ужасы в космосе
(фантастический рассказ)
1.
Джена лежала ничком в луже крови. Ее красивые рыжеватые кудри, нелепо взъерошенные, торчали на затылке мокрой свалянной копной, отсвечивая красным, поэтому в первый момент Ромашин решил, что ее череп размозжили, саданув по затылку чем-то тяжелым.
— Джена, — позвал Ромашин. Он сделал это машинально. Осторожно обойдя лужу, присел на корточки рядом с телом. — Джена...
С первого мгновения было понятно, что девушка мертва. Но ее тело еще долго будет сохранять право называться Дженой — пока могильные черви и гнилостные бактерии не сделают свою работу. Пока сохраняется тело — сохраняются и сущность, и название. Только полное разложение переведет Джену в новое качество. Как и все предметы, и тела в этом мире...
Но в случае с Дженой до червей и бактерий дело может и не дойти. Если, согласно закону Федерации, ее решат похоронить в Пространстве. Ведь на Земле похороны запрещены. Для всех, кроме членов правительства и тех, кто был на Земле рожден. А таких с каждым годом все меньше. Остальному человечеству кладбищами служат их собственные планеты. И один огромный крематорий для всех — Вселенная.
«Господи, о чем я?!» — подумал Ромашин. Он тронул руку Джены — словно коснулся камня. В глубине души он все еще не был уверен, что Джену убили. Кому убивать на космическом корабле? Зачем?! И тем более Джену.
Корабельный медик, стажер. Такая милая добрая девчушка. Ромашин почувствовал, как у него защипало в глазах, а к горлу подкатил комок. Ощущение трагедии выступало из небытия, двигаясь медленно, как цунами, снятое с высоты в старинном документальном фильме.
— Джена, — пробормотал Ромашин.
И тут волосы на затылке Джены шевельнулись. Словно ветерок прошел. В космосе. В корабле, закрытом от Пространства со всех сторон. В каюте со шлюзами.
— Джена?!
Снова шевеление. Что-то хлюпнуло в районе лица Джены, словно лежащая в крови девушка решила всплакнуть о своей смерти и шмыгнула носом.
Ромашин схватил Джену и, сделав усилие, перевернул.
И завопил. И вопил долго — то невнятно рыча, то подвывая...
У мертвой Джены не было лица. Из открытого провала голой черепной коробки на том месте, где оно было прежде, — вылилась желтовато-розовая слизь, словно лопнул гигантский гнойный нарыв.
В этой слизи копошились черви. Сотни длинных тонких червей, свитых клубками. Свет ламп ярко бликовал на их мокрых вертлявых тельцах.
2.
— Как такое могло случиться?! Биологическая атака? Заражение?! Но ведь никто из нас даже на планету не опускался! — капитан Фелипе Кано тяжело дышал. Сердце его бешено колотилось.
Ни разу за всю жизнь капитан не попадал в аварии, не участвовал в военных конфликтах, его судно не захватывали пираты, бунтовщики, вражеские подразделения. Кано начинал служить в космофлоте, когда человечество делало лишь первые шаги в космосе, и самыми далекими трассами для торговых кораблей были переходы Земля-Марс и Марс-Церера.
Уже после, когда возникли первые колонии в поясе Койпера, когда, выйдя за пределы Солнечной системы, человечество наткнулось на следы деятельности чужого разума, а затем встретило и самих его представителей — тогда космоплавание сделалось относительно более опасным для здоровья. Но годы службы капитана Фелипе Кано прошли в рутине.
Теперешний рейс «Аркадии» — небольшого, но быстроходного и отлично вооруженного космического корвета — под его управлением должен был стать такой же рутиной — последней перед уходом капитана Кано на пенсию.
По сути, этот рейс являлся почетной миссией — завершающим плюсом в послужной список, дающим право на поощрительную премию и Синий крест за заслуги перед человечеством. Бонус за долгую безупречную службу. Выходное пособие. Ничего экстремального...
Ну, правда, какая трудность — доставить на Землю человека? Хотя бы и с дипломатическим статусом. Посол колонии с далекой Периферии, по какому-то недоразумению или технической отсталости более 200 лет назад утратившей связи с метрополией.
Конечно, посол человек странный. Неприятный человек. Даже мало похожий на человека. Но все же человек!
Фан Гус Люсинь был отправлен на Землю своим правительством, чтобы восстановить дипломатическое общение. Чтобы занюханная планетка Чандра231b в системе Лебедя вновь вошла в так называемую Семью, в Круг Человеческих Цивилизаций.
Только-то! Но сердце капитана трепыхалось, как испуганный воробей и впервые в жизни сбоило. Злое предчувствие одолевало Кано с самого начала. И вот, почти на пороге земной Системы, когда дело уже можно было считать оконченным — кажется, сбылось...
