Поселок Тума в Рязанской области хоть и небольшой, но колоритный. И история у него богатая и разнообразная. Жаль, рассказывать о ней до недавнего времени было негде – в Туме никогда не было музея. Писатель Алексей Гушан, перебравшийся в этот уголок Мещёрского края из Подмосковья, решил исправить несправедливость и создал музей «Были-небыли», в котором даже местные жители узнают много нового о родных краях.
Текст: Зоя Мозалёва, фото: Андрей Семашко
Алексей родился в Ленинградской области, потом жил в Подмосковье, а теперь он говорит «наша Тума» про небольшой поселок городского типа в рязанской глубинке.
Три года назад семья Гушан решила поменять подмосковную квартиру на дом в глубинке, где «можно дышать свежим воздухом». «Мы три года искали свой дом, – вспоминает Алексей. – Объездили все дальнее Подмосковье, были в Смоленской, Тверской, Ярославской, Владимирской областях. В 2019 году добрались до Рязанской. Посмотрели много вариантов, все было не то. В январе 2020 года приехали в Туму Клепиковского района. Первое, что сделали, зашли в храм. Он нас поразил, и мы поняли, что надо подбирать дом здесь».
ТУМАНЫ, ТУМАКИ И ДУБЫ
В Туме Алексей не смог довольствоваться простой жизнью сельского обывателя и стал изучать историю поселка. «Я не ожидал, что она настолько увлекательная. Меня интересовали писатели и поэты, которые бывали в Туме либо писали о ней. К моему удивлению, их оказалось немало. Мне хотелось поделиться своими открытиями со всеми, – рассказывает новоиспеченный тумчанин. – Я поразился, что до нашего приезда в Туме не было музея и ее богатая история нигде не была отражена». Так и появилась идея создать музей.
Тума стоит на пересечении дорог, по которым каждый день многочисленные туристы едут во Владимир, Суздаль, Муром, Касимов. Но эти автобусы пролетают мимо поселка не останавливаясь. Осенью 2020 года, когда Касимовский центр туризма собирался организовать промотур для туроператоров из разных городов, Алексей Гушан попытался уговорить привезти их и в Туму, а в ответ услышал: «А что там смотреть?» «И мне стало очень обидно за Туму, – вспоминает Алексей. – Я подумал: если даже такого величественного храма недостаточно, чтобы привлечь внимание туристов, надо создать что-то еще».
Музейный проект писатель начал разрабатывать в сентябре 2020 года, собирая по крупицам детали местной истории, прокладывая дорожки в прошлое. Общался с местными жителями, собирая легенды и сказания. Понял, что реальные факты переплелись с вымыслом и уже не всегда можно докопаться до подлинной истории. Так и родилось название будущего музея – «Были-небыли», хотя, если быть точной, он именуется «Дом-музей тумского сказителя «Были-небыли».
И былей, и небылей в тумской истории предостаточно. Взять хотя бы версии о происхождении названия. Кто-то говорит, что поселок получил имя из-за туманов, кто-то вспоминает местных разбойников, которые прятались по лесам и награждали тумаками проезжающих. «Я люблю работать со словарями, изучать местные диалекты. До прихода славян здесь жили финно-угорские племена – мордва (мокша и эрзя), мурома, мещера́. И если мы откроем словарь эрзянского языка, там можно найти слово – «тума», обозначает оно «дуб», – говорит Алексей. И указывает на дерево перед входом на территорию музея. – И вот он – красавец-дуб. Судьба так распорядилась, что мы приобрели дом с большим дубом. Когда покупали, и внимания не обратили. Была зима, что за дерево растет на участке, даже не поинтересовались. И теперь именно от этого дуба я начинаю свои экскурсии».
