В контексте цифровизации часто упоминают промышленность, бизнес и государственные структуры, но не менее активными участниками подобных проектов являются и организации из сферы культуры. О том, как цифровые решения используются в современных музеях, рассказали в интервью ведущей интернет-радио «ЭХО л’ОСЕЙ» Надежде Марадудиной Татьяна Гафар, заместитель генерального директора по развитию новых музейных пространств, и Алексей Савищев, начальник службы по связям с общественностью, маркетингу и цифровым проектам Третьяковской галереи.
О Третьяковской галерее
Государственная Третьяковская галерея — московский художественный музей, основанный в 1856 году купцом Павлом Третьяковым. В 1867-м галерея была открыта для посещения, а в 1892 году передана в собственность Москве. На момент передачи коллекция музея насчитывала 1276 картин, 471 рисунок, десять скульптур русских художников, а также 84 картины иностранных мастеров. На данный момент коллекция насчитывает более 200 000 произведений и регулярно пополняется.
Друзья, Третьяковская галерея и Kazan Digital Week очень неожиданное сочетание! Почему вы здесь?
Татьяна Гафар: Для нас это очень важно, потому что современный музей невозможно представить без различных цифровых технологий. И нужно сказать, что музеи были одними из первых организаций в отрасли культуры, которые начали активно внедрять цифровые решения в свою деятельность. Начиная с баз данных. Еще 20 лет назад или даже раньше начались попытки систематизировать систему учета, сделать ее более удобной, с возможностью искать предметы. Информационные технологии пришли в нашу жизнь и развиваются очень активно. Другое дело, что иногда отрасль рассматривает нас — музеи, я имею в виду, — как базу изображений, которые нужны для создания цифровых продуктов, игр, роликов. На самом деле музей может быть не прикладным, а вполне активным участником процесса цифровизации, потому что у нас тоже есть разные рабочие процессы. И проектирование музеев сейчас тоже невозможно без цифровых средств.
Вы уже не в первый раз принимаете участие в форуме Kazan Digital Week. Удается ли вам в его рамках найти что-то новое для себя, для тех процессов, о которых вы говорили? Это больше поиск или вы делитесь и своим опытом?
Татьяна Гафар: Мы, безусловно, делимся и своим опытом. Но я хочу сказать, что на меня произвело очень большое впечатление выступление нашего генерального директора Земфиры Исмаиловны Трегуловой. Среди цифрового бизнеса, среди госструктур, которые занимаются внедрением цифровых технологий на транспорте, в госуслугах, в аналитике процессов, мы были единственными представителями той сферы, которая, наверное, неожиданно для всех была предъявлена именно на пленарном заседании. И в этом отношении, я, наверное, повторила бы просто ее слова: «Уважаемые ИТ-специалисты разных сфер и областей, обратите на сферу культуры внимание. Нам тоже нужны решения, которые могут масштабировать, облегчать нам жизнь и позволять решать задачи по трансляции тех ценностей, того наследия, которое мы храним».
Алексей Савищев: Здесь мы действительно и ищем новое, и смотрим, и учим, потому что мы, как институция, развиваемся и являемся одним из лидеров по внедрению цифровых проектов. Это не только оцифровка изображений и создание цифровых галерей, это и образовательные, и исследовательские проекты. Мы готовы делиться этим знанием.
А давайте поговорим про пространство Третьяковской галереи. Татьяна, вы как раз отвечаете за развитие новых пространств Третьяковской галереи. Что такое «новые пространства»?
Татьяна Гафар: Третьяковскую галерею все воспринимают как два здания, одно из которых находится в Лаврушинском переулке, 10, а другое — на Крымском валу, 10, то есть новая Третьяковка и классическая Третьяковка. А вообще-то галерея намного больше. У нас в Москве находятся еще семь площадок — так называемые малые музеи, музеи, посвященные художникам, коллекционерам. У нас три филиала, которые сейчас строятся или реставрируются в Самаре, Владивостоке и Калининграде, мы развиваем свои пространства. Скоро появится «Книжная гостиная», «Добрый музей». А еще один момент — если мы говорим про новые музейные пространства Третьяковской галереи, то к ним относится не только реальное, физическое пространство, но и виртуальное, цифровое пространство, в котором мы существуем.
То есть, вы уже неразрывно связаны с этим виртуальным миром, и любое пространство, которое вы открываете, должно сочетать, простите за тавтологию, эти два пространства: физическое и цифровое?
