Чем ближе очередной саммит «Большой двадцатки», которая состоится вскоре в Индии, тем менее представительно выглядит список ее участников. Сначала стало известно, что занятость не позволит приехать Владимиру Путину, хотя понятно, что в дружественной стране ни о каком решении МУС никто бы даже не вспомнил. Его заменит Сергей Лавров. А теперь появилось сообщение, что, вероятно, в Индию не приедет и председатель Си, который поручит представлять Китай премьеру Ли Цяну. Так, глядишь, и Джо Байден решит, что возраст не позволит ему лишний раз пересекать океаны. Тенденция, однако. И вполне объяснимая.
Кто контролирует закрытый клуб
Видимо, рано говорить о том, что такой формат межгосударственного общения, как «Большая двадцатка», себя изживает. Ведь если G7 возникла пред лицом арабского нефтяного эмбарго и опасности энергетического кризиса на Западе, то саммиты G20, объединившие лидеров двадцати самых крупных экономик мира, стали ответом на азиатский экономический кризис конца девяностых и банковский крах 2008 года.
Фактически «Большая двадцатка» стала платформой для обсуждения общих проблем «золотого миллиарда» и ряда развивающихся стран. Причем присутствие на таких встречах верхушки МВФ, Всемирного банка, комиссий Евросоюза ясно свидетельствовало о том, что и этот «закрытый клуб» в той или иной степени служит сохранению общих контуров западной экономической стратегии доминирования и консервации прежних форм экономического взаимодействия. Трудно себе представить, чтобы на таких форумах кто-то рискнул бы поднять вопрос о целесообразности дедолларизации мировой экономики. Поэтому многие реальные проблемы ведущих развивающихся стран постоянно оставались за скобками таких переговорных площадок. А сами саммиты стали приобретать больше ритуальный характер. Тем более, что принадлежать к ведущим экономикам мира престижно.
БРИКС, «Один пояс» как альтернативы G20
Потому-то параллельно стали возникать и набирать силу и престиж иные международные платформы для регулярных обсуждений насущных проблем. В первую очередь БРИКС — организация, которая после своего саммита в Южной Африке открыла двери для самого широкого присутствия государств, разделяющих общие принципы равноправных экономических отношений и взаимовыгодной торговли с использованием национальных валют. Как мы помним, «пятерка» приняла решение о приеме шести новых членов, на столе еще 17 официальных заявок о вступлении, а несколько десятков стран хотели бы начать процедуру присоединения уже к БРИКС+ в самое ближайшее время.
Одно не исключает другого. Но G20 уже отнюдь не уникальная платформа. А многие действительно жизненные проблемы развивающихся стран требуют и иного формата обсуждения, и иной повестки. А ведь помимо БРИКС+ есть и набирающий популярность китайский проект «Один пояс, один путь», идея глобальной экономической интеграции, которая в октябре соберет представителей десятков стран, включая, видимо, и лидеров России и Китая. Расширяется и состав ШОС.
На таком фоне привлекательность «Большой двадцатки» просто блекнет, ее цели выглядят все более консервативно-ритуальными. Поэтому и уровень представительства на таких форумах начинает снижаться.
G20 убивает ее искусственная политизация
Лишним подтверждением того, что Запад пытается использовать «Большую двадцатку» в своих тактических целях, стали попытки помешать присутствию России на прошлом саммите в Индонезии, а потом и желание хоть как-то изолировать на встрече нашего министра Сергея Лаврова.
На саммит в Индии всеми силами пытаются протащить Владимира Зеленского с его известными псевдомиротворческими проповедями. И хоть индийские власти отвергли вариант его прибытия или выступления, в Киеве «продолжают работать» над этим вопросом, надеясь на протекцию своих западных покровителей. Иными словами, любая развивающаяся страна отдает ныне себе отчет в том, что завтра и она по желанию Вашингтона может быть подвергнута остракизму.
А потому альтернативы G20 cтановятся все более популярными. А дел у Владимира Путина и Си Цзиньпина хватает.