Предыдущая часть
Я догнал Рамиреса только возле стены. Оказывается, место, куда мы попали, имеет конец. Стена была сложена из толстых древесных прутьев. Её не назовёшь высокой, но забраться на неё смог бы только альпинист-профессионал. Или Рамирес. Как ему это удалось? Чёрт, ну и ловкий парень. Вверху стена оканчивалась мягким пологом, через который тонкими ручейками просачивался красноватый свет. Рамирес без видимых усилий добрался до верха и откинул полог. Прямо мне в лицо ударил мощный и тёплый луч света. Странный говор и шум механизмов вторглись к нам вместе с солнцем. Голова Рамиреса исчезла в потоке света и тут же вернулась обратно.
- Мьерда! - Ругнулся он. - Этот каброн слишком сильно задержал нас. Теперь я не знаю, где мы.
- И что теперь делать? - Спросил я.
Хотел бы я, чтобы мой голос звучал сильно и уверенно, но вместо этого я не то просипел, не то пропищал.
- На месте разберёмся! Давай руку, я тебе помогу, и мы вместе свалим из этой дыры, амиго!
Рамирес одной рукой висел на стене, а другую протянул ко мне. Всё что мне нужно было сделать — протянуть свою. Но рука не поднималась. Внутри снова липким приторным сиропом разливался страх. Я смотрел на дыру в потолке, которую проделал Рамирес. Запах дыма и гарь стекали вниз ленивым потоком, лязгали механизмы и рычали монстры. С каждым мгновением эти звуки становились всё громче и страшнее.
- Давай же! - Закричал Рамирес. - Будешь так тупить, и мы оба исполним Предназначение старого пендехо.
«Тебе всего лишь нужно протянуть руку», - сказал я себе. - «Ну же! Просто подними её!»
Рука упрямо не хотела слушаться. Точнее, часть меня не хотела поднимать. Лучше остаться здесь. Вдруг, ничего и не случится? А Рамирес зря переживает. Ни Предназначения, ничего. Просто останемся здесь, ведь тут нам ничего не угрожает.
Совершенно неожиданно я оказался в воздухе, меня охватил ужас невесомости, когда не чуешь под ногами землю и никак не контролируешь свой полёт. Краем глаза я успел заметить, что подлетел не только я. Руки инстинктивно взмыли вверх, и Рамирес не растерялся — он схватил меня и резко дёрнул на себя. Вспышка яркого света устремилась мне навстречу, и я почувствовал как второй раз за день лечу вниз.
***
Полёт был… мимолётным. Огромные, загрубевшие, но тёплые руки одного из Них подхватили меня с Рамиресом. Я услышал громоподобную ругань этого Человека. К своему изумлению, я разобрал, что он говорил!
- Эй ты, сиволапый! Какого хрена ты делаешь? Хочешь все зёрна рассыпать? Аккуратнее, не то вместо стажировки за забор улетишь, как твой папаша!
Между Его пальцами я увидел корзину, из которой мы только что выбрались. Она быстро приблизилась, и тьма сомкнулась над нами. Мы снова оказались там, откуда пытались сбежать.
Рядом раздался безжалостный голос Рамиреса:
- Если бы ты не тормозил, Боб, мы бы выбрались.
Слова Рамиреса, моего амиго, как я его называл про себя, глубоко ранили меня. Я не понимал в чём моя вина, и от этого становилось ещё больнее.
Мы снова оказались в одной корзине, но Рамирес бродил по округе и даже не смотрел в мою сторону.
Неужели моя вина всего лишь в том, что я не смыслю, как устроен мир? Я - молодое зерно, которое не видело жизни, едва проснулось от сна и просто радовалось тёплому солнцу и зелёным листочкам. Ведь Рамирес тоже когда-то был таким. Так по какому праву он взваливает всю вину на меня? Откуда мне знать, какая судьба уготована Создателями всем кофейным зёрнам. Да я до сего момента не уверен, что все ужасы, которые рассказывает Рамирес, правда.
