Несмотря на то, что "Анна Каренина" была написана почти 150 лет назад (первое печатное издание вышло в 1878 году), многие проблемы невероятно актуальны и по сей день.
В этой статье я не буду обсуждать любовный треугольник, лицемерность высшего общества или правильность выбора Анны. Я расскажу о других мыслях, которые Толстой мастерски вставил в диалоги.
Я плюхнулась на диван, очень долго читала этот роман и заметила несколько интересных проблем!
Константин Левин - главный критик современного общества
Если быть немного знакомым с биографией и взглядами Толстого, то можно заметить, что Левин персонаж однозначно отображающий автора. Именно его мыслями заканчивается произведение, как выяснение нечто сакрального, что и является описанием пути Толстого к вере и смыслу жизни.
Толстой, так же как и Левин, был сначала влюблен в старшую из сестер, а затем в среднюю (только в романе Китти была младшей, а Левин влюблялся во всех по очереди).
Во время своего студенчества он чуть было не влюбился в старшую, Долли, но ее вскоре выдали замуж за Облонского. Потом он начал влюбляться во вторую. Он как будто чувствовал, что ему надо влюбиться в одну из сестер, только не мог разобрать, в какую именно.
Даже сцена второго предложения Левина к Китти частично списана с предложения Толстого к Софье Андреевне.
Не удивительным становится и тот факт, что Толстой много своих мыслей вкладывает в уста именно Константина Левина.
Не понимаешь - не лезь
— Ну, коротко сказать, я убедился, что никакой земской деятельности нет и быть не может, — заговорил он, как будто кто-то сейчас обидел его, — с одной стороны, игрушка, играют в парламент, а я ни достаточно молод, ни достаточно стар, чтобы забавляться игрушками; а с другой (он заикнулся) стороны, это — средство для уездной coterie наживать деньжонки.. Прежде были опеки, суды, а теперь земство, не в виде взяток, а в виде незаслуженного жалованья,
Помимо вечных российских проблем таких как коррупция, мелочность и ограниченность политиков, придумывание и устроение политических аппаратов, не имеющих ничего общего с реальностью, Левин выступает за мысль, что никто не должен решать проблемы, о которых не имеет понятия.
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, — если она не имеет основы в личном интересе. Это общая истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя слово философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о философии.
Дальше Левин объясняет подробнее
— Позволь, — перебил с улыбкой Сергей Иванович, — личный интерес не побуждал нас работать для освобождения крестьян, а мы работали.
— Нет! — все более горячась, перебил Константин. — Освобождение крестьян было другое дело. Тут был личный интерес. Хотелось сбросить с себя это ярмо, которое давило нас, всех хороших людей. Но быть гласным, рассуждать о том, сколько золотарей нужно и как трубы провести в городе, где я не живу; быть присяжным и судить мужика, укравшего ветчину, и шесть часов слушать всякий вздор, который мелют защитники и прокуроры, и как председатель спрашивает у моего старика Алешки-дурачка: — «Признаете ли вы, господин подсудимый, факт похищения ветчины?» — «Ась?»
Здесь Толстой захватывает проблемы народа и классовости в целом. Задается вопросом почему богатый человек, не знающих ни уклада жизни, ни нужд бедного человека, должен решать как ему жить?
Этот вопрос остался и пой сей день, просто в другом отношении. Почему политики-мужчины должны решать вопросы женщин, если порой они не знают даже, что такое менструация? Почему белые люди должны решать судьбы этнических меньшинств, не зная их культуру, язык, верования и тот же жизненный уклад?
Проблемы угнетенных масс чаще всего состоят в невозможности дотянуться до власти и разрешить свои на более высоком уровне. Они отчего-то вынуждены полагаться на обещания более привилегированных слоев населения и надеяться, что те смогут всесторонне решить их проблему.
