Состоявшийся на днях в Йоханнесбурге (ЮАР) саммит БРИКС подтвердил востребованность единой взаиморасчетной валюты - пока для безналичного обращения. Причем в создании такой валюты просматривается использование опыта Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), объединявшего в 1960-1980-х годах СССР, большинство стран Восточной Европы, Вьетнам, Монголию и Кубу.
Уже не первый год обсуждаются – на межгосударственном и экспертном уровнях в рамках БРИКС – вопросы консолидации валютно-финансовых систем стран-участниц. Ибо доминирование финансовых институтов Запада и их валют в международных расчетах не способствует приоритету именно национальных задач в экономическом развитии стран. Равно как и развитию их экономических взаимосвязей. Такой вывод был сделан в ходе саммита главами и представителями правительств всех государств-членов БРИКС.
Соответственно, в ходе саммита поддержано предложение российской стороны о создании пока не наличной единой валюты, но расчетной валютно-денежной единицы для взаиморасчетов между странами объединения. Министр финансов РФ Антон Силуанов на полях саммита заявил СМИ, что страны БРИКС могут создать единую расчетную единицу, альтернативную доллару США. А именно: «…мы видим возможности обсуждения единых расчетных систем: это может быть расчетная единица для стран БРИКС».
Не то что бы единая валюта, как уточнил А. Силуанов, «а расчетная единица – альтернатива доллару, в которой могут выражаться стоимости товарных поставок, бенчмарки (уровень доходности поставок. – Ред.) по каким-то товарам. Чтобы не зависеть от эмиссионного центра, который непонятно как осуществляет эмиссию этих денежных знаков» (подразумеваются Федеральная резервная система США и её валюта).
Всецело поддержал это предложение президент Бразилии Лулу да Силва; схожей была позиция глав и других государств-участниц. Более конкретно об этом проекте пока не сообщается официально, но уже сам факт согласия стран БРИКС с таким подходом к их валютно-финансовой консолидации имеет, бесспорно, стратегическую значимость.
При этом в позициях стран-партнеров РФ имеются нюансы. Как отмечает Сунь Ци, глава Исследовательского центра России и Центральной Азии под эгидой Шанхайской академии общественных наук (КНР), по мере расширения объединения «переход на расчеты в местной валюте или валюте третьих сторон во взаимной торговле значительно возрастет, ускоряя тем самым дедолларизацию». При этом «общая платежная система BRICS Pay, используемая для транзакций между странами БРИКС, может быть запущена уже в 2025 году».
Бразильская сторона делает акцент на большем использовании нацвалют, что через какое-то время позволит обсуждать варианты единой бриксовской валюты. Что же касается позиции Индии, то, как заявил глава индийского МИД Субраманьям Джайшанкар, его страна «в настоящее время сосредоточена на укреплении своей национальной валюты, рупии, что будет главным приоритетом правительства».
Изложенная в ходе и на полях саммита позиция ЮАР схожа с индийской. То есть во взаиморасчетах сперва нужно развивать использование нацвалют. В то же время шерпа этой страны в БРИКС Анил Сукал отмечает, что Бразилия, Индия, Китай, Россия и ЮАР «продолжат искать способы частично отказаться от использования доллара в международной торговле». Что до наличной единой валюты, то, по мнению главы Резервного банка ЮАР Лесетья Кганьяго, «дискуссия должна будет ответить также на вопросы о создании единого Центробанка и его расположении».
Читайте также: Перспективы БРИКС: как расширяться, одновременно углубляя
Упомянутые нюансы обусловлены тем, что в совокупных взаиморасчетах стран БРИКС доля финансовых институтов Запада, по данным ооновских источников, снизилась за последние три года примерно на 15%, но пока превышает 55%. А это, естественно, не позволяет одномоментно отказаться от «западных» и собственных валют. К тому же в совокупном притоке зарубежных инвестиций в Бразилию, КНР, Индию и ЮАР доля евро-долларового сегмента составляет почти 85%.