Татьяна Гафар: Вы знаете, мы пытаемся искать баланс. Для нас современные технологии — это не самоцель. Это инструмент, чтобы либо предъявить наше наследие, либо увлекательно о нем рассказать, либо благодаря ему осуществлять просветительскую деятельность. А еще мы используем эти технологии и для фаундрайзинговой деятельности. То есть не обязательно в каждом нашем новом музейном пространстве должны быть современные штуки: VR, AR технологии, мэппинги. Если нам это нужно — мы это включаем. Если мы понимаем, что тот или иной проект в этом не нуждается, то, соответственно, цифровые технологии приходят к нам в части коммуникационной стратегии.
Что касается коммуникационной стратегии — как здесь цифровые технологии применяются в Третьяковской галерее?
Алексей Савищев: Не будем отрицать, что цифровые инструменты — этот тот канал, который позволяет достичь максимального охвата, если мы говорим о населении России. Так получилось, что не все и не всегда могут приехать в Москву и познакомиться с фондами Третьяковской галереи, посмотреть на наши картины. И инструменты цифровизации, наши цифровые платформы, позволяют людям, которые находятся далеко от Москвы, понять значимость российского искусства в мировой культуре и действительно ощутить сопричастность к ней. Такие платформы, как «Моя Третьяковка», позволяют людям не просто посмотреть цифровую копию картины, а узнать, что о ней говорят кураторы, как она была приобретена, почему она была написана, какая история стоит за ней. И это интересно не только людям, которые находятся далеко, но и тем, кто в принципе готовится к визиту в музей.
Я уже не говорю о привычных инструментах цифрового продвижения. Потому что ты можешь быть Третьяковской галереей, но, если ты не рассказываешь про себя в какой-то момент, то люди начнут тебя забывать. Это все наши новые медиа, виртуальные истории, через которые мы пытаемся рассказать нашим посетителям, особенно молодым, что бояться музеев не стоит. И всегда напоминаем, что за любым виртуальным образом стоит физическая картина.
С точки зрения привлечения молодого поколения: преследуете ли вы такую цель, помогают ли вам в этом технологии? Как более возрастной контингент реагирует и взаимодействует с технологиями в рамках музеев? Насколько для него это комфортная и увлекательная среда?
Татьяна Гафар: Мы сейчас и посмотрим, на реальном опыте. В октябре мы открыли выставку, которая называется «Моя Третьяковка: из виртуального в реальное. Часть первая». И это действительно первый прецедент, когда цифровой проект, который существует с 2021 года, стал толчком для создания реального. То есть, мы из онлайна перешли в офлайн. Это дает нам возможность, во-первых, показать те вещи, которые нечасто бывают в нашей экспозиции постоянной, некоторые вещи, которые мы по разным причинам, в том числе реставрационного характера, не показывали, но выкладывали на нашей платформе «Моя Третьяковка». Сейчас произведения, не все 4 000, которые у нас на платформе, но около 200 работ, мы показали в реальности. Вся сопроводительная информация на выставках обычно занимает много места. Сейчас к каждой картине у нас есть QR-код, который уводит сразу на платформу. И мы достаточно серьезно будем сейчас наблюдать, как будут себя вести люди старшего поколения, насколько мы учли их потребности, их возможности, их техническую подготовленность. И, если будут от них какие-то пожелания, что им чего-то не хватает, мы тоже будем это учитывать.
Алексей Савищев: И здесь стоит отметить то, что, когда мы говорим о людях старшего поколения, можно сказать, что они очень уверенно пользуются современными гаджетами. И это для нас было тоже открытие. То есть, понятие QR-кода – что-то отсканировать, что-то прочитать, — трудностей не вызывает.
Друзья, я предлагаю погрузить наших слушателей в процесс создания этих цифровых пространств, которые являются частью новых пространств, которые вы открываете. Как долго оно создается, из чего состоит, какая команда над этим работает?
Татьяна Гафар: Знаете, цифровое пространство, интегрированное в физическое — это наш новый музей Павла и Сергея Третьяковых, который был открыт в январе 2022 года, созданный в доме, где они родились. Вот откуда, допустим, возникает такое решение. Дом 469 м2 всего, два этажа. Для того, чтобы он функционировал как современный музей, огромный комплекс инженерии должен был быть введен: климат, охрана и много-много чего еще. На экспозицию осталось 200 м2. Архив Павла Третьякова, то есть фонд в нашем отделе рукописей, составляет 7 000 единиц хранения: письма, квитанции, фотографии, много других вещей, рассказывающих о его жизни, о жизни его брата, который является сооснователем Третьяковской галереи. Вот как можно 7 000 единиц, даже 1 000 единиц показать так, чтобы сделать связный рассказ? И мы решили тогда, что построим постоянную экспозицию на противопоставлении — с одной стороны. А с другой – на взаимодействии двух сред: цифровой среды и среды реального объекта.
