Тёплых слов наговорю всем причастным сегодня, но в личном общении. И под ковшик крэпэнького обязательно начнётся серьёзное мужское толковище о будущем бронетанковых войск, обожаю такие разговоры. Тем более, последние два года тащ офицеры запаса разделились на два непримиримых лагеря, к Дню Танкиста готовятся обстоятельно. Три года назад из дома банки с домашними соленьями привозили, а теперь папки с распечатанными статьями тащат на праздничное заседание клуба. Не застолье, а симпозиум получается. И правильно, есть о чём подумать...
Каким будет завтра
С большим удивлением узнал несколько лет назад (мнение было частное, но очень аргументированное от лица глубоко погружённого в тему практика), что всерьёз о «танке будущего» думаю всего в трёх странах. Первая, что совсем не удивительно – Россия, а вот две другие вызывают некоторую оторопь, поскольку никогда за ними не числилось глубоких традиций танкостроения, тем более – успешного опыта применения в бою грозных бронемашин. Речь о Швеции и Южной Корее. Именно они являются авангардом битвы концепций, за которыми внимательно наблюдают все остальные державы.
Из общих подходов можно выделить несколько принципиальных моментов. Первый – танки никуда из войн будущего не исчезнут, несмотря крайне тяжёлую жизнь этих машин на поле современного боя. Где даже слабо обученная пехота имеет такой арсенал противотанковых средств – впору обернуться в брезент и ползти в сторону ближайшего пункта приёма металлолома. А западные господа старательно пытаются увести разговоры о «танке будущего» в сторону «неопределённости концепции их применения», намекая: готовьте деньги, будем вам роботизированную серверную станцию на гусеницах строить. И спутники она будет сбивать, и газоны стричь и вообще без танкистов обойдёмся.
Более практичные и понимающие люди решают практические вопросы, понимая: войны будущего будут скоротечны, очень жестоки, вестись крайне интенсивно. Хочешь, не хочешь – придётся залезать в урбанистические кластеры, где жизнь боевой подслеповатой машины скоротечна, но без неё одной пехотой с дронами города не захватишь, слишком великие потери будут. И в чистом поле нужно много задач решать, укрывшись за надёжной и прочной бронёй, грозя противнику могущественным вооружением, удивляя скоростью пополам с манёвренностью. Вот и все вводные.
Южные корейцы, большая часть их азиатских коллег, как и наших военных теоретиков уверены: компоновочная схема танка будущего останется прежней классической, боевая машина будет обитаемой (споры только вокруг башни идут), с экипажем из трёх человек. Но без узкой специализации (мехвод, заряжающий, наводчик, командир), поскольку взаимозаменяемость должна быть полной. Слишком уж дорогие получаются боевые машины, неприемлемо терять миллионы дензнаков или не выполнить боевую задачу из-за ранения одного из танкистов.
Кстати, многолетние перепалки о двух человеках в экипаже тоже стихли. Благодаря коллективным «южнокорейцам» в том числе, на основании математических моделей доказавшим: даже с запредельным количеством автоматических систем, командир танка (он же наводчик) в будущем будет вынужден управлять помимо своей машины слишком многими вспомогательными средствами (дронами, артиллерией, пехотой).
Пока не пришли к общему знаменателю сторонники классической компоновки «танка будущего» в вопросе ... он один нужен вооружённым силам ведущих держав, или два-три (для конфликтов разной степени интенсивности, географического ТВД, против слабого или равного противника). Тут спор вращается вокруг вооружений сверхтяжелых и полегче, ракетных или снарядного типа, наличия дополнительных боевых модулей типа зенитно-ракетных комплексов.
И конечно, экспертное сообщество замерло в ожидании, глядя в нашу сторону: мол ... русские, что там с необитаемой башней «Арматы», хороша или нет? Как «сетецентричность» управления работает, что с машинами поддержки танка в бою, насколько они нужны вообще. Может, не морочить себе голову, пойти по пути полной роботизации танков, как малахольные освоители бюджетов предлагают на Западе.
На этой полянке тоже весело, колготятся очень солидные оборонные корпорации (с прикупленной специальной прессой), целые «мозговые» и научно-исследовательские центры. Правда, проблему принципиальную решить не могут, что быть с «обзором» такого танка-робота и почти звериным чутьём хомо сапиенса к восприятию окружающей среды (проходимость почв, сложность препятствий, оценка скрытности собственной и противника и ряд других личностных факторов).
Как не колдуют сторонники прогресса со своими цифровыми картами, системами управления через шлемы виртуальной реальности – не выходит каменный цветок. А тут ещё не предусмотренная вылизанным офисом и лабораторией непролазная грязюка, пыль, осадки, дым и прочие прелести поля боя. Цифровую окружающую среду не получается сделать полной, даже утыкав вкруговую танк датчиками, камерами, сканерами. Нужны принципиально новые решения, которых пока не просматривается.
