Беда с бабулей. Начало.
Беда с бабулей. Принятие первых решений.
Беда с бабулей. Переезд.
Беда с бабулей. Обустраиваем быт.
Беда с бабулей. Беда не приходит одна.
Беда с бабулей. Безысходность.
Беда с бабулей. Церковь.
Беда с бабулей. Настоящая дружба.
Беда с бабулей. Наконец-то дача.
Беда с бабулей. И беда с папой...
Изо всех сил я старалась не сойти с ума. Вся моя жизнь состояла из посещений больниц, ухода за бабушкой и времени, которое я вырывала для общения с семьёй. О себе я старалась не думать совсем, потому что любая попытка приводила к началу депрессии, а я не могла себе этого позволить ни в коем случае. Вечером, закончив все дела, я включала любую аудиокнигу, чтобы перебить поток мыслей и уснуть.
А мыслей у меня было много. Лекарства для бабушки регулярно переставали работать и мне приходилось снова и снова подбирать новые. Врачи очень неохотно выезжали к старому человеку и каждое посещение приходилось выбивать со скандалом. Папины врачи, видимо, понимая безуспешность лечения, тоже не очень старались. Всю информацию мне приходилось находить в интернете и искать подтверждения или опровержения в разных источниках. Очевидно, всё это происходило как будто в другой реальности, потому что до сих пор в моей голове очень много информации и я понятия не имею, откуда она взялась.
После того как бабушка пришла в себя, я понимала, что страшный день уже не за горами. Однажды днём я положила бабушку на бок, чтобы отдохнули спина и ноги, и щекой она коснулась подушки. Я не придала этому большого значения, потому что мы так делали регулярно: полчаса на одной стороне, полчаса на другой стороне и потом снова на спину. Однако в этот раз на щеке осталось пятно пролежня. Бабушка буквально медленно умирала. Я очень переживала, потому что понимала, что это рана уже не заживёт, не успеет...
К сожалению, я оказалась права. Наступил этот страшный день.
Утром я отвела дочку в сад, как обычно приготовила завтрак и подошла к бабушкиной на кровати. Что-то изменилось. Когда я проснулась утром, бабушка ещё дышала и я это отчётливо слышала. За всё это время у меня появилась привычка слушать её дыхание, как только я проснусь. А сейчас его не было. Изменилось и само лицо. Я стояла и вглядывалась в бабушкины черты, боясь принять случившееся. Её не стало пока меня не было дома...
Меня одолевали разные чувства. Несмотря на то, что за бабушкой ухаживать было тяжело, на меня обрушилась горе утраты. Пока она дышала, она была со мной. Пусть не так, как мне хотелось бы, но она была. А теперь я перестала быть внучкой. Вместе с тем, было и чувство облегчения, ведь папа жив и я могу проводить бабушку в последний путь со всеми почестями и учитывая все её пожелания.
Я понимала, что вымыть и одеть бабушку одна я не смогу физически. Я вызвала ритуального агента, который помог всё это сделать. Теперь стоял вопрос транспортировки бабушки на родину. Это было её настоятельная просьба и, конечно, я не могла это проигнорировать.
Я обратилась к другу, у которого был большой микроавтобус, чтобы он помог мне перевести бабушку в деревню. Он согласился, но с условием, что он вернётся назад в тот же день, потому что его супруга была на грани родов. Конечно же я согласилась, надеясь что на следующий день я смогу найти машину там.
Папа не мог оставаться один, да и я сожрала бы себя от волнения за него, поэтому к нам домой приехал его сестра, чтобы я могла спокойно заниматься похоронами бабушки и не переживать, что с папой что-то случилось. Мы уехали.
Всё это время бабушкина квартира стояла пустая, но вся обстановка осталась не тронутой. Было очень грустно вспоминать, как мы приезжали и бабушка встречала нас, а затем провожала у окошка. Я всегда понимала, что каждый раз может оказаться последним, но осознание того, что последний раз уже был разрывал мне сердце. До сих пор проезжая мимо этого окошка, мне очень хочется увидеть там бабушку, хотя там давно живут другие люди...
Ритуальный агент сделал всё, что необходимо и дал все необходимые атрибуты. Теперь оставалось выполнить бабушкину просьбу и уложить с ней в последний путь всё то, что она собрала: новогоднюю мишуру для отца, кружева для матери и ещё много-много всяких вещей, которых они были лишены при жизни. Я разместила всё что могла, а остальное я сложила в пакет и позже мы это уложили на дно могилы. Я никогда не лазила в эту коробку пока бабушка была жива, она лишь рассказывала мне что там , для кого и насколько это было важно для неё...
Молва по деревне разносится быстро и очень скоро потянулись люди, чтобы попрощаться. Я принимала соболезнования, укладывала цветы, расставляла венки, слушала рассказы и продолжала искать машину, чтобы на следующий день проехать мимо церкви и остановиться возле неё хотя бы на минуту. Так хотела бабушка. Однако это оказалось целой проблемой и найти машину мне так и не удалось. Мой друг не уезжал. Он ждал как решится эта проблема, а когда стало понятно, что проблема не решится, то он остался до следующего дня. Я бесконечно признательна ему до сих пор за этот поступок, потому что я даже не знаю, чтобы я делала в этой ситуации.
Всю ночь в комнате с бабушкой сидели люди. Они дали мне возможность поспать хотя бы пару часов, чтобы я не свалилась на следующий день. Миллион звонков, миллион проблем, миллиард нюансов. Пару часов сна на бабушкиной кухне, на полу, на каком-то матрасе дали мне сил, чтобы продержаться весь следующий день.
Наступило утро и время, когда я увижу бабушку в последний раз неумолимо приближалось. Самым страшным моментом для меня являются те секунды, когда человека выносят из квартиры. Это самый страшный момент. Это как какая-то линия, которая отсекает жизнь на до и после. Я слышала как за спиной люди перешептывались обо мне, о том, что мне пришлось пережить, о том, как всё это тяжело... А у меня в голове была лишь одна мысль, что больше я её никогда не увижу и это мысль болью ломала мне рёбра изнутри... И я была готова ещё много лет ухаживать за ней ради этого получаса, чтобы поговорить...
Я выполнила все пожелания бабушки, которые смогла: привезла её домой, привезла возле церкви и остановилась возле неё, уложилась с ней всё, что вместилось, заказала батюшку и ещё парочка мелочей, которые имели для неё значение.
А дальше были формальности: стол, поминки... И я уехала домой. Дома меня ждал папа, который во мне мне очень нуждался, и я не имела права его подвести. Потому что как мне говорили все и всегда, если не я то никто...
Продолжения больше нет...