В 2008 году в Хельсинки мы стояли в торговом центре озирая шеренги ранцев по 8-12-15 евро, но Терезка - подлинная дочь своей матери безошибочно направила пальчик на тот, что - как оказалось - стоил полтинник. Евро.
Я собралась было качнуть головой “нет, выбери что попроще”, но вспомнила, вдруг, свой первый ранец.
Квадратный жесткий ранец, который маме кто-то отдал.
Он был новый но, как бы это объяснить - нестандартный, скажем.
По болотному фону тонкая разлиновка черных линий, вдоль и поперек, и крупно прошит по краю белым шпагатом. Два жестких лакированных заплечных ремня. Ручки не было.
Этот ранец явно был трофейный, не здешний, и пылился на чьих-то антресолях долго-долго, пока маленькая мама, носившая двойню во вздутом животе, не поспрашивала по знакомым о школьном приданом для меня.
Папа тогда пребывал в очередном поиске смысла и счастья где-то в Сибири. Мамин живот рос на глазах. Денег не было ни на что.
Ранец попал к мне в руки, и я немедленно ощутила его своим. Мы с ним были похожи.
Новый друг был оттерт от пыли. Оглажен ладошками и осмотрен.
Внутри было лишь одно большее отделение, и плоский карман снаружи. В прохладное темное нутро легли две зеленоватые тетрадки, простой карандаш и мягкий трепанный Андерсен с четырьмя сказками.
И я принялась изнывать сердцем в ожидании 1сентября.
В школу меня повезла приехавшая на мамины роды бабушка. Семь остановок на трамвае - английская школа, что поделаешь.
В руках у меня были астры - я ненавидела эти цветы, потому что в махре лепестков водились меленькие черные букашки.
Астры продавались везде-везде, особенно отвратительны они были у бабок, торговавших у магазинов и остановок всякой дачной дребеденью. Такие бабушка и купила мне, бормоча что-то про горы цветов, которые все равно выбросят только б деньги тратить
А я хотела нести гладиолусы - тугие, скрипучие стебли, изысканая резьба края и матовая кожа лепестков...
Очень помню как скривилось на миг лицо учительницы, принимавшей у нас цветы, при виде пучка моих астр - я что-то такое предчувствовала.
А мой ранец высмеяли на следующий учебный день.
В тот год - 1972 - Детский мир торговал мягкими дерматиновыми ранцами, округлыми, с кантом по крышке, с двумя замочками и карманами. На крышке красовался виктимный на вид чебурашка, или мартышка, или еще кто-то .
Нормальные совковые ранцы. У всех.
И только у меня нечто чуждое.
Чудесная, лелеемая вещь вдруг сделалась источником моих страданий.
Но маме было не до меня, да и денег на то чтобы купить дерматиновое дерьмо не было.
И я ходила весь первый год с своим ранцем, над которым не надоедало смеяться моему первому "б".
Видимо, постоянство - коллективная добродетель.
...и мы купили Терезке тот рюкзачок, что она выбрала - розово-коричный, с лошадками на картинке. Чтобы ни одна говорливая чтоб не хуже чем у других.