И конечно же, сторонники обитаемого танка ехидно вопросы подбрасывают, намекая на спонтанные «проблемы с передачей данных» того же «Старлинка» Илона Маска. Связывая неизвестного рода неполадки с колдовством молодых и очень секретных учёных в недрах оборонного ведомства России. Ведь понятно умным людям, что главным оружием борьбы с танком-роботом будут не рослые и натренированные чудо-богатыри с гранатометами, а субтильные очкарики-ботаники с планшетами, одним нажатием клавиши обрубающие самые широкополосные, помехоустойчивые и защищенные каналы передачи информации. Пока новых систем связи на иных, нежели сегодня, физических принципах не появится – космические по ценнику «боевые роботы» либо к противнику уедут, либо замрут недвижимо.
Здесь наш неудачный опыт любят в качестве аргумента использовать, насколько коряво вышло сделать концепт робототехнического танка на базе Т-72Б3 (проект «Штурм»). И растерянность командиров тактического звена, когда им в строй поставили БМПТ (боевая машина поддержки танков) «Терминатор». А потом добили глубокомысленным обещанием сие непростое средство сделать дистанционно управляемым. Тут с обитаемым аппаратом проблем пока больше, нежели профита, какая роботизация!
Тенденция к трезвой оценке применения необитаемых танков сформировалась в среде теоретиков, не поражённых на весь мозг западными игрищами с ИИ, одним словом. Боевых роботов на гусеницах они видят в небольшом количестве на поле боя, исключительно для решения узких специфических задач: управляемое разминирование с применением линейки плугов/тралов или средств дистанционного обнаружения/подрыва; для разведки и поражения наиболее опасных узлов обороны; доставки боеприпасов и тд. Причём решение выглядит очень рациональным, предлагается использовать устаревшие боевые машины, дабы не тратить средства на утилизацию.
Ещё одна тема для дискуссий развернулась среди сторонников традиционной компоновки танка – как быть с орудием. Большинство в нашей стране склоняются к мнению, что 125-мм пушка самое оно, разумный компромисс между габаритами башни, карусельным автоматом заряжания и огневым воздействием. Если умело комбинировать снаряды и управляемые ракеты. За пределами России мнение другое, импортные милитаристы желают прыгнуть к 152-мм танковому орудию и выше.
Но чешут под национальными головными уборами, понимая: компоновку танка придётся пересматривать, избыточный вес такой дурынды куда-то перераспределять. Вариантов мало: либо жертвуй бронёй и ставь более мощный двигатель, либо решай проблему с проходимостью и транспортировкой. Без технологического рывка в металловедении разрешить первую проблему не получается, а сделать «танк будущего» тяжелее американского «Абрамса» упирается в географию его применения. Тупик, но надежда на более совершенные системы активной защиты, как и на талант металлургов сохраняется.
Но в любом случае, установка более мощных пушек не решит другую проблему – скорострельность. Если компромиссная, имеющая глубокий задел на модернизацию советская 125-мм пушка Д-81 может рассчитывать на новые боеприпасы, сохраняя отличные показатели пробития и могущества своих снарядов/ракет, то более крупный калибр упрётся в дилемму системы заряжания. Установить для таких орудий автомат карусельного типа – значит увеличить размеры боевой машины по ширине. Перешивать железные дороги на другую колею под новые транспортировочные платформы никто не будет, как и автомобильные тралы строить для паралича дорожного движения.
Решения интуитивные есть, но для этого придётся менять компоновку самой машины, автоматику заряжания выносить в корму корпуса, дополнительно защищать, разрабатываться оригинальные механизмы быстрой подачи снарядов и ракет, их моментальной замены в чехарде изменчивого боя и смены целей. Одно понятно, в «танке будущего» не будет заряжающего, такая воинская специальность исчезнет.
Хотя некоторые пытливые умы на Западе предлагают: страны НАТО, не спешите избавляться от четвёртого члена экипажа в своих перспективных разработках, он из заряжающего переквалифицируется в управдома дроновода, оператора разведывательного БпЛА с возможностью лазерного целеуказания. Либо вообще будет управлять целой линейкой беспилотников, вплоть до роя барражирующих боеприпасов.
Станет глазами и ушами боевой машины, раздвинет горизонты эффективности танка до двадцати километров минимум. Версия смелая, не без здравого зерна. При условии (см. выше) появления надёжных каналов обратной связи. Поскольку именно они станут камнем преткновения для «войн будущего», пока в подвешенном состоянии находится и обожаемая всеми «сетецентричность» поля боя. Когда противник средствами РЭБ подавит любую активность беспилотных средств и роботов.
