4
Заядлым атеистам, как неким пророкам, недаром дана способность приводить, порой, такие точные, логичные, убийственные и разрушительные доводы в пользу своих теорий, что после их слушания или прочтения не так-то просто оправиться и вернуться в русло спокойной и уютной веры. Эта способность дана им, конечно же, Богом, и дана для того, чтобы они как непримиримые враги церковно-корыстного лицемерия и духовного мракобесия, могли показать искренней, бескорыстной, здоровой, честной и мыслящей душе, за чтó действительно стóит бороться в себе, а чтó не сто́ит и минуты внимания, — и в этом заключается их служение Благу.
*
Если ты атеист — цени мнение верующих. Если ты верующий — не отворачивайся от мнений атеистов. Тот, кого ты считаешь злоумышленником, всегда может сказать тебе более ценную часть истины, чем тот, в ком ты видишь единомышленника.
*
И церковные и научные атеисты живут и здравствуют постольку, поскольку ни те, ни другие никогда не видят Того, Кого одни своекорыстно утверждают и Кого другие своекорыстно отрицают. Одни изобретают доказательства Его бытия в своих монастырях и храмах, другие изощряются в доказательствах Его отсутствия в своих лабораториях и на кафедрах, дурача народ с двух сторон и разрывая его на части. Ведь всё, в конце концов, держится на народе, ведь только народ есть та почва, на которой живут, жиреют и самоутверждаются и явные и тайные атеисты.
*
Я готов прослыть атеистом-безбожником или религиозным фанатиком-изувером, только бы быть подальше и от толпы атеистов, и от толпы фанатиков, а значит поближе к Тебе. Ведь каждый из них безоглядно орёт только своё, и орёт потому, что чувствует или воображает поддержку сочувствующей ему толпы, а не потому, что знает истину. Их истина — толпа, а без поддержки толпы каждый из них — ничто. Поэтому главное не в том, чтобы не быть атеистом и не в том, чтобы не быть верующим, а в том, чтобы не быть с толпой атеистов или с толпой верующих, потому что толпа — смерть для души.
*
И атеисты и церковники — представители двух природных противоположностей. А так как каждая из противоположностей борется только за себя и всё встречающееся ей на пути стремится поглотить и сделать своим союзником, то уже из одного этого факта можно понимать, что, пытаясь перетянуть меня на свою сторону, каждая противоположность тянет меня к смерти. И только Отец моей души и моё послушание Ему указывает мне те крупицы истины, пользы, жизни и блага, которые находятся в обеих противоположностях, дабы я, в конце концов, был с Ним.
*
Каждая из враждующих сторон всегда мнит себя абсолютно правой и потому, не имея возможности физически сбежать ни от того, ни от другого лагеря, постоянно лавируя между ними в страхе невольно стать сторонником одного из них, мне всю жизнь приходится терпеть их самомнение правоты, не правоту, а самомнение правоты, воображение правоты, уверенность правоты, натиск правоты, наглость правоты. И это их самомнение давит, как ураганный ветер, мнимо убеждая меня в том, что я ”неправ в своём выборе”. И сколько раз нужно в наивном детском доверии согнуться под этим безумным ветром, сколько раз обмануться в нём, чтобы, в конце концов, выработать в себе никакими ветрами несгибаемый стержень и продолжать свой тихий и бескорыстный путь в вечно благом и мудром направлении, помня о том, что, стóит лишь возомнить себя во всём правым, как окажешься частью одной из враждующих сторон, а чтобы находиться посредине, нужно уверенность в чём бы то ни было всегда придерживать уздою сомнений, а сомнения подстёгивать плетью уверенности, ибо и уверенность и сомнения есть два конца шеста кроткого и послушного сердца, идущего по канату над пропастью земного бытия.
*
Верующий и атеист откликаются на одно и то же событие по-разному: верующий, если дело завершилось удачно, благодарит и проповедует Бога; атеист всегда заключает: «Это совпадение». Если дело потерпело неудачу, а тем более кончилось трагично, верующий говорит: «Во́т что́ значит не слушаться Господа»; атеист же риторически вопрошает: «Ну и где́ же ваш Бог ?». То есть атеисту в любом случае нужно избавиться от Бога, не допустить Бога ни в свою жизнь, ни в жизнь других людей.
*
Жизнь находится внутри, а не снаружи. Когда её пытаются понять изнутри, есть надежда на её понимание. Как только на неё смотрят снаружи, надежда на понимание исчезает, остаются только бесконечные драки между бесконечными мнениями о причинах и следствиях.