У нас на первом этаже три темы: семья, бизнес, коллекция. Это музейный рассказ через различные мультимедийные продукты. Но не просто «листалки», в которые загнаны оцифрованные архивные документы, не система, не база данных, где ты можешь, как на сайте, найти что-то о родственниках. Создано порядка десяти отдельных мультимедийных продуктов на основе оцифрованных материалов, на основе написанных сценариев, чтобы это были связанные истории, и для них придумано художественное решение. Каждый зал отражает определенную тему. Если это зал, который называется «семейный альбом», то в центре стоит огромный тач-стол, на котором лежат, физически, четырнадцать мультимедийных альбомов о каждом представителе этой семьи. Для этих альбомов подобраны материалы, смакетированы, сделан их мастеринг, они интегрированы в этот стол.
А на втором этаже братья у нас предстают как отдельные личности в двух анфиладах, это их портреты, их кабинеты, а в центральном зале они встречаются со своими коллекциями. На втором этаже кроме аудиогида у нас нет никакой цифры. Когда мы все это придумали, то поняли, что соединяем традиционный и современный музей. На первом этаже у нас «цифра», так как сейчас мы почти всю свою информацию, свою память, храним на цифровых носителях — флешках, серверах, общаемся через электронные средства коммуникации. А на втором этаже у нас традиционный музейный предмет, который уже столетия является основным носителем памяти о том или ином событии, человеке, явлении. Получается, что у нас цифра, как мир современный, возносит на пьедестал подлинный предмет. У нас родилась такая концепция, и мы ее осуществили.
Звучит очень интересно и очень сложно. Сколько занимает весь этот процесс? Потому что создание именно того сценария, который будет привлекателен и увлекателен для пользователя, который пришел, вероятно, в традиционный музей, это очень тяжелое занятие. Вероятно, не один сценарий был исключен из финального списка? Как у вас это происходит?
Татьяна Гафар: Ну, полностью создание музея с реставрацией дома у нас заняло шесть лет. А сценарий был один, работа над ним велась несколько месяцев. И именно сценарий привел к тому, что нам пришлось переделывать первый реставрационный проект. Потому что нельзя делать реставрацию дома и приспосабливать его под музейное пространство, если ты не знаешь, что там будет внутри. Сначала должна быть концепция. Мне сейчас даже сложно перечислить, сколько человек работало над проектом. В общей сложности, думаю, порядка тридцати-пятидесяти на разных этапах по созданию и концепции, и реализации мультимедийных продуктов. И под каждый продукт тоже писался отдельный сценарий. Это была очень увлекательная, но сложная работа.
Вот вы говорите: как это сделать интересно? Мы, как гуманитарии, относимся к медиа и цифровому пространству так, будто оно безгранично. В случае текста на выставках мы знаем, что он должен быть в рамках тысячи символов, чтобы его можно было нормально читать, и мы научились укладывать свои мысли в тысячу знаков. А когда мы видим, что можно ввести триста персонажей и цифровая среда нас в этом не ограничивает, то мы найдем и триста, и пятьсот героев, о ком рассказать. А медийщики ограничивали нас: «Семь минут, после этого никто смотреть не будет!».
То есть, у вас появились новые рамки, в которых вы должны формировать свой контент?
Татьяна Гафар: Абсолютно.
Почему создание таких пространств — это важно для Третьяковской галереи?
Алексей Савищев: Во-первых, это позволяет показать больше, рассказать больше, выстроить связь с тем наследием, которое есть. Это письма, счета, вещи, из которых выросла в дальнейшем галерея, коллекция. Человек, придя в дом Третьяковых, видит сначала эту жизнь, а потом поднимается к тому, во что она вылилась. Это действительно очень интересное построение связки «из виртуального в реальное».
Второе, как бы цинично это не звучало, — привлечение новой аудитории. Молодое поколение, придя, поиграв с гаджетами, которые мы для них сделали (тач-скрин, это большой стол, в котором можно надолго «залипнуть»), поднимаются в галерею и спокойно смотрят картины, понимая, почему они здесь.
В-третьих, это новая возможность. Мы музей, мы должны сохранять и обеспечивать доступ, такой парадокс музея. И это новая возможность экспонирования нашего фонда.
Немного отойдем от темы нашего разговора, но вопрос мой, тем не менее, все же будет связан с искусством. Как вы, представители классического искусства, относитесь к NFT? Считаете ли это явление искусством как таковым?