Решение проблемы прилагается: танковой части придётся обзавестись собственными «раздатчиками боевого интернета», подразделениями операторов БпЛА связи между бронированными машинами, артиллерией, пехотой, прочими родами и видами войск. Любопытно...
Долой дедову старину!
А что же предлагают дерзкие скандинавы и примкнувшие к ним многочисленные сторонники изменения самого облика танка? В принципе, мы сами можем наблюдать за проработкой подобной темы в России, три года назад Министерство обороны РФ представило на суд публики концепцию «двухзвенного танка будущего», ту самую «оглоблю с прицепом», как окрестил прототип один весьма уважаемый автором полковник запаса, тридцать лет отдавший танковым войскам. При упоминании о подобном инженерном решении ... впадающий в неистовую ярость скандинавских берсерков.
При чём тут шведы? Речь об очень давней разработке, революционной как для конца 1970-х годов, так и дней сегодняшних – легком танке двухсекционной конструкции «UDES XX 20», хотя сведущие люди предпочитают называть его противотанковой самоходной установкой. Изделие крайне любопытное, но появившееся не в то время и не в том месте. Нейтральные шведы поставили задачу максимально облегчить бронированную боевую машину и сохранить огневую мощь танка тех лет. Дабы на своём очень сложном в плане географии и климата ТВД иметь неоспоримое преимущество перед бронированными «бегемотами» стран Варшавского Договора или НАТО.
Получился такой вот зверёк весом 26 тонн, вооружённый мощным 120-мм гладкоствольным орудием L/44 производства концерна «Rheinmetall». Экипаж состоял из трёх человек, и в необычной компоновке двухзвенного танка оказался очень хорошо защищён, мог пользоваться недоступным для остальных танкистов мира набором огневых дополнительных средств. Опытным путем (испытания шли почти семь лет!) шведы доказали: столь революционная компоновка обеспечивает лучшие в мире среди всех Основных Боевых Танков (ОБТ) показатели проходимости.
Скандинавы категорически отказывались называть UDES XX 20 ... танком. Или противотанковой САУ, всячески напирая на изобретение нового типа боевой техники под названием «наземная боевая машина прямой наводки». Мол, сами смотрите: сочленённый агрегат из двух корпусов, каждый из которых имеет собственные гусеничные движители. Передний вооружён орудием, задняя секция вмещает силовую установку и модули дополнительного вооружения. Ну какой это танк! Это куда лучше!
Внимательно наблюдавшие за экспериментом англичане и немцы сначала воодушевились (особенно последние), макетные образцы «UDES» на первых полигонных заездах показали очевидное преимущество двухзвенной сочлененной схемы перед традиционной танковой компоновкой в части проходимости. С подвижностью было 50 на 50, некоторые обязательные эволюции швед проваливал полностью, слишком несовершенной была сцепка корпусов.
Как жёсткий монтаж орудия. Но скандинавы после саркастической и отвратительной прессы не унывали, начали недостатки устранять. Вместо намертво приваренной орудийной турели с очень ограниченными возможностями горизонтального/вертикального наведения поставили специальный боевой модуль, что позволило вести огонь на ходу, а на позиции – не доворачивая корпус. Решили и проблему сочленения двух корпусов новым шарниром, позволявшим в движении звеньям боевой машины качаться относительно друг друга.
А в качестве задела на далёкое будущее, разработчики предложили автомат заряжания. Боекомплект ехал в задней секции, снаряды доставлялись вперёд специальным манипулятором. Стендовые испытания прошли успешно, и хотя после каждого выстрела приходилось возвращать пушку в нейтральное положение, результаты впечатляли, скорострельность на уровне десять выстрелов в минуту сравнялась с лучшими показателями прочих ОБТ мирового танкопрома.
В 1982-ом прототип сочлененного танка опять выкатили на полигоны под скептические взоры иностранных наблюдателей. Бодрая езда и лёгкость преодоления препятствий для танков классической компоновки впечатлили, шведский «UDES» показал наивысшие (для танков стран НАТО) результаты проходимости на сложных ландшафтах. А бонусом были показаны штурмы широких траншей и высоких отвалов на полигоне для тренировки военных инженеров, двухзвенный танк показал, как именно две самодвижущиеся тележки помогают сцепке вскарабкаться на крутой откос, сначала подталкивая, а потом подтягивая друг друга.
Первой проблемой, едва не «зарубившей» проект ... стала мощная 120-мм гладкоствольная пушка (хотя разработчики изначально настаивали на 105-мм), которая была слишком опасна для легкого шасси перспективного танка. На некоторых наклонных поверхностях и при больших углах горизонтальной наводки публика хваталась за сердце, уверенная: танк перевернётся и завалится набок. Внешне смотрелось жутковато, но все полигонные стрельбы «UDES XX 20» прошёл на «отлично».
