Прежде, чем вы продолжите читать эту историю, пожалуйста, подпишитесь на наш телеграм-канал «Подвиги обычных людей» https://t.me/podvigi. Там вас ждёт ещё больше интересной и полезной информации ❤️ Спасибо вам от всей команды проекта «Подвиги»!
Михаил Сапаров потерял правую руку и при этом развивает в стране адаптивное скалолазание. В 2022 году Михаил стал героем книги «100 подвигов обычных людей. Том 3». Команда проекта «Подвиги» провела интервью с Михаилом Сапаровым и рассказывает его историю.
– Михаил, расскажите немного о себе - сколько вам лет, чем занимаетесь?
– В этом году мне исполнилось 52 года. Половину жизни я прожил в Санкт-Петербурге, детство провел в Саратовской области. Сейчас уже пятый год я живу в Севастополе.
– С чем связан ваш переезд в Крым?
– В 2017 году мы с женой Ольгой первый раз приехали сюда на фестиваль для инвалидов «Пара-Крым». Меня пригласили провести мастер-класс по адаптивному скалолазанию. Перед этой поездкой мы рассматривали варианты переезда из Петербурга и после фестиваля решили заехать в Севастополь и отдохнуть 3-4 дня. Ольге очень понравился город, она сказала: «Я хочу тут жить». И наша предварительная мысль о переезде еще больше подогрелась. После фестиваля мы уехали в Санкт-Петербург и мысленно готовились к переезду.
В 2018 году мы снова приехали сюда на разведку. Я позвонил в организацию спорта для инвалидов, сказал, что готов работать, и мне предложили работу тренера. Супруга уже тогда была в положении и перед вылетом из Крыма она попала в больницу, а через два дня родила девочку раньше срока. Врач тогда сказал, что мы должны год быть в Севастополе под наблюдением. Мы прожили этот год и решили остаться тут.
– Расскажите о событиях того злосчастного дня, когда вы потеряли руку…
– Потерять руку – звучит так, будто потерять головной убор или кошелек (смеется). Если серьезно, то это был 1994 год. Мне нужно было ехать Москву, поезд был поздний – в ночь с 12 на 13 апреля. 13-й поезд, 4-й вагон... Я уже опаздывал, поезд тронулся, я побежал за ним. Тогда еще полностью двери не закрывали, тамбур был открытый. Я попытался на него запрыгнуть, но поскользнулся и меня затянуло вниз – между перроном и поездом.
– Кто вас поддерживал в тот непростой период?
– В первую очередь, мои друзья и девушка Ольга, которая впоследствии стала моей женой. Это случилось в городе, в котором я долго жил – в Санкт-Петербурге. Благодаря их поддержке я и сохранил свой энтузиазм. Иногда меня накрывали мысли: «Как я буду все делать одной рукой?», «Как я буду жить?» Но я не давал этим мыслям захватить меня и говорил себе: «Нечего скулить, иди работай!» Я пошел учиться на бухгалтера и экономиста в техникум для инвалидов в Питере.
– Как вы пришли в скалолазание? Почему именно этот вид спорта?
– Я его не выбирал, так получилось. С 24 до 39 лет я не занимался спортом, даже не знал, что в Северной столице есть спорт для инвалидов. В 2000-х начинает появляться информация про Паралимпиаду, ее показывают по телевизору. Жена тогда спросила, не хочу ли я заняться чем-нибудь? Я к этому времени уже набрал вес к отметке в 80 кг. Когда нет физической активности и мышцы не в тонусе, начинаются проблемы со здоровьем, в первую очередь с позвоночником: из-за дисбаланса он начинает искривляться, нарушаются функции организма. Мы с супругой начали ходить в бассейн раз в неделю – это была наша максимальная активность.
Как-то Ольга поехала по моим делам в Институт протезирования и увидела объявление о наборе людей с ОВЗ на занятия по скалолазанию. Она позвонила и предложила мне. Я ей говорю: «Оля, ты в своем уме? Как человек без руки может лазать, это невозможно физически». Договорились сходить туда и посмотреть. В ближайшие выходные мы поехали на скалодром – он меня заинтересовал. Я начал пробовал залезть – ничего не получилось. Зацепился и отвалился. Тренер показал, как это можно сделать с одной рукой. Мне стало интересно, за какое время я смогу преодолеть себя и подняться по стене на высоту в 3-4 метра. Я поставил себе такую цель и достиг ее не быстро – на 6-е занятие я залез на высоту в 4 метра. Эта была моя первая стенка!