ЛЮБИМЫЕ БЛИНЫ ПУШКИНА
Экспозиция начинается прямо под открытым небом: Алексей Гушан создал во дворе несколько музейных зон. Указатель задает направления: «Лихое», «Кипреево», «Пчелкино»... В «Лихом», которое расположилось под тем самым дубом, гостей ждет разбойничья история Тумы: лесные обитатели когда-то были легендой этого края. «Земли у нас неплодородные, земледелием здесь занимались мало, в основном в каждом поселении были какие-то ремесла. А те, кто не хотел заниматься ремеслами, уходили в леса, сколачивали шайки и грабили проезжающих. Это был распространенный «промысел» в наших местах, – рассказывает создатель музея. – До сих пор сохранилась поговорка: «Проедешь Туму да Окатово – доедешь до Саратова». Окатово – это местечко в 40 километрах от Тумы, в Гусь-Хрустальном районе. Это был самый разбойничий участок». Вообще, с разбойниками здесь связано много легенд и историй. Местная жительница поделилась с Алексеем, что ее прадед видел разбойничью карту, на которой обозначены места кладов – якобы разбойники закопали в окрестностях Тумы 12 бочек с золотом. До сих пор местные ищут эти богатства, правда, пока ни одной бочки найти не удалось.
Однако в этих лесных краях обитали не только сорвиголовы, но и бортники. «В нашем краю многое связано с пчелами. А самая плодовитая среднерусская пчела именуется «мещёрка», – объясняет Алексей. – Исторически наши края – Туму, Клепики – называли Бортной землей. Отсюда больше всего меда и воска поставляли к царскому двору. Много «мещёрского золота», как именовали мед, отправлялось на экспорт».
Следующая стрелка указателя направляет в «Кипреево» – здесь можно не только попить вкусного иван-чая, но и отведать литературных блинов. Чтобы узнать о любимых лакомствах писателей и поэтов, Алексей Гушан связывался с музеями, и теперь в меню тумского музея есть блины по рецептам Софьи Толстой, семьи Цветаевых, чеховские блины... Самой большой популярностью пользуются пушкинские. «Няня Арина Родионовна готовила для Пушкина особые блины, розовые. Она добавляла в тесто свекольный сок. А он дает не только красивый цвет, но и добавляет сладости. Пушкин мог съесть до 30 таких блинов, – улыбается тумский сказитель. – Мне хотелось, чтобы у нас было не просто угощение, а меню с литературным колоритом. Ведь у нас не краеведческий, а историко-литературный музей».
ТУМСКАЯ АМЕРИКАНКА
С литературной историей Тумы знакомишься в музейном здании – небольшой избушке, в которой и размещается экспозиция. «Здесь я собрал информацию о тех писателях и поэтах, которые так или иначе были связаны с Тумой», – объясняет создатель музея. Особое место отведено «тумской американке» Мэри Рид – биография журналиста-международника и переводчика заслуживает отдельного рассказа. Алексей Гушан тщательно собирал информацию о непростой судьбе этой женщины и сегодня может рассказать много удивительных подробностей. О том, как, проникшись коммунистическими идеями, Мэри в 1927 году приехала в Советскую Россию, как пережила блокаду, потеряв единственного сына. И как потом прошла испытание лагерями. Как, освободившись, поселилась в Туме и даже после разрешения вернуться в Ленинград осталась в этом скромном уголке Рязанского края.
Недавно музейный уголок, посвященный Мэри, пополнился новым экспонатом – кукла в пуховом платочке, везущая воду на санках. «Это Мэри в блокаду, – поясняет Алексей. – Эту куклу изготовила мастерица из Рязани Светлана Бирюкова. Эта худенькая фигурка очень похожа на Мэри, у которой во время блокады была вторая степень дистрофии. Ее смогли выходить. Мэри работала на радио вместе с Ольгой Берггольц и тоже вела свой блокадный дневник, только на английском языке». В музее есть фотографии молодой Мэри Рид, а тумчане помнят ее уже пожилой – в глубинку Рязанской области американка приехала в возрасте 57 лет... Здесь же фотографии уголовного дела Мэри Рид, ее медали «За оборону Ленинграда» и «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны». В Туме Мэри прожила шестнадцать лет. Скорее всего, Мэри намеревалась прожить в Туме до конца дней, но после перелома шейки бедра ее перевезли сначала в дом-интернат, а потом в Переделкино. Там она и умерла в марте 1972 года и была похоронена на местном кладбище. «В прошлом году мы организовали конкурс, который назвали «Всесильна жизнь». Это из эпитафии на могиле Мэри Рид: «Всесильна жизнь – оружие героев», – говорит Алексей. – Конкурс проводится в двух номинациях: художественное чтение и рисунок. В этом году конкурс перешагнул границы Рязанской области, стал всероссийским, – продолжает Алексей Гушан. – Самому младшему участнику было 4 года, старшему – за 60. Хочется, чтобы о Мэри знали и помнили. Это удивительная страница истории Тумы».