А если правда?
Я почувствовал, как страх вновь мерзкими холодными струйками забирается под кожу. Память услужливо подсунула воспоминания о ночном нападении хищника на меня, об огромной крылатой тени, с когтей которой капала кровь - или это разыгралось моё воображение, понукаемое страхом? - бледной луне и бесшумной стремительности птицы. В корзине царила темнота, поэтому мне даже не нужно было напрягаться, чтобы всё это вновь предстало перед глазами. Я попытался отогнать видение, но реальность с кричащими и стонущими зёрнами, которые не делали ровным счётом ничего, чтобы спастись, казалась ещё более ужасной. А болезненное бездействие других, словно они под гипнозом или в трансе, ещё больше сковывало страхом сердце. Хотелось упасть, закрыть голову руками и кричать, стенать, молить о пощаде, плакать, рыдать, размазывать сопли и слюни по лицу, ничего не видя и не слыша, кроме жалости к самому себе. Ведь все вокруг этим и заняты. Может, так и должно быть? Нужно смириться со своей судьбой и в этом обрести спасение? Что тогда ждёт меня? Смерть как избавление? Лёгкая, быстрая. Секунда, и ты в небытие. Может, Рамирес прав? Я торможу его, и мне стоит остаться здесь, встретить судьбу, а у него больше шансов спастись в одиночку, пока страх сковывает меня.
Вдруг корзина вздрогнула, зёрна подлетели, на миг обретя невесомость, словно уже отправляются на небеса, а затем с мерзким чмокающим звуком упали обратно, раздавив тех, кому не повезло оказаться в самом низу корзины. Пара зёрен рухнули на меня и погребли под собой. Растолкав безвольных плакальщиков, я выбрался. Рамиреса нигде не было видно.
Ослепительный холодный свет обрушился на глаза — кто-то отдёрнул покрывало. В то же мгновение земля ушла из-под ног, от неожиданности я зажмурил глаза и на миг снова почувствовал, что не вешу ни единой унции. Чудесное чувство полёта взорвалось посреди живота и цветастым фейерверком, брызгами от брошенного в масляную лужу камня расплескалось по членам и жилам. Радость и возбуждение смели плохие мысли, судорожный вдох остановил сердце. Я хотел бы замереть в этом моменте навсегда. Но вместо этого открыл глаза и увидел, как необъятная серая стена стремительно мчится мне навстречу.
Удар вышел болезненным, но сознание осталось при мне. Не знаю, какое расстояние я прокатился, но когда открыл глаза, то всюду, куда падал взгляд, лежали ровным слоем стенающие кофейные зёрна. Ни Рамиреса, ни Ивана, ни ещё хоть какого-нибудь знакомого лица я не видел.
Руки ныли, колени саднили, а в голове кто-то бил в огромный бронзовый гонг. Ужасный шум стоял вокруг, звенело в ушах. Я видел огромные механизмы, камеры, движущиеся дороги, повсюду сновали Они, люди. Они привозили новые и новые корзины и высыпали их на конвейерные ленты. Дикий грохот и металлический скрежет плотно забивались в уши. Казалось, в мире больше не существовало звуков, кроме этого невыносимого гула. Далеко не сразу я заметил, что тоже нахожусь на одной из конвейерных лент и двигаюсь к какому-то механизму. Впереди виднелась громада из стекла и металла, дорога двигалась прямо к хищному чреву громадины, к разинутой пасти монстра. Даже отсюда я чувствовал жар и опасность от машины.
Вдруг меня кто-то окликнул:
- Что, сопляк? Всё-таки решил умереть как мужчина?
Ко мне подошёл Иван, он заметно прихрамывал, но его лицо светилось, как начищенная бляха.
- Рамирес… - Перебил я его. - Ты не видел Рамиреса?
