Учитель — одна из самых важных профессий, которая сейчас несколько утратила свой престиж в России из-за невысокой оплаты труда и возможных трудностей при работе с детьми. Несмотря на это, молодые ребята все равно идут работать в школу. Почему они решили связать свою жизнь с преподаванием?
Корреспондент «МОЁ!» пообщался с молодыми учителями, чтобы понять, почему перспективные ребята, которые могли бы легко достигнуть высот в любой выбранной сфере, решили работать в школе. И да, дело точно не в деньгах.
Почему решили пойти работать в школу?
Илья, 25 лет, лицей № 4, учитель русского языка и литературы. Это не была первая подвернувшаяся работа: студентом я перепробовал много способов не умереть с голоду, например, работал инструктором в верëвочном парке. В школу я устроился ещё на 4-м курсе университета, потому что нуждался в работе, а одна из школ нуждалась в учителе русского и литературы для шестиклассников.
Правильный вопрос здесь — почему остался? Согласно статистике огромный процент молодых педагогов уходит после первых трёх лет работы. Я отработал четыре года. Мои шестиклассники закончили девятый и благополучно сдали экзамены. 1 сентября я начну новый год с новыми учениками — и мне хочется, чтобы этот год был интересным в первую очередь для меня. Мне нравится творческий потенциал профессии.
Алина, 24 года, лицей № 65, учитель истории и обществознания.
Потому что люблю свой предмет. Мне хотелось работать в той сфере, где я буду постоянно развиваться как в научной сфере, так и в творческой. Ну и, наверное, хотелось поделиться своими тёплыми чувствами к предмету с детьми. Вернее, показать, насколько знание истории важно в нашем мире, насколько важно уметь анализировать прошлое и настоящее.
Владислава, 23 года, гимназия Бунина, учитель русского языка и литературы. Поступая на филфак (филологический факультет — прим. ред.), о работе в школе не думала: планировала писать тексты. Всё решил случай: в конце 4-го курса мне предложили заменить учителя. Решила рискнуть. Так и оказалась в школе.
Деньги, опыт или сам процесс обучения?
Илья. Не должно вставать такого выбора. Если он всë же появится, я найду другую школу, где всё будет устроено иначе, но пока такого не было.
Алина. Я не альтруист, наверное. Деньги играют важную роль в нашем мире. Хочется делиться с детьми радостью и счастьем, а это легче делать на сытый желудок и с комфортной жизнью. Ну и сейчас, слава Богу, такой выбор перед учителем молодым не стоит. Можно давать знания и нормально зарабатывать.
Владислава. Процесс, безусловно, на первом месте. Когда ты спрашиваешь, кто хочет к доске, и поднимается лес рук — это ни с чем не сравнимое ощущение! Но легко не бывает. Ты не только учитель, но ещё и вторая мама, служба экстренного реагирования, полицейский и психолог в одном лице. Но, наверное, это и делает нашу профессию такой интересной.
На самом деле в нашей профессии важнее всего — человечность. Без человечности и опыт, и передача знаний теряют свою ценность.
Опыт? Я вот жвачку научилась извлекать из детских волос…
Ты считаешь свою заработную плату достойной?
Илья. Я зарабатываю нормально — это следствие того, что я очень много работаю. Полторы ставки в школе, ставка в вузе, кружки, репетиторство... Если бы я работал одну ставку — получал бы деньги, о которых говорить смешно. Это ненормальная ситуация, но, так как работа приносит мне удовольствие, я могу работать за троих.
Алина. Нет. Зарплата достойной выходит только при условии большого рабочего дня. Но, как правило, это приводит к быстрому выгоранию. Многих учителей выручает репетиторство.
Владислава. Считаю, что зарплату учителю нужно выдавать валерьянкой. Можно ещё пустырником и глицином, но валерьянкой всё же надёжнее.
Какого примерно возраста твои коллеги? Прислушиваются ли они к тебе? Как относятся к твоим методам преподавания?
Илья. Наверное, где-то 50 будет средний возраст. Из 60 человек в нашем коллективе 8 учителей до 35 — условная молодëжь. Я не ставил цели завоевать их доверие и не стремлюсь давать им советы — поскольку и сам часто советов не слушаю.
В любом случае есть ситуации, где у нас общий рабочий интерес (например, мы ведëм один класс). В таком случае мы можем обсудить некие общие стратегии работы с классом или с отдельными учениками, но не более.
Алина. Возраст разный, ровесников заметно меньше, но они есть. По поводу отношений могу сказать, что коллектив в школе мало чем отличается от других рабочих коллективов. Мне повезло, у меня хорошие, опытные наставники. Помогали советом, поддерживали. Сейчас уже даже сами прислушиваются ко мне, так как у меня новый взгляд на многие вещи.
