Глава 5. Что ты сделал, Дептон?
В распределительно бюро никого не было. Дептон, как и другие жнецы должен был появляться тут по вызову, которые не всегда были приятными. Типичная бюрократия никуда не делась. Даже тут, в месте, где нет времени, а пространство имеет другое значение, частенько собирались очереди. Организация, занимающаяся вопросом населения миров, не могла как следует организовать свою работу. Но так, на первый взгляд, казалось только Дептону. За две тысячи и тридцать пять лет он уже успел к этому привыкнуть и потому приходил пораньше, когда его вызывали, чтобы ни с кем не пересекаться, не ждать своей очереди и уже тем более не выслушивать рассказы сослуживцев.
- Ты как всегда рано, - поприветствовал Дептона Верховный распределяющий.
Уже почти семьсот лет эту должность занимала властная и опасная Питилесса, в прошлом – такой же жнец, как и Дептон, но успевшая подняться выше по служебной лестнице. Верховный распределяющий принимал решения о всех миссиях жнецов, вел счет численности населения, а также наблюдал за тем, как миры непостижимо уничтожают себя сами, как разрушаются личности, а души угасают навсегда в телах людей, которым уже никогда не дано переродиться.
Распределительное бюро в мире жнецов занималось только одним – контролировало деятельность служителей Смерти. Жнецы же занимались переводом душ умерших из одного мира в другой, но иногда их обязывали проводить «чистки» - процедуры масштабных уничтожений людей путем природных или (с недавних пор, по меркам жизни жнецов) техногенных катастроф. Все просто: Верховный распределяющий видел, как города и страны утопают в ненависти, жадности, разврате, зависти и чревоугодии, как люди теряют свет своих душ, и приказывал уничтожить всех в этом месте, чтобы трагедия внесла немного осознанности в жизни других людей. Мир жнецов жил за счет света, исходящего от душ, и когда этой энергии не хватало, в дело шла сила скорби – сильнейшая и чистейшая энергия.
- Ты как всегда это заметила, - Дептон, в силу свой долгой службы, уже мог не соблюдать формальности в общении с Верховной.
- Ты ведь знаешь, почему мы вызвали тебя?
- Знаю, мне предстоит миссия.
- Гинтарск, двести восемьдесят тысяч душ, теряющих свет.
- Почему я? За мной не было успешных миссий, мне хватает и простых смертей.
- Потому что ты рекомендован к пертурбации, и уже почти триста лет не приносишь пользы Бюро.
- Когда я бы рекомендован?
- Четыреста смертей назад, этот город – твой шанс.
- Если откажусь?
- У нас не останется выбора, Дептон. Последняя твоя выдающаяся миссия была почти две тысячи лет назад. Не будем говорить про события прошлого века – там всё было хуже.
- А я уже и забыл про Помпеи.
- Мне нравится то, как ты подходишь к делу. Помпеи – это было красиво. Ужасающе, но красиво. Возьмись за новый город, и я лично проведу процедуру для тебя.
- Сколько у меня времени?
- Ещё семьсот двадцать семь смертей, после – я уже не смогу отдать эту миссию тебе.
Количество смертей в мире жнецов было неким аналогом времени в человеческом мире. Порядка ста пятидесяти тысяч смертей в день в человеческом мире на одну тысячу двести тридцать три жнеца – каждый из них в день проводил по сто двадцать одной душе в другие миры. Другими словами, Дептону оставалось чуть меньше недели службы в штатном режиме, чтобы подойти процедуру пертурбации или навсегда распрощаться с ней.
- В таком случае, мне стоит присмотреть себе преемника?
- Не думаю, что кто-то будет против. Нам в любом случае предстоит попрощаться с тобой, будет лучше, если ты найдёшь кого-то на своё место.
- Будет ли моя миссия такой же красивой, если мой преемник исполнит её?
- Ты, как всегда, всех удивишь, но не заиграйся.