— Я только хочу сказать, что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами; что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
Толстой устами Левина 150 лет назад говорит нам: "Дайте "народу" самому решать проблемы, которые касаются его"
Отделение от "народа"
Не случайно я все это время заключала слово "народ" в кавычки, ведь тема отделения аристократии от крестьян тоже затрагивается.
Константин Левин, если б у него спросили, любит ли он народ, решительно не знал бы, как на это ответить. Он любил и не любил народ так же, как и вообще людей. Разумеется, как добрый человек, он больше любил, чем не любил людей, а потому и народ. Но любить или не любить народ, как что-то особенное, он не мог, потому что не только жил с народом, не только все его интересы были связаны с народом, но он считал и самого себя частью народа, не видел в себе и народе никаких особенных качеств и недостатков и не мог противопоставлять себя народу.
***
Сергей Иванович напротив. Точно как же, как он любил и хвалил деревенскую жизнь в противоположность той, которой он не любил, точно так же и народ любил он в противоположность тому классу людей, которого он не любил, и точно так же он знал народ как что-то противоположное вообще людям.
Такое мышление приводит нас к другой проблеме, также представленной в романе.
— Мне кажется, — неторопливо и вяло отвечал Алексей Александрович, — что это одно и то же. По моему мнению, действовать на другой народ может только тот, который имеет высшее развитие, который…
Дальше собравшиеся обсуждают какое из образований считать высшим, когда Левин настолько увлечен Китти, что в разговоре не участвует, но намекает - не будь он так занят, он бы нашел, что сказать.
Сама проблема раскрывается далее:
— Вот этого я никогда не понимал, — с горячностью возразил Левин. — Каким образом школы помогут народу улучшить свое материальное состояние? Вы говорите, школы, образование дадут ему новые потребности. Тем хуже, потому что он не в силах будет удовлетворить им. А каким образом знание сложения и вычитания и катехизиса поможет ему улучшить свое материальное состояние, я никогда не мог понять.
***
— Ну вот, я очень рад или, напротив, очень не рад, что сошелся со Спенсером; только это я давно знаю. Школы не помогут, а поможет такое экономическое устройство, при котором народ будет богаче, будет больше досуга, — и тогда будут и школы.
Как и 150 лет назад, как и в Советском Союзе, так и сегодня многим кажется, что образование это панацея, которая избавит народ от нищеты и прозябания, но Левин с этим не согласен.
В 50-х годах прошлого столетия государство начало политику принудительного образования народов севера. На 9 месяцев в году на протяжении 8-10 лет у родителей забирали ребенка, чтобы образовать его, но так же забрать у него возможность расти в своей культуре, своих традициях и оттачивать то мастерство, каким владели его предки. Кандидатская работа, которую я нашла на эту тему была достаточно оптимистична, говоря, что культура народов севера не пострадала и сохранилась, а русский быт всего-навсего экологично поселился рядом. Но по рассказам близких людей оказывалось, что образованные дети, не знающие куда применить свое образование на дальнем севере (ведь даже в XXI веке остаются актуальными такие занятия, как оленеводство), просто спивались.
Возьмем пример гораздо ближе. В двадцати минутах езды от города, где я живу, есть поселок, самый обычный. В нем есть школа, райцентр, пара магазинов, спорт-площадка и куча домов. Выпускница этой школы рассказала мне, что из всего выпуска продолжать образование пошло только два человека. И если люди после выпуска из школы в деревне едут потом учиться в город, чаще всего они не возвращаются. Сельского хозяйства во многих деревнях уже нет, работы, которая бы соответствовала высшему образованию — тоже (в Республике Алтай далеко даже не в каждом поселке находится школа, или больница, или отделение полиции).
Я, как и Левин, далеко не противник образования, но не считаю его панацеей. Потому что качественное образование бывает там, где есть стимул его получать, а чем лучше экономическое состояние - тем больше вероятность хотя бы появления этого стимула.
Табуированные темы: тема смерти
Когда брат Константина Левина умирал, последний не находил себе места. Все, что он знал о смерти были лишь философские трактаты или образы в искусстве, но не реальное событие, с которым можно столкнуться.
