- Как я заработал непререкаемый авторитет?
Расскажу, только сразу предупреждаю: повторять мой опыт категорически не советую! Сейчас поймете, почему не советую…
Майские праздники в тот год выдались холодными. Снег шел. Мы продрогли. И после демонстрации купили бутылку водки, чтобы согреться. Зашли в подъезд дома, где располагался магазин. Славка, он был в широкополой шляпе и выглядел очень интеллигентно, постучал в дверь на первом этаже. Ему открыли, даже не спросив «Кто там?» Наверное, увидели в глазок, что приличный человек пришел.
Славка поздоровался, поздравил жильцов с праздником и вежливо попросил стакан. Его грубо послали. Дверь захлопнулась. Славка обиделся: «Ясно, тут хамы живут!» И позвонил в соседнюю квартиру. Никто не откликнулся.
- Ладно, - сказал Славка, - мы и без стакана обойдемся!
Наверх подниматься было лень, да и простуда могла нас опередить – захватить ослабленные холодом молодые организмы.
Расположились на подоконнике. Разложили нехитрую закуску: три плавленых сырка «Дружба» и полбуханки черного хлеба.
Я позаботился о гигиене: «Руки бы помыть надо, флаг нес, черт его знает, в каких кладовках он хранился. Слав, плесни - ка…», - и протянул ладошки.
- Ну, конечно, добро переводить станем! - Славка сорвал со «Столичной» золотую головку. - Все внутри продезинфицируется. - Снял шляпу, и отхлебнул из горла. Хокнул, понюхал сырок, потом хлеб: «Забористая, зараза! Никакая ангина не пристанет». И протянул бутылку мне.
Только я приставил ее к губам, как открывается дверь подъезда и вваливается ватага мальчишек. Я скашиваю на них глаза и чуть не захлебываюсь.
- Здрасьте, Владимир Виктрорович, здрасьте…- говорит каждый, проходя мимо нас. Я киваю им головой, и в такт кивкам заглатываю водку. Половина моего класса, где я прохожу педпрактику поднялась на второй этаж.
Славка вырвал у меня «Столичную»:
- Оставь Толяну, чего присосался!
А у меня внутри уже бушует огонь. Я не могу ни вздохнуть, ни выдохнуть, и машу рукой, надеясь погасить это внутреннее пламя.
- Жуй.- Славка протягивает сырок. – Вкусно.
Машинально жую «Дружбу».
- Все! – Говорю - Мне конец!
Славка не понял: «Что все? Еще полбутылки осталось. Если не хватит, Толян сбегает, купит. Он последний, ему и водить.
Толян вытер губы: «Хватит-хватит. Я согрелся».
- Мужики, меня выгонят, и за практику двойку влепят!
До них дошло. «Это твои были? - Толян показал пальцем на потолок. – Заложат, обязательно заложат! Нас всех выгонят».
Славка надел шляпу и снова стал очень интеллигентно выглядеть. Он и в шляпе, и без шляпы был неотразимо красив. Вылитый Джеймс Бонд: «Не заложат. А если и заложат, кто докажет,
что мы тут водку лопали. А может, лимонад. Не дрейфь, Вова! Быстренько допиваем и сваливаем».
Толян прибрался на подоконнике, и мы выскользнули из подъезда.
- Идем по стенке, - командовал Славка, - чтобы из окна не засекли.
Он, как бывший пограничник, взял операцию по отходу в свои руки.
- Вот тебе и согрелись, - заканючил Толян.- В понедельник к ректору вызовут.
- Не факт, - бодрил нас Славка,- Что за привычка заранее переживать. Когда выгонят, тогда и страдать начнем. А сейчас пойдем ко мне, у меня Татьяна пироги пекла - с мясом.
Через два дня, в понедельник, я шел в школу, как на эшафот.
И что самое обидное – в этот день должен был состояться мой первый самостоятельный урок. Так вляпаться!..
