Что ожидать от чего-то нового?

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

НОВЫЙ СОТРУДНИК ИЛИ ЧЕМУ НАС УЧИТ ЛЕЧЕБНАЯ ФИЗКУЛЬТУРА

Итак, разделение произошло. Не то чтобы оно намного облегчило жизнь доктора (ведь опасный враг находился
совсем рядом и не собирался складывать оружие), но дышаться все же стало посвободней. Конечно, вчетверо
урезанные штаты давали себя знать, но приходилось как-то выходить из положения.
В этот нелегкий момент и попалась ему на глаза врач лечебной физкультуры, которой он после
продолжительной беседы предложил пополнить их поредевшую лабораторию.
Наталья Степановна Воронова узнала о работах Бутенко из опубликованных экспериментальным медицинским
институтом статей. И ее попросту потрясла идея Константина Павловича о том, что именно глубокое дыхание
вызывает спазм бронхов у астматиков!
К тому времени (в середине шестьдесят третьего года) она работала в Кемеровском физкультурном диспансере.
Была связана в основном со спортивной медициной. Выбор профессии не был для нее случайным. Мастер
спорта по спортивной гимнастике, участница первого послевоенного Всесоюзного физкультурного парада, она
в пятьдесят седьмом году успешно закончила отделение лечебной физкультуры Ленинградского института. И с
тех пор прочно связала свою судьбу с оздоровлением людей при помощи целительной физкультуры, да и
вообще с оздоровительной спортивной медициной.
Она, как никто другой, прекрасно знала, что вся современная лечебная физкультура была построена на глубоком
дыхании Но тем не менее, будучи весьма вдумчивым специалистом в своей области, не могла не отметить, что
далеко не каждому больному становилось хорошо от подобной процедуры. Не раз Наталья Степановна
поражалась тому, что, несмотря на все ее старания (сопровождаемые постоянным: дышите глубже, дышите
глубже), легочный (да и сердечный) больной не только не получал облегчения, а порой начинал задыхаться еще
сильнее.
Причем удивляла ее одна особенность: намного хуже обычного себя чувствовали больные, углублявшие
дыхание в покое. Углубление дыхания при физической нагрузке переносилось легче. А ведь по
существовавшим официальным методам все занятия лечебной физкультурой предлагалось начинать с
установки рук на пояс и примерно минутного так называемого профилактического вентилирования легких в
этом положении.
«...Разобрались в цепочку по одному! Руки на пояс. Подышали, подышали как можно глубже!
Провентилировали легкие...» - это она повторяла изо дня в день. И лишь после подобного «проветривания»
легких у тех же астматиков приступали непосредственно к упражнениям. И вот на абсолютно непроницаемом
всесоюзном фоне этого обязательного «дыши глубже», вдруг как гром среди ясного неба, бутенковское «не
Дыши глубоко»
Нельзя сказать, чтобы Воронова вот так сходу сразу на все сто поверила доктору Бутенко. Но потрясение его
открытием оказалось настолько сильным, а масса собственных и ранее тревоживших душу, а теперь
необычайно обострившихся вопросов спортивного врача так возросла, что она, не откладывая в долгий ящик,
тут же написала Бутепко о своем впечатлении и попросила разрешения приехать и выяснить на месте все то,
что ее не на шутку волновало.
И в самом конце октября, едва только вернувшийся из командировки доктор успел с грехом пополам залатать
нанесенные его материально-технической части профессором Помехиным бреши, она переступила порог

лаборатории. Среднего роста, спортивного вида, энергичная (лет двадцати пяти на вид), блондинка сразу чем-
то привлекла его внимание.

Крепким ли пожатием руки, быстрым ли открытым взглядом внимательных серых глаз. А скорее всего, своей
здоровой (столь свойственной многим спортсменам), ненаигранной непосредственностью и неподдельным
восхищением их знаменитым, с порога бросавшимся в глаза комбайном. Она осторожно (следуя за хозяином)
обошла облепленную диковинными, со множеством проводов, приборами спецкушетку в его крохотном,
отгороженном занавескою кабинете.

Высокий открытый лоб и видневшаяся из-под халата украинская сорочка - первое, что бросалось в глаза во
внешности Бутенко. Молодое, непрокуренное лицо. Они проговорили долго. Наталья Степановна спрашивала,
как ей быть дальше. Ведь согласно теории Константина Павловича, все, что она делала с больными до сих пор,
оказывалось неправильным.
Бутенко, то снимая, то надевая очки, откровенно рассказал ей о результатах их исследований. Она даже
удивилась этой откровенности. В научном мире не принято так распахивать душу. Затрагивали не только чисто
медицинские вопросы.