Я был очень рад, мне захотелось развиваться дальше. За три месяца я подтянул мышцы, каждый день делал зарядку по 40 минут. Это была большая работа над собой. Потом мы поехали на скалы в Ленинградскую область через Карелию, я там попробовала себя и подумал: «Буду хорошо себя вести, меня возьмут на скалы» (смеется). Так я и остался в скалолазании.
– Вы достигли больших успехов, стали чемпионом мира по адаптивному скалолазанию. Как часто вы тренировались? Что вас мотивировало?
– Я рассматривал скалолазание не как спорт, а как средство личного развития. Мне было интересно, насколько я смогу себя прокачать. Я занимался год, ходил по разным клубам Санкт-Петербурга. Уезжал на тренировку к 9 утра и приезжал к 12 ночи. Примерно в конце мая – начале июня Ольга написала мне, что будет чемпионат мира по параскалолазанию и предложила поехать. Я сначала испугался, решил поговорить с тренером. Он сказал: «А что ты теряешь? Езжай, увидишь, как это проходит». Деньги на билеты у меня были, и я поехал. Я сопровождал незрячего парня из Москвы, мы встретились с ним в Риге. Я поехал на автобусе, а он на поезде. Оттуда уже полетели в Бергамо, далее машина организаторов привезла нас в Арко – город на севере Италии, где и зародилось скалолазание.
Первый Чемпионат мира по адаптивному скалолазанию посетили 12 стран мира, 27 спортсменов, четверо из которых - россияне. Соревнования делились на дисциплины «Скорость» и «Трудность». Я прошел эти два этапа, как смог.
Потом услышал краем уха, как кто-то сказал: «У нас уже две медали есть». Я порадовался. А в день награждений называют мою фамилию, я был в шоке! Ко мне подошла девушка из Украины, пожала мне руку и сказала: «Вы просто поразили всех, показали, чему можно научиться. Круто!» Это была первая медаль за скорость. Потом вторая – за трудность, и опять она подошла поздравить. Организатором такой опыт тоже был интересен, они поняли, что с одной рукой можно многого добиться.
Я только впоследствии осознал, какие открытые люди меня тогда окружали. У меня тогда такое внутреннее поднятие духа было, я на несколько лет вперед зарядился этой энергией. Людская мощь, поддержка, комьюнити – все это открыло новое дыхание. Я приехал в Петербург со слепым Ромой и первое, что я сказал: «Я хочу развить такой спорт у нас в России». Через год мне позвонили из Федерации скалолазания России и сказали, что освободилось место – девушка уехала на ПМЖ в другую страну. И я согласился.
– Расскажите, как вы открыли секцию адаптивного скалолазания «Верь в себя»?
– После рождения дочки мы год прожили в Севастополе, я понял, что с девочкой все нормально и можно отвлекаться на другие дела. Я в это время не работал, только тренировал мужчину без ноги. В 2019 году мы с супругой подумали, что я могу развивать адаптивное скалолазание в Севастополе. Оля позвонила в первые три общественные организации, с которыми можно было работать, предложили им идею. Через два месяца нам пришло сообщение, что мы выиграли грант и можем заниматься проектом «Верь в себя».
– Почему выбрали именно такое название?
– Я хотел, чтобы дети действительно поверили в себя! Когда мы говорили мамам, чем мы занимаемся, первое, что мы слышали – было: «Это же высоко! Можно упасть». Эти страхи отталкивают, и с ними надо бороться - в том числе с помощью веры в себя. Мы нашли помещение и уже через месяц занимались с детьми.
– Сколько сейчас людей занимаются в секции?
– 130 человек вместе с родителями. Сейчас секция «Верь в себя» перешла в проект «Верь в себя вместе с мамой». В нем участвуют не только дети, но родители, братья и сестры.
– Михаил, расскажите об успехах ваших подопечных.
