Над трупом бандита должен с оружием стоять полицейский, а не другой бандит – в нормально управляемой системе не нужно для наведения порядка взрывать самолёт, поэтому официальная версия будет делать упор на то, что на борт пронесли взрывчатку какие-то враги Пригожина, но придётся как-то выстроить непротиворечивую и необидную для власти версию событий, иначе получается, что некие вражеские силы, то ли украинские, то ли западные, легко и успешно действуют в России и творят, что только захотят.
Правда, используя слова Путина, можно сказать, что покойный «имел сложную биографию», поэтому, как сформулировала иноагент Е. Шульман, желающих разобраться с Пригожиным мог бы набраться целый Восточный экспресс.
Интересно наблюдать, как официальная пропаганда заявляет, что каждое событие, даже самое выходящее из ряда, укрепляет позиции президента: вооружённый мятеж укрепил президента, удары дронов по центру тоже укрепляют, а уж взорвавшийся над центром страны самолёт, несомненно, превратил в монолит позиции президента! В чём укрепление? Может быть, в том, что устранение Пригожина – это знак для системы, для элиты: удалён слишком самоуверенный, пытавшийся войти в наш высший круг, опираясь на силу. Он не наш, а вы наши, не забывайте этого.
И всё же это знаковое явление. Если вы управляете здоровым государством, то даже в чрезвычайной ситуации у вас таких событий не происходит, или вы находите законный выход их сложного положения. Мы говорим о нормальных государствах, где преступники сидят в тюрьме, а не получают оружие, где самолёты не взрываются от своих же ракет или взрывчатки, в своих же аэропортах подложенной, армия подчиняется власти, монополия на законное насилие принадлежит государству, незаконные вооружённые формирования или ОПГ могут возникать, но государство их преследует, а не даёт некие секретные поручения, орденов бандитам не вручает, а героев с орденами не убивает, и эти мысли нужно повторять, потому что нас как граждан государства этот водоворот ненормальности засасывает давно и всё глубже, и мы должны это сознавать, а не повторять про коней, которых не меняют, и про то, как вот всё это сначала кончится, а потом уж мы разберёмся! А не опасаетесь, что с нами разберутся?