Из нашей беседы трёхлетней давности:
Помню ваше заявление по поводу того, что началось в Америке, я имею в виду цензуру «Унесенных ветром» из-за расовых аспектов. Вы считаете, это какие-то временные игры или некая тенденция?
– Нет, это не временные игры. Почему я знаю, что это не временное? Когда я был еще пионером (я как раз перевелся из тбилисского училища в московское), – начался «Карабах» (еще был Советский Союз). И я, как житель Кавказа, который, непосредственно видел это все (а в детстве я говорил очень хорошо на армянском языке и неплохо понимал азербайджанский) вдруг как бы, что это конфликт не на два дня, не на три. Затем произошел Спитак, вот это землетрясение. И нам на политинформации стали говорить, что «такая трагедия остановит этот конфликт». На что я тогда, юный пионер, просто сказал: «Вы знаете, там гораздо глубиннее, этому конфликту много веков, это не остановится». На меня стали все ругаться тогда. К сожалению, я оказался прав.
И, дай Бог, чтобы там никогда не вспыхивали никакие войны, главное, чтобы не было жертв. Но, наблюдая много лет жителей Америки в разных частях страны, в разных штатах, их взаимоотношения, могу сказать, что там это не закончится никогда. Это никогда не закончится. Мало того, вот эта тенденция, когда люди стали преклонять колено, когда я увидел, что Папа Римский преклонил колени и целовал ноги, знаете, я понял: это очень опасная игра.
Я как раз за то, чтобы люди признавали свою ошибку и извинялись. Но когда переворачиваются весы, это очень опасно. Эту тенденцию никогда не остановить, к сожалению. И, не дай Бог, чтобы это дошло до нашей страны…
Может дойти, считаете, до нас?
– Конечно.
А что вы думаете, игры с харассментом потихонечку у нас начинаются.
И я хочу сказать, не дай Бог, если рот откроет хоть одна актриса или одна балерина, или один танцовщик, или один артист…
Ну, мне кажется, это просто не подхватят у нас. Потому что уже открывали рот, но не подхватывали.
– Поверьте, ещё год и заполыхает.
Другое дело, если — так как я юрист, я же закончил все-таки МГЮА…
Вообще это просто сенсация: Цискаридзе — юрист.
– А как вы думаете, я стал ректором потому, что танцевал хорошо?
Нет, я ещё учился.
У меня два высших образования.
Я думаю, что вы стали ректором потому, что Цискаридзе — это бренд.
– С одной стороны, бренд. Но Цискаридзе — не идиот. В отличие от своих коллег, он пошёл учиться. Цискаридзе учился ещё, и неплохо, кстати. Вот я все-таки с красным дипломом.
Итак, Цискаридзе — юрист.
– Да. Я просто хочу сказать, что если не будут приняты нормы, что любое обвинение, если оно не подкреплено доказательной базой — видео, я не знаю, фотографии — то это всего лишь наговор. Тогда это будет как-то останавливаемо.
А если будет так, как сейчас в Америке, когда может просто любой человек сказать: «Он ко мне приставал», то все, это будет катастрофа. Особенно в нашей стране.
Напомню вам стишок советского периода, когда ещё вы работали прекрасно во «Взгляде», когда это все начиналось: «Не поспишь ты на диване, не увидят на экране». Было такое?
Было и раньше, да.
– Представляете, если откроют рот все люди, которые через диван прошли? А их прошёл легион!