В свою очередь, зарубежные инвестиции этих стран осуществляются в пропорции с преобладанием валют Запада (не ниже 70%). Впрочем, капвложения КНР за рубежом осуществляются в валютах Запада и юанях в основном в равных долях. В последние же годы увеличивается доля инвестиций в юанях. Но этот тренд замедляется с учетом зарубежных вложений КНР в «прозападных» валютах реэкспортно-офшорных Гонконга (местный доллар) и Аомэня (патака), автономных от КНР.
В то же время еще не решены вопросы «неподсанкционности» со стороны Запада финансовых систем стран, сотрудничающих с Россией и в рамках БРИКС. Все эти факторы влияют на позиции стран-партнеров и по единой наличной валюте, и по ускоренному переходу на нацвалюты.
Прорабатывается, как отмечалось на саммите, создание объединенной бриксовской платформы для нацвалютных и фондовых бирж стран-участниц; минфины стран-членов организации дорабатывают проект бриксовского аналога SWIFT (транснациональной системы передачи транзакций и смежной финансовой информации).
Очевидно, что введение безналичной расчетной единицы в современных условиях должно быть согласовано со странами, вступающими в БРИКС с 2024 года: Саудовской Аравией (СА), Аргентиной, Ираном, Египтом, ОАЭ и Эфиопией. Тем более что, во-первых, конкурентоспособность валют СА, Ирана и ОАЭ намного выше, чем трех других стран. А во-вторых, пока неясно, согласятся ли в первых трех странах сразу заменить безналичным платежным средством свои валюты, значимые в расчетах как с другими странами БРИКС, так и в общемировых расчетах.
Что же касается самого проекта такой расчетной единицы в БРИКС, здесь, похоже, подразумевается валютно-финансовый опыт СЭВ. Поясним: с 1964 г. во взаиморасчетах в этом блоке был введен безналичный переводной рубль (БПР). Он не имел предметной платежной формы (банкнот или казначейских билетов, разменных монет), использовался только в безналичной форме расчётов.
БПР существовал в виде национальных и межгосударственных реестров на счетах банка СЭВ. По настоянию Румынии, ГДР и Венгрии такой рубль изначально имел официальное золотое содержание. Это было рекомендовано еще совещанием стран СЭВ в июне 1952 г. в Москве ввиду привязки советского рубля к мировым ценам на золото и обязательного золотого содержания рубля с марта 1950 г.
БПР конвертировался в нацвалюты стран СЭВ по регулируемому официальному курсу, но в западные валюты не конвертировался и на золото не обменивался (разве что в исключительных случаях). Этот рубль взаимно конвертировался и с валютами дружественных СССР-СЭВ развивающихся стран, Югославии, Финляндии, Мексики.
Использование переводного рубля ускоряло взаимные платежи, реализацию инвестиционных и особенно торговых контрактов в рамках СЭВ. Как и между СЭВ и дружественными странами. А целью совместных корректировок БПР-курса было поддержание/повышение его платежно-покупательной способности.
Как отмечает Анатолий Бажан, директор Центра валютно-финансовых проблем Института Европы РАН, западные эксперты «недооценивали положительную роль переводного рубля, что было обусловлено идеологическими мотивами». Эксперт уточняет, что «даже серьезные исследователи, например профессор Принстонского университета (США) П. Кенен, искажали реальную картину многосторонних расчётов в СЭВ». Чтобы показать их якобы неэффективность. Кстати, преимущества такой расчетной системы замалчивают на Западе и сегодня.
А подыграло Западу горбачевское руководство. По его настоянию (1988 г.) взаиморасчеты между СССР и другими странами СЭВ были переведены в доллары США и мировые цены, вопреки возражениям Румынии, ГДР, ЧССР, Кубы, Вьетнама, Монголии. Это привело к отмене переводного рубля, превращению СССР в должника почти всех других стран СЭВ, обесцениванию нацвалют стран-членов к западным валютам. А вскоре – и к распаду СЭВ.
Опыт переводного рубля останется востребованным, пока сохраняются сложности с единой бриксовской валютой. Это, безусловно, серьезный задел для создания суверенной валютно-финансовой системы все более расширяющегося и крепнущего объединения.
Леонид АЛЕКСЕЕВ
Оригинал статьи размещен здесь