и об ее обитателях...Но наши путешественники, дипломаты и моряки проглядели пробуждение энергичного, самобытного народа".
В том, что царское правительство недооценивало силы восточного соседа, нет ни малейших сомнений, поскольку результаты войны говорят сами за себя. Однако кто был в этом виноват в большей степени - "лица, коим вверено было изучение на месте японских войск" и которые "недостаточно внимательно отнеслись к своим обязанностям" (т. е. военная разведка), как считал Куропаткин или царь и его министры, которые слышали лишь то, что хотели слышать, игнорировали факты и мнения экспертов и не пытались хоть сколько-нибудь объективно разобраться в ситуации?
О том, что военная разведка еще задолго до начала войны, в самом начале "Реставрации Мэйдзи" пыталась донести до властей информацию (пусть пока еще недостаточно точную и систематизированную) о переменах, происходящих в Японии и росте военной мощи этой страны говорит, в частности, сделанный в Николаевской академии генерального штаба доклад, тяжеловесно названный "О СОВРЕМЕННОМ СОСТОЯНИИ СОВРЕМЕННЫХ СИЛ И СРЕДСТВ ЯПОНИИ И КИТАЯ по данным 1869-1870 годов", автором которого был некий артиллерии подполковник Венюков (об этом человеке речь пойдет впереди). Какого же рода сведения о "современном состоянии современных сил " Японии содержались в этом докладе? (заметим, сделанном более чем за три десятка лет до начала русско-японской войны).
Первое, на что обращает внимание докладчик - это быстрые и качественные изменения, произошедшие в Японии за последние годы.
"В этой стране прогрессивное движение особенно заметно и дало уже ощутительные результаты, хотя началось очень недавно", - пишет артиллерии подполковник.
Он замечает, что очевидные знаки перемен можно было видеть в стране восходящего солнца еще до начала пресловутой "эпохи перемен" и хотя считалось, что Япония, как страна, два столетия закрытая для внешнего мира, находилась в перманентном феодальном застое, однако:
"В ней всегда были люди, которые следили за ходом науки в Европе. Так....в 1854 году японцы спрашивали американцев, к удивлению последних, об успехах машины Эриксона; в 1859 году они интересовались приложениями фотографии к метеорологическим наблюдениям и привели в немалое замешательство голландских офицеров, которые не умели отвечать на их вопросы об этом".
О реставрации (или революции?) Мэйдзи (которая на тот момент еще не получила своего исторического названия):
"В Японии, под влиянием наплыва европейских идей, а также внешнего напора европейцев, в последние годы произошел важный государственный переворот. Именно, страна эта, которая прежде управлялась двумя императорами, ныне имеет только одного". Тут артиллерии подполковник признает, что выразился чересчур образно и не слишком точно, и добавляет, что на самом деле:
"Япония никогда не имела двух императоров, а лишь одного — микадо. Только наместники этого императора, так сказать администраторы империи от имени его, сиогуны (т. е. сёгуны), в последние два-три столетия сделались так могущественны, что заслоняли собою, по крайней мере для иностранцев, фигуру настоящего повелителя страны. Переворот 1868 года именно в том и состоит, что эти, всесильные дотоле, наместники опрокинуты и непосредственная власть императора восстановлена".
Непосредственным толчком к произошедшему в стране перевороту стало появление в 1854 году у берегов Японии эскадры ("черных кораблей") американского коммодора Перри. Правительству сегуна пришлось признать, что оно не может ничего противопоставить военно-морской мощи США и стран Европы, и оно было вынуждено подписать ряд неравноправных договоров. Это вызвало возмущение в обществе; власть сегуна пошатнулась, и в 1868 году появился указ о реставрации прямого Императорского правления, а сёгунат Токугава был ликвидирован.
Император занял город Эдо, бывший резиденцией сегуна и политико-административным центром Японии (формально столицей страны являлся город Киото) и переименовал его в Токио («Восточная столица»). Разумеется, как это обычно случается в эпоху радикальных изменений, не обошлось без гражданской войны (а точнее, серии локальных столкновений) между противниками и сторонниками сегуна, однако большинство населения поддержало императора, и единство страны было восстановлено.
Перед глазами японцев был пример Китая, потерпевшего поражения от европейцев в "опиумных войнах" и на глазах превращавшегося если не в колониальную, то в зависимую от иноземцев страну. Повторять судьбу Китая подданные микадо, гордившиеся не только своей самобытностью, историей и культурой, но и воинской доблестью (считалось, что Япония никогда не терпела военных поражений, хотя на самом деле все было далеко не столь однозначно) не хотели, и поэтому, приняв как неоспоримый факт превосходство чужеземцев в сфере технического прогресса, военного строительства и экономики, решительно встали на путь реформирования и модернизации страны по образцу передовых европейских стран и США.
Неравноправные договора, навязанные стране чужеземцами, нуждались в отмене или пересмотре, но для этого было мало одного желания японцев, требовалось подкрепить его более вескими аргументами - военной и экономической мощью, дипломатией и знанием открытых и тайных принципов международной политики.
Осенью 1872 г. началась длительная поездка по США и странам Европы особой миссии во главе с министром иностранных дел Ивакурой.
Продолжение следует.