Осипов приехал в Таранку в полном обмундировании. Полковник в отставке вот уже третий год ездил с племяшами на охоту, втянулся.
- Дядь Жень, давай как всегда в доме бабы Софы остановимся? Все равно рядом будем охотится!
- Ох, и не люблю я там жить... По мне так лучше в палатке...
- Дядь Жень, ну тяжело же! Тут хоть баньку растопим!
- Лады.
"Патриот" свернул к крайнему дому на улице Морозова. Во дворе дед Федор, сосед справа, открывал замки на ставнях.
- Здорово, дед Фёдор! Спасибо, что помог!
- Здорово, Евген! А мне не трудно пособить. Все лето ходил сушил дом, дырки в фундаменте открывал, в августе мышей травил. Все в порядке!
- Спасибо, деда! Вот тебе оплата, как договаривались.
Осипов протянул деду конверт с деньгами и бутылку хорошего портвейна. Дед заулыбался и прослезился.
- Как мой, фронтовой... Спасибо, Жень!
Дед Фёдор прихрамывая пошел домой, а Осипов присел на крыльце. Племяши Андрей и Сашка таскали вещи в дом, а он не мог подняться. Каждый раз здесь было так тяжело. Каждый раз он пересиливал это и терпел.
- Пойду баню затоплю! Смотри, дядь Жень, дед нам и веники приготовил! А ты не хотел ехать! Андрюха, бери флягу, гони на колонку за водой!
- Топите...
Осипов вышел в огород. Яблоня вся обсыпана ранетками. Крупные, сладкие... Он её и садил у бабушки Софы. Вместе с Егором. Были два брата и нет.
- Дядь Жень, иди вещи распаковывай, надо к утру приготовиться!
Осипов нехотя зашел в дом. Он с порога понял, что тут что-то изменилось. Наверное дед Фёдор хозяйничал.
- А это тут откуда?
Осипов провёл рукой по камуфляжной куртке. Под столом стояли рыбацкие сапоги.
- Не понял... Это чьи?
Взял сапог в руки. Пыльный, грязный. Перевёл глаза на шкаф - стоит тушенка и банка сайры. Осипов резко встал и вышел из дома, он шёл к деду Фёдору.
- Дед Фёдор, кто дома жил?
- Так никого там не было...
- Правду говори, дед.
Дед Фёдор покряхтел и присел на лавочку.
- Не велено тебе говорить. Но скажу. Свои.
- Кто "свои"?
- Егор.
У Осипова вмиг потяжелела голова и закружилась. Он схватился за забор, чтобы не упасть.
- Как Егор? Егора нет... Нет его, врешь ты, дед...
- Егор. Он в делянке Марусиной живёт. Больше негде. Был он в доме по весне. Я видел в щель. Ставни то рассохлись. Шел мимо в конце мая, смотрю свет сквозь ставни пробивается. Зашел тихонько во двор. Глянул и чуть не заорал.
- Почему мне не сказал?
- Не мое это дело, Евген. Если бы он хотел, то сам бы перед тобой объявился.
Осипов шатаясь пошел в сторону дома бабушки Софы.
- Живой... Не может быть...
Он же погиб. При исполнении...
В лихие 90-е два родных брата-погодки Женя и Егор отслужили армию и побывали в Чечне. Вернулись оба целыми и невредимыми на радость бабушке Софе. Родители погибли молодыми, братьям было года три. Бабушка тогда их забрала и они выросли не помня своих родителей. Всю жизнь держались друг за друга, всегда вместе, рядом. И служить пошли вместе в ФСБ. Только Егор перевёлся в спецназ. Не хотел волокиты. Осипова тогда послали в командировку, в Мурманск, вернулся через месяц и его сразу вызвали на ковер.
- Евгений Александрович, держись. Егор погиб при исполнении. Приди, получи его вещи и медаль.