Мало того, он не знал, что говорить, как смотреть, как ходить. Говорить о постороннем ему казалось оскорбительным, нельзя; говорить о смерти, о мрачном — тоже нельзя. Молчать — тоже нельзя. «Смотреть — он подумает, что я изучаю его, боюсь; не смотреть — он подумает, что я о другом думаю. Ходить на цыпочках — он будет недоволен; на всю ногу — совестно». Кити же, очевидно, не думала и не имела времени думать о себе; она думала о нем, потому что знала что-то, и все выходило хорошо. Она и про себя рассказывала и про свою свадьбу, и улыбалась, и жалела, и ласкала его, и говорила о случаях выздоровления, и все выходило хорошо; стало быть, она знала. Доказательством того, что деятельность ее и Агафьи Михайловны была не инстинктивная, животная, неразумная, было то, что, кроме физического ухода, облегчения страданий, и Агафья Михайловна и Кити требовали для умирающего еще чего-то такого, более важного, чем физический уход, и чего-то такого, что не имело ничего общего с условиями физическими. Агафья Михайловна, говоря об умершем старике, сказала: — «Что ж, слава богу, причастили, соборовали, дай бог каждому так умереть». Катя точно так же, кроме всех забот о белье, пролежнях, питье, в первый же день успела уговорить больного в необходимости причаститься и собороваться.
Тут же Толстой восхищается умением женщин справится со смертью, впоследствии он будет сравнить роды Китти со смертью брата, как нечто схожее и то, в чем обычные необразованные женщины разбираются куда лучше и относятся куда спокойнее.
В целом, ощущения, которые описывает Толстой в этом отрывке, могут быть близки многим, ведь тема смерти все еще табуирована в нашем обществе. Когда кто-то или ты сам переживаешь утрату, то чаще всего не знаешь ни что сказать, ни что конкретно ты можешь чувствовать. Нерушимыми остаются только ритуалы, о которых ты узнаешь уже в процессе...
"Анна Каренина" - роман о феминизме
Всё, со страдающим и вечно непонятым Левином разобрались, и, наконец-то, можем перейти к проблемам главных женских персонажей!
Сначала давайте представим себе женщину середины XIX века. Образование она все еще толком получать не может, т.е. она может изучать языки, географию, арифметику, историю, музыку, рисование, манеры и ведения дома в частном порядке или в Смольном институте (открывшем свои двери еще в 1764 году, но не вызвавшем подражаний). Они могли выйти замуж, рожать и воспитывать детей, они не могли голосовать (в России избирательное право досталось женщине только в 1917 году), они не могли развестись (церковь развод не признавала, развестись можно было только в случае измены или пропажи супруга через определённое время. В случае измены, тот, кто изменил не мог больше сочетаться браком). Только в 1878 году открылись высшие женские курсы, на которых можно было изучать историю, словесность, физику, математику и юриспруденцию, что только в начале XX века приравняли к обучению в университете.
В конце XIX века начали появляться женские движения, в том числе ратующие за брак по любви и вовсе независимость от брачных уз.
Теперь обратимся к проблемам, которые раскрывает нам роман.
Социальное неравенство мужчины и женщины
Тут обойти главную линию повествования не удастся. Очевидное различие отношения общества к Анне Аркадьевне и к тому же Вронскому или даже Облонскому, яростно намекает нам на неравенство.
В целом, в этой ветке заложено очень много, в том числе и лицемерность общества:
— То есть развод? — сказала Анна. — Ты знаешь, единственная женщина, которая приехала ко мне в Петербурге, была Бетси Тверская? Ты ведь ее знаешь? Au fond c'est la femme la plus depravee qui existe. Она была в связи с Тушкевичем, самым гадким образом обманывая мужа. И она мне сказала, что она меня знать не хочет, пока мое положение будет неправильно.