— Объясните мне — как это могло произойти?!
Глядя на хмурые и встревоженные лица членов команды, Кано пытался взять себя в руки. — Мы же выполнили все необходимые протоколы — и дипломатические, и медицинские?
— Безусловно, — подтвердил Август Хиль, главный корабельный медик. — Мы провели все необходимые тесты и соблюдали карантин положенное время. В нашем случае это было даже легче обычного...
— Что вы имеете в виду?
— Посол Люсинь ни с кем не общался на борту «Аркадии». Он даже не ел и не пил.
— Все 65 дней?!
— Да.
— А что же он делал?
— Медитировал. Мы каждый день проверяли состояние его здоровья с помощью кибердоктора в его каюте — все показатели были в пределах нормы. Плюс-минус. Делая скидку на генетические изменения в человеческом организме, что характерно для Периферии с неземным типом радиации.
— Только не морочьте мне голову вашей медицинской галиматьей, Август! — поморщился капитан. — Вы хотите сказать, что этот чертов посол абсолютно здоров? Но ведь он мог быть носителем заболевания?
По тому, как Август Хиль отвел глаза в сторону, стало понятно, что терпеливый немец задет — соблюдая субординацию, он не мог напрямую высказывать капитану все, что о нем думает. Но предположение Кано, что главный корабельный медик мог не вспомнить о таком пути биологического заражения, привело Августа Хиля в бешенство.
Скрипнув зубами, он ответил:
— Я уже сказал: мы соблюли все медицинские протоколы. Посол прошел все необходимые процедуры. Анализы, тесты, прививки. Карантин. Он ни с кем не общался. Даже когда мы сняли карантин.
— Вы же постоянно за ним наблюдаете? — капитан Кано обратился к главному инженеру команды обеспечения, Жану Райдеру. — Что сейчас делает этот паршивец?
И Райдер, и Хиль ответили одновременно:
— Медитирует.
Теперь пришла очередь Кано скрипеть зубами. Хотя тут скрипи — не скрипи...
— Ладно. Послушайте, Август. Не упирайтесь в процедуру, — как можно мягче сказал Кано. — Я понимаю, вы все сделали, как полагалось. Я нисколько не сомневаюсь в вашей компетенции или добросовестности. Но, черт возьми, Хиль, дорогой мой! Если заражение не связано с этим вонючим послом, какие у нас могут быть еще варианты?! С чем мы вообще имеем дело, вы хотя бы немного представляете? И что насчет личности погибшей? Джен... Как ее там?
— Джен Шеффилд, капитан, — быстро подсказал старпом Климов. — Я уже просмотрел ее личное дело. Стажер-медик Дипломатического корпуса. Очень грамотная. Красный диплом Университета Марса. Рождена в Южной колонии Марса, никогда не покидала области Большого Круга. Первая миссия на Периферии. На планету, как и все мы, не спускалась.
— Я помню, что никто не спускался! — проворчал Кано. — Я еще не выжил из ума. Посол поднялся на борт в автоматическом шлюпе... Вы хотите сказать, Николай, что возможности заразиться какой-то внеземной дрянью у Джены Шеффилд не было?
— Да. Именно это хочу сказать.
— Кто ее нашел?
— Техник команды обеспечения. Андрей Ромашин. Госпитализирован в инфекционном боксе. На всякий случай.
— Как он себя чувствует?
— Не важно. Шок. Но пока... никаких изменений.
— Хорошо. Возможно, у нас есть время. Я хочу понять, с чем мы столкнулись. Давайте запросим Землю...
— Я уже сделал это, — буркнул Август Хиль, растирая свои большие ладони, которые у него все время мерзли. — Послал запрос в Большой Планетарный архив. С описанием и снимками. С минуты на минуту...
В это мгновение в командной рубке заверещал зуммер пульта связи: пришло сообщение с Земли.
Капитан включил коммуникатор и прочел сообщение. Лицо его стало багровым.
— Я хочу поговорить с послом Люсинем, — сказал он.
Присутствующие расступились, открывая капитану путь к выходу.
3.
— Как вы это сделали? — спросил Кано. Апартаменты посла представляли собой одну большую каюту, оборудованную всем необходимым и отделенную от остальных помещений корабля шлюзом со стеклянными перегородками. Проход к шлюзу тщательно охранялся согласно дипломатическому протоколу. У входа дежурили двое офицеров Звездной гвардии и техник службы обеспечения.
— Как?! — повторил Кано, едва сдерживая гнев.