*
Человек — существо общественное, и потому всё, что́ он мыслит и чувствует, всё, о чём может составить и иметь мнение, он автоматически переносит на окружающее его общество, думая, что его размышления нужны обществу и оно непременно согласится с его представлениями, отношением, мнениями и взглядами. А так как государственное общество, в котором уже давно пребывает каждый человек, есть не что иное как сборище разнородных племён и семей, перемешанных и гибридизированных в течении многих веков, то мнение каждого отдельного человека оказывается продуктом лишь его собственного жизненного опыта, который может совпадать с опытом многих или немногих, но отнюдь не всех людей, а значит человек со всеми своими выстраданными мнениями и суждениями всегда будет оставаться в той или иной степени одинок. Ибо одно дело — Бог племени, а другое дело — Бог государства. Последнее является полным абсурдом, извращением, небылицей и уродством, порождающим уже бесконечные уродства, извращения, небылицы, абсурды и пытки. Потому что делать Патриарха какого-то одного племени Отцом всех племён и народов, навязывая миллионам разноприродных душ непостижимое для них единобожие, есть не что иное как безумие и издевательство над ними. Но империям нужно мировое господство, не взирая ни на безумие, ни на издевательства, ни на страдания и муки человеческие.
*
И внешний и внутренний мир, если не закрывать глаз на все его непостижимые ужасы и кошмары, даёт неисчерпаемый материал именно для атеизма, а не для Боговерия, потому так трудно удерживать в уме мысль о разумности и благости всего сущего. Явственно же увидеть связь между, казалось бы, бессмысленными, а тем более душераздирающими событиями и Всеблагим Корнем, вообще невозможно. Во́т почему от детей, чтобы они хоть во что-то верили, приходится скрывать и жестокость Природы, и низость человеческих отношений, и пытки половых страданий, и подлость власть имущих, и буйство общественных катаклизмов, и кровь нелепых смертей, и муки уродующих болезней, — и если они всё-таки обрушиваются на них, то, видимо, для того только, чтобы ещё в раннем детстве просто убить их — то ли физически, то ли душевно.
*
Никто не захочет, чтобы его ребёнок был семейным атеистом, то есть чтобы он или не верил или не доверял своим родителям, или на каждом шагу требовал от них объяснений того, зачем и для чего нужно делать то или другое. Все знают, что ребёнку естественно верить, полагаться, надеяться, а не сомневаться, осторожничать и проверять. И когда он, под влиянием улицы, начинает заниматься этим, поглядывая на родителей со стороны взглядом чужих людей, это неприятно, а порой и страшно видеть, это говорит о том, что он перестаёт быть ребёнком раньше положенного срока и становится чужим. Человек не может всегда и во всём быть атеистом, есть моменты, когда каждому, независимо от своего возраста, приходится обращаться к старшим или хотя бы к кому-то другому, то есть в ком-то видеть Бога, Руководителя, Спасителя.
*
Дайте мне любого атеиста и я найду в нём Бога, то есть бесхитростную любовь. Дайте мне любого верующего и я откопаю в нём Дьявола, то есть хитрое себялюбие.
*
Среди верующих не меньше откровенных или скрытых бандитов, хамов, наглецов, подлецов и психопатов, в упор не видящих других людей и не ценящих чужой жизни, чем среди атеистов, — и это большое подспорье для аргументов атеизма. Но когда то же самое встречается в атеистах, оно становится ещё большим подспорьем для аргументов верующих. Поэтому властолюбцы всех времён, пользуясь ради своих выгод звериными качествами людей, погружали народы то в болото религий, то в болото атеизма. А душа всегда искала среди этих толп и тленных выгод только одно — родственную душу.
*
И свои личные пороки и пороки общества можно оправдывать и наукой и религией, и учёностью и невежеством, и отсутствием Бога и Его наличием, и миллионы людей занимаются ни чем иным, как только вот этими бесчестными и бесконечными оправданиями. Иначе от той боли, которая мучит их от сознания разрыва между должным и происходящим и в их поведении и в жизни обществ, нужно спасаться только наркоманией, самоубийством или обращением к Тому, Кто никогда не помогает нам оправдываться и заниматься критикой ближних или общественных неурядиц, а всегда указывает нам на нашу неправоту и на наше ложномыслие для достижения праведного пути и верно направленной мысли. А с помощью и науки и религии очень удобно изворачиваться, отвергать обвинения и спорить с любыми указаниями, потому что и наука и религия в течении веков выработали горы всевозможных средств, с помощью которых всё это можно делать.
*
Пусть человек по глупости, то есть под влиянием врождённых склонностей или общественного гипноза считает себя атеистом, пусть, не задумываясь, прячет свои никем неразрешимые и никому не видимые трудности под маской болтовни о спасительности науки, от целей и средств которой он, как правило, далёк, пусть щеголяет и бравирует эффектными аргументами и благодетелей и преступников научного мира, — это не важно, важно только, чтобы его поведение в его обращении с другим человеком было наполнено истинной человечностью, человечностью в самом высоком и требовательном значении этого слова, а не в его сентиментально-слюнявом толковании; важно, чтобы он развивал в себе способность видеть и слышать другое существо; важно его трудолюбие и старание в изучении той души́, которой он должен помочь, и той души́, которой он помогать не должен; важно, чтобы в нём не было глубоко скрытого омертвелого равнодушия, чтобы он был искренне почтительным, уважительным, трепетным, осторожным, подвижным, готовым просить прощение за поспешность, небрежность, несдержанность, безрассудство, а также спешил исправить или искупить свою ошибку. Важно, чтобы он, в конце концов, всю жизнь учился поддерживать взаимополезные отношения и руководиться предчувствием угрызений Совести, которая обязательно накажет его за малейшую оплошность, — вóт чтó главное, и пусть в этом ему помогает хоть наука, хоть религия, хоть то и другое вместе, а без этого главного и наука и религия — просто словесный хлам.