- А, этот… богатырь, - разочарованно протянул Иван, шкрябая подбородок пальцами. - Ну да, видал его где-то там, позади, ядрёна вошь. Можешь поискать его, если заняться нечем. Но я бы на твоём месте взглянул во-о-он на ту махину. Думается мне, что это вход в Тирск, итить. Ага?
Я боялся даже представить, что ждёт внутри такого «Тирска». Смерть, ужас, боль — это лишь малая часть.
- Лучше расслабься, соплежуй. У тебя появился шанс нащупать свои яички и стать мужчиной. Радуйся! Такая благость не каждому выпадает.
- Нет-нет-нет, - залепетал я. - Я… мне нужно найти Рамиреса.
Рамирес всё ещё оставался для меня путеводной нитью. А если он в опасности и я смогу спасти его, то, возможно — лишь возможно! - его доверие вернётся ко мне.
- Ну, шуруй-шуруй, - проворчал Иван и почесал поясницу. - А мне пора на встречу с судьбой. Кто-то же из всех нас должен быть мужиком, едрить мою кочерыжку!
Иван развернулся и побрёл в сторону камеры. С каждым мгновением она становилось всё ближе и угрожающе нависала над дорогой. Я должен спешить.
Рамиреса я нашёл довольно скоро. Бедняга лежал лицом вверх с закрытыми глазами и, казалось, едва дышал. Я подбежал к нему, рухнул на колени и стал ощупывать — кажется, цел.
- Рамирес! - Позвал я, хлопая его по щекам. - Очнись, амиго! Ну же, давай.
Я не заметил, как стенания, густой красноватой патокой заполнявшие воздух вокруг, стихли — остался только скрежет механизмов. Я осмотрелся вокруг. В свете огромных ламп, висевших под недостижимым потолком, лица зерён вокруг стали бледно-серыми, почти как у Них. Несколько сотен пар глаз смотрели на точку за моей спиной.
Я не хотел оборачиваться. Я знал, что если сделаю это, то встану лицом к лицу с величайшим ужасом в своей жизни. И он увидит меня. А сейчас, пока он где-то позади, я представлял себе, что гигантский механический монстр где-то далеко. Спасительный обман словно мог сохранить мне жизнь, сохранить иллюзию краткой безопасности, обратимости всех ужасов, что произошли сегодня. Вот сейчас я приведу Рамиреса в чувства, мы встанем и просто уйдём. А что бы там ни было сзади, оно там и останется, безмолвное и бессильное против нас, потому что нельзя испугать или убить того, кто даже не знает о твоём существовании. Верно? Жар, волнами ласкающий спину, с тихим шипением и редкими потрескиваниями шептал, что я заблуждаюсь. Если я не скину шелуху страхов, то умру, даже не взглянув в лицо смерти, не узрев лик судьбы, не увидев, что убьёт меня. Смерть будет болезненной, но быстрой.
Я не хотел умирать.
- Рамирес! - Я затряс товарища ещё сильнее.
С каждой секундой жар за спиной становился сильнее.
- Давай же! Вставай, мать твою! Грёбаный ты пендехо! - Кричал я иступлённо и лупил, лупил по щекам Рамиреса.
Рамирес не приходил в себя, пока я не ударил так сильно, что из его носа не потёк сок. Он затёк ему в глотку, и Рамирес закашлялся.
- Какого?.. - начал было Рамирес, но тут его взгляд замер, увидев нечто позади меня.
Свет заслонила огромная тень. Медленно, скрипя кожей и суставами, я обернулся. В то же мгновение нестерпимый жар впился мне в лицо тысячей раскалённых игл. Гигантский механизм, словно титанический монстр, размеры которого не под силу осознать, распахнул свою пышущую жаром пасть. Его чрево пламенело, но самого огня я не видел. Горячий воздух потоком вырывался наружу, его источником были алые трубки вверху, в пасти монстра.
