Социальное предпринимательство находится на стыке традиционного предпринимательства и благотворительности. В частности, социальное предпринимательство берет от благотворительности социальную направленность деятельности, а от бизнеса – предпринимательский подход [3]. Согласно закону N 245-ФЗ от 26.07.2019 г., социальное предпринимательство - предпринимательская деятельность, направленная на достижение общественно полезных целей, способствующая решению социальных проблем граждан и общества и осуществляемая в соответствии с условиями, предусмотренными частью 1 статьи 24.1 настоящего Федерального закона[7]. При этом под социальным предприятием понимается субъект малого или среднего предпринимательства, осуществляющий деятельность в сфере социального предпринимательства, целью деятельности которого является не максимизация прибыли, а реализация социальной миссии, однако важно подчеркнуть, что речь идет не о благотворительности, а именно о бизнесе особого рода [1].
Социальное предпринимательство в России находится в стадии становления[6]. Его зарождение как явления постсоветской истории страны следует отнести к первой половине 2000-х годов, хотя схожие инициативы отдельных энтузиастов эпизодически имели место уже в 1990-х годах, а прообразы социально-предпринимательской активности можно обнаружить и в более ранние периоды, вплоть до рубежа XIX—XX веков[6]. Одним из исторических примеров социального предпринимательства в России считаются дома трудолюбия, трансформировавшиеся из работных домов в конце XIX века[6]. Появившиеся в России XVIII века работные дома долгое время оставались, в первую очередь частью, системы исполнения наказаний, направленной на изоляцию и принуждение к труду преступников и прочих асоциальных элементов. Идея работного дома, позаимствованная из опыта европейских стран, в России не прижилась: более чем за сто лет по всей империи было открыто всего несколько работных домов, причём большинство из них закрывалось вскоре после открытия. В отличие от типичного работного дома, Дом трудолюбия в Кронштадте, созданный настоятелем Андреевского собора в Кронштадте отцом Иоанном и бароном Отто Буксгевденом в 1882 году, был основан на идеях милосердия и благотворительности; нахождение и работа в нём были добровольными. Стараниями барона Буксгевдена, а также благодаря покровительству великой княгини Александры Иосифовны, опыт устройства домов трудолюбия был в короткие сроки распространён по всей империи. Ко времени Октябрьской революции, положившей конец общественному решению проблем бедности, количество домов трудолюбия исчислялось сотнями, они были представлены в большинстве крупных городов России[6].
Молодое советское государство объявило монополию на решение социальных проблем. Оно также стремилось искоренить индивидуальную предпринимательскую деятельность, заменив её коллективным подходом к ведению хозяйства. В подобных условиях легальное частное социальное предпринимательство существовать не могло. В то же время отдельные исследователи указывают на реализацию принципов социального предпринимательства и в советский период, под контролем государства. В первую очередь, это относилось к трудоустройству инвалидов. В частности, инвалиды по зрению занимались производством авосек, средства от продаж которых направлялись на дополнительное финансирование инвалидных домов[6].
В условиях недостаточной информированности и отсутствия теоретической базы первые социальные предприниматели современной России первоначально не отождествляли себя с этим понятием. Одним из ранних примеров социального предприятия следует считать уличную газету «На дне», распространяемую с 1994 года бездомными Санкт-Петербурга[6]. Кроме того, в 1990-х годах в России зародилось микрофинансирование, традиционно относимое к социальному предпринимательству.
Прецедент институализации социального предпринимательства был создан в 2003 году в Новосибирске, где при Институте дополнительного образования НГТУ был основан Центр социального предпринимательства. Центр занимался платным обучением студентов и затем оказывал им поддержку в реализации инновационных социальных идей[6]. Поскольку данный проект финансировался международным донором Tempus TACIS, а партнёрами выступали три университета из Великобритании, Германии и Италии, в работе Центра использовался зарубежный опыт и международные передовые практики. В первые годы функционирования Центр сам работал на принципах социального предпринимательства, пользовался поддержкой региональной администрации, при нём был создан молодёжный бизнес-инкубатор. Однако вскоре, с исчерпанием грантовых средств, тематика курсов сместилась в сторону традиционного бизнес-менеджмента, а затем работы в области поддержки социального предпринимательства были свёрнуты[6].