Дептон вышел в бесконечное фойе Бюро. Ощущения после разговора с Верховной были неоднозначные: он уже устал быть жнецом и был готов к любому исходу. Но с другой стороны ему дали шанс измениться, отказаться от этой службы и навсегда забыть её. Времени было мало, нужно было браться за дело или навсегда отказаться от предоставленной возможности.
- Детон-Дептон – герой Помпей, - окликнул кто-то жнеца сзади.
Из неощутимого мрака фойе Бюро выплыл Видулус, старый знакомый Дептона, который завидовал его положению в мире жнецов. Пустослов и задира, каких, наверное, хватает в любом мире.
- Не заметил тебя, Видулус, - нехотя ответил Дептон.
- Что, Верховная тебя отругала?
- Нет, мне дали миссию, - любезно ответил Дептон.
- А я только что с миссии, и знаешь, все успешно.
- За тебя можно порадоваться.
- А за тебя – нисколько. Не хотел бы я быть в твоем положении.
- Тебя никто и не просит, Видулус.
- Готов поспорить, что у тебя ничего не выйдет. Потерял хватку наш герой Дептон, распределяя старушек по их заслуженным миркам.
- Посмотрим, - сухо ответил Дептон и отправился обдумывать план.
Гинтарск сверху казался серым. Свет от душ людей, живущих тут, и правда, угасал. Больше всего город пах ненавистью и завистью, от чего до невозможности воротило. Питилесса была права, люди тут изжили себя, и они уже не смогут дать должной энергии. Осталось найти одинокую и разбитую душу с сильным характером, что обучить её, предоставить преемником в бюро и покончить с этой миссией.
Дептон проплыл к окраине города, убедился, что никого нет, и обратился в старика в костюме и с неестественно седыми волосами. Оглядев себя, он придал костюму немного потертости и создал себе клюшку, чтобы оставаться неотличимым от других стариков в этом городе.
Одиноких душ в Гинтарске хватало. Прибывая в такие города за умершими, Дептон не обращал на это внимание, но сейчас, когда на первом месте была миссия, обострилась восприимчивость к таким сигнатурам. Только никто не подходил: те души, которые привлекали одиночеством, не были достаточно сильны, либо были осквернены тем, из-за чего город отправили под уничтожение. Дептон медленно брел по пустой улице, и уже совсем огорчился в поисках, как почувствовал чей-то душевный крик. Это была именно так сигнатура, которой когда-то обладал он, будучи обычным человек, и которая привела его в мир жнецов. Надломленная и уставшая душа, но при этом достаточно светлая и чистая. Дептон погрузился в невидимость и взмыл вверх, настраиваясь на сигнатуру потенциального преемника.
Промчавшись почти через весь город, Дептон, наконец, увидел того, кому принадлежала душа. Худой, осунувшийся парнишка лет двадцати пяти стоял на балконе одной из квартир многоквартирного дома и курил. За стеной, в другой комнате в темноте на кровати лежала женщина. Дептон увидел, что её жизнь подходит к концу, почувствовал обычный служебный призыв к переводу её души, но понимал, что у них с этим парнем ещё есть время. Предпринимать ничего не нужно. По крайне мере сейчас, ведь сама ситуация начинала нравиться Дептону, и он мог чуть позже использовать её для обращения потенциального преемника.
Всю ночь Дептон читал сны мальчишки, а утром направился за ним. Увидел его муки в маршрутке, сожаление при встрече с девушкой, которая что-то вызывала в сердце у нового знакомого, а затем, следуя за мальчишкой, жнец увидел место его работы. Все это только радовало Дептона. Тот, за кем он наблюдал, был одинок, сам оградил себя от всех других людей, был уязвим и расположен к внушению. Он потерял веру в людей, жил мыслями о матери, что невероятно раздражало и вместе с тем – удивляло. Неужели этот человек забывает думать о себе?
