В новом интервью журналу Brutal Planet гитариста FEAR FACTORY Дино Казареса спросили, привнёс ли новый вокалист итальянского происхождения Мило Сильвестро свежую энергию в группу, на что он ответил:
«И да, и нет. У меня всегда был энтузиазм. Мне не нужно, чтобы кто-то заряжал меня энергией, но приятно, когда есть кто-то, кто может сравниться с тобой по этой энергии. Потому что какое-то время я чувствовал, что — и я говорю не просто так — [оригинальный вокалист FEAR FACTORY] Бёртон Си Белл был неубедительным, он работал без души, и было ощущение, что он просто не хочет этим заниматься. И поэтому чего-то не хватало. Группа на некоторое время угасла. И как только Мило появился, это был глоток свежего воздуха — было здорово играть с тем, кому хочется это делать. И это было очень здорово. И, конечно, все тролли набросятся на меня за эти слова, но как уж есть. Я прошёл через это. Я видел всё это своими глазами.
Люди задают мне тот же вопрос, что и вам: "Принёс ли Мило новую энергию? Вдохнул ли он новую жизнь в группу?" Да, это так, потому что, как я уже сказал, он поддерживает мою энергию, которую я вкладываю в эту группу.
Вы должны помнить: я живу, дышу и умру за FEAR FACTORY. Я живу, дышу и умру за долбаный металл и все его разновидности. Я живу ради этой фигни. Я люблю его. И именно поэтому я всё ещё занимаюсь этим».
Казарес коснулся проблем, связанных с заменой Белла на Сильвестро:
«Многие фанаты, как я понимаю, не знают, каково это, а может, и знают. Это отношения. Иногда с тем человеком, с которым ты вместе, что-то не получается, а иногда тебе просто нужны перемены.
Все эти моменты — это Уловка-22, потому что если возьмёшь вокалиста, который звучит как старый вокалист, тогда люди будут жаловаться: "Он звучит как старый вокалист". А если взять вокалиста, который не будет звучать как старый вокалист, то все скажут: "Это не похоже на старый материал". А если взять девушку-вокалистку, то по этому поводу скажут: "Она звучит как женщина. Это не похоже на старого вокалиста".
Мило знал весь материал. И когда я говорю об этом, я имею в виду, что когда дело дошло до физического прослушивания, в первый день Мило исполнил, не знаю, пять или шесть песен. И какую бы песню я ему ни дал, он попадал в точку. Поэтому на второй день я пригласил его снова, потому что он был в Лос-Анджелесе несколько дней. Я сказал: "Приходи ещё. Я хочу послушать тебя снова". И вот он пришёл на второй день и исполнил ещё восемь песен. Он спел — я не знаю — 10 или 15 песен. И что бы я ему ни предложил, он это знал. Он спел всё. Ему не нужно было смотреть в телефон, чтобы найти текст. Ничего. Это был лёгкий процесс».