Вхожу в класс. Все встают. «Гуд монин, комрадз» – Я вел у них английский. А дальше, как в тумане. Глаза в пол. В висках пульс барабанит. Раскрываю журнал. «Садитесь, рад всех видеть, кто отсутствует? Откройте тетради. Тема…»
Тишина идеальная. Муха пролетит – слышно. И как мел стучит у меня в руках по доске слышно: тук-тук-тук…
Думаю, стоп, надо успокоиться, обернуться. Не могу же я весь урок затылком светить.
Оборачиваюсь. Сидят мои четырнадцать гавриков, и все, как один, лыбятся. Глаза хитрющие. И в них читаю – «Наш человек!» И чувствую - сам лыблюсь: «Ваш - ваш, ребята, свой я!»
А сзади, на последней парте, классная руководительница - Ираида Иосифовна - таращится на меня, как на диво-дивное, и показывает мне большой палец: во! Все ОК!
Осмелел я, к доске начал вызывать народ, домашнее задание проверять. Отвечают!
Сорок пять минут пролетели, как одна. Звонок звенит. Встают. Мимо стола идут и каждый - каждый мне на английском говорит: «До свидания, Владимир Викторович».
Ираида Иосифовна подходит: «Что это с ними сегодня? Как подменили ребят? Видно, они по мужской руке соскучились. С нами, женщинами, у них все искрит. А у вас английский вдруг полюбили!»
А я-то как полюбил свой специализированный 8-ой «Г» (школа №18 готовила автослесарей)! За четверть столько методической литературы перечитал! Столько ночей не спал! Так готовился к каждому уроку, как и к экзаменам не готовился никогда за все пять вузовских лет.
Чего только мы с тем классом не переделали. И викторины. И стенгазету, и литмонтаж, и поход в иняз - негров им там показал, тогда негры в диковинку у нас были. Ну, и само собой – пластинки, магнитофон, комиксы, плакаты и фото с видами Лондона…
На заключительные уроки ко мне ходила вся кафедра английского в полном составе. Методист «пять» предлагает поставить, а кафедра против - не верит, что я уроки на «отлично» могу вести. «Быть такого не может, если в прошлых семестрах у него с произношением проблемы имелись, и с посещением, и с грамматикой, и с лексикой…» Но даже зав.кафедрой Ирина Ивановна Антонова руками развела: «Чудо свершилось!»
За практику я получил «Пятерку». Единственную за все годы изучения иностранного языка. А Ираиду Иосифовну наградили за шефство надо мной Почетной грамотой.
Мальчишки из 8 «Г» успешно окончили школу, большинство работает в автосервисах. Я свой автомобиль доверяю только им.
Иногда спрашиваю: «Ребята, а про подъезд помните? Первого мая трое мужиков на подоконнике водку пили, а вы вошли?»
На голубом глазу отвечают: «Какое первое мая! Мы ничего такого никогда не видели, и в том подъезде никогда не бывали!..»
Ни один из четырнадцати правды не сказал! Я уж и сам порой думаю, а не приснилось ли мне все?
Как - то с Толяном и Славкой встретились за рюмкой чаю в ресторане, вспоминаем студенческие годы. Татьяна Славкина с нами сидит. И моя Люда тоже, и Зина Толяна. Я показываю на бутылку «Столичной» и говорю: «Вот рюмочки поднимаем, фужерчики, а бывало из горла…» Славка меня под столом ногой пинает: «Ну, и шуточки у тебя, Владимир Викторович, мы даже на границе из горла не пили». Татьяна на него смотрит пристально, а он плечами пожимает – чего, мол, взять с человека: может у него склероз разыгрался…
В гардеробе надевает Славка шляпу и укоряет меня: «О, ты даешь, Вов, еще вспомни, как мы в озере голыми купались и лодку с одеждой утопили».
Я тут же чистосердечно каюсь: «Товарищ директор школы, извините меня. Больше так не буду! Толян, ты тоже обиделся?»
- А я не директор - говорит он, - я простой советский педагог, но при жене, Вов, не надо…
Мы обнимаемся и расстаемся, договорившись, что при женах вспоминаем только положительные наглядные примеры.
Владими Лапырин.