Весь следующий день Дептон наблюдал за новым знакомым. Умилялся тем, как он заботится о матери, как реагирует на её отказы, как молит Бога, чтобы закончилась пара в университете. И тут жнец решился на внедрение. Подождав, пока мальчишка отправится на работу, он убедился, что в кафе нет никого, кроме старого охранника, которого так легко было отправить в сон, что Дептон сразу и сделал, сдув небесную пыль на полусонного старика. Затем он перевоплотился в милую девушку с темно-русыми волосами. Увидев себя в зеркале, Дептон придал выразительности своим новым глазам и отправился на поиски парнишки. В первую очередь ему хотелось взбодрить мальца, а уж потом – втереться в доверие, расположить к себе и после – разбить ему сердце.
Операция прошла успешно, Дептону удалось задеть сердце мальчика, Андрея, как представился он ему. Сигнатуры показали, как потеплела его душа после «знакомства со Светой Снегирёвой». Дептон даже удивился своей находчивости. Он всего лишь узнал немного о семье хозяина заведения, в котором работал Андрей, а все остальное будто пошло само собой. Это начинало нравиться, Дептон даже вдохновился, но тут же получил вызов в Бюро. Похоже, что-то, всё-таки, он сделал не так.
- Ты пошел на контакт с человеком! – возмущалась Верховная, после того, как Дептон прибыл к ней по вызову.
- Это часть моего плана, - убеждал её Дептон, - всё под контролем.
- Мы не вступаем в контакты с людьми после эпохи инквизиции, ты же знаешь!
- Может, поэтому жнецы редко находят себе преемников? Сколько ещё таких же, как я – тех, с кем Бюро готово распрощаться?
- Не имеет значения, Дептон. У нас не наблюдается нехватки «кадров».
- Просто дай мне шанс, - начал умолять Дептон, - если я подведу, сделаешь то, что требуется.
- Я не смогу найти кого-то ещё на этот город сейчас, потом мы потеряем его навсегда.
- Тогда у нас нет выбора, - предательски улыбнулся Дептон.
- Смени уже свой вид, мне не по себе от этого старика, образ которого ты взял себе.
- Мне нравится, приятно хоть что-то чувствовать в его теле.
- Надеюсь, этот образ не из тех, кого ты недавно распределял?
- Нет, это Ганс Этингер, он умел в тысяча восемьсот пятом году, и у него не было родственников.
- Неважно! – остепенила его Верховная, - не злоупотребляй моими дозволениями. Что ты намерен делать дальше?
- Покажусь ему, попробую поговорить. Мне он нравится, - Дептон замялся, но сразу продолжил, - я планирую дать ему защиту на тот случай, если он не возьмется за мою работу.
- Только на светлые души это действует, ты же знаешь?
- Знаю. Думаю, он распорядится ей так, как надо.
- Что ещё? Как ты разорвешь его связи? Сигнатуры говорят, что он привязан к матери и к какой-то семье, у него даже есть друзья.
- Разорву эти связи, но действовать буду решительно.
- Только не прояви себя раньше времени, Дептон. Там я уже ничем не смогу помочь.
- Договорились, Питилесса, - ответил Дептон. Попрощавшись с Верховной, он вернулся к своему плану, ещё раз поразившись своей находчивости.
Следующим утром Дептон наблюдал за очередной ссору Андрея с мамой. Это вызывало сожаление, хотя жнецы в силу своей службы не могли его испытывать. Оно казалось очень знакомым, но забытым, и не могло так сильно волновать. Все чувства жнецов были притуплены или заблокированы, им нельзя было располагаться к душам, направляющимся на распределение, потому, казалось, сама природа сделала их такими. Но, как и говорил Дептон, перевоплощения в человеческий облик иногда позволяли утраченным порывам возвращаться.
Обратившись вновь в чудаковатого старика в потертом костюме, Дептон вновь решился на контакт с Андреем. Перед ним стояли две задачи – направить его к тем, с кем у него была какая-то связь, и дать защиту на тот случай, если из плана сделать нового знакомого преемником ничего не получится. Дептон хотел знать, как прочно Андрей связан с друзьями и близкими, готов ли к тому, чтобы оставить их навсегда.