Посол Фан Гус Люсинь, бледный худенький человечек с острыми, как у волка, ушами, сидел, положа ступню левой ноги на правое бедро и балансировал, опираясь на носок правой ноги. Руки он держал сложенными перед грудью в благодарственном жесте. Глаза его были закрыты.
Едва взглянув на посла, капитан Фелипе почувствовал себя неуютно: по его мнению, в такой позе ни один человек не продержался бы дольше пяти секунд. Посол Люсинь чувствовал себя в ней совершенно свободно. Если верить показаниям приборов слежения, он сидел так последние 10 часов. Он так спал.
— А как вы поняли, что это сделал я? — не открывая глаз, спросил посол Люсинь. — Кстати, что именно «это» я сделал?
— Убили Джену Шеффилд. Совершили биологическую атаку. Этой вашей дрянью... как ее там? Грибницей червей? Червивой грибницей?
— А, вы уже и это знаете, — равнодушно сказал Люсинь.
— Знаем. В Планетарном архиве Земли сохраняются все экспедиционные доклады, которые приходят с Периферии. Компьютер отыскал доклад 200-летней давности... В нем описываются похожие симптомы. Как вы заразили Джену Шеффилд?
— Плесневая грибница. Ее споры...
— Вирус?
— Нет. Не вирус. Это нечто... вроде симбионта грибов и живых организмов. Они размножаются спорами, — Посол Люсинь переменил позу — сместил центр тяжести и опустил левую ногу. Теперь он балансировал на носках обеих ног. И открыл глаза. Уголки его губ поднялись вверх. Вероятно, это было выражение радости. На сером безжизненном лице посла улыбка выглядела странно.
— Вы читали сам доклад? — спросил Люсинь.
— Нет, — капитан старался не встречаться с послом взглядом. Его потряхивало от ненависти, но он сдерживался.
— Я расскажу вам, — невозмутимо сказал Люсинь. — Доклад, о котором вы упомянули, был послан командой космического крейсера «Федерация». Все население моей планеты — потомки секты бога Мритйунджа, Победителя смерти. Идеи секты, конечно, зародились на Земле: Мритйунджа — одно из 108 имен бога Шивы, давно известного всему человечеству. Тем не менее, земное правительство того времени сочло наши идеи слишком жестокими, экстремальными для изнеженных народов Земли. Мы призывали к перерождению ради создания более справедливого мира...
— И, наверно, ради этого убивали людей тысячами?! — поморщился капитан. — Увольте, посол! Если уж начали говорить, давайте ближе к делу.
— Убивали. Ну и что? Будто мы единственные так делали, — хмыкнул посол и занял другую, еще более неудобную позу — сел, удерживая тело на пятках. — Победителей смерти изгнали с Земли. Именно так мы оказались на этой кошмарной планете в системе альфа-Лебедя.
— Кошмарной? — удивился Кано. — Но ведь это ваша родина!
— Моя родина — Разум и Ничто, — холодно ответил посол. — На этой планете мои предки столкнулись с массой трудностей. Чандра231b мало подходит для жизни вообще, а когда у нас началась эпидемия грибной плесени, люди умирали в ужасе и панике. И неизвестно, что было ужаснее: сама смерть или тот страх и отчуждение между людьми, которые несла неизвестная зараза. Мы запросили помощи у Земли. И нам прислали помощь: крейсер «Федерация». Люди с этого корабля внимательно изучили обстановку, оценили размеры бедствия, тщательно описали симптомы, составили и отправили на Землю подробный доклад... А потом разместили на орбите планеты космические мины: сеть спутников-убийц, которые в автоматическом режиме отстреливали любые объекты, пытавшиеся войти или выйти. И потом земляне нас бросили. Нет, не просто бросили — они закрыли нас от остального человечества на 250 лет! На шесть поколений. Средний возраст жизни на нашей планете не превышает 40 лет, знаете ли.
— Периферийный карантин, — пробормотал Кано. Его впечатлил рассказ Люсиня. — Значит, то, что вы сделали — акт мести?
Посол Люсинь мечтательно закрыл глаза. Только теперь его лицо сделалось похожим на лицо обычного, среднестатистического человека: полная бесстрастность сменилась подобием удовольствия.
— Мы назвали нашу операцию «Мертвые звезды». Когда-то это было выражением отчаяния моего народа. Мы ждали помощи с небес, но все звезды для нас были мертвы. На орбите планеты кружила смерть... В конце концов нам пришлось надеяться лишь на себя и мы победили. Но вам победить не удастся. Все ваши звезды вскоре тоже будут мертвы.
