У этого Одеяла есть не только чувства, но и целая незаурядная история, которая родилась благодаря Елене Шашкиной, актрисе OPEN Театра. Елена играет в спектакле «Вещие вещи» несколько предметов. Но первый монолог, который она написала, а режиссер, сценарист и руководитель театра Екатерина Максимова поставила, был монолог Одеяла бабы Мани. Целиком спектакль вы можете посмотреть 17 сентября в Музее им. Скрябина, а сейчас приглашаю его прочитать и поразмышлять о роли предметов в нашей жизни.
Ох… Еду. Ни разу в жизни из родной деревни не выезжала. Да что там из деревни… Двор свой никогда не покидала. И вот… на старости лет… везут. Вот ведь говорят: «Жизнь только начинается». А ведь и правда..
Вот ведь судьба какая у такой первостепенной в хозяйстве вещи, как я, — одеяла. Да я ж не просто одеяло из «Икеи», которое нынешним хозяйкам советуют менять каждые пять лет. Я самое главное приданое бабы Мани. Ватное одеяло, простеганное атласом. Сделанное на фабрике ордена Ленина, Знамени Государственного комитета обороны, «Стахановском» Ивановском меланжевом комбинате!!!
Так и выходили мы с Марусей (тогда она была просто Марусей) за деда Ваню. И ежели я совсем память не потеряла, весили мы с Марусей приблизительно одинаково. А что вы хотите, голодные годы-то были, послевоенные. Раз в неделю лебеда — это вам не раз в неделю «рыбный» день. Совсем другой калораж и жиры тогда были.
И вот все семь деток бабы Мани на мне и при мне родились. Вот как говорят: «Не знаю, чай свечку-то не держал». А я держала, свечку-то держала! И всех-всех деток Маниных приняла: Людку, Зинку, Миру, Юрку, Сашку, Валеру и Ритку.
А какие детки-то были послушные, работящие, старшие за младшими смотрят, в хозяйстве все делают, чистота везде идеальная. Ну то и понятно, педагогика тогда была твердая. Отец, мать раз сказали, а второй раз уж не говорят: вожжи, черенок от лопаты, сапог за них говорит. Жалко, конечно, ребяток-то — маленькие, плачут. Но польза от такого воспитания налицо, вернее на хозяйстве сразу видна была.
А вот как внуки пошли… вот тут-то и началось. Вот ведь непоротое поколение. Бегают, играют целыми днями, едят где хотят. И вот крошки на мне. А вот (слизывает с себя что-то)... варенье клубничное и пятно. Это Танька в постели варенье ела, и мне досталось. А то всю жизнь только картошку-то и нюхала. Как сварят ее и кастрюлю в меня завернут, чтоб не остыла. Воротит, честно говоря, с этой картошки-то. А еще довелось арбуз попробовать уже на старости лет. В августе дело было, дети привезли из города арбуз. А младший, Лешка, наелся его… Ну и меня ночью угостил. Ну вкусный-то арбуз был.
Хорошая у меня жизнь была: зимой в теплом доме, летом на солнышко выносили проветриться-погреться. Но вот опустел дом бабы Мани, умерли старики.
Внуки приехали. (Выходят внуки.) Нечего пустому дому стоять, вещи просто так не будем выкидывать. Они же «эко-, био-, гринпис»… Короче, за природу и бережливость, даром что на мерсах приехали… В общем, все вещи разобрали — пристроили. А мне говорят: «А тебя мы отвезем в собачий приют, будешь там собачек греть». А мне-то и в радость… Вот и путешествие и новые хозяева! (Внуки увозят одеяло на стуле с колесиками.)