Еще в детстве выяснилось, что особых способностей, кроме литературных, у меня не имеется. По точным и естественным дисциплинам в школе я не слишком успевала, музыкального слуха не было, рисовала плохо, хотя одно время меня отдавали и «на музыку», и в изостудию. Зато первое стихотворение сочинила в четыре года, а потом были многочисленные публикации в «Пионере», «Костре», «Пионерской правде», и даже пару раз во «взрослых» изданиях – «Правде» и «Неделе», хоть и в «детских» рубриках. В общем, довольно рано стало понятно, что склонности у меня исключительно гуманитарные, и надо выбирать соответствующий вуз.
Было ясно, что даже в самый захудалый технический вуз я не поступлю. А если и поступлю, то не смогу там учиться. А в гуманитарные заведения конкурс был просто огромный.
Папа, доктор физико-математических наук и старший научный сотрудник ИЗМИРАНа, сказал, что, если бы я собиралась поступать на какой-нибудь физфак, он бы, может, и сумел что-нибудь сделать. А так помочь не может. Ни связей, ни знакомств в гуманитарных вузах на таком уровне, чтобы меня туда приняли «по блату», у нашей семьи не имелось.
Сначала думали о Литературном институте. Но чем ближе было окончание школы, тем больше гас мой энтузиазм. Выяснилось, что, во-первых, туда не берут сразу после школы, надо где-то отработать два года, во-вторых, конкурс очень большой – только на дневное отделение человек 35 на место, и даже на заочное довольно много. К тому же, говорили, что общее академическое образование там дают не очень хорошее, упор сделан именно на творческую составляющую. Да еще работу после выпуска сложно найти.
На филфаке МГУ конкурс составлял примерно 20 человек на место, и учились там в основном девушки, недаром же его называли «факультетом элитных невест».
Кажется, журфак всплыл только в девятом классе. Оказалось, что там учились некоторые известные писатели. И все-таки образование университетское, и там давали реальную профессию, с помощью которой можно заработать на хлеб насущный.
На всякий случай мы с папой съездили и в Литинститут. И как-то он на меня не произвел впечатления – помещения тесные, мрачные, студенты, да и преподаватели тоже, ходят надутые, преисполненные собственной важности… Помню, зашли в кабинет к какому-то сотруднику, уж не знаю, какую должность он там занимал. Запомнилась только одна фраза: «Литература – это не профессия, а особое состояние души».
А когда приехали на журфак (в те времена везде пускали свободно, никакой серьезной охраны) и я увидела перед собой просторный холл с широкой лестницей и большой портрет Ломоносова, мне сразу там понравилось, и я сказала: «Буду здесь учиться!» Да и местные студиозусы, собиравшиеся группками во дворе факультета, выглядели веселыми, бодрыми, открытыми. Неудивительно: журналист – профессия социальная, с людьми приходится работать, это тебе не сидеть дома и стихи писать.
Я решила поступать на редакционно-издательское отделение. В школе некоторым одноклассникам помогала с сочинениями, и вроде неплохо получалось. А потом, рассудила я, если стану работать редактором, то, наверное, проще будет и свои собственные произведения публиковать (что, кстати, потом во многом оправдалось).
Однако и на журфак поступить было довольно сложно. Мы спросили одну встретившуюся студентку, с какого раза она туда поступила. Она ответила – с третьего. Оказалось, с первого раза вообще мало кто поступает. Тех, кто только окончил школу, брать на журфак не любили, их называли «школьниками». К тому же, как и в Литинституте, здесь был творческий конкурс. И для него требовалось представить публикации в прессе.
Конечно, у меня имелись публикации, но это были стихи и рассказы, а не журналистские материалы. Поэтому пришлось начать сотрудничать с нашей районной газетой «Подольский рабочий». И мне неожиданно понравилось заниматься журналистикой. В основном я писала обо всяких культурных коллективах нашего Троицка, ходила брала интервью у руководителей. Это было интересно, а потом в газете появлялись публикации за моей подписью, да еще мне присылали гонорары, пусть небольшие, рубль-два, но все же!
Но надо было и к вступительным экзаменам готовиться. Почему-то для «школьников» существовали только заочные подготовительные курсы. Мне прислали учебные материалы, по ним надо было выполнять задания и отсылать на проверку. Готовились по русскому, литературе и истории. А еще надо было сдать экзамен по иностранному языку.
Говорили, что для повышения шансов на поступление следует брать репетиторов прямо с журфака. Те еще и в приемную комиссию могли входить. Но знакомств на журфаке у нашей семьи, как уже говорилось ранее, не было, да и расценки на услуги таких репетиторов сильно кусались. Поэтому мне наняли частного преподавателя только по английскому, и местную, из Троицка.
Однако с этой дамой мне очень повезло. Она окончила иняз и сама преподавала в каком-то вузе, а также имела знакомства в МГУ. В общем, мы занимались по какой-то программе, приближенной к журфаковской. В самом начале репетиторша сказала моей маме, что английский я знаю на тройку, а грамматики совсем не знаю. В школе я получала хорошие оценки, но для поступления в МГУ требовался совсем другой уровень.
Кстати, репетиторша взялась помогать мне и с письменными работами по русскому языку для курсов. Причем даже дополнительных денег за проверку не брала. В результате за работы по русскому на курсах мне всегда ставили пятерки, а за работы по литературе и истории – тройки и редко четверки.
Именно от репетиторши я узнала, что на журфаке будет проходить городская олимпиада по журналистике. И, конечно же, я приняла в ней участие, надеясь, что это как-то повлияет на мое будущее поступление.
На олимпиаду собралось человек четыреста. Перешептывались, что призерами станут только дети известных писателей и журналистов, но присутствовали ли там таковые, не знаю. Дали несколько тем для письменной работы. Я выбрала «Какой я вижу школьную реформу». Тогда как раз проходила эта самая реформа. Ну, разумеется, в сочинении написала, что надо физкультуру сделать по желанию, организовать отдельно технические и гуманитарные классы, потому что зачем заниматься математикой, если ты гуманитарий? И проч.
Результаты объявляли в День открытых дверей. Почему-то там не было первого-второго-третьего места, как обычно на олимпиадах. Выбрали тридцать пять лауреатов, которых поощрили грамотами. И среди них оказалась я! Правда, в фамилии сделали ошибку (сочинения писали от руки, и проверяющие, видимо, неправильно прочитали мою фамилию). И пришлось идти в канцелярию просить исправить.
Официально эти грамоты никаких особых привилегий не давали. Объявили, правда, что они дают приоритет при поступлении в Школу юного журналиста. Однако тем, кто уже окончил школу и собирался поступать на журфак, за грамоты дополнительных баллов не полагалось.
Родители оплатили мне абонемент на лекции для абитуриентов гуманитарных факультетов МГУ, которые тоже проходили на журфаке. Кажется, я ездила на них месяц или два. Помогло ли это чем-то – не знаю.
ИРИНА ШЛИОНСКАЯ
(Продолжение следует)