Тут в шутейном разговоре друг поделился интересным размышлением о феях Серебряного века. В отличие от современных "губокачек" и "сисиделок" (как вам неологизмы?), не интересующихся ничем, кроме кошелька спонсора, прелестницы той эпохи прекрасно музицировали, пели романсы, сочиняли триолеты и даже разбирались в политике!
Хотя и все жизненные удовольствия (пусть, порой и сомнительные) им были не чужды. Удивительное время, удивительные судьбы...
Лиза, Лиза, Лизавета
Родившаяся в семье харьковского помещика Лизонька Шабельская к своим 15 годам была самой красивой, "умненькой и благоразумненькой" девочкой в округе. А быть самой красивой в девичьем цветнике Малороссии, где каждая девушка - мечта поэта, дорогого стоит.
Училась Лиза в гимназии, получая по всем предметам самые высокие оценки.
И вдруг девочка ошарашила домашних заявлением, что желает она играть на сцене театра, и мечту свою непременно воплотит в жизнь. Родители и братья хватались за голову, не понимая, что могло сподвигнуть Лизавету к столь резким переменам.
На бал Кони ходит?
А ларчик-то просто открывался - любовь. Зачастила Елизавета в зал харьковского суда, где дела вел новый молодой прокурор, который своими речами просто завораживал слушателей. Каждое заседание с Анатолием Кони (это был именно он) превращалось в спектакль, где в отличие от театральной пьесы финал был непредсказуем. Народ ходил на Кони, как в театр, вот, Лизавета и влюбилась в успешного юриста.
Десять лет разницы в возрасте для юной чаровницы не казались препятствием, но Кони поддерживал общение только на расстоянии, распалив и разозлив этим Елизавету. Попав в любовный "тилт", она готова была уже подарить себя бравому гусару из полка, что квартировал по соседству с имением Шабельских, но тут уже братья сыграли на опережение и отправили сестрицу от греха подальше в Европу, учиться оперному пению в самом Париже.
И Оффенбах ее заметил, и роль сыграть благословил
Только не учли, что грех и Париж - слова-синонимы, хотя, надо заметить, там сценическому пению Елизавету обучили и даже "комсомольскую" путевку в труппу театра выписали. На русскую певичку обратил внимание сам Жак Оффенбах, пригласив ее играть в своей оперетте "Орфей в аду".
Лиза и не заметила, как сценический канкан закружил ее и в повседневной жизни. Многочисленные поклонники, встречи, подарки, заманчивые предложения - все это и радовало, и утомляло актрису. Для радости есть шампанское, а от усталости - волшебные медикаментозные средства, позволяющие летать и порхать, так почему бы не воспользоваться ими?...
А я в Россию, домой хочу...
Впрочем за четыре парижских года накопилась такая тоска по России, что при первой возможности Елизавета засобиралась на родину. К тому же мэтр театрального искусства Александр Федотов пригласил ее для участия в своих постановках. Шабельская стала играть в Павловском и Михайловском театрах, затем были сцены родного Юга -в Харькове, Одессе, Таганроге.
После спектаклей - актерские посиделки. Сочные фрукты в сочетании с ароматным портвейном, ах, как это было чудесно! Кстати, портвейн так и останется любимым вином Елизаветы Шабельской на всю жизнь. Портвейн по ее адресам доставлялся ящиками. И, конечно же, качество вина было несравнимо выше "Агдама" или "Трех топоров" ("777"), которыми увлекались старшеклассники в эпоху развитого социализма.
Эльза фон Шабельски
И все-таки девичьи мечты об оперной славе не растаяли, как дым. Шабельская согласовывает повышение музыкальной квалификации в Австро-Венгрии и спешит в Венскую консерваторию, откуда получает протекцию для работы в Берлине, на сцене Резиденцтеатра.
В тридцать с небольшим Шабельская очаровательна, как в восемнадцать. Она блестяще говорит на немецком и французском, общается с успешными режиссерами, музыкантами, журналистами и литераторами. Эльза, как зовут ее здесь на немецкий манер, всех просто сводит с ума.
Любовники ею отбираются по "гамбургскому счету", впрочем, их хватает не надолго. Сверхэмоциальная Эльза выплескивает их запасы страсти до дна, а там уже в дверь стучат следующие.
"Были там послы, софисты, и архонты, и артисты!", -
так вспоминал о канкане ее любовников публицист А.Амфитеатров, который в свое время то ли был отвергнут Эльзой, то ли сам понимал, что ему "не светит", но свое эссе-некролог, посвященное ей, написал чересчур грязно и обиженно.
Из артистки в журналистки
Впрочем, пока Эльза живет и работает в Германии, и до некролога ей еще далеко. Зато близко до своего очередного, но "долгоиграющего" (по длительности отношений) любовника Максимилиана Гардена.
