…Проснулся минут за 10 до подъема. Пошел умыться. У тумбочки стоял дежурный, черпак и что то сосредоточенно стирал в строевой записке. Увидел меня и говорит:
- Ооо! В гражданских труселях! Здравия желаю, гражданин дембель!
- Вольно – говорю...
Пока умывался, слышал надоевшие за два года «Рота, подъем, выходи на плац строиться!»
Вернулся в опустевший кубрик, положил в тумбочку принадлежности. Каптерка была уже открыта. Вася выдал мне парадку.
Вообще, странно: не знаю, за какие грехи, но Василия не уволили ни в первой, ни во второй партии. Правда, сказали уволят в третьей. Которая обещалась быть после 20-го июня. Вероятно, работал он в таком месте, куда замену еще не подготовили. В каптерке ему уже замена была, в виде черпака-хохла.
Приняв «парадный вид», стал ждать, когда соберется вся партия. Заводской ПАЗик уже ждал за КПП. На завтрак не ходил. Есть не хотелось совершенно.
Проходя мимо газетницы, потрогал свежепокрашенное пальцем. Краска была сыра, как будто и не прошла половина суток с момента последней покраски. Ну вот вообще сырая. Подумал: только бы ротный не стал трогать. Хотя.... что теперь нас, дембелей, остановит?
Ехало нас восемь увольняемых в запас и прапорщик Почтар, как старший группы. Ротный построил нас у канцелярии, пожелал всего хорошего и доброго пути. про газетницу не вспомнил. Мы в ответ сердечно его поблагодарили, пожали руку и вышли на залитый солнцем, плац.
Влезли в такой просторный для девяти человек, ПАЗик. Автобус тронулся и запылил по бетонной дороге вдоль формовочных полигонов и вагонных площадок под кранами. В последний раз оглянулся на казарму, которая, нелепо дернувшись, исчезла за поворотом. Неспеша, дергаясь, мимо проплыла столовая. И ее я тоже больше никогда не увижу.
И не надо.
Приехали в часть. В штабе запомнилось только одно: полутемное окошечко кассы, маленькое и деревянное. Где мне выдали туго перетянутую банковскую пачку червонцев и сторублевую купюру сверху. И расписаться.
Тысяча сто! В то время как раз была популярной песня «Арии» с таким названием. А так - тысяча за два года труда и стольник "язовских".
Вышли с Сашкой Новиковым на свежий воздух. Подошел казах-дембель. Туда-сюда, денег надо. Наш азер в столовке с нами уходит на дембель, ничего не заработал, надо на дорогу собрать. Хоть по червонцу.
Азеру этому мы были в какой-то мере благодарны. Как он стал при столовой смотрящим от роты, гражданская тетя Маша хоть воровать меньше у солдат стала. И наряды по столовке вкусно кормил, отдельно ребятам готовил. Даже духам. Особенно духам. Чтобы стимул был сюда ходить.
Отслюнявили с Сашкой по двадцатке. Как раз у таксистов вечером на литр.
Привезли нас в город к обеду. Сашка решил сходить до роты. Я говорю - нафиг надо. Я к Малышкину. Только пузырь надо купить. Пошли на вокзал, подошли к таксисту…
Мой взводный стопудово был в этот день выходной. Он мне говорил – заходи!
Нашел квартиру в двухэтажной общаге на территории завода. Позвонил в дверь.
Вышел взводный. В спортивном костюме.
- Здорово. Ну чего, все?
- Все!
Он ненадолго исчез и вновь появился, с пакетом. Внутри - моя «гражданка».
- Спасибо тебе, Андрей Владимирович! Всем бы такого взводного!
В руках неловко булькнул пузырь.
- Держи!
- Слушай – говорит прапорщик – тут дома жена-дети…. Приходи вечером в роту, я ответственный…посидим в канцелярии.
- Я в Москву с Сашкой сейчас. Спасибо, Андрей… не обещаю. Может, уже нажремся…
Так пьяные и приходите!...
И засмеялся.
***
Когда он закрыл дверь, я переоделся прямо в коридоре. Мать дала из дома что-то вроде слаксов, на ноги кроссовки, балахон. Китель с рубашкой я упаковал забрать домой для бати, все остальное сунул в пакет и попросил Сашку отнести библиотекарю Зеленскому. Он просил ему отдать. Хотя, просил только фуру и ботинки.
А сам двинул на почтамт. Отправил домой телеграфным переводом тысячу рублей. В кармане оставалось шестьдесят с мелочью. Погулять хватит.