На самом деле опыт учителей в возрасте плюс идеи молодых учителей — это крутой синтез. Мы так и работаем свой кафедрой, нам очень комфортно, быстро решаем рабочие задачи и развиваемся вместе.
Влада. Не только я задаю вопросы, но и старшие коллеги приходят за помощью. Получается у нас своего рода педагогический симбиоз. Но, к слову сказать, у меня такие старшие товарищи, которые вперёд нас, молодых специалистов, осваивают новое и внедряют в уроки. Нам остаётся лишь восхищаться.
На уроках очень люблю эксперименты, ничего не могу с собой поделать. У нас в гимназии много творческих людей: коллега делала с ребятами извергающийся вулкан. Дети были в восторге! А на 12 апреля и вовсе склеили Гагарина в полный рост, причём Юрий Алексеевич ещё и передвигаться мог благодаря хитрой конструкции из швабры и старого компьютерного стула. Так что Владислава Юрьевна, вырезающая сундук с пиратскими сокровищами, никого не удивляет.
Какие у тебя отношения с учениками? Сложно было завоевать их авторитет?
Илья. Я не понимаю, что там необходимо завоёвывать и почему мы используем военные метафоры для человеческих отношений. Прозвучит дико, но дети — тоже люди. То, что чаще всего понимают под «авторитетом», подразумевает субъектно-объектный стиль отношений. Есть я — Учитель, есть они — несмышлëныши. Сейчас как приду, как вложу им в головы высокое, доброе, вечное (насильно, если понадобится — мне, как субъекту, лучше знать, чего им надо). В общем, «Вырастут — спасибо скажут».
Мне гораздо ближе субъектно-субъектный подход, в котором и ученик, и учитель влияют на образовательный процесс. Если вам не терпится побыть строгим — будьте строгим к себе, уважаемые взрослые.
Думаю, некоторые дети относится ко мне нейтрально, но я стараюсь, чтобы на моём уроке было комфортно всем. Вообще это моя работа. В педагогике есть понятие «доверенный взрослый» — мне кажется, что иначе им не стать. Есть и минус — у тебя нет свободного времени на переменах, ты работаешь постоянно с детьми, но это можно пережить, поверьте.
Алина. С детьми у меня прекрасные отношения. Перед началом урока оставляешь всё своё за дверью, на занятие приходишь с хорошим настроением. Наверное, залог хороших отношений с учениками — это уважение. Уважать детей, их проблемы, интересы. И разговаривать с ними, поддерживать, где-то похвалить, где-то позволить передохнуть и провести урок в игровой форме. Ну и быть искренним, дети удивительно всё чувствуют.
Влада. Общий язык — вещь сложная. Педагог — это своего рода сапёр, который с осторожностью ищет подходы. Тяжело? Да. Потому что один класс будет понимать и слышать тебя с полуслова, а в другом ты весь урок ходишь по кабинету, чтобы никто не считал ворон.
Тяжелее всего с подростками. Рычат, кусаются, колючки растопыривают. Ты сдерживаешься, чтобы не прибить, спокойно объясняешь, что нельзя на уроке сидеть в телефоне, есть попкорн и душить соседа, а потом на перемене валерьянку пьёшь.
Помню, в первый год работы достался мне сложный седьмой класс. Они на всех плевать хотели. И на меня тоже. Просто не слушали, болтали, огрызались. К ним на урок шла, как на каторгу.
А потом в сентябре на уроке у тогда уже восьмого класса я случайно уронила ведёрко с цветными мелками. Махнула рукой: очень устала, потом подниму. Егор молча встал, собрал мелки и протянул мне со словами:
— Владислава Юрьевна, мы понимаем, что вы устали. Держите мелки. Всё в порядке.
Тот случай научил меня главному: в ребёнке надо видеть человека. Остальное приложится.
Не планируешь менять сферу деятельности?
Илья. Не знаю. Пока что-то приносит мне удовольствие — я буду этим заниматься. Возможно, пройдёт несколько лет, и всё изменится — я не Кассандра, будущее не вижу.
Алина. Менять, скорее всего, нет. Совмещать с чем-то — да.
Влада. Не хочу загадывать. Но хочу сказать огромное спасибо людям, которые меня учили и учат: родителям, которые в отвратительную погоду идут со мной в лес за берестой, коллегам, которые в семь утра наливают чай и подставляют плечо в нужный момент; друзьям, которые поддерживают и ученикам, которые бегут обнимать при встрече. Без них ничего бы этого не было.