В отчаянной, последней попытке я схватил ничего не понимающего Рамиреса за руку и потащил за собой. Я видел перед собой выход и кучу зерён, не желающих предпринять хоть что-то. Страх на мгновение отступил, ведь выход - вот он! - только руку протяни. Рамирес, успев понять, что к чему, не разбирая дороги, помчался за мной. Инстинктивно я протянул руку вперёд, мне казалось, что так быстрее добегу до выхода. Вот он. Ещё всего один шаг. Краем глаза я видел, как Рамирес поравнялся со мной. Немного осталось. Потоки жара подгоняли в спину. Мы почти выбрались. Потом спрыгнем с этой дороги и найдём выход отсюда, сбежим. К чёрту Тирск! К чёрту Ивана! Прохладный ветер свободы дул в лицо откуда-то сверху.
Сверху? Почему именно сверху?
Огромная, тяжёлая перегородка из толстого стекла рухнула передо мной, едва не отсёкши мне руку. Мощный поток воздуха сбил меня с ног, и я больно упал на задницу.
Вот и ответ.
Механический лязг и грохот стихли, остались там, за барьером.
Я сидел и смотрел на стекло. Оно было с потёками, которые образовались от жара. Я так думал. И испещрённое грязными точками разных форм и размеров, въевшихся в стекло. Дорога подо мной остановилась. За стеклом мир стал мутным и отдавал желтизной. Зёрна лежали на ленте, всё так же бессмысленно стенали и ничего не делали, чтобы спастись. Чего вы лежите, глупцы? Бегите! Вот он ваш шанс. Я свой упустил. Он остался там, за стеклом, рядом с вами. Мне было невыносимо мерзко от бессилия, я не мог смотреть, как те, другие, ничего не делали. Почему? Что держало их? Что заставляло просто лежать и ждать своей смерти? А что подгоняло меня? Почему я бежал?
По лбу прокатилась капля пота и угодила прямо мне в глаз. Сильно защипало, и я зажмурился, пытаясь выдавить пот. Температура внутри быстро росла.
- Пендехо, ты чё расселся? - Сердитый голос Рамиреса и его оплеуха привели меня в чувство. - Надо валить, амиго! Или мы оба здесь сдохнем!
- Но… но куда? - едва смог выдавить я.
Во рту пересохло от жары и ужаса. Я едва ворочал языком.
- Куда угодно! Всё лучше, чем сидеть здесь и ждать смерти.
Он резко дёрнул меня за руку так, что я подскочил и оказался на ногах. Плечо неприятно ныло.
- Давай, вамос-вамос! - Поторапливал Рамирес.
- О, так вы всё-таки решили пройти путь мужчины, соплежуи? - Раздался голос со стороны.
Это был Иван. Он стоял, приветственно раскинув руки, словно собирается крепко обнять сразу нас обоих. - Опять ты, пендехо, - ответил ему Рамирес. - Я же сказал тебе отвалить!
- Сказал, сказал, - голос Ивана был снисходителен, словно он разговаривал с ребёнком. - Но вы здесь. Вас, молокососов, ведёт само Предназначение. Очень уж вы ему приглянулись, видать. Может быть, вас уже заждались в Тирске!
- Давай, Боб, по этому куску мьерда психушка плачет. Надо выбираться.
Я был согласен с Рамиресом. Мне совсем не улыбалась мысль, что кто-то где-то ждёт нас, а какое-то Предназначение хочет нашей мучительной смерти.
Наши с Рамиресом глаза встретились. Я кивнул ему, он кивнул в ответ. Синхронно мы отвернулись от Ивана и пошли в сторону одной из стен, перешагивая лежащие и стонущие тела.
Но мы не успели и пары шагов ступить, как тугие струи обжигающей воды сбили нас с ног и пригвоздили к полу. Вода хлестала сразу со всех сторон, заливалась в уши, нос, рот. Я попытался вдохнуть, но вода сразу забила мне глотку, и я начал захлёбываться. Подумать только, утонуть, даже не находясь в воде!
