Последний фильм Василия Шукшина, писателя, режиссера, актера. Абсолютная классика отечественного и мирового кино. Об этом фильме написаны диссертации, вокруг него, как и вокруг творчества Шукшина в целом, созданы библиотеки, поэтому здесь нет необходимости ни пересказывать содержание ленты, ни пытаться делать какие-либо умозаключения, наивно полагая их оригинальными.
Шукшин рассказывает о последнем годе жизни сорокалетнего медвежатника - вора-рецидивиста с семью судимостями. После пятилетнего заключения он выходит в мир, как в никуда, ибо от прежней жизни устал, в иную же не сумеет вписаться. У него есть лишь одна возможность - поехать в деревню, по соседству с той, где он родился и двадцать лет не был, - к женщине, познакомившейся с ним по переписке. Вот в этой деревне, с этой женщиной, ее стариками-родителями и семьей ее старшего брата Егору Прокудину и предстоит начинать жизнь заново...
Эта история одновременно смешная и горькая, светлая и безнадежно трагичная, краткая, как сама жизнь. Особенность фигуры Шукшина - промежуточное социальное положение. Он - деревенский мужик, навсегда ушедший в столицу, добившийся там всемирной славы, а по сути оставшийся русским, сибирским мужиком, отчаянно пьющим горькую, невероятно много и талантливо работающим, глядящим на жизнь особенным, только ему одному присущим взглядом, как бы одновременно осуждающим и жалеющим. Этот свой взгляд, эту свою особость он вкладывал во все свои фильмы, роли и книги. Но «Калина красная» - вероятно, самая лучшая его картина и самая главная его роль.
В фильме нет ни одного лишнего или повторного кадра, нет ни одного не шукшинского слова, ни одной неточной интонации. Актеры работают идеально, каждый образ, как гвоздь, вбит точно в предназначенное ему социальное гнездо, и вбит намертво. Чего стоит лишь один эпизод, в котором за общим столом на деревенской гулянке подвыпивший начальник (то ли председатель бывший, то ли парторг, но ясно, что фронтовик, хлебнувший лиха) вдруг, никого не слушая и ни на кого не обращая внимания, запевает, утишая этой песней ходившую ходуном горницу, и допевает печальную, как Русь, песню до конца хриплым, немузыкальным и в то же время удивительно верным и душевным голосом!..
Фильм целиком сработан, как деревенский русский дом посреди современного города: он красив и прочен, горделив и как-то удивительно нелеп особой своей хрупкой красотой посреди стандартных многоэтажек. Он - естественный и единственный в своем роде, этот фильм, как неповторим на свете Шукшин, умевший сказать о том, что всем известно, не так уж вроде и особенно, но - навсегда, могший без зазрения совести «гнать мелодраму» с распеванием есенинских стихов, или комедию с подъелдыкивающими друг друга такими же, как он, не мужиками и не интеллигентами, почти что пейзанами, вдруг оказывающимися единственно возможными в стране развитого социализма ЛЮДЬМИ - и вдруг одним эпизодом, как волшебным взмахом, превращать весь этот разножанровый компот в трагедию шекспировского масштаба.
То ли он один говорил нам о нас самих такую правду, которую не говорил больше никто? То ли обаяние его личности нивелировало все промахи? Или, может, никаких промахов и не было... Попробуйте отыскать их в «Калине красной» - бесполезное занятие. Сколько раз ни пересматриваешь картину - смеешься и плачешь, переживаешь катарсис, напрочь забывая о поисках недочетов. И только потом, пытаясь определить ее жанр, смутно догадываешься - тайна, столь же великая, сколь, например, у пушкинского восьмистишия «Я вас любил... Любовь еще, быть может...». Как это сделано? Как делаются такие вещи - постичь нельзя, можно лишь ощущать самого себя счастливейшим из смертных: фильм - твой современник, его создатель - твой земляк, а ты сам способен его чувствовать, любить и понимать, целиком - душой и кожей - всю его боль и всю его любовь.
«Активной совестью» назвал Василия Шукшина Андрей Вознесенский в стихотворном реквиеме. Может быть, в этой поэтической формуле и заключена разгадка гения.
Иллюстративный материал из общедоступных сетевых ресурсов,
не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.