Вертолет прилетал трижды. Каждый визит команды санавиации напоминал бой на невидимой арене. Ребенок тяжелый, нестабильный, а путь достаточно неблизкий. В первый раз специалист из края осмотрел маленькую пациентку, покачал головой, но забрать отказался. Повод до безобразия простой – в первые сутки нельзя транспортировать детей с менингококкцемией. Все боятся кровоизлияния в надпочечники. Надпочечники остались целы, но кровоизлияния избежать не удалось. Пострадал головной мозг. 4 дня пришлось жить в нашей педиатрической комнате на 2 этаже. Сон, быстро умыться, переодеться – и снова в реанимацию. Опять-таки, «романтика» небольших районных больниц.
На второй раз вертолёт успел подняться в воздух, чтобы снова сесть. Маленькая Катя дала остановку дыхания. В третий раз вертолёт привез команду реаниматологов, которые дали жуткий вердикт «Мозг мёртв». Далее смутное воспоминание: кто грубее разговаривал – главный врач, наш районный реаниматолог или я – даже не скажу. Но ребенка увезли в краевой центр. Желтый вертолёт взмыл в небо, словно птица. А мы все остались внизу, с горечью наблюдая за улетающей машиной.
Катя провела в краевых и федеральных медицинских центрах в общей сложности 12 месяцев, но самое интересное ждало нас впереди. Ребенок был передан в надежные руки краевых коллег, и можно было переговорить с мамой. На её уставшем лице уже высохли слёзы, остался только пустой потерянный взгляд. Суть разговора передавать я не буду. Главная мысль этой статьи – упущенное время. Только время имело значение в этой ситуации. Грозные симптомы, появившиеся ещё в пятницу, должны были насторожить, заставить действовать. Почему никто не обратился за помощью – и по сей день остаётся для нас загадкой.
P.S. Девочка жива, регулярно проходит реабилитацию, радует нас – педиатров – новыми достижениями, новыми навыками. С речью пока не очень получается, но, надеюсь, всё ещё впереди!