– Совсем недавно я разговаривал с мамой моего ученика, она говорила: «Вы не представляете, как я вам благодарна! Сын не умел картошку чистить и хлеб резать, сейчас он это делает».
У мальчика с ДЦП выровнялись ноги, он ходит сейчас с тросточкой, а раньше ходил только с помощью других людей. Другой мальчик с таким же диагнозом через полгода занятий уже мог самостоятельно встать и открыть дверь по домофону маме.
У одной мамы ребенка назвали необучаемым, реабилитационные центры отказались заниматься. Когда он пришел ко мне, я научил его элементарным действиям. Когда он пришёл в реабилитационный центр и показал, что может, они были в шоке. Врачи буквально говорили: «Как его обучали? Мы же сказали, что он не обучаемый».
Один мальчик не умел приседать, не мог выполнять команды. Мама думала, что он глухой – не было реакции. Я начал с ним заниматься, и сейчас он уже начинает обгонять других ребят, понимает, что значит быть первым. Надо работать с человеком!
Девочка с ДЦП научилась ездить на велосипеде. Сначала она боялась и теряла равновесие...
У мальчика в группе первого потока «Верь в себя» своя история. У него был перелом позвоночника, и врачи запретили ему физическую активность. Он пришел ко мне. Я проводил с ним сидячие занятия, давал дозированную нагрузку. Мы научились с ним прыгать, спускаться, падать. Через год он пошел в спортивную школу по классу скалолазание, сейчас стал спортсменом, представляет город на соревнованиях.
Здоровым людям трудно понять, как это - не уметь делать, казалось бы, элементарные вещи. А потом приходит мама и говорит: «А мы научились! У меня сегодня сын сам ходил за хлебом».
У мальчика Луки с ДЦП коленки выгибались в обратную сторону. Он всегда просил маму помочь вылезти из ванной, физически не мог этого сделать. А как-то мама оставила его одного, и он спокойно самостоятельно вылез. Таких историй очень много. Самая первая моя история, как мама привела мальчика 4-5 лет, он прошёл курс химиотерапии и потерял память. Ему заново нужно было учиться ходить. Врачи сказали, что он полноценно научится ходить через три года, а кататься на велосипеде, возможно, и совсем не сможет. В итоге через три года мальчик уже на велосипеде катался.
– Как часто вы испытываете гордость за своих подопечных?
– В 2015 году меня пригласил парень Тимур в Уфу показать мастер-класс по скалолазанию. На встречу пришло много людей. Через 4 года, в 2021-м, я приехал на Чемпионат мира по адаптивному скалолазанию. Туда Тимур привез своего спортсмена Максима Бондаренко. Четыре спортсмена из России, в числе которых Максим, девочка из Кемерова, Максим Майоров и девочка с ДЦП дошли до финала. Я был с ними знаком. Когда-то я смог зарядить их, и сейчас они достигли успехов. Конечно, я испытывал гордость за них! Я был немного сопричастен к этому.
– Михаил, расскажите про семью, в которой вы родились, и о детстве.
– У меня все сложно, с одной стороны, а с другой – все просто. На пятый или шестой день мама бросила меня, оставила в роддоме, и с тех пор я рос один. Все детство провел в детдоме: сначала в одном, потом в другом, затем в школе-интернате. В 16 лет я выпустился из школы и пошел самостоятельно в училище на слесаря холодильного оборудования, потом пошел в армию. Вернулся, поработал по профессии на заводе – был нелегкий 1991 год, когда всех сокращали. Кто меня воспитывал? Школа, двор, все оттуда шло. Из того, что там давали, я взял только то, что нужно. В первую очередь, порядочность во всем и человечность.
Так открыто я еще не говорил о своем детстве. Раньше я стеснялся рассказывать о том, что меня бросили родители. Мало друзей в моем окружении знают, что я из детдома. Как-то я встретился со своей одноклассницей, и она сказала, что у нее только плохие воспоминания о детдоме – там постоянно били. Да, били, но были и хорошие моменты. Детство и два года армии меня закалили. Благодаря своему внутреннему терпению и своей человечности я женат, у меня трое детей, работа, даже есть кошка (смеется).
– Есть ли у вас девиз, которого вы придерживаетесь по жизни?
