Этот человек умирал в детстве, был тяжко болен в зрелом возрасте, большую часть жизни занимался тяжелым физическим трудом... и прожил 103 года (из книги "Духовные светильники Карагандинской земли")
Продолжение
6
И сам я дошел уже до последнего упадка. Домой едва живым стал доходить от слабости. Болел сильно ‒ малокровие, рвота. Я работал в шахте крепильщиком, летом в жару буквально исходил поносом и от тяжелой работы сильно ослабел и надорвался – произошло опущение внутренностей. Бывало, пойду в больницу, пожалуюсь на свои недуги, а там понос и за болезнь не считали; температуры нет – иди, работай. Я доработал до того, что от меня остался один скелет. И не работать нельзя: жена дома с маленьким ребенком сидит, а кто не работал, лишался продовольственных карточек.
В конце концов я совсем изнемог: рвота, понос, судороги, думал, что у меня началась холера. Лицо сделалось как у покойника, глаза ввалились и весь я даже почернел. Положили меня в больницу, а я уже ничего не мог есть, только холодную воду пил, да и то из колодца не мог, а принесут ведро снега с улицы, растопят, и вот эту воду я пил. Пол-литровую кружку выпью, и сначала мне вроде хорошо, а потом она внутри у меня согреется и назад выходит с рвотой. И так было с месяц. Брали кровь на исследование. С одной руки не могли взять и капли. С другой каплю только и взяли, а кровь была черная как деготь. Температура – 34. Меня обкладывали грелками, пульса совсем не ощущалось. Врачи подходили ко мне и спрашивали друг друга: «Ну что? Пульса нет? А как он живет?» Поставили мне диагноз: «Катар кишечного тракта, язва желудка, порок сердца, невроз, склероз…» и что-то другое, уже не помню. Совсем я был тогда никудышный. Но помирать мне было страшно. Думаю: «Господи, я помираю такой молодой, а я ведь грешник. Оставь меня еще, я больше не буду грешить».
Одна очень опытная врач мне сказала, что я выживу, если буду есть. А мне, бывало, как только скажут: «Есть», меня сразу же начинало тошнить. Как-то санитарка мне принесла манной каши, мешала ее ложкой и говорила: «Смотри, какая вкусная каша». А у меня вдруг такое зло появилось в душе на эту санитарку, что, казалось, если бы были силы, я бы её просто прибил. Вот какое зло лукавый иногда перед смертью разжигает в человеке. Врач на обходе, помню, присела ко мне и спросила: «То будешь? Это будешь?» Что ни предложит – я ничего не хочу и отказываюсь. Тогда та врач еще раз обратилась ко мне: «А печенку будешь?» Я думаю: «А что это такое?» Говорю: «Буду». Тогда она велела, чтобы отварили 100 грамм печени, принесли и покормили меня. Я пожевал кусочек, проглотил кое-как, но больше не смог. Она посмотрела на меня внимательно и сказала: «Будешь жить. Только печени у нас нет. Скажи жене, чтобы она тебе купила с килограмм». А жена принесла аж восемь килограммов. Я выжил, но всю жизнь так и был больной, хотя работать приходилось больше на физической работе… а вот дожил до каких лет».
И впрямь удивительно! Жизнь о. Евфимия, несомненно, пронизана божественным чудом. Душа, имевшая временное пристанище в этом немощном и столько перестрадавшем теле, покинула его лишь на 103 году земной жизни. По этому поводу батюшка вспоминал такой случай из своего служения в Семиозерке Кустанайской области. Как-то пришли к нему довольно уже пожилые муж и жена. Жене было 97 лет. Она сетовала, что всю жизнь они с мужем работали, работали, мало спали, мало ели, а теперь вот руки болят, ноги болят. Батюшка спросил: «А что, у вас никто так не работал, как вы?» ‒ «Никто». ‒ «А почему?» «В войну 1914 года, ‒ жаловалась женщина, ‒ у меня погиб первый муж, осталось трое детей. У него, ‒ показала на мужа, ‒ тоже осталось трое. Сошлись, еще шестерых родили. Вот и поднимали детей, по 2 часа в сутки спали, а потом раскулачили, мужа посадили, меня с детьми выгнали на улицу средь зимы, да не пускал никто даже обогреться. Тогда боялись пускать, хоть и жалели. Кто-то пустил в сарай, и там мы жили. Из 12 детей трое осталось, остальные померли, ‒ сокрушалась она. ‒ А соседи наши имели по 2-3 ребенка, ночами спали, хорошо ели, не переутомлялись…»
Батюшка тогда спросил эту женщину: «А где сейчас твои соседи-то?» ‒ «Да они все померли давно...» ‒ «Смотри, они мало работали ‒ и померли, а вы много работали – и до сих пор живы!» «А ведь и правда!» ‒ удивилась женщина. «Конечно, не столько труд, ‒ пояснял батюшка, ‒ сколько Господь укрепляет людей, давая им такую судьбу… Но, когда человек разработается, ему легким кажется и тяжелое. Помню, работал я на базе, грузил на машину мешки. Первый стал поднимать, 30 килограмм, мне тяжело, потом еще мешок, еще. Так разработался, по 100 килограмм мешки кидаю на машину – и ничего. Шофер удивился, вышел из машины, говорит: «Ну, откуда у тебя такая сила? Такой худенький, дрябленький, а мешки по 100 килограмм как веники кидает!..» Уволился я с этой базы и пришел как-то туда лет через десять. Директор, помощник его, кладовщик, все работали на легких работах, а никого нет, все померли, а я живу... Долго просил я коменданта поселка разрешить перейти жить в землянку при шахте, с трудом выпросился. Когда мы туда перешли, стали жить уже как в раю. Мне не надо было ходить по шестнадцать километров на работу. А выйду из шахты, через дорогу перейду — и прямо в землянку. Здесь я немного ожил».
Среди ссыльных было немало верующих людей, некоторым удалось сохранить даже кое-что из книг. Отец Евфимий рассказывал, с какой жаждой читали они с женой эти «жития», которые давали только на одну ночь. «Бывало, как сядем и стараемся за ночь как можно больше прочитать, всю ночь читаем. Особенно нравилось нам читать о мучениках, как они страдали за веру!..
Когда наша семья приехала в Караганду, у многих дети сразу заболели. Дети маленькие помирать стали. У нас была девочка ‒ полтора года, она заболела. И у соседей тоже заболела девочка. Куда идти за помощью? Среди ссыльных монашка была, позвали ее помолиться. Она помолилась и сказала: «Дитё помрет, а вы радуйтесь ‒ это ангельская душа. Если в детстве дети помирают, в раю они будут». Моя жена тоже позвала эту монашку. Та пришла, помолилась и тоже сказала, что дочка помрет, но что надо радоваться, что она в рай пойдет. Пришел я с работы, она меня увидала, побеседовали мы о Боге, о спасении души, и стала она каждый день ходить к нам. Как я прихожу с работы, она приходит.
Продолжение следует.