Осипов долго не мог прийти в себя. Толком не мог добиться правды. Засекречено. Выл по ночам в пустой квартире. А потом, года через два успокоился и даже решил жениться. Первым родился сын, которого Осипов назвал в честь брата - Егор. А потом дочь - Сонечка. И вот он ушёл в отставку, помог переехать поближе к себе двоюродному брату Вовке, и племяши рядом. Вроде и жизнь-то устаканилась. С племяшами Осипов был очень близок, любил как родных детей. Да и пацаны дядьку обожали, вот и к охоте пристрастили.
И вот он, гром, среди ясного неба. Егор жив! Не может быть! Дед попутал по старости!!!
Ночью Осипов не мог уснуть. Ворочался с боку на бок.
- Дядь Жень, куда рванем?
- Думаю, надо проехать до Марусиной делянки.
- Да мы там никогда не охотимся! Там же вроде как сектанты живут.
- Надо доехать, парни. Без вопросов!
Андрей с Сашкой переглянулись и стали грузиться в "Патриот".
Чем ближе Осипов подъезжал к делянке, тем сильнее колотилось сердце. Впереди завиднелась делянка и два брошенных дома. Осипов все внимательно обследовал. Никого тут не было. Пустота. Он встал у старой берёзы и закурил.
- Ну, вот насобирал чепухи дед, а я как дурак... Зачем поверил? Зачем сюда приперся?
Палатки разбили в стороне от делянки. Собрались идти на кабана. Племяши задурялись у машины, Осипов смотрел карту. Его взгляд упал на место, где был берег реки.
- Туда надо...
Осипова как будто тянула неведомая сила. Все думы были только о разговоре с дедом. Туда!
Доехали до обрыва, дальше пешком.
- Дядь Жень, что случилось? Ты какой-то загадочный! Мы куда-то целенаправленно идем? Охотиться вообще будем?
И правда. Осипов подумал, что племяши не виноваты, что у него паранойя.
- Ребята, давайте возвращайтесь к машине, там в машине спутниковый телефон, второй я взял с собой. Давайте, начинайте там без меня. Я скоро вернусь. На связи!
Парни кивнули и развернулись обратно. А Осипов с обезумевшим взглядом пробирался через лес. Туда, на берег реки.
Он шёл часа три, останавливаясь на перекур. Ничего не ел, не мог. В лесу стемнело. Осипов связался с племяшами.
- Со мной все в порядке. Здесь заночую, утром приду к машине.
Осмотревшись вокруг, он выбрал место у старой сосны, развел костёр. Кругом была тишина. Аж зазвенело в ушах. Осипов достал спальный мешок и термос. Чай ещё был горячий.
Неожиданно он услышал рокот мотоцикла.
- Что за черт? Откуда?
Он мысленно прошелся по карте. Да, километров в двадцати деревня есть, Ольховка. Но кто среди ночи поедет в непроходимый лес?
Осипов быстро собрал вещи и пошел на звук мотоцикла. Шёл он около получаса.
Дом. Среди леса. Добротный, бревенчатый, большой. Двор огромный, загон для скота, постройки.
Осипов подошёл к дальнему сараю и стал наблюдать.
Минут через двадцать во двор с фонарём вышел мужик.
- Женька, твою ж мааатььь... Опять мотоцикл уделал!!!
Во двор вышел молодой парень.
- Бать, я завтра все починю. Не ругайся!
- Да хоть ругайся, хоть нет. Два года мотоциклу, а от него ничего не осталось!
- Ну и ладно! Новый куплю! Ты иди продукты разгружай. Мне ещё обратно ехать.
- Твоё дело. Мог бы и на ночь остаться.
- Не могу, мы завтра с Ирой уезжаем в город, в больницу.
- Что случилось?
- Ничего не случилось, просто рожать ложится, всё по плану.
- Понятно. Ну, пусть всё будет хорошо!
- Будет. И есть. Давай бегом, пап.
Они зашли в дом, а Осипов стоял как завороженный. Голос. Этот голос. Он отдалённо напоминал голос брата, которого он не слышал больше двадцати лет.
- Пойду. Надо...
Надо проверить. Иначе и не может быть. А если дед прав? Но как брат мог так поступить? А может это не он?
Осипов включил фонарь, он шёл к дому. Он громко постучал в двери. Послышались шаги, открылась дверь и Осипов увидел бородатого мужика, у которого было пол лица словно месиво.