Константин Павлович распространял свой метод волевой ликвидации глубокого дыхания и на так называемых
здоровых людей. В частности, он считал, что одной из основных причин современных войн в нашем кипящем
страстями напряженном мире также является глубокое дыхание их организаторов.
- ...Вы только подумайте,- Бутенко откинулся на спинку стула и сдвинул белый колпак па макушку, обнажив
при этом гладко зачесанные назад русые волосы.- Вы только подумайте! - уже девять лет длится позорная
бойня в Южном Вьетнаме. Диктаторское правительство Нго Динь Дъема, открыто помогающие ему
регулярные американские части.
Как вы думаете - это все нормально дышащие люди? - Наталья Степановна кокетливо поправила несколько
сбившуюся прическу.- Уверяю вас, что главари этих полчищ, да и сами наемники прежде всего страдают
умственной неполноценностью, развившейся у них в результате постоянного передышивания. Ведь все очень
просто,- пытливые проницательные глаза Бутенко азартно блеснули из-под стекол очков.- Глубокое дыхание не
увеличивает содержание кислорода в организме, а уменьшает его. В результате наступает гипоксия мозга.
Ну а мозг, получающий меньше, чем нужно кислорода, начинает хуже работать! И вполне естественно, что
человек глупеет. Истребить в какой-то местной, сугубо локальной, ими же самими навязанной миролюбивому
народу войне более ста пятидесяти тысяч человек... Мне особо запомнились эти данные из открытой печати.
Ранить и пленить шестьсот семьдесят тысяч людей.
«А у него превосходная память», - невольно отметила заинтересованно слушающая необычного ученого
Наталья Степановна.
- Сотни тысяч вьетнамцев бросить в тюрьмы. Из них восемь тысяч детей! - Бутенко как-то неестественно
покрутил головой, будто шею ему сдавила невидимая петля.- Пытать и убивать монахов. Изнасиловать
пятнадцать тысяч южно вьетнамских женщин.
Вы видели по телевизору случаи самосожжения? - внезапно перебил он самого себя.
- Ужасные кадры,- прикрыла лицо руками увлеченная доктором Наталья Степановна.
- Один за другим шесть человек облили себя бензином и подожгли в публичных местах в знак протеста против
творимых беззаконий,- негодовал распалившийся доктор.- Как вы думаете, довести людей до такого могли
разумные существа? Что бы там ни говорили политики, а мне, как медику, совершенно ясно, что так
зверствовать могут только субъекты с помутненным рассудком.
Америка ведь очень здравомыслящая страна. И я думаю, в конце концов там поймут бессмысленность
вьетнамского кровопролития. Но его можно было бы и вовсе избежать, если бы человеческий мозг не
оглупляло глубокое дыхание. Непомерная алчность, животная жажда мяса и крови - это тоже несет нам
гипервептиляция. Гипер! - значит, сверх нормы. Вот мы и опрокидываем все нормальные устои и взгляды! И
моральные, и этические... Не напугал я вас? - мягко улыбнулся доктор.
- Да нет. Конечно. Во всем этом, видимо, есть определенный смысл...- Наталья Степановна придвинула
поближе к ногам свою светло-голубую дорожную спортивную сумку.
- Что же касается непосредственно вас,- Бутенко задержался взглядом на нарисованных на боковой стороне
сумки скрещенных олимпийских кольцах,- нам нужны молодые энтузиасты.- Воронова смущенно зарделась.-
Да, да,- продолжил Константин Павлович.- Молодые, не забитые. Дел ведь непочатый край. Могу предложить
вам место в своей лаборатории...
У Вороновой захватило дух.
- Правда, вот только...- Бутенко несколько замялся. Наталья Степановна напряженно ждала.- Со ставками у нас
слабовато. Есть лишь единица старшего лаборанта. Девяносто восемь рублей...- Константин Павлович
быстрым движением снял очки и посмотрел ей прямо в глаза.- Сколько вы у себя в диспансере получаете? ,
- Врач ЛФК на полторы ставки - это несколько больше... Но я согласна! - не раздумывая, ответила Воронова.