То ли "безумный Макс", из актера сделавшийся журналистом экстра-класса, повлиял на Эльзу, то ли ее знакомство с русским издателем Алексеем Сувориным, но Елизавета Александровна меняет профессию.
Она становится успешной журналисткой, сотрудничая и в немецком еженедельнике Гардена, и в популярной суворинской газете "Новое время" в статусе штатного европейского корреспондента.
Психотерапевт Эльза
Со своим шефом Алексеем Сувориным новоявленный спецкор стремилась выстроить отношения неформальные и дружеские. Она искренне старалась помочь ему во всех делах - литературных, коммерческих, бытовых. Более того, как-то прознав про некую заминку патрона в "делах сердечных", она бескорыстно делится с ним знаниями в области сексуальных коммуникаций
Отчего не поделиться опытностью... Весь секрет известных ловеласов в этом фокусе. Самому не горячиться, пока дама сердца не дойдет до точки кипения.
... Мужчина всегда чувствует минуту удовольствия при всяком физическом отправлении любви. Женщина не всегда. Масса женщин имеют любимого мужа и детей и ни разу не испытывали этой минуты.
Похоже, что при желании Эльза могла стать и психотерапевтом-сексологом.
Далее она продолжает:
Поэтому женщины развратней мужчин, раз они гоняются за наслаждением. Это понятно. Мужчина уверен, что всегда получит свое, женщине надо подчас всевозможные утонченности разврата, ибо ее натура не так легко и скоро воспламеняется...
Сама же Елизавета Александровна всегда была готова воспламениться от яркого и успешного мужчины.
Векселя антрепренерши
Таким был Владимир Ковалевский, будущий заместитель министра финансов, приехавший на Нижегородскую выставку в качестве члена оргкомитета, а интервью у него брала спецкор Шабельская, прибывшая в Россию по заданию немецкого издания.
Об этом удивительном романе, закончившемся небывалым скандалом, до сих пор ходят легенды. Суть в том, что на деньги Ковалевского неутомимая Эльза, окончательно переехав из Германии в Россию, взяла в аренду здание театра, в котором выступала, как главный режиссер и продюсер. Она подбирала репертуар, приглашала артистов и, что очень важно, организовала при театре чудесный ресторан, который пользовался такой популярностью, что порой опережал зрительный зал по заполняемости.
Когда же пришло время оплачивать содержание этого храма культуры, оказалось, что долгов набежало более 50 тысяч рублей, но неунывающая Эльза решила эти вопросы, воспользовавшись векселями с подписью Ковалевского, куда просто вписывала нужные реквизиты.
Самый гуманный суд в мире
Через некоторое время герой-любовник, потерявший на афере с векселями более 120 тысяч рублей, подает на Шабельскую в суд, где, как в хорошем водевиле, тут как тут оказывается Кони, выступая защитником Елизаветы. Только девочке уже не 15, а 51. И в данном случае, от перестановки циферок кое-что меняется.
Но, главное, что присяжные оправдали Шабельскую, а все кары небесные обрушились на Ковалевского, который потерял и репутацию (связь с любовницей при живой супруге), и деньги, и должность.
Минусом для Эльзы явилась четырехмесячная отсидка в изоляторе, но и там она времени зря не теряла, открыв в себе писательский талант, который едва ли не перекроет все ее предыдущие успехи и достижения.
Шабельская всю себя отдает литературной работе, совмещая ее с активной деятельностью в патриотическом "Союзе русского народа".
Сатанисты атакуют
Годы жизни и работы в Европе позволили Шабельской понять, кто раскачивает лодку российской государственности, стремясь подменить устои и веру русского народа на сатанинские обряды и заклинания.
Выходят увлекательные романы писательницы "Сатанисты ХХ века", "Красные и черные", которые после газетных публикаций с нетерпением ожидались читающей публикой в виде отдельных изданий. Удивительным образом, до прилавков книжных лавок добралась лишь малая часть тиража романов, обличающих чернокудрых террористов-БУНДовцев и сатанистов, стремящихся уничтожить православную монархию.
Шабельская на скрывала своей любви и уважения к Царю и монархической государственности. Благодаря своим связям в Европе, она получала уникальные сведения о замыслах коварных ненавистников Российской империи, которыми старалась делиться с Государем и его верными людьми.
Все можно было предотвратить
Покушения на "государевых людей", травля императрицы, устранение Распутина, антиправительственная агитация в "хвостах"-очередях - все, что еще не было реализовано сатанистами, но уже ими задумывалось, было описано Шабельской и разложено "по полочкам".