Жнец увидел парнишку на лавочке. Тот сидел, поникший и осунувшийся, размышляя о чем-то, а вокруг все охватывала чернеющая печаль. Сигнатура этого чувства в этот раз была такой сильной, что затмевала собой все другие сигнатуры. Даже те, что могли исходить от других людей вокруг.
- Говорят, голуби – символ воскрешения, - обратил на себя внимание Дептон. Голос этого старика ему будто бы нравился, - на Руси люди верили, что в них переселяются души умерших.
Он подошёл ближе и сел рядом с Андреем. Тот, как и предполагалось, сделал вид, что не услышал. Дептон знал, что в таких ситуациях ни с кем не хочется говорить и попытался разрядить обстановку:
- Возможно, этот голубь того заслужил.
Жнец чувствовал, как внутри его нового знакомого закипает раздражение, но продолжил:
- Что бы у тебя не случилось в жизни, парень, не вымещай злость на том, кто этого не заслужил.
Парень повернулся к говорящему. В его глазах Дептон вдруг увидел столько боли, сколько ещё не видел ни в одних глазах. Даже среди тех, кого он перевел в другие миры, такого не встречалось. Что ж, это даже к лучшему. Боль придаст ему сил, а правильные слова направят к неизбежному исполнению миссии. Дептон, ещё не научившись управлять мимикой лица этого тела, не смог ничего проявить. Андрею он казался спокойным.
- С чего вы взяли, что у меня что-то случилось? – спросил тот
- Ты много куришь и много думаешь, - спокойно ответил Дептон. – Это видно за километр.
- У вас хорошее зрение, - язвительные нападки Андрея не работали, у жнецов нет чувств, задеть их не получилось бы даже при сильном желании.
- Мне часто об этом говорят. Выходит, и правда, хорошее зрение.
- Выходит… - повторил Андрей.
Жнец прочувствовал очередную волну печали, мощным потоком исходящую от него. Надо было как-то приободрить, и он добавил:
- Когда я был молод я тоже часто реагировал на все крайне остро. Чуть позже успокоился, наблюдая, как все становится на свои места. Поэтому, друг мой, знай, что все в итоге будет так, как должно быть.
- Это не успокаивает, - Андрей злился
- А ты попробуй не думать об этом, - намекнул Дептон
- Вам от меня что-то нужно? – злобно спросил Андрей.
Дептон понимал, что, если оставить спокойный вид, злость будет нарастать.
- Нет-нет, - спокойнее ответил он, - мне показалось, что ты не в порядке, решил подбодрить. Возможно, это поможет.
Он протянул конфету.
- Я ещё не завтракал, не хочу перебивать аппетит. Спасибо, - хотел было отказаться Андрей.
- Вот в этом и все дело, - Дептон был рад зацепиться за слова собеседника. – Сходи позавтракай, пообщайся с друзьями, станет легче.
Похоже, это стало последней каплей. Всё шло по плану, сигнатуры печали стали ослабевать.
- Помни, всё так, как должно быть, - заключил Дептон, понимая, что его знакомый сейчас уйдёт. Он протянул конфету и добавил, - Возьми всё-таки это.
Андрей взял конфету, молча кивнул и направился в сторону остановки.
Очередной контакт с потенциальным преемником ещё больше развязал руки жнецу. Дептон понял, что сегодня он разорвет все связи Андрея, подтолкнёт его к тому, чтобы выполнить миссию, станет героем Бюро и, наконец-то, пройдёт церемонию пертурбации.
Приглашение на ужин было как никогда кстати. Было даже немного непривычно, что оно подвернулось само собой. Обычно Дептону приходилось подстраивать желания и потребности десятков людей под то, чтобы всё шло по его плану. А тут ничего делать не пришлось. Значит, можно было спокойно забирать душу Веры Борисовны, но обыграть всё так, чтобы Андрей чувствовал в случившемся часть своей вины. В этот раз могла помешать только медсестра, приходившая к матери Андрея для процедур.