Так же брат Алексея Вронского осуждает связь с Карениной, хотя сам, будучи женатым, содержит танцовщицу. Сама Анна еще до своего "падения" убеждает Долли простить брата за измену, а огромное количество примеров говорит нам, что измена - это нормально, главное оставаться в рамках приличия.
Анна Каренина отказывается жить во лжи и поэтому идет на радикальные меры, не признавая и ненавидя жизнь "ради вида".
Когда бы, в какую минуту ни спросили бы ее, о чем она думала, она без ошибки могла ответить: — об одном, о своем счастье и о своем несчастье. Она думала теперь именно, когда он застал ее, вот о чем: — она думала, почему для других, для Бетси например (она знала ее скрытую для света связь с Тушкевичем), все это было легко, а для нее так мучительно? Нынче эта мысль, по некоторым соображениям, особенно мучала ее.
Вронский, приняв ее решение, однако оказывается любимчиком общества. Его ждут на баллах, приемах и театральных представлениях, даже когда он во всеуслышание заявляет - теперь они с Анной живут, как муж и жена. Анну же видеть в высшем свете ни в коем случае не хотят, даже лучшая подруга заявляет, что она не приедет больше, пока не будет развод.
Все те же аргументы
— Вы сказали — правà — сказал Сергей Иванович, дождавшись молчания Песцова, — правà занимания должностей присяжных, гласных, председателей управ, права служащего, члена парламента....
— Без сомнения.
— Но если женщины, как редкое исключение, и могут занимать эти места, то, мне кажется, вы неправильно употребили выражение «правà». Вернее бы было сказать: обязанности. Всякий согласится, что, исполняя какую-нибудь должность присяжного, гласного, телеграфного чиновника, мы чувствуем, что исполняем обязанность. И потому вернее выразиться, что женщины ищут обязанностей, и совершенно законно. И можно только сочувствовать этому их желанию помочь общему мужскому труду.
Особенно мне нравится этот диалог за то, что участвующие в нем на протяжении всей книги не выполняют свои «обязанности», а только ездят в клубы да за границу (упоминать Облонского, который не справляется даже с денежным вопросом своей семьи исключительно по своему мотовству, даже не хочется). Но самое замечательное, конечно, что в этой дискуссии женщины участия не принимают (смотри пункт «не знаешь - не лезь»).
Аргумент «это не права, это обязанности» уже полтора века даже особо не меняет формулировок. Хотя с тех пор женщины в России прошли пусть с бесправной жены, до образованной работающей женщины с избирательным правом, все равно остаётся много вопросов, на которые мужчины отвечают точно так же.
На любое справедливое возражение по типу: «почему женщинам не дают работать по ряду профессий до сих пор?», «почему я могу справиться с этим объемом работы или информации хуже, чем мужчина?», «почему я должна растить детей, пока муж работает?» и т.д., все еще можно получить ответ: «ну зачем тебе, женщине, это нужно?»
Гендерное равенство все еще подвергается критике, насмешкам и все еще нуждается в защите от полуторавековых аргументов.
Материнство - это сложно
Поскольку рождение и воспитание детей в XIX веке считались главными женскими обязанностями и радостью жизни, никто не говорил насколько это сложно. Тем не менее, Толстой решает поднять и эту тему.
«Да и вообще, — думала Дарья Александровна, оглянувшись на всю свою жизнь за эти пятнадцать лет замужества, — беременность, тошнота, тупость ума, равнодушие ко всему и, главное, безобразие. Кити, молоденькая, хорошенькая Кити, и та так подурнела, а я беременная делаюсь безобразна, я знаю. Роды, страдания, безобразные страдания, эта последняя минута… потом кормление, эти бессонные ночи, эти боли страшные…»
Через размышления Долли, когда она наконец-то осталась одна и смогла немного поразмыслить (это не художественный прием, а следует из текста), Толстой показывает чем на самом деле оборачивается материнство, с какими трудностями, недоступными мужчине, сталкивается женщина.