Струи били с такой силой, что казалось, вот-вот порвут кожу. Я взмахнул свободной рукой и с силой перевернулся на живот. Вода стала бить по спине, вжимая в резиновое покрытие конвейерной ленты. С трудом я поднял голову и огляделся.
Недалеко стоял Иван в полный рост и улыбался. Толстые струи воды били его со всех сторон, но он даже не дрогнул под их натиском. Судя по довольной ухмылке, Иван наслаждался каждой секундой. Под натиском воды его кожа шелухой слетала с Ивана, обнажая его новое тело. Светлое, молочно-белого оттенка, нежное, как только распустившийся бутон цветка, но мощное, как гранитная скала. В новом теле Ивана не было ни капли жира или посторонних примесей. Целиком и полностью оно состояло из узловатых мышц, скреплённых паутиной набухших вен. Иван улыбался.
С остальными зёрнами такого не происходило. С них слетала грязь и прилипший сор. С огромным усилием я перекатился, струя теперь била в резину ленты рядом со мной, разлетаясь на мириады сверкающих брызг. На мгновение показалась радуга. От горячей воды поднимался пар, постепенно заволакивая всё вокруг. Иван скрылся за белёсой пеленой, тем последним, что я видел, был его лукавый взгляд. Я бросился искать Рамиреса.
- Рамирес! - Кричал я что есть мочи, а туман, словно вата, поглощал звуки. - Амиго!
Я шёл вперёд, уворачиваясь от струй, руками пытался раздвинуть завесу пара, но влага оседала на коже горячими каплями и сбивалась в струйки, стекающие вниз. Руки тонули в молочном мареве, я брёл, спотыкаясь о тела, и звал, звал, звал Рамиреса. Он не откликался, и в мою голову настойчиво лезли пугающие мысли о его участи.
- Рамирес! - Мой крик снова утонул в паровой завесе.
- Боб! - Вдруг услышал я голос совсем рядом.
По коже даже в такой жаре пробежали мурашки — голос не принадлежал Рамиресу.
- Бо-о-об? Я знаю, ты рядом! - Голос сильный, звонкий, уверенный.
Откуда он меня знает?
Нужно валить. Я чувствовал, что голос не добрый. Нужно валить!
Я поспешил в сторону противоположную той, откуда доносился зов. Мои руки слепо шарили впереди, а ноги спотыкались о другие кофейные зёрна. Животный ужас подгонял меня, я почти бежал, не разбирая дороги. Шум, порождаемый потоками воды, шипение пара, стоны жертв невыносимой пытки заглушали шаги преследователя. К счастью, мои шаги тоже тонули в этой какофонии.
- Боб! Ты же только был здесь! Я зна-а-аю!
Сердце тревожно ухнуло куда-то вниз и замерло, пропустив один удар, затем вспрыгнуло и вновь заколотилось с бешеной отчаянностью. Но голос был дальше, значит, я бегу в правильном направлении! Хотел бы я сказать, что это первая хорошая новость за день, но к чёрту вообще весь этот проклятый день!
Вдруг шум утих, вода больше не била тугими струями со всех сторон. Дальше, дальше, нужно убежать от голоса как можно дальше. Теплота и дружелюбие, с которыми он звал, были приторными и с привкусом мертвечины. Бежать, только бежать!
Я споткнулся. Ну надо же мне было именно сейчас споткнуться! Не удержавшись на ногах, я сделал ещё несколько неуклюжих шагов по инерции и упал на что-то мягкое и тёплое. Это мягкое и тёплое издало удивительный по своей мелодичности и громкости стон. В другой ситуации я бы оценил его по достоинству, но не сейчас!
- Боб! Вот ты где! Я тебя нашё-ё-ёл! - Голос мгновенно оказался рядом со мной. Ещё секунда и я буду у него в руках! Нет-нет-нет!
Я слышал его шаги, почти видел его ноги. Бесформенная тень, скрытая туманом, как акула кружила вокруг, постепенно приближаясь ко мне. Вдруг страх ушёл. Зачем бояться неминуемого? Я закрыл глаза и приготовился к смерти.