— Посмотрим, — сказал капитан Кано. Ему становилось трудно дышать, когда он смотрел на этого мелкого, но заносчивого вершителя судеб. Хорошо бы вывести его из себя. Постоянное равнодушие посла утомляло капитана. — Почему именно Джена Шеффилд? Как вы сумели заразить ее, если ни разу ни с кем не общались? — спросил он.
— Вы ничего не поняли, капитан, — сказал посол Люсинь, качаясь на пятках. — Заражена не только Джена Шеффилд. Заражен весь корабль. Все. Вы тоже.
Капитан ощутил дурноту. Сердце кольнуло и принялось давить под лопаткой. А проклятый сектант Люсинь говорил и говорил — все так же бесстрастно.
— Почему вы не хотите узнать, как мы выжили?.. Вам это будет интересно. Вы, может быть, подумали, что маленькая, технически слабая и плохо оснащенная колония людей на чужой, некомфортной для обитания планете сумела создать мощные медицинские лаборатории? Создать вакцину?! Методы лечения?! Нет! Нам не дали ни единого шанса воспользоваться человеческой наукой — всей той огромной базой знаний и технологиями, накопленными на Земле. Нам не дали ни-че-го. Все, что у нас было — только мы сами. И что мы сделали? Мы научились держать себя в руках.
Голову капитана наводнили странные звуки: «Сквирр... сквирр... сквирр...» Что-то там, под кожей, внутри черепной коробки шуршало, пищало, елозило… Капитан уже плохо слышал собственные мысли и почти не понимал, что говорит посол.
— Держать себя в руках — это то, чего не умеет ваша земная раса. А мы умеем. Все время полета я с помощью медитаций держал под контролем температуру своего тела. Опытным путем мы открыли, что понижение температуры тела на 1-2 градуса останавливает развитие грибных спор. Поначалу нам пришлось перебраться жить в пещеры. Наши дети годами не видели света и тепла. Мы научились жить в самых некомфортных условиях на полюсах холода... Обморожения, истощение, постоянная борьба со смертью — вот чем было наше обитание на Чандра231b! Но мы сумели! Мы победили смерть! — посол произносил свои пафосные речи, с интересом глядя, как вспухает голова Фелипе Кано, как раздувается его шея, растягивая кожу до состояния прозрачности. Под тонкой белой оболочкой что-то явственно шевелилось, а тело капитана все еще пыталось справиться с удушьем, хрипя и хватаясь руками за горло.
— Джена Шеффилд красивая девушка. У нас таких нет. Будь моя воля — я бы оставил ее в живых... На некоторое время, — глаза Люсиня зловеще блеснули. — Она умерла не потому, что я ее выбрал. Но она единственная женщина в вашей команде. Думаю, у нее произошла овуляция: тело достигло комфортной для грибных спор температуры — 36.8 градуса. Это температура размножения грибницы. Потом гриб лопнул и убил ее. Любое волнение, любой эмоциональный отклик, который приводит к незначительному повышению температуры тела, вызывает стремительный рост спор и созревание грибницы внутри человеческих тел. Вы, земляне, не считали нас людьми. Чтобы выжить, мы научились так владеть собой, что и вправду, практически сменили свою сущность. Мы — не люди. Мы нелюди. А вы... Вы — мертвецы.
С того самого момента, как я поднялся на борт вашего корабля. Знаете, что я сделаю, капитан? Я подожду, пока грибница разорвет вас изнутри, выйду наружу и расскажу все вашей команде. Когда... Понимаете, капитан — «когда», а не «если»! — вы все умрете, я направлю корабль к орбите Земли, и разобью его в первом же астропорте. А сам в спасательной шлюпке отойду в сторону и понаблюдаю, как споры грибницы разлетаются по Галактике в спасательных ботах. И люди будут умирать. Везде. В муках. Так же, как мой народ когда-то. Как вы теперь... Ибо звезды мертвы! И никто из вас не дождется помощи! Никогда!
Торжествующие крики посла уже не могли впечатлить капитана Фелипе Кано: он свалился вялой кучей у порога дипломатической каюты и умер, не дождавшись конца пафосной речи.
Посол Фан Гус Люсинь открыл стеклянную стену, перешел шлюзовой коридор и остановился над трупом. Тело капитана походило на желто-розовое желе. В нем копошились миллионы червей. Люсинь посмотрел на них. Лицо его исказила злорадная ухмылка. Он ощерился и, не в силах удержаться, расхохотался... Более трех минут он стоял, смеясь и задыхаясь, над телом капитана. А потом поток червей из грибницы буквально взорвал ему черепную коробку и шлюзовой коридор затопило крохотными, вертлявыми личинками.
Что бы ни говорил посол про смену сущности, он все же был человеком. Со своими эмоциями.
Прослушать рассказ можно здесь. Читает Игорь Невьянский.