Алексей Савищев: Начнем с того, что NFT – это технология. Здесь мы возвращаемся к началу начал, когда любая новая технология влияла своим появлением на искусство. Фотография появилась, светографика появилась, проекция, видео – это все так или иначе отражалось в искусстве. С появлением блокчейн и NFT появилась возможность как делать NFT-копии, так и создавать свои NFT-токены, которые уникальны по своей среде, которые можно признать произведением искусства. Здесь возникает история смежных, авторских прав, восприятия: это действительно искусство или все-таки технология? Когда это очень новая история, мы на нее смотрим, сказать, как мы к ней относимся – тяжело. Потому что, как и в случае любой новой вещи, мы ждем, как она себя проявит. Пока она себя проявляет как очень интересная игрушка, у которой действительно есть потенциал развития. Но даже западные институции, которые очень быстро включились в создание таких проектов, столкнулись с очень большим количеством вопросов «а что это в принципе такое?». Для меня, как для представителя маркетинга, это очень интересный инструмент привлечения внимания, развития
А для вас, как для человека?
Алексей Савищев: Как для человека, он для меня недостаточно понятен. Может, я старомоден, но, если я не могу повесить на стену оригинал картины, нужен ли мне ее токен? Мне – нет, но кому-то, возможно, да.
В завершении нашей беседы давайте заглянем в будущее. Какие планы по развитию есть у Третьяковской галереи?
Татьяна Гафар: Год назад мы задумались над тем, что у нас есть коллекция, которая почти вся оцифрована. Это было и наше решение, и нашего учредителя – создание государственного каталога, который все музеи страны должны заполнить для формирования базы данных и понимания, что хранится в музее, даже если оно не выставлено в залах. У нас сейчас человек из любой точки страны, мира, может зайти на сайт, на нашу платформу «Моя Третьяковка» и увидеть более 4000 изображений в высоком разрешении и прочитать тексты. Или зайти на наш образовательный портал «Лабус», где можно читать, смотреть лекции, мастер-классы. Но у нас есть еще прекрасная научная библиотека и отдел рукописей. Можно, выполнив определенные требования, прийти в отдел и работать с рукописями, можно попасть в научную библиотеку, но она научная, закрытая.
Как сказал Алексей, не все физически могут быть в Москве. В «Моей Третьяковке» у нас запустится еще англоязычная версия, контент платформы мы будем еще пополнять. Но вот эти фонды, например наша библиотека, основу которой составляет библиотека Павла Третьякова, архив, отдел кино- и фото- материалов, негативов, доступны только специалистам. И опять же, для этого нужно приехать в Москву. И если того, что человеку нужно, у нас нет, он об этом узнает только после приезда. Поэтому нам крайне нужно заняться оцифровкой еще и этих материалов, может не всех, но самых интересных, самых лучших, и созданием электронного каталога, доступного и открытого, чтобы можно было познакомиться с фондами заранее.
Этот большой проект, который, надеемся, мы когда-нибудь осуществим, объединит очень много отделов Третьяковской галереи. Это потребует новой мощности серверов. Мы назвали этот проект «Цифровая библиотека». Он подтолкнул нас к тому, что мы совершенно по-другому взглянули на свою систему организации работы, в том числе и с цифровой средой. Мы поняли, что она у нас разрозненна, что нам нужна своя экосистема, и внутренняя, и внешняя, и залинкованность различных наших ресурсов, которые мы можем использовать в том числе для анализа посетительского опыта, перекладывать его в коммуникационные стратегии. Вот мы это вдруг увидели.
Большой проект подтолкнул нас к тому, чтобы проанализировать и проинвентаризировать наши внутренние ресурсы. Для музея абсолютно нормальным является существование коллегиальных органов, когда мы определяем, что приобрести в галерею или состав и концепцию выставки. И сейчас мы поняли, что нам нужен еще один коллегиальный орган из представителей различных направлений Третьяковской галереи, IT-специалистов, юристов, образовательного отдела, кураторов, маркетинга. Это – Цифровой комитет. Все проекты, который мы будем придумывать как инструмент или средство коммуникации, тоже должны рассматриваться со всех сторон, всеми направлениями галереи.
Грандиозные планы! Такая внутренняя систематизация, конечно, залог того результата, который мы, как пользователи, как гости, видим.
Алексей Савищев: Вы их не видите, потому что вы приходите в музей и для вас эти залы собственно музеем и являются. А они – это дай бог 10% всех музейных пространств.
Татьяна Гафар: Это верх айсберга. И нам бы очень хотелось, чтобы наши посетители, потенциальные и реальные, те, кто не очень любит музеи или наоборот их обожает, понимали, что это только 10%. Все остальное от них скрыто. Это огромная жизнь, каждодневная, которая дает человеку возможность прийти, получить вдохновение, импульс для творчества, развития, возможно, успокоение. И мы хотим, чтобы к нам приходили как в реальные пространства, так и в наши «виртуальные миры».
Алексей Савищев: Тем более, что «Третьяковка» сейчас является одним из лидеров по таким цифровым проектам, и мы готовы показывать и рассказывать о себе, о нашей коллекции. Так что ждем вас в Третьяковской галерее!
