Каждый раз, когда в БОЛЬШОЙ ВОЙНЕ оперативное искусство подменяется тактикой, а стратегическая цель отходит на второй план - совершается ошибка. В этом случае и результаты достигаются сугубо тактические. Они не способны изменить ситуацию на ТВД коренным образом. Быстро склонить чашу весов в вооруженной борьбе в чью-либо сторону.
В нынешней войне, в текущем году, обе стороны хорошо научились воевать тактическими подразделениями пехоты посредством формирования на основе отделений/взводов малых тактических групп различных типов:
- рейдово-диверсионных,
- разведывательно-диверсионных,
- десантных,
- маневренных,
- штурмовых.
Также стороны показывают искусность в наступлении и обороне некими тактическими отрядами на уровне усиленных рот и иногда батальонов, при поддержке таких же тактических единиц «технических» войск. Группы «технических» войск, поддерживающих группы пехоты либо им приданные - это нескольких танков, артиллерийская батарея. На значительных участках фронта иногда наземные силы поддерживаются парой самолетов или вертолетов. Достаточно эффективно противоборствующие стороны наносят сильные удары по отдельным целям ракетами, бомбами и БЛА. Аналогично этому неплохо выстраивают системы ПВО.
Применительно к такому характеру боевых действий грамотно используют местность - лесопосадки, небольшие населённые пункты, отдельные крупные холмы и балки, водную пересеченность речушками и ручьями, даже прудами.
Подстраивают это все умело под конкретные погодные условия.
Вообщем с разыгрыванием «сражений за избушку лесника», у обоих сторон все в порядке.
С тактической точки зрения, определенная единица уровня подразделения (отделение, взвод, рота, батальон), со средствами разведки, хорошей связью, с использованием БЛА различных типов, при поддержки пары-тройки дальнобойных орудий с высокоточными снарядами, может показывать себя очень эффективно в действиях на той местности и в тех условиях, к которым подготовлена.
Действия таких отдельных групп могут выглядеть красиво и тактические результаты их работы могут быть достойными. Это штурм либо оборона: отдельного окопа, сельской улицы, городского квартала, лесопосадки. уничтожение в ходе боя десятка пехотинцев, пулеметной точки или позиции ПТРК. Поражение из танка пары БМП, беспилотником отдельного блиндажа, машины или орудия. Накрытие огнем артиллерии участка местности размером с футбольное поле. Вынос в ближайшем тылу полкового склада ударом авиации либо ракет, подрыв понтонного моста, подъем на воздух трёх вагонов на ж/д станции с уничтожением стрелки и повреждение десятка метров рельс и т.п.
Именно это мы и видим ежедневно в видеосводках с фронта с обеих сторон. Так же слышим от военных представителей по связям со СМИ доклады типа: «противник атаковал на таком-то участке силами до двух взводов с 5 БМП, ему нанесено огневое поражение, атака отбита»; «штурмовые группы дошли до центра такого-то села»; «такая-то рота взяла взводный «опорник» и десять пленных»; «огнем артиллерии и авиации уничтожен один склад с БК и несколько десятков военнослужащих противника».
Все это может говорить о тактической зрелости военных сил противоборствующих сторон. Однако когда мы смотрим на карту, то без увеличения до масштаба 1:100000 видим неделями практически неменяющуюся линию фронта.
Как это соотносится с оперативными и стратегическими соображениями?
Сами по себе эффективные действия в течение одних суток отдельных тактических групп на участке условно 1 км на 1 км, различных направлений 1000-километрового активного фронта, равносильны стрельбе утиной дробью по слону.
Особенно видно отсутствие оперативной результативности применения украинскими войсками и командованием собственной тактики «жабьих скачков», натовской «тысячи мелких порезов» в летней компании текущего года в рамках их стратегической наступательной операции. Как была выявлена прошлым летом и низкая результативность на оперативном уровне тактики «ползучего позиционного наступления» российских войск. Да и сейчас это в полной мере проявляется под Купянском и под Сватово.
Поэтому возникают вопросы к более высокому уровню. К уровню ведения боевых действий всем составом соединений - отдельных бригад/ дивизий. И в не локальных местных боях, а в масштабах крупных тактических операций, подчинённых решению единой оперативной задачи в расчёте на несколько дней или недель. Именно таким инструментарием, при чем серийным его применением, достигается решение оперативных задач. Это и прорыв обороны с выходом на оперативный простор, и изоляция группировки войск неприятеля, и овладение рядом ключевых объектов в тылу, способствующих быстрому продвижению на большую глубину и на широком фронте, и нанесение в коротком периоде потерь исчисляемых десятками тысяч (особенно пленными). То есть действий в целом приводящих к разгрому в сражении той или другой противоборствующих стороны.
Другое дело, что непонятно почему это вообще произошло.
Либо это результат той реальности, в которой оказались фактически военные силы Украины и РФ. То есть имеются в наличие объективные факторы вынуждающие стороны действовать именно так, а не иначе.
Либо это связано напрямую с тем, в каком состоянии находится сейчас мировая военная мысль и наука. То есть в отсутствии должной подготовки у командного состава и войск именно для большой войны. Поскольку последние десятилетия современные армии ведущих мировых государств на полигонах тренировали войска уровня до батальона и редко до полка/бригады. Все остальное разыгрывалось на картах и компьютерах, за исключением совершения маршей и проверок готовности к действиям по сигналам - «тревога» и «военная опасность». В то же время эти армии участвовали в вооруженных конфликтах с заведомо более слабым по организации и вооружению противником - повстанцы, террористы, не сопоставимые по военной и экономической мощи небольшие государства. И вот опыт таких войн изучался и ложился в основу концепции боевой подготовки на всех уровнях, строительства вооруженных сил. При этом, вероятно, большую войну вести разучились.
Полагаю, что для современных стратегов и военных теоретиков стало открытием возникновение позиционного тупика:
В условиях не только, когда военные действия ведутся массовыми, многомиллионными армиями:
- плотно заполняющими собой в примерно одинаковое время огромные пространства от «моря до моря»,
- насыщенными сопоставимыми средствами мощного поражения не отличающегося большой точностью, но способного создавать «стену огня» в короткое время.
Что вынуждает останавливаться и создавать могучие фортификации, а затем биться на них годами «лоб в лоб» на истощение.
Но и в условиях военных действий, когда относительно небольшие по численности воинские контингенты сражаются на таких же обширных фронтах, в разряженных по ширине и глубине своих боевых порядках, с невысоким развитием фортификации позиций, но при этом:
- имеют высокую механизацию и опираются на развитые дорожные сети,
- обладают сопоставимым высокоточным и дорогим оружием, рассчитанным на «точечное» применение, но не имеют в достаточном количестве «устаревшего», способного создавать «стену огня»,
- сочетают указанную вооружённостью с наличием высокоразвитых средств технической разведки, целеуказания и связи, интегрированных в системы автоматизированного управления,
—на общем фоне повышения чувствительности общества к людским потерям в сравнении с прошлыми историческими периодами.
Вообщем, эта война уже поставила ряд серьезных и пока плохо решаемых проблемных вопросов не только для обоих сторон относительно достижения их геополитических целей военным путем, но и для дальнейшего развития современного военного искусства и военных концепций ведущих государств.