*
Если за день прочесть сотню умных цитат великих, выдающихся и знаменитых людей всех веков и народов, а потом встретиться с каждым из них, пожить с ним рядом в одной не слишком удобной конуре — с кем несколько дней, а с кем несколько месяцев, — то дай Бог, чтобы хоть с одним из них можно было остаться в этом жилище, как с другом, навсегда. Потому что ум, способности, дарования, умения — это одно, а человек — другое, и когда стошнит от человека, то уже не захочется ни его вкусных блюд, ни его умных мыслей, ни его великих открытий, ни его талантливых произведений, ни его ценных умений, тогда останется лишь досада на то, что ду́ши человеческие наделяются способностями, которых они просто недостойны. Остаётся лишь начать неотступно и с опасением смотреть на самоё себя, перестав умничать, бахвалиться, самомненьичать, гордиться и полностью посвятить себя тому, чтобы самому́ стать достойным того, что́ даровано мне, чтобы со мной кто-то мог с радостью или хотя бы без мучений остаться навсегда.
*
Когда вокруг предприимчивого человека собирается толпа дураков, которые, как попугаи, не задумываясь, повторяют за ним то, чтó слышат от него, то постепенно, даже против своего желания, он будет чувствовать себя Богом. Потому нам и приходится терпеть уничтожающее нас одиночество, что только одиночество может проверить и доказать нашу убеждённость в истинности и благости открывшегося нам пути — пути, который нам открывают не для того, чтобы мы кричали о нём на улицах, проповедовали на кровлях, вещали на площадях и зазывали на него тех, кому он не открылся, а для того, чтобы мы прежде всего до конца прошли по нему сами, независимо от того, пойдут или не пойдут по нему другие.
*
Атеист — это тот, кто выискивает лживость религии. Теист — это тот, кто вскрывает двойственность науки. И оба они занимаются этим, порой, только для того, чтобы отвлекать своё внимание от собственной, глубоко скрытой лживости или отчётливо различимой двойственности. Между ними стоит правдивый, бесстрашно познающий себя человек, который на каждом шагу искореняет в себе ясно видимую лживость и молит о том, чтобы его очистили от двойственности глубоко скрытой и незаметной.
*
Вечная борьба божия с безбожием не кончится никогда, потому что одни люди не могут победить в себе желание жить так, чтобы всё делать самим, а другие не могут победить в себе желание жить так, чтобы всё за них делал Бог, и потому они всегда будут обречены на то, чтобы мешать неправильным желаниям друг друга. Бог же хочет всё делать только вместе с человеком, как отец с сыном, а это значит, что к избавлению от этой борьбы и покою приходит лишь тот, кто победил в себе оба желания и научился всё делать только вместе с Отцом.
*
Человека в этом мире задушивает всё: то его душит бандитская религия, то его душит преступная наука, и всё это будет для него продолжаться до тех пор, пока он или не станет частью одной из двух сфер, или не покончит с собой в приемлемой для него форме, или, измучившись и страшась первых двух выходов как вопиющей бессмыслицы, не бросится к Тебе и не закричит: «Боже, если Ты есть, спаси меня !», и не пойдёт открывшейся ему дорогой, какой бы тяжкой, одинокой и непонятной она ни была.
*
Честный человек никогда не отвергнет здравую мысль, рождённую опытом. Честный человек никогда не посмеётся над живым чувством, без которого не существует необходимого опыта.
*
Атеистом не рождаются, атеистом становятся и становятся тогда, когда на зов души никто не отвечает, когда никого не дозовёшься. Из этого следует заключение: раз не отвечают, то никого и нет, а раз нет, то человек никому, кроме самого себя, не нужен. Это основа простого последовательного атеизма.
*
Атеизм воинственно проповедуют или нагло бессовестные или нравственно слепые личности, которые, пользуясь всеми достижениями цивилизации, имея обеспеченность, защищённость, положение в обществе, достаточную занятость, общение и развлечения, не зная физического одиночества и духовного голода, создают правдоподобные теории об иллюзорной независимости человека от Невидимых Сил, и делают они это только для того, чтобы чувствовать себя выше тех людей, которых считают невежественными и отсталыми. Истинность их атеизма должна проверяться так же, как проверяется истинность Боговерия, и если такой проверки они не проходят, то им лучше помалкивать.