Но политикам Швеции (под давлением европейской и британской прессы) вложили в голову другие причины, по которым выпускать на рынок такой необычный танк не следует. Мол, слишком велики размеры лобовой проекции, советские танки издалека заметят дерзкого шведа и обычным фугасным снарядом сметут его боевой модуль, либо бронебойным или кумулятивным уничтожат экипаж. Хотя у разработчиков имелись минимум три альтернативные компоновки смещения орудийной установки и перемещения экипажа – денег на изготовления прототипов не дали.
Но даже после фиаско проект компания «Hägglunds» вела за свои средства более двух лет, чтобы окончательно закрепить конструкторские догадки и решения с конфигурацией боевого модуля, его совершенствования. Стендовые испытания пяти «башен» разной формы дали огромный пласт практических знаний, позже использованных шведами в разработке (наверное) самого лучшего прототипа «танка будущего» для объединённой Европы: «Стридсвагна-2000» или «Strv 2000».
Если бы в проект не вмешались обеспокоенные немцы, почуявшими реальную угрозу своим жестяным «Леопардам-2» на европейском рынке вооружений ... шведская «Армата» с необитаемым боевым модулем от «UDES» обошла бы нас на вираже в девяностые годы. С автоматом заряжания и сверхнадёжной модульной бронёй, мощнейшим дизельным двигателем, автоматической трансмиссией и гидропневматической подвеской с изменением угла наклона корпуса, 140-мм перспективной пушкой. Но ... Б-г отвёл, Россия осталась в лидерах мирового танкопрома, а теперь вот занялась созданием двухзвенной боевой машины, обязанной сменить «Армату» к 1940-му году.
Выводы
Судя по всему, наших конструкторы вычислили тот разумный предел, когда классическая компоновка ОБТ станет тупиком, исчерпает ресурс модернизации по вполне банальным законам. Дальше бронирование наращивать нельзя, чтобы боевую машину не перетяжелить, надеяться на более лёгкие сплавы и композитную чудо-броню тоже не стоит, западные перспективные образцы танков обзаводятся крупными калибрами с боеприпасами высочайшей кинетической энергии, либо все-прожигающими адскими кумулятивными смесями. Вырваться из классического треугольника «подвижность – вес машины – огневая мощь» можно только новой компоновкой. Наверное.
Двухзвенная схема имеет неоспоримые преимущества перед классическим танком, открывает перед бронированной машиной новые (ранее непроходимые) ландшафты, позволяет вести боевые действия в экстремальных климатических условиях того же Крайнего Севера, где с начала 1980-ых бойко катаются двухзвенные вездеходы на гусеничном ходу ДТ-10 «Витязь», сегодня получившие броню и модификацию ДТ-10ПМ «Вездесущий». Но есть очевидные неудобства, таким танком сложно вести бой в городской застройке, где требуется совсем иная маневренность, нежели демонстрирует компоновка из двух связанных шарниром корпусов. Кстати, попади в один ... второй становится бесполезен, а это минус ценная боевая единица.
На Форуме «Армия-2020» нам поведали: русский «танк будущего» видится разработчикам в ещё более далёкой перспективе необитаемым полностью, а пока передний боевой модуль будет иметь отделение управления с тремя членами экипажа, укрытыми в бронированной капсуле, более совершенной, нежели у «Арматы». Башня, само собой, будет необитаемой, там будет установлена какая-то чуда-юда под названием «электро-термо-химическая пушка с автоматом заряжания». Дополнительно новый ОБТ России получит самонаводящиеся ракеты вертикального старта с дальностью до 12 км, комплекс активной защиты, лазерную слепящую установку и генератор электромагнитных импульсов.
Понятно, что досужей публике предъявили не готовое и утверждённое Верховным директивное решение, это пока даже не проект, а концепция «танка будущего». Взгляд далеко вперёд, особенно в свете неизбежной борьбы за Русскую Арктику, где танкам с классической компоновкой .. не то, чтобы делать нечего, но их применение сильно ограничено. А наблюдая за зашевелившимися шведами, заново открывшими в прошлом году свой проект «UDES» на базе оружейного концерна «BAE Systems Bofors» – мыслим в правильном направлении, оказывается.
Не забывая непрерывно модернизировать классическую схему танка, поскольку конкуренты из Южной Кореи скоро начнут наступать на пятки, Сеул стремительно завоёвывает пьедестал перспективных разработок в мировом танкопроме. Так что пожелаем удачи разработчику двухзвенного «танка будущего», 38-му Научно-исследовательскому испытательному институту бронетанкового вооружения, всем остальным конструкторским бюро. Всех причастных ещё раз праздником, поеду тащ полковника драконить этим материалом, что-то его смущает в «оглобле с прицепом». Послушаю, а может и комментарии прочту вслух ...