Став вновь невидимым, Дептон проник в квартиру, где жили Андрей и Вера Борисовна. Жнец искал индивидуальные сигнатуры медсестры, чтобы найти её в городе и задержать.
В квартире было душно и пыльно. Было заметно, что, хоть тут и убирались, многие места были покрыты многодневными слоями пыли, переливающейся в лучах солнца, заглянувшего в окна перед закатом. За все время службы Дептон побывал во многих домах и квартирах, видел невозможную роскошь и глубочайшую бедность, но эта, почему-то, нравилась ему больше всего. Скромно, но до невозможности уютно: дешевые обои, местами уже отклеившиеся, безупречно сочетались с мебелью и полами в квартире. Чистая ванная, слегка запущенная кухня с плитой, на которой ещё теплым ждал своего часа ужин, типичный холодильник с магнитиками, выцветшие фотографии на стенках, неуклюжие подушки на диване, местами потертые кресла – всё это говорило о том, что раньше тут было всё хорошо и спокойно. Сейчас же квартира выглядела грязной, запущенной и пустой.
В крохотной спальне Дептон увидел маму Андрея, Веру Борисовну. Чистая травмированная душа, свет от которой уже совсем погас. Её время в этом мире подходило к концу, Жнец почувствовал это ещё тогда, когда впервые увидел семью Андрея. Скорее всего в Бюро уже есть направление на перевод этой души к распределению, но исполнить эту процедуру Дептон захотел лично. Андрей, вероятно, узнает об этом потом, но значения уже не придаст, если всё пойдет так, как планировал Жнец.
По правилам Жнецы должны появляться перед умершими в первозданном виде – высокими темно-серыми фигурами, казавшимися, на первый взгляд, размытыми и нечеткими. Худые серые пальцы, такое же серое лицо без глаз, носа и рта – образность этим служителям Бюро была ни к чему, их всё равно никто не мог видеть в момент смерти, а если бы и видели, то не смогли уже бы описать. Жнецы не были теплыми ил холодными, от них не веяло запахами, их полеты не ощущались - они были вне всякой физики всех миров. Их нельзя было ощутить, схватить, поймать, запереть. Но и страха они не внушали, только глубокое спокойствие и следующую за ним пустоту. Их голос казался знакомым, но никто из тех, за кем они приходили, не мог вспомнить, чей это голос. Он звучал как музыка, как самая любимая песня, вызывая все те же чувства, как при первом прослушивании.
- Приветствую тебя, Вера, дочь Бориса, поздоровался Дептон.
Вера Борисовна вздрогнула, она никого не ждала, и никто не называл её таким странным сочетанием. Она потянулась за очками, пытаясь полусонными глазами разглядеть размытую фигуру в дверном проеме.
- Тебе это уже не пригодится, - продолжил Дептон, заметив, как она заволновалась, - нам с тобой пора.
Вера Борисовна сначала почувствовала испуг, невероятный страх сковал её тело. Она дрожала, но уже не чувствовала этого. Ослабшими не то от болезни, не от ситуации руками Вера Борисовна попыталась взять телефон. В голове был только один норм – номер сына. Нужно было звонить ему и сказать… Сказать, как сильно она любит его, как беспокоится за его жизнь, как желает ему самого лучшего, что сожалеет за болезнь и за то, что не уберегла отца для сына, жалеет о том, что не смогла дать ему той жизни, которой всегда ему желала. Ей так много хотелось сказать, но в горле будто бы застыл ком, руки уже не слушались, но телефон всё же не выпускали.
Она перевела взгляд на пришедшего за ней Жнеца, потом обернулась и увидела, как его тело рухнуло на пол у кровати. В руках она всё ещё держала телефон, а лицо стало таким, будто в этот момент она чувствовала сильнейшую боль. Боль, и правда, была. Но то были чувства за несказанные слова, беспомощность и неизвестность, ждущую впереди.