Вдруг чья-то рука схватила меня, я дёрнулся и попытался закричать, но ладонь крепко зажимала мне рот. Глазами я попытался найти того, кому принадлежала рука. Хотелось хоть перед смертью столкнуться с ужасом лицом к лицу и не отвернуться. Прямо передо мной из тумана выплыло чьё-то лицо. Я не сразу узнал его, но это был Рамирес! Радостный крик почти вырвался из уст, но рука моего амиго по-прежнему зажимала рот.
Рамирес поднёс к губам указательный палец, я кивнул в ответ, и он медленно убрал ладонь от моего лица. Знаками Рамирес показал мне следовать за ним и бесшумно пополз в сторону. Двигаться за ним, зная, что где-то позади тебя ищет обладатель невообразимо жуткого голоса, было страшно. Мне казалось, что голос рядом, буквально дышит мне в затылок и через секунду наступит на спину, а я, не проронив ни звука, умру от бесконечного ужаса. Но я продолжал ползти. Я едва видел ноги Рамиреса впереди, но продолжал ползти. Он явно знал, где мы сможем скрыться.
- Бо-о-об? Боб! Это я! Неужели ты не узнаёшь меня? Я не причиню тебе вреда! Мы вместе выберемся отсюда!
По спине пробежали муражки, а меня пробрал озноб. Чутьё, понукаемое паранойей, говорило, что все обещания голоса лживы. Я хотел вскочить и бежать без оглядки, только бы подальше отсюда, но изо всех сил сдерживался. Рамирес, рискуя жизнью, спасал меня. Я не мог просто взять и забыть об этом, отдавшись страху. И я полз.
Чтобы справиться с ужасом, сковавшим моё сознание, я решил смотреть на ноги Рамиреса не отрываясь. Весь мир сузился до его ног, которые он медленно переставлял, проползая вперёд. Вот он подогнул левую ногу, упёрся носком в резиновый пол, оттолкнулся, занёс правую ногу, упёрся носком… Я в точности повторял его движения. Так было проще. Не было больше ничего вокруг, только левая и правая ноги. Левая. Правая. Левая…
Наверное, я очень громко сопел, но лучше так, чем дать волю рвущемуся наружу крику. Я чувствовал, как губы онемели, а зубы поскрипывали при каждом движении, так я их стиснул, чтобы сдержать крик. Из глаз невольно катились слёзы.
- Эй, Боб! Ну же, где ты?
Левая. Правая. Левая. Правая?
Правая нога замерла. Неужели всё? Тупик? Мне показалось, что голос совсем близко.
Вдруг из тумана показалась рука Рамиреса, она помахала мне, чтобы я подполз. Я шумно выдохнул от облегчения и продвинулся вперёд, туда, где лежал Рамирес. Мы оказались возле огромной металлической решётки. Её соты были узкими, но один уголок свободно болтался в воздухе.
- Давай, подсоби! - Прошептал Рамирес, тужась от усилия. Он пытался отогнуть сетку, чтобы мы пролезли, но ему не доставало сил.
- Бобби! - Голос раздался близко. Слишком близко! - Боб, я знаю, что ты здесь!
Зловещие шлепки босых ног доносились сразу со всех сторон, словно существо, порождавшее их, мгновенно перемещалось в тумане.
- Я слышу… слышу, как бьётся твоё сердце! - Шёпот, переходящий в крик, звучал почти над самым ухом.
Как можно тише, едва шевелясь, я подкрался к Рамиресу, ухватился за соты и потянул на себя, что было сил. Неожиданно я почувствовал, что страх стал слабее. Неужели, чувство страха отступает, когда ты что-то делаешь? Интересно… Я ещё поднатужился и даже захрипел — воздух выходил из лёгких от напряжения. Сетка, наконец, подалась, и мы в мгновение ока оказались по другую сторону.
Следующая часть.