Ей все еще не верилось в свою удачу. Но доктор не шутил. Ее действительно приняли в лабораторию
функциональной диагностики, и ни разу в жизни она не пожалела об этом.
Не пожалел и Бутенко. Врачи у него, конечно, были. Но молодая врач ЛФК весьма заинтересовала его. Ведь
еще со школьной физкультуры все и начинается. «Дышите глубже, раз, два, три...» и поехало: раздышивайтесь,
дорогие, болейте почаще, голубчики. 'И иметь рядом специалиста в области спортивной медицины и сделать из
него убежденного противника ныне существующей глубокодыхательной физкультуры было бы совсем неплохо.
Надежды Константина Павловича оправдались (не зря же он отдал чуть не последнюю штатную единицу).
Воронова не только не ударила в грязь лицом, а уже через каких-то полтора года смогла по заданию Бутенко
отправиться в один из ведущих центров страны по лечению астматиков (в основном, безуспешному...) и
провести там показательную полуофициальную апробацию метода с самыми положительнымии (в отношении
больных) результатами.
В лаборатории Наталью Степановну приняли как родную. Кроме нее там было еще два врача, двое молодых
математиков, один физик. Из шести лаборантов-медиков (в основном женщин) двое молодых парней учились
на вечернем отделении биофака.
Это оказалась хорошая, дружная семья. Праздники и выходные проводили вместе. Буквально сразу после
своего переезда в Новосибирск Наталья Степановна вышла замуж. Им с мужем выделили комнату на красивом,
проложенном прямо в сосновом бору Морском проспекте.
Все складывалось как нельзя лучше. Но главным, естественно, оставалась работа. Воронова попала в
лабораторию в очень ответственный момент - момент выработки первой инструкции по методу ВЛГД. Не
каких-то там рукописных (полуподпольно распространяемых среди больных.) пояснений, а самой настоящей
официальной инструкции, отпечатать которую должны были в государственной типографии.
Вот где пригодилась ее хватка как методиста! По распоряжению Константина Павловича тренировка больных
на уменьшение глубины дыхания производилась в различных вариантах. Лежа, сидя, в наклон и т. д. И в
каждом положении первоклассные приборы бесстрастно фиксировали накопление углекислого газа в
организме. Производили замеры в ходьбе и при физической нагрузке.
- ...Мы должны как следует разработать и отшлифовать методику,- постоянно повторял Бутенко,- доступную и
понятную всем в применении.
Они работали на износ. За мизерную смехотворную зарплату. Но никто не жаловался. Комбайн не должен был
простаивать впустую. Слишком дорогой ценой он' достался. А после разделения с профессором Помехиньгм
практически приобрел вторую жизнь.
- Методика нужна, как воздух! - нет-нет, да и напоминал устававший доктор, глядя на нескончаемый поток
больных.- Им ведь сколько не объясняй,- он кивнул в сторону укрытого простыней пациента на спецкушетке,-
все равно находятся такие, что все перезабудут и начинают со временем вредить и методу, и самим себе...
За окнами лаборатории падал пушистый снег! Приближался новый 1964 год, и доктор начинал заметно
нервничать. В типографию уже дали предварительный заказ на готовящуюся инструкцию, а окончательный
текст так и не был еще отработан.
- ...Понимаешь, Наташа,- вновь обратился он к внимательно читавшей ленту баллистокардиограммы
Вороновой,- методичка, конечно, никогда не заменит нашего методиста. В этом смысле любая инструкция -
чепуха. Метод, как тибетская медицина, передается только глаза в глаза. Но в виде памятки, для уже
прошедших курс обучения, методичка, конечно, может сыграть положительную роль.
Прислушивающиеся к их разговору, склонившиеся над приборами биозаочники Коля и Дима подняли головы.
- Конечно, Константин Павлович!- поддакнул худой и бледный как мел, длинный словно жердь Коля.- Взять
хотя бы нашу бабушку Грехову,- при этих словах его не столь рослый рыжебородый коллега подавился от
смеха.- Так ей надо такую памятку над умывальником прибить,- поправив съехавший набок слегка помятый
темно-зеленый галстук, не обращая на Диму внимания, спокойно продолжал Коля.- Чтобы xoть, дважды в день
капало ей на мозги.
- Что за бабушка Грехова? - с интересом спросила, отметившая что-то на ленте карандашом Наталья
Степановна.

В это время дверь лаборатории неожиданно распахнулась и двое мужчин под руки ввели в комнату
скорчившуюся в сильнейшем приступе седовласую старушку.
Голова пожилой женщины моталась из стороны в сторону, а сжатые в локтях сухие руки непрерывно
подрагивали. Резкий астматический кашель буквально разрывал ее на части.
- Вот она, голубушка! Легка на помин,- Бутенко закатал повыше локтя расправившийся было левый рукав
халата и быстрыми шагами направился к посетительнице.
- Опять привезли? - несколько повышенным топом спросил он у обутого в подшитые деревенские валенки
грузного, поддерживающего больную за плечи сопровождающего.- Все снова, да ладом? - доктор пододвинул
старушке свободный стул.
- А куда ж нам деваться. Константин Павлович? - слезливо промолвил опечаленный родственник, как выяснила
позже Воронова, оказавшийся мужем пожилой пациентки.- Одна надежда на вас. Так плохо ей в последнее
время стало. Так плохо! И никакие лекарства и больницы не берут. Хуже и хуже,- он вытер рукой
повлажневшую морщинистую щеку.
- Ну что же, Валентина Афанасьевна,- обратился Бутенко к виновато избегавшей на него смотреть Греховой.-
Прошу в мой кабинет,- Константин Павлович указал в направлении колыхавшейся от легкого ветерка
занавески.- Однако хочу напомнить вам, уважаемые,- добавил уже и для ее сопровождающих,- если вы так
будете относиться к методу, никакого толку не будет. Более того - возможен даже отрицательный эффект.
- Четвертый раз за полтора года - это же надо только подумать?!..- направляясь к кабинету, Бутенко удрученно
махнул головой.- Наталья Степановна, прошу Вас вместе с нами,- бросил доктор уже на ходу.