Дептон понимал, что провел процедуру раньше времени. Пару дней Вера Борисовна ещё могла прожить, уколы медсестры ей помогали. Только времени на миссию оставалось совсем немного. К тому же он только что сам лично приблизил её конец. Теперь предстояло провернуть ещё одно дело – задержать эту самую медсестру. По-хорошему бы сделать так, чтобы она вообще не смогла прийти, а тело умершей матери обнаружил бы сам Андрей.
Вернувшись в пустую квартиру, Дептон принялся искать хоть какие-то сигнатуры медсестры: волос или отломленный ноготь с энергетическим остатком, следы рук на мебели или стенах, ещё не выжженные солнцем и духотой. Но как бы Жнец не искал, он не мог найти ничего из этого.
Сигнатуру медсестры Дептон внезапно обнаружил на полотенце в ванной. Странно, что он не додумался до этого раньше, медицинские работники всегда моют руки при визитах к пациентам на дом. Теперь он понимал, кто она, как её найти и, как остановить.
Катя как раз направлялась к Вере Борисовне. За этот день она уже успела объехать почти двадцать пациентов, мама Андрея была последней в этот затянувшийся рабочий день. Медсестра чувствовала, что замоталась, безумно хотелось принять холодный душ, вкусно покушать и лечь спать. Подпевая под знакомый трек из радио, она хотела было повернуть на перекрестке, но вдруг ремень безопасности отстегнулся сам собой. Катя хотела было среагировать на случившиеся, и даже одной рукой попыталась пристегнуться обратно, как заметила вдалеке размытую фигуру, стоявшую посередине дороги. Странным было не то, что эта фигура, напоминающая высокого человека, стояла на проезжей части, а то, что другие автомобили даже не замечали её – проезжали не мимо, а сквозь. Сомкнув до боли в висках глаза, Катя взглянула снова в то место, где она видела фигуру. Никого там уже не было. Сославшись на усталость, медсестра облегченно вздохнула. Недовольный сигнал от внезапно появившегося рядом автомобиля, испугал её больше. Синий минивен промчался слишком близко, он снес левое зеркало, зацепил капот и резко затормозил. Катя тоже интуитивно прожала тормоз, колеса неестественно засвистели, автомобиль затормозил.
- Вы тоже его видели? – взволнованно прокричал старичок, выползая из минивена. Казалось, он был обескуражен не столкновением, а тем, что ему привиделось.
- Что… именно? – рассеянно спросила Катя, осматривая повреждения.
- Ой, извините, - старичок всё ещё был возбужден, но заметил, что наехал на автомобиль Кати, - вы в порядке? Извините, ради Бога…
- Даже не знаю, - ответила Катя, доставая телефон. Нужно было предупредить всех – пациентов, мужа, вызвать ГАИ и ждать, пока это всё закончится.
Дептон стоял вблизи, полностью став невидимым. Всё шло по плану, но он был озадачен тем, что его ещё кто-то увидел. Неужели в этом городе тоже есть Принимающие?
Принимающими в мире жнецов называли тех, кто мог их видеть. Ими были жнецы, успешно прошедшие процедуру пертурбации, вернувшиеся в мир людей и сумевшие в ней построить жизнь. Воспоминаний о том, что такие когда-то были жнецами, не осталось, но осталась восприимчивость к их сигнатурам. Лишь бы об этом не узнала Верховная. Из-за такого она могла закрыть миссию и оставить город и все души в нем жить дальше.
Оставив ситуацию с аварией, Дептон направился в квартиру Андрея. Он чувствовал, как в геометрической прогрессии растёт его беспокойство. То, что обнаружит потенциальный преемник могло быть забавным. Все шло по плану, никогда её Дептон не был так уверен в том, что всё получится, и он, наконец, покончит с этой службой. Связи Андрея рушились, манипуляции Жнеца привели его туда, где он должен быть. И правда, эта миссия в очередной раз может стать красивой и запоминающейся.