- Здравствуйте! Я тут заблудился, помощь нужна.
Мужик стоял и молчал.
Осипов смотрел незнакомцу в глаза.
- Нашел.
Взгляд Осипова скользнул по здоровой щеке к виску, где был шрам. Родинка под глазом. И рассеченная бровь. Это он нечаянно ударил Егора кнутом.
Осипов не удержался и сел на траву.
- За что ты со мной так?
И заплакал.
На крыльцо выскочил сын Егора.
- Женька, зайди в дом. Сейчас же!
Осипов подумал, что вот как сложилось - они назвали сыновей в честь друг друга. Егор и Женька.
- Я сына Егором назвал.
- Ты один?
- Один.
- Подожди во дворе, вон у сарая лавочка. Сейчас Женьку провожу и заберу тебя.
Егор помог Осипову встать. Осипов вцепился в его руку.
- Погоди, Жень.
Минут через десять вышел сын Егора с двумя сумками, завел мотоцикл и уехал.
Осипов зашел в дом. Он был как во сне.
Егор снял шапку. Исковерканное лицо почти не узнать.
- Думаю, у тебя будет много вопросов, брат.
- Много. Так что давай сам.
Они сидели рядом у печки, смотрели на тлеющие угольки. И Егор рассказал брату о своей жизни.
- Через два дня, как ты уехал, нас ночью подняли, загрузили и мы поехали на "Планы".
- Это где цыгане? Наркомафия?
- Да. Приказ был уничтожить их дома. А там пол улицы. Дома как дворцы. Мы стояли в оцеплении. Пацаны второго спецотряда начали обстрел. Через час нам выдали огнемёты и приказали жечь дома. Я с напарником взял крайний дом. Дом подожгли. Он горел, а я услышал крик ребенка. Я бросился в дом, на втором этаже в кроватке орал малыш. Года три ему было. Я схватил его и бросился к двери. И тут я подумал о том, что ребенку не выжить. Приказ - зачистить под ноль. Коридор уже горел, на меня упали горящие балки, тут я увидел лестницу в подвал. Туда.
- А там поди хранилище.
- Именно. Мешки с наркотой. Сидел там до утра, слушал как валится дом. Потом кое-как выбрался. Доехал до города, снял все свои деньги в банке и уехал сюда. В доме бабушки Софы переночевал, чтобы никто не видел и уехал в Ольховку. Там приютили, пришлось сочинить себе историю. Сосед хороший попался, сиделец, организовал нам с Женькой новые документы.
- Почему так случилось?
- Гераськина помнишь? Генерала?
- Помню.
- Сынок его единственный с этими наркобаронами связался. Сам наркоша и торговлю развернул по всему городу. Так вот он сына в дурку запер, а этих приказал ликвидировать. Сожгли всех. Кроме Женьки. Ты же понимаешь, что мне обратной дороги не было... Всё, погиб, сгорел. А тут недавно я не выдержал, домой потянуло, решил съездить к бабушке Софе хоть на часок. Яблоньку выкопал, молодую, от нашей. Вот, привез, посадил.
Они сидели всю ночь и говорили, говорили, говорили. Утром Осипов связался с племяшами.
- Пора тебе, Жень. Так надо.
- Когда можно к тебе?
- В ноябре, числа двадцатого.
- Женька правду знает?
- Нет. Он мой сын и на этом точка.
- Понял, брат. До встречи!
Осипов через три часа дошёл до машины. Его встретили племяши с двумя добытыми кабанами.
- Дядь Жень, вот это была охота!
- Ты всё пропустил!
А Осипов стоял и улыбался, потому что он не пропустил. Он нашел. Он впервые за долгое время был счастлив. Теперь у него есть тайна, которую он не выдаст никому и никогда.
А потом придет ноябрь, май и снова сентябрь. Три раза в год он может видеть брата. А племяши сначала обижались, что дядька без них стал ездить. Но, ничего, привыкли.
Осипов считал дни до 20 сентября. Купил брату часы. И набор ножей. Он же ждёт...