ТУМА ЛИТЕРАТУРНАЯ
Конечно, не могла экспозиция музея обойтись без Есенина. Оно и понятно: Есенин учился неподалеку – в Клепиках, а в Туму нередко приезжал со своим школьным другом. «Вот на этом пруду, – показывает Алексей на схему Тумы XIX века, – Сергей Есенин любил кататься на коньках».
Еще один писатель, судьба которого связана с Тумским краем, – Константин Паустовский. Каждый рязанец знает, что Паустовский не раз бывал в Мещёре. В Солотче даже есть знаменитая тропа Паустовского, которую сейчас активно развивают для туристов. «Но мало кто знает, что тропа Паустовского начинается в Туме, – рассказывает Алексей Гушан. – Достаточно внимательно прочитать его повесть «Мещёрская сторона». Он сам пишет, что впервые попал в Мещёру с севера, со стороны Владимира, за Гусь-Хрустальным, на тихой станции Тума. Именно здесь был старт. Здесь он садится на поезд узкоколейки и едет в Рязань». Алексей Гушан обратился в Музей Паустовского в Москве и уточнил, когда именно писатель был в Туме. Оказалось, что приезжал он в 1930 году, а книга вышла девять лет спустя – в 1939-м. Нашел Алексей Гушан в повести и подробное описание мещёрской узкоколейки. «В то время здесь еще ездили паровозики бельгийского производства. Они были очень тихоходные, вспоминают, что 100 километров до Рязани поезд преодолевал за 10 часов. Люди из первого вагона могли выйти, пособирать ягоды и грибы и успеть сесть в последний вагон поезда. Паустовский пишет, что это была самая тихоходная железная дорога в Советском Союзе». В музее можно увидеть фотографию послевоенного паровозика, который у местных жителей получил прозвище «кукушка» – при движении колеса издавали своеобразный стук, напоминавший кукование. Тумчане любили свою узкоколейку. Жаль, что несколько лет назад рельсы разобрали и теперь никто уже не слышит позывные «кукушки».
В витрине музея можно увидеть книгу «Мещорская сторона», изданную в 1947 году – еще при жизни автора. «Интересно, что «Мещорская» тогда писалась через «о», – показывает на обложку Алексей.
Можно увидеть здесь «Мещёрскую сторону» и на французском – год назад в гостях у тумского сказителя были французы, и их очень порадовал экспонат на родном языке.
А еще Алексей Гушан нашел упоминание Тумы в трилогии «Живые и мертвые» Константина Симонова. Один из главных героев, генерал Серпилин, родом из Тумы. «Стал выяснять, откуда Константин Симонов знал про Туму, и оказалось, что писатель в детстве довольно долго жил в Рязани», – говорит Алексей.
Конечно, упоминается Тума и в произведениях Бориса Можаева – автора с рязанскими корнями. В его книге «По дороге в Мещёру» Тума и окрестности описаны как дикий лесной край, где бродят лешаки и разбойники. Особое место в экспозиции Алексей Гушан отвел Александру Куприну, ведь знаменитый писатель бывал здесь не раз. Для многих местных жителей стало открытием, что в 30 километрах от Тумы, в селении Ветчаны, жил Станислав Генрихович Нат, муж родной сестры Куприна, Зинаиды Ивановны. «В 1897–1899 годах Куприн часто и подолгу гостил у своей сестры, здесь он начал работать над повестью «Олеся», написал цикл рассказов о Туме – «Болото», «Ночь в лесу», «Попрыгунья-стрекоза», «Мелюзга», – рассказывает Алексей.
Есть здесь и стихи автора музея – как говорит он сам, «из тумской тетради». В апреле в Новосибирске в одном из старейших литературных журналов, «Сибирские огни», вышла подборка стихов Алексея Гушана «По Мещёре».