Вы очень удивитесь, прочитав письма "верноподанной старухи" (так она их сама подписывала), насколько ювелирно точны ее прогнозы, опасения и тревоги, которыми она делится с Государем Николаем II, министром Протопоповым, шефом полиции Белецким и другими власть имущими, насколько искренне переживает за Российскую империю, на которую точат клыки и стилеты сатанисты и бесы.
Если бы эта информация легла на стол адресатам, сколько бед можно было бы избежать, сколько жизней, а, главное, - империю! - сохранить. Но так случилось, что чиновники, контролирующие корреспонденцию императорского двора и правительства, относились к письмам Шабельской, как к запискам алкоголички и морфинистки, собирая их в отдельную папку и не давая им ход.
Портвейн + Морфий = Спасайся, кто может
Конечно, где-то и сама Елизавета Александровна создала себе такую репутацию, о которой были наслышаны многие, в том числе, тот же Амфитеатров:
...покуда была трезва и не одурманена морфием, была очаровательною собеседницею. Умница, разносторонне образованная, пестро начитанная, везде бывалая, остроумница, быстрая и меткая на слова.
Всего тяжелее бывало с нею в мрачные часы реакции от морфия и алкоголя. В тоске по своим ядам она делалась невозможна... В этом состоянии она была на все способна: выстрелить в человека, выброситься из окна, выбежать нагою на улицу, плюнуть в лицо незнакомому прохожему, поджечь собственную постель...
Бутыль портвейна или укол морфия возвращали ее к жизни, но с каждым разом это возвращение давалось все тяжелей.
Хорошо, когда муж - личный доктор
Впрочем, последние годы жизни рядом с Эльзой был ее муж и врач по совместительству - Алексей Борк, который умел купировать приступы бешенства обожаемой пациентки.
Доктор Борк был уникальным психотерапевтом, в свое время заведовал Нижегородской психиатрической клиникой, где и познакомился с Елизаветой Александровной, проходящей там курс восстановительных процедур.
Эти два человека словно были созданы друг друга. Шабельская не расставалась с Борком, даже уезжая в заграничные путешествия с милым другом (тогда еще) Владимиром Ковалевским. Так они и гусарили втроем по Европе, заставляя обывателей решать сложную задачку, кто же лишний в этом треугольнике.
По протекции Ковалевского (еще до судебной тяжбы, конечно) доктор Борк устроился на работу врачом сразу в пять столичных клиник. Его способности поражали пациентов, одним прикосновением руки он снимал мигрени, выводил из депрессии, поднимал жизненный тонус.
Амбулатория для бедных
Полагаю, что Алексей Николаевич очень любил свою супругу за ее многочисленные таланты, активную жизненную позицию, монархические идеалы.
Он ведь и сам в свободное от основной работы время трудился во славу Царя и Отечества в "Союзе Русского Народа", причем не только участвовал в различных мероприятиях, как один из руководителей Союза, но и организовал амбулаторию при редакции газеты "Русское Знамя", официального печатного органа патриотов-монархистов.
Амбулатория была специально создана для бедных слоёв населения, членов этой многочисленной патриотической организации. В период расцвета Союза только официальных членов было более 400 000, а число активно сочувствующих превышало 2 миллиона человек.
Это были годы патриотического подъема, когда была побеждена первая русская смута 1905 - 1907 годов. И цена за эту победу была заплачена немалая. У Алексея Борка пьяные матросы и обезумевшие смутьяны-поляки зверски убили обоих родных братьев - Владимира и Николая
К огромному сожалению, усилия сатанистов по развалу мощнейшей патриотической структуры и оплота монархии, оказались действенными. С помощью европейских эмиссаров Зла название "Черная Сотня" из благородного превратилось в массовом сознании в уничижительное, чему способствовал слаженный хор бесов, террористов, предателей и прочих адептов мировой закулисы.
Святитель Петр Митрополит приютил обоих супругов
Семнадцатый год уже с изменнического, трусливого и обманного февраля принес горькое разочарование монархистам, не нарушившим присяги своему Государю.
Эта катастрофа окончательно надломила переехавших в загородное имение супругов Борк. В мае 1917 г. не стало Алексея Николаевича, а уже в августе того же года за ним последовала и Елизавета Александровна.
Оба они были похоронены в ограде церкви Св. Петра Митрополита на кладбище при храме. Большевиков супруги не застали, но от комиссаров все равно пострадали - те в 30-е годы распорядились уничтожить церковное кладбище, а затем и сам храм.
Вместо эпилога
Чтобы не завершать на грустной ноте, скажу что сегодня в одной из клиник Санкт-Петербурга работает психотерапевт Алексей Николаевич Борк, однофамилец и полный тезка (!) статского советника и доктора-психотерапевта Борка.
Интересно, получается ли у современного Борка снимать головные боли прикосновением руки?
А вот второй Елизаветы Шабельской-Борк точно нет.
Такие дамы рождались только в эпоху Серебряного века...