Дарья Александровна вздрогнула от одного воспоминания о боли треснувших сосков, которую она испытывала почти с каждым ребенком. «Потом болезни детей, этот страх вечный; потом воспитание, гадкие наклонности (она вспомнила преступление маленькой Маши в малине), ученье, латынь — все это так непонятно и трудно.
Представьте себе, насколько шокирующим было в XIX веке читать про треснувшие соски, если даже в XXI многие начинают закидывать гнилыми помидорами женщин, выкладывающих послеродовые фото или пишущих про родовые последствия (от временного недержание мочи до послеродовой депрессии).
Кроме того, Толстой, с несвойственной тому времени гуманностью, обращается к теме потери:
«Родить ничего, но носить — вот что мучительно», — подумала она, представив себе свою последнюю беременность и смерть этого последнего ребенка. И ей вспомнился разговор с молодайкой на постоялом дворе. На вопрос, есть ли у нее дети, красивая молодайка весело отвечала: — Была одна девочка, да развязал бог, постом похоронила. — Что ж, тебе очень жалко ее? — спросила Дарья Александровна. — Чего жалеть? У старика внуков и так много. Только забота. Ни тебе работать, ни что. Только связа одна.
***
...И сверх всего — смерть этих же детей». И опять в воображении ее возникло вечно гнетущее ее материнское сердце жестокое воспоминание смерти последнего, грудного мальчика, умершего крупом, его похороны, всеобщее равнодушие пред этим маленьким розовым гробиком и своя разрывающая сердце одинокая боль пред бледным лобиком с вьющимися височками, пред раскрытым и удивленным ротиком, видневшимся из гроба в ту минуту, как его закрывали розовою крышечкой с галунным крестом.
На момент 2020 года мертворождение составляло 6% от общего числа рождений, при этом 20% женщин переживают замершую беременность, но об это все еще мало говорят и практически никогда не сочувствуют. Да, с развитием медицины детская смертность уменьшилась, но люди продолжают так же равнодушно относиться к потерям матерей, особенно если они случились на стадии вынашивания.
Контрацепция
Однако, размышление и желание Долли освободить себя в будущем от подобных сценариев, приводит ее к следующему разговору с Анной.
— Ани и будущие…
— Это он может быть спокоен, у меня не будет больше детей.
— Как же ты можешь сказать, что не будет?..
— Не будет, потому что я этого не хочу.
И, несмотря на все свое волнение, Анна улыбнулась, заметив наивное выражение любопытства, удивления и ужаса на лице Долли.
— Мне доктор сказал после моей болезни. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
— Не может быть! — широко открыв глаза, сказала Долли. Для нее это было одно из тех открытий, следствия и выводы которых так огромны, что в первую минуту только чувствуется, что сообразить всего нельзя, но что об этом много и много придется думать.
Прямо об этом в тексте не говорится, но очевидно, что Анна имеет в виду некоторый метод контрацепции. Как ни крути, возможность использовать контрацепцию - это способ иметь власть над собственным телом и воспринимать половой акт, как удовольствие. В конце XIX века это было одним из многих аспектов свободы, которых хотели добиться феминистические движения.
Толстой в целом очень много говорит о материнстве, родах и роли женщины через призму Левина и Долли, будто сам был когда-то ошеломлен открытиями о природе и обязанностях женщины. Но самое главное, что он о них все-таки говорит! Потому что первый пункт в решении проблемы - это рассказать о проблеме.
В заключение
Теперь я, конечно, гораздо лучше понимаю, почему русская классика считается такой сложной. Ведь тебе приходится следить и вникать не только в основной сюжет, облеченный моралью, но и продираться через кучу философских диалогов и обсуждений проблем современности. Ах да, и через то, как Левин косит траву, как охотится, как лежит на сене и еще миллиарды страниц приключения барина в деревне (простите, не удержалась). Хотя знатоки нашептывают, что это я еще "Идиота" Достоевского не читала.
А на этом у меня все! Пишите в комментариях какие современные проблемы вы встречаете в русской классике или за какие романы взялись только по окончанию школы?