– Раньше я придерживался девиза: «Всему свое время». А сейчас другого: «Верь в себя». Мне часто говорят, что от меня исходят мотивирующая энергия и легкость. Когда есть возможность раздавать волшебные пинки, я это делаю.
– Считаете ли вы свою каждодневную деятельность подвигом, а себя героем?
– Нет, хотя многие говорят: «Ты прямо настоящий герой». Жена говорит, что это не геройство, а активная жизненная позиция, вызывающая уважение. У меня есть друзья, которые даже не замечают, что у меня нет руки. Когда в Крыме собирали скалодром, мне говорили: «Что ты стоишь? Почему только одной рукой держишь? Держи двумя!» А потом удивлялись.
– Кто для вас настоящий герой?
– Те, кто спасают - быстро принимают решения в критических ситуациях для спасения чужой жизни и выходят из этого, не навредив себе.
– Ваша история мотивирует других людей?
– Как-то раз перед тренировкой в раздевалке я встретил парня. Он пристально на меня смотрел, потом сказал: «А я вас знаю, по телевизору в новостях видел». Потом начинает раскручивать эту картину: «Вспомнил! Я сижу на диване, щелкаю программы, появляется сюжет, где вы в Питере проводите мастер-класс на скалодроме для детей коррекционных школ. Я смотрю и сам себе говорю: «Мужик лезет с одной рукой. А ты че тут сидишь? Если он смог, то и ты сможешь». И вот через два года мы с ним встретились на скалодроме. Я горд за себя! Я сопричастен к тому, что он сдвинулся с места.
– Михаил, что бы вы сказали людям, которые испытывают страх перед скалодромом?
- Сегодня я позиционирую адаптивное скалолазание не как спорт, а как средство развития, реабилитации. Оно воздействует на все группы мышц, может быть вторым помощником основному вида спорта. Я лично знаю много историй развития людей благодаря скалолазанию. Истории, как люди встали на ноги благодаря этому! Хочу сегодня донести это до людей: не надо бояться скалолазания! Да, название идет от слова «скала», но на нее вас никто не тащит. Это всего лишь полы, которые поставили вертикально.
Этот спорт лично мне дал развитие. Я захотел помочь детям с ДЦП, я учился в колледже для инвалидов и видел много людей с этим недугом. Когда я освоил принцип работы скалолазания, то понял, что им это поможет. Я хочу, чтобы люди поняли, что благодаря этому способу дети могут научиться работать сами с собой. Родители потом пишут: «Мы столько шарлатанов обошли, столько денег отдали, но то, что вы даете – самое лучшее».
Недавно я приехал из Башкирии, там была девочка с параплегией. Я ей говорю: «За два года, что мы с тобой знакомы, ты научилась совсем по-другому ходить». На следующий день мы с ней общаемся, подъезжает человек на коляске и говорит ей: «Слушай, два года назад ты совсем по-другому ходила». Два разных человека сказали ей одно и то же, потому что это работает!
Сейчас открывают много центров по развитию детей с ОВЗ, по адаптивному скалолазанию. Но некоторые не улавливают суть, ставят это на коммерческую основу. Я уже знаю такие случаи, когда берут детей с ДЦП, ведут на скалодром. Они пролезли, на них заработали и отпустили. Зачем они это делают? Человек после такого не придет на занятие.
Здесь надо придерживаться позиции, что скалодром – это не аттракцион, на который вы пришли получить удовольствие и у вас все заработало. Это работа не одного дня, даже не одного года!
У меня в группе был парнишка, который глотать не умел до 14 лет. После занятия он мне пишет: «Я научился глотать». Я его этому не учил, он просто «разбудил» те мышцы, которые не работали, и это ему помогло. Скалодром – это просто инструмент реабилитации. Я могу и на ровном полу научить ребенка что-либо делать, потому что я знаю, куда идти. Я хочу, было люди это понимали.
Фото Михаила Сапарова специально для проекта "Подвиги" сделала фотограф Наталья Паленичка, г. Севастополь.
Ещё больше удивительных историй вы найдете в нашем телеграм-канале «Подвиги обычных людей» https://t.me/podvigi. Подпишитесь ❤️