К 2003 году относится и, вероятно, первый случай заинтересованности социальным предпринимательством со стороны российского крупного бизнеса — алюминиевая компания РУСАЛ запустила программу «Сто классных проектов». Проект был реализован в виде конкурса для старшеклассников в регионах присутствия РУСАЛа. Школьники предлагали проекты решения местных социальных проблем и на конкурсной основе получали содействие в их реализации. Таким образом, был реализован ряд проектов помощи ветеранам, пенсионерам, детям-сиротам, бездомным животным, а также проект сохранения местной природы и культуры. Сами по себе все эти проекты являлись не социально-предпринимательскими, а благотворительными (поскольку предусматривали лишь разовую адресную помощь), но вовлечение в их реализацию школ, школ-интернатов, детских домов, специализированных учебных заведений позволяет говорить о присутствии в них элементов практик социального бизнеса[6].
В 2004 году был основан Молодёжный банк ГБФ «Фонд Тольятти», созданный ЗАО КБ «Лада-кредит» по северо-ирландскому образцу. Молодёжь получила доступ к управлению банком (под контролем более опытного советника-куратора), финансируя социальные, преимущественно также молодёжные проекты[6].
Первая серьезная инициатива по поддержке социального предпринимательства исходила от бизнеса. В 2007 г. президентом нефтяной компании «ЛУКОЙЛ» В. Алекперовым был создан некоммерческий фонд «Наше будущее». Для продвижения идеи социального предпринимательства фонд участвует в комиссиях и комитетах законодательной власти, заключает договоры об информационной поддержке, выкупает рекламные страницы для публикаций в СМИ, а главное – проводит ежегодные конкурсы социальных бизнес-проектов[4].
Системное развитие поддержки социального предпринимательства в России начинается со второй половины 2000-х годов. С начала 2010-х годов в разных регионах страны появляются Центры инноваций в социальной сфере (ЦИСС), где проводится обучение практикам социального предпринимательства и оказывается поддержка социально-предпринимательским проектам. Аналогичную работу проводят организации, образующие инфраструктуру поддержки малого и среднего предпринимательств (центры «Мой бизнес») [6].
С 2012 г. Минэкономразвития ежегодно издает приказы о предоставлении субсидий регионам для развития приоритетных направлений малого и среднего предпринимательства, в число которых входит социальное предпринимательство, в каждом следующем году – с расширением условий поддержки.
В 2013 г. в приказе появилось понятие Центров инноваций социальной сферы (ЦИСС), предназначенных для поддержки социального предпринимательства. В конце 2014 г. вышло соответствующее Постановление Правительства РФ. В приказе о субсидиях регионам на поддержку социального предпринимательства 2015 г. в качестве условия предоставления средств на развитие ЦИСС указано обязательство их работы в течение следующих 10 лет. Отметим, что в статусе ЦИСС до сих пор сохраняются противоречия. Приказы Минэкономразвития в 2013-2015 гг. неизменно указывают в числе их задач поддержку как социальных предприятий малого и среднего бизнеса, так и социально ориентированных НКО. В то же время в отчетности ЦИСС фигурируют только организации МСП, т.е. финансовая поддержка социальных предпринимателей из числа НКО не предусматривается[2].
В 2019 году в России был принят закон о социальном предпринимательстве, призванный оказать финансовую и иную поддержку социальному бизнесу. Данный закон утвердил социальное предпринимательство, как особую форму бизнеса, а Реестр социальных предпринимателей впервые был составлен в августе 2020 года. Для реализации положений принятого закона в реестр субъектов малого и среднего предпринимательства вносятся сведения о статусе «социальных предпринимателей» [6]. А в августе 2020 года в России был впервые сформирован Реестр социальных предпринимателей.
Тяжёлым ударом по социальным предприятиям России стали последствия пандемии COVID-19 2020 года. По словам заместителя председателя комиссии «Опоры России» по социальному предпринимательству Светланы Налеповой, более половины социальных предприятий страны заявили, что не смогут восстановиться после пандемии[6].
С 2022 года социальное предпринимательство в России существует в условиях трансформации экономики, вызванной международными санкциями. В апреле 2022 года было объявлено о программе поддержки в кризисных условиях социальных предпринимателей и НКО. Конкурсная грантовая программа финансирования и обучения «Начни иначе» организована «Росбанком» и Impact Hub Moscow. Для решения своих проблем социальные предприниматели самоорганизуются в ассоциации. В России действуют более 10 региональных Ассоциаций социальных предпринимателей (АСП) [8].