ТУМА МАСТЕРОВАЯ
После Тумы литературной гости музея попадают в Туму мастеровую. Второй зал разделен на две зоны: одна посвящена ремеслам, вторая рассказывает о жизни и быте тумчан в конце XIX – начале ХХ века. И первый экспонат – резной наличник. «В музее много наличников, потому что такую красоту очень хочется сохранить и показать людям. Когда я приехал в Туму, ездил по деревням и фотографировал, что еще осталось. А потом познакомился с мужчиной, который снимал Туму в 2000 году – от того, что запечатлено на его фотографиях, осталась лишь треть», – сокрушается Алексей Гушан. А когда-то в Туме все дома были украшены наличниками с затейливой резьбой. Ведь мещёрские плотники и резчики славились за пределами родного края. Андрей Тулупов со своим топориком работал в Индии, Австралии, Китае, на Филиппинах. На стенах музея «Были-небыли» можно увидеть фото знаменитого резчика с супругой. Сделана эта фотография в Австралии.
Еще один мастер, живший неподалеку от Тумы, в деревне Норино, – Косьма Иванович Букин. Он участвовал во Второй Всероссийской кустарной выставке, которая проходила в 1913 году в Санкт-Петербурге под патронажем императорской семьи. «Собрали мастеров со всей Российской империи. Наш мастер представил на выставке свою самопрялку. Я прочитал и думаю: ну что тут такого – вот они такие стоят. Но он за свое изделие получил Большую серебряную медаль, наградной лист. Когда я начал поднимать архивы, выяснил, что самопрялку он сделал в виде модели парохода, – рассказывает Алексей Гушан. – Николай II обратил внимание на работу рязанца. По его повелению она была оставлена в Кустарном музее Санкт-Петербурга. Я начал искать хотя бы фотографию этого изделия, но музей был расформирован в 1930-е годы, потом была блокада, и все где-то затерялось. Я обращался в Эрмитаж, в Этнографический, в Русский музеи. Увы, пока ничего не нашлось».
На память о мастерстве еще одного местного умельца остались хотя бы фотографии. Тумский мастер Илларион Григорьевич Баранов делал удивительной красоты резные скворечники, поражающие тонкостью работы. Если присмотреться, видно, что даже окна в этих домиках застеклены! «К сожалению, сохранились только фотографии, но и их было не так-то просто найти, – говорит Алексей Гушан. – Родился этот мастер, судя по всему, в конце XIX века, а умер уже в советское время – в 1963-м».
Но не только резчики жили в этих краях. К примеру, в Туме делали большие кули из рогожки. Такая тара была незаменимой для торгового люда – пакетов в то время не было, а товары надо было упаковать. Кули пользовались большим спросом, ведь раньше по узкоколейке сюда привозили до 1,5 тысячи тонн грузов. Для изготовления кулей изобрели что-то наподобие примитивного станочка и поставили производство на серьезный поток – за год здесь делали до 870 тонн таких «пакетов».
Деревня Макарово славилась красивыми расписными санями, в деревне Молькино делали крестьянские фонари, в Гурееве – необычные, расписанные яркими ягодами сундуки... А жители Неверова прославились кузнечным мастерством. «Занимались неверовские кузнецы исключительно топорами. И делали они их такого высокого качества, что до революции сюда приезжали за топорами даже из Парижа, – утверждает Алексей Гушан. – Среди мастеров были известны две фамилии – Кузнецовы и Христовы. Христовы ставили на свои изделия крест, это был их знак качества».
ЛАПОТЬ ДЛЯ ДОМОВОГО
Познакомившись с промыслами Тумы и ее окрестностей, гости музея переходят во вторую часть зала – здесь все обустроено так, чтобы передать особенности крестьянского быта. В центре, конечно, русская печь – создатель музея сделал этот макет собственноручно, сам же и расписал. «Макет я смастерил по принципу глинобитной печи: делался деревянный каркас, который обмазывали глиной, потом поджигали – каркас сгорал, глина обжигалась, и получалась твердая как камень печь, – поясняет Алексей. – Позже стали складывать печи из кирпичей».
Когда семья переезжала из старого дома в новый, с собой «приглашали» домового. «Я обратил внимание, что на чердаках старых домов часто можно увидеть старый лапоть. Это был «транспорт» для домового – лапоть клали под печку, а потом переносили под печку в новом доме – так домовой переселялся на новое место». Росписи и витиеватые наличники не просто дань красоте, а украшение со смыслом. Считалось, что нечистая сила может проникнуть в дом через дверь, окна и печку. Их украшали резьбой и росписью, рассчитывая, что это защитит от проникновения непрошеных гостей. Украшения на одежде, кстати, тоже служили оберегом. В традиционный мещёрский костюм в музее наряжена симпатичная куколка. «Я называю ее «мещёрская княжна Акулина». Вот так выглядели жительницы Мещёры, – показывает Алексей куклу в разноцветном наряде и в кичке с высокими рогами. Высота рогов свидетельствовала не о неверности мужа, как однажды предположили посетители музея, а о количестве детей – чем больше, тем выше».