Позже мы с Сашкой встретились на вокзале и поехали в Москву. Он по форме, я в «гражданке». Посетили Рижский рынок. Он там купил себе модной гражданской одежды. Сходили в ГУМ. Там я впервые увидел коммерческие отделы. Запомнил - пиво «Тюборг» десять рублей банка. Мозг отказывался понимать: как это? Когда наше "Жигулевское" сорок девять копеек!
Приехали в Домодедово уже, когда солнце начало клониться к закату. Заехали к Саньке-гражданскому. Пить решили у него. Сашка Новиков переоделся в человеческую одежду, парадку оставил Саньке.
Тот на радостях достал свой коричневый кожаный портфель с кодовым замком:
- Кожа – броня, даже финка не режет! – изрек он.
И достал оттуда два пузыря портвейна.
Пили стаканами. Я заглотил его целиком. Вкуса не помню, но горячая волна прокатилась по пищеводу и пронзила мгновенно.
Дальнейшее помнится с трудом. На экране телевизора появилась заставка «ТСН. Служба новостей». Я удивленно спросил:
- Саня! Это что за ти-си-эйч? У вас принимает иностранное телевидение?
Потом Сашка Новиков сказал, что вино – это хорошо, но водка - лучше! И достав из кармана сторублевку, помахал ею в воздухе. К тому времени к нашей теплой компании присоединился Серега, который проживал в сашкиной общажной малоформатке. Он дико изумился, схватил купюру и исчез. И минут через двадцать возвратился с пятью бутылками «Столичной». Портвейн к тому времени был выпит. Стаканы помыты.
Мне хватило только одной дозы водки. Дальнейшее я не помню. Но сквозь сон почувствовал, что чья-то рука лезет ко мне в нагрудный карман, где были заныканы два последних червонца.
Пробуждение было адовым. Солнце слепило прямо в глаза и пронзало мозг. Пахло перегаром и рвотой. Постельное белье было заблевано. Армейская рубаха (почему я спал в ней?) была вся в следах этого самого… Голова трещала.
В квартире никого не наблюдалось. Не было даже пустых бутылок. Попив водички из-под крана и немного придя в себя, я налил в ванну воды, замочил там постельное и, подумав, кинул туда же рубаху. Посыпал сверху порошком. И стал собираться.
Не знаю, почему я не стал дожидаться прихода хоть кого-нибудь. Мужики, скорее всего, ушли на работу. Хотя, я не представлял, как можно работать после двух бутылок портвейна и пяти бутылок водки. Возможно, гуляла не только наша хата. Куда делся Сашка Новиков, я тоже не знал. Мне хотелось скорее уехать из этого грёбаного Домодедова.
Денег не было совсем. Слава богу, одежда оказалось чистой. Я оделся, положил в пакет китель от парадки и двинул на вокзал.
Как я ехал эти пять часов до дома – это ни словами сказать, ни пером описать! В кассе я сунул в окошечко требование, но мне билета не дали. Тетка раздраженно сказала, что и по этой бумажке проедешь.
Доехал до Павелецкого. Билет никто не проверял. В метро понял, что я в гражданке, и нахаляву не пройти. Спросил у какой–то тетки пять копеек. Она посмотрела на меня, как на алкаша (вероятно, так я и выглядел) и дала монету.
И вот я на ленинградском. И моя электричка стоит! Еще немного, и я дома…
Два с половиной часа прошли в полудреме. Когда вагон стал скрипеть на стрелках, я встрепенулся. Посмотрел в окно. Увидел какие-то многоэтажки на окраине города. Когда я уходил в армию, их не было. Родной город встретил чем-то новеньким.
И вот наш вокзал. Памятник революционеру перед ним, который стоит спиной к приезжающим. Улицы, на которых я не был два года (ну ладно, год, но отпуск можно не считать). Повернул напрямки к магазину, а за ним, справа и моя пятиэтажка.
Подъезд. Все та же коричневая, в трещинах, дверь. Запах внутри не изменился. Первый этаж. Звонок. Тоже на месте.
Дверь открыла мама. С тряпкой в руках. Она как раз мыла пол в передней.
Слезы… объятия.
«Ты же хотел завтра! Мы назавтра и готовились!...»
Ну… Да, обещал погулять два дня. Просто на второй день денег не хватило.
Дома!
СТРОЙБАТОВСКИЙ ДНЕВНИК полностью тут:
***
ПОДДЕРЖАТЬ АВТОРА:
Перевод по СБП на карту "Почта банк" по номеру +79520655055 (Максим М.) или по номеру карты: 2200 7706 356 9206
СПАСИБО!