На май 2023 года в профильный Реестр входит порядка 8 100 социальных предприятий. Больше всего таких предприятий зарегистрировано в Нижегородской области, Республике Башкортостан, Ханты-Мансийском АО, Пермском и Приморском крае, Московской области. Эксперты отметили, что среди представителей «доброго бизнеса» преобладают замужние образованные женщины от 35 до 44 лет с детьми. Иерархия мотивов создания социальных предприятий остаётся стабильной и устойчивой. На первом месте – личный рост и профессиональная самореализация. Социальные предприниматели становятся финансово самостоятельными – за последнее десятилетие доля бизнесменов, которые финансируют деятельность предприятия за счет собственных доходов, выросла с 58 % в 2013 до 88 % в 2023 году. Наиболее популярными сферами социального бизнеса являются образование, спорт, дневной присмотр и уход за детьми, организация досуга, медицинские услуги. Растёт число проектов в сфере народно-художественных промыслов. Среди трудностей при развитии проектов чаще всего называют дефицит квалифицированных кадров, недостаток средств для роста и масштабирования, сложности с арендой помещений[5].
Тем не менее, тенденции развития социального предпринимательства в большинстве регионов РФ оставляют желать лучшего. По мнению экспертов, перспективы развития социального предпринимательства в России неопределённые. Вероятность роста деловой активности и социальной сознательности россиян низкая[6]. Причинами, обусловившими такое положение дел, являются: слабый интерес малого и среднего бизнеса к развитию социального предпринимательства [9], недостаточность финансирования социальных предприятий, административные барьеры, влияние пандемии, высокая налоговая нагрузка, недостаточная проработка законодательной базы, недоверие социальным предпринимателям, отсутствие единой платформы социальных услуг, отсутствие знаний. Соответственно, существенные инвестиции со стороны российского бизнеса в социальные проекты не ожидаются. Россиянам в целом не понятно и не близко слияние предпринимательской и социальной деятельности, им гораздо привычнее традиционный бизнес с последующим направлением части прибыли на благотворительность (меценатство) или социальная ответственность[6].
Итак, социальное предпринимательство в России находится в стадии становления. Его зарождение как явления постсоветской истории страны следует отнести к первой половине 2000-х годов, хотя схожие инициативы отдельных энтузиастов эпизодически имели место уже в 1990-х годах, а прообразы социально-предпринимательской активности можно обнаружить и в более ранние периоды, вплоть до рубежа XIX—XX веков]. На май 2023 года в профильный Реестр входит порядка 8 100 социальных предприятий. Больше всего таких предприятий зарегистрировано в Нижегородской области, Республике Башкортостан, Ханты-Мансийском АО, Пермском и Приморском крае, Московской области
Библиографический список:
1.Кулькова И.А., Малик Л.З. Социальный бизнес: благотворительность или выгода? / И.А.Кулькова, Л.З. Малик // Human Progress. 2016. Том 2. № 3. С.: 10.
2.Московская А. А., Соболева И.В. Социальное предпринимательство в системе социальной политики: мировой опыт и перспективы.[Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sotsialnoe-predprinimatelstvo-v-sisteme-sotsialnoy-politiki-mirovoy-opyt-i-perspektivy-rossii
3.О фонде «Наше будущее».[Электронный ресурс]. URL: http://www.nb-fund.ru/about-us/
4.Сеялова Г.С., Гореликова-Китаева О.Г. Тенденции развития социального предпринимательства в России / Г.С.Сеялова, О.Г.Гореликова-Китаева // Human Progress. 2022. Том 8, Вып. 2. С. 17.[Электронный ресурс].URL: http://progress-human.com/images/2022/Tom8_2/Seyalova.pdf.
5.Социальное предпринимательство в России: портрет, сферы деятельности, трудности – результаты исследования.[Электронный ресурс].URL: https://www.vedomosti.ru/press_releases/2023/05/10/sotsialnoe-predprinimatelstvo-v-rossii-portret-sferi-deyatelnosti-trudnosti--rezultati-issledovaniya
6.Социальное предпринимательство в России.[Электронный ресурс].URL: https://ru.wikipedia.org/wiki/Социальное_предпринимательство_в_России
7.Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации»» в части закрепления понятий «социальное предпринимательство», «социальное предприятие» от 26.07.2019 N 245-ФЗ (последняя редакция). .[Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_329995/https://gtn-pravda.ru/2021/12/11/100-millionov--na-podderzhku-sotsialnim-predprinimateljam.html.
8.Федоринин Трансформация модели российского социального предпринимательства [Электронный ресурс].URL:https://web.archive.org/https:
/cyberleninka.ru/article/n/transformatsii-modeli-rossiyskogo-sotsialnogo predprinimatelstva/viewer
9.Bragaa, J.C.; Proençab, T.; Ferreirac, M.R. Motivations for social entrepreneurship – Evidences from Portugal // Tékhne. 2014. Том 12, Добавочный 1. С.: 11-21.