Один из важных экспонатов – массивный ткацкий станок. «Мне привезли его в разобранном виде, это был непростой конструктор, долго пришлось думать, как его собрать. К счастью, нашелся человек, который мне в этом помог. Станок оказался не совсем традиционным для наших широт, как правило, у нас были маленькие, а этот большой, серьезный. К тому же у него необычный механизм, который называется «челнок-самолет», – объясняет Алексей. – А вот эта конструкция называется «журавли». Когда ткали что-нибудь цветастое и были нужны определенные цвета, нажимали на педальку, и шли нити определенного цвета».
ЗАЯЦ-ТУМАК
Один из экспонатов музея «Были-небыли» – заяц. Но заяц этот непростой: есть заяц-русак, есть заяц-беляк, а этот именуется «тумак» – смесь беляка и русака. Они обычно крупнее своих сородичей. Охотники таких зайцев не жалуют, их трудно догнать, они хитры и смелы. «У нас есть история, связанная с этим зайцем, – рассказывает Алексей. – В 1825 году, когда Пушкин из своего имения ехал в Санкт-Петербург, чтобы поспеть к восстанию декабристов, перед его каретой пробежал заяц-тумак. Александр Сергеевич был очень суеверным – раз заяц пробежал, значит, пути не будет, и поэт повернул обратно».
В небольшом музее много разных экспонатов, каждый из которых может поведать о чьей-то судьбе. Старинные часы и шкафчики, швейные машинки, матрас, в котором были спрятаны церковные книги... Каждый предмет может рассказать целую историю. «Вот этот шкафчик в советские годы был перекрашен, оклеен обоями, картинками. Когда я все это очищал, нашел в щели монетку 1905 года», – вспоминает Алексей. А одна из посетительниц музея принесла ангелочка, которого ее прабабушка слепила из гипса. Ангелочку уже более века. «Я даже не думал, что музей будет так обрастать экспонатами, – удивляется Алексей. – Изначально у меня не было никакой коллекции, а сегодня все трудно разместить».
Похоже, музейная деятельность стала для Алексея Гушана еще одним видом творчества. Ведь каждую экспозицию надо оформить, продумать все так, чтобы нагляднее донести информацию. Алексей признается, что основная творческая энергия сейчас направлена именно на музей. «Кто-то сказал мне – все, пути назад уже нет. Теперь только вперед, – улыбается он и делится планами по развитию. – Со временем, думаю, придется расширять экспозицию. Конечно, для реализации всех задумок нужны средства. Мне очень повезло, что супруга такая понимающая. Мало кто смог бы терпеть, что муж тратит деньги из семейного бюджета на какие-то экспонаты. Меня жена во всем поддерживает, у меня очень надежный тыл».
Недавно музею исполнилось два года. И за такой короткий срок сделано немало. Высокой оценкой Алексей считает тот факт, что его детище включили во второй том энциклопедии, посвященной литературным музеям России. «Было неожиданно, когда мне позвонили из Музея истории российской литературы имени Даля. Теперь статья о нашем музее есть в энциклопедии литературных музеев. Это приятно».
«У нас есть книга отзывов – там так много теплых слов, и это для меня главная награда, – говорит Алексей. – Мне хотелось, чтобы о Туме узнавали, рассказывали, потому что она достойна внимания. Здесь очень богатая и увлекательная история. Хочется, чтобы и местные жители прониклись этим духом. Многие внушают своим детям: учись, а то здесь останешься. Туму считают глухоманью, а я хочу, чтобы они по-другому взглянули на свою малую родину. Этот поселок достоин большего внимания. Мне очень хочется, чтобы местные жители гордились Тумой».
Взрослым Алексей Гушан раскрывает перипетии судеб людей, связанных с Тумой, с детьми играет в «угадайку», предлагая догадаться о предназначении предметов старины, рассказывает про разбойников и клады. «А со временем, надеюсь, будем делать театрализованные экскурсии – с чаепитием, в костюмах, – делится он планами. – Радует, что все больше людей узнает об этом удивительном месте».