Предыдущая глава здесь
Малышев, снова шагая впереди лейтенанта по длинным тюремным коридорам, думал о своём: Проверяет? Ну пусть проверяет. Этот вопрос прорабатывался. Если у "Меченого" кто спросит, он знает как ответить, всё согласовано. Вася меня не сдаст.
Теперь уже недолго здесь. Суд, этап, потом зона. Настоящая работа начнётся.
А вообще странно конечно что "Черкас" меня проверять вздумал. Ни о каких глубоких внедрениях он наверняка ничего не слышал. Тем более я по сути ещё никуда и не внедрился.
Завоёванный на первом этапе авторитет на внедрение никак не тянет. Будем считать что вор решил устроить проверку с "Меченым" просто так, на всякий случай. В принципе "Черкаса" понять можно. Если бы не его подозрительность и осторожность, он бы таких высот никогда не достиг.
А вообще ему не позавидуешь. Внешние удобства, безбедная жизнь в тюрьме и на воле, непререкаемый авторитет, это одно. А постоянное напряжение, подозрительность, настороженность, совсем другое.
Он должен следить за каждым своим словом, обдумывать каждый поступок, каждое действие, каждое решение. Он никому не верит. Как там в тюремной поговорке: "не верь не бойся не проси".
А разве ты сам не такой?, - усмехнулся про себя Малышев. Тебе тоже нужно следить за каждым своим словом, ты тоже в постоянном напряжении и настороженности. Тебе так же нужно обдумывать каждое действие и каждый поступок.
Нет, не такой, - подумал уже серьёзно. У меня есть друзья, настоящие друзья а не кореша. Им я верю. Генералу верю. Верю, что делаю нужное и полезное дело, чтобы такие как "Черкас" не стали хозяевами в моей стране, не продали её и не разворовали.
И дело это я делаю лучше других, поэтому мне его и доверили. И у меня всё получится, не может не получиться. Потому что сила в правде. И когда я выполню задание, мир в моей стране, на моей Родине, станет хоть немножко лучше. Пусть совсем немножко, пусть чуть-чуть, но лучше.
И я не один такой. Где-то работают другие, каждый на своём участке, друзья, друзья друзей, и так далее. И пусть в глобальных масштабах каждый из нас песчинка, но буря тоже состоит из песчинок, и каждая играет свою роль.
Может быть я не доживу до того времени когда люди на моей Родине будут по-настоящему свободными и счастливыми, будут созидать а не разрушать. Но до этого доживут мои дети и внуки, ведь когда-нибудь они у меня будут? Или их дети и внуки, но доживут.
Поэтому просто нужно делать своё дело. Как бы тебе не было трудно и тяжело, всё равно делать. Делать честно, упорно и хорошо. И тогда пусть не сразу, пусть незаметно, но что-то начнёт меняться. Обязательно начнёт, потому что каждое усилие приносит свои плоды, и никакой труд не пропадёт даром.
*******
Весь следующий день и ночь Малышева никто не беспокоил. Тренировался до боли в руках и ногах, ел тюремную баланду, спал, думал. "Черкас" предлагал чтобы ему носили нормальную еду, но Андрей отказался.
Скоро предстояло подняться в общую камеру, всех вор не накормит, а завистников плодить ни к чему. Авторитет на уважении держится, а не на зависти.
Потом пришёл знакомый лейтенант, заученно произнёс обычные команды" "выходим", "руки за спину", лицом к стене", вперёд" и отвёл Малышева в сорок шестую камеру ту, о которой говорил "Черкас".
Андрей остановился на пороге, произнёс обычное нейтральное приветствие: "доброго здоровья", поинтересовался какая шконка свободна, где можно расположиться, и посмотрел на лица новых сокамерников.
Камера была по здешним меркам большая. Человек пятнадцать повернулись на звук лязгнувших засовов и уставились на Андрея. На лицах их преобладали любопытство и интерес, настороженных и враждебных взглядов не было.
А вот уважение, даже с ноткой настоящего восхищения, читалось в каждом взгляде. Крепкий молодой парень (наверное нет и тридцати), с умными спокойными глазами встал из-за длинного стола, за которым расположились большинство сидельцев, подошёл к Малышеву и со спокойным достоинством произнёс:
-И тебе здоровья "Монгол". Ждём тебя, малява от "Черкаса" была и подгон, просил хорошо встретить. Мы бы и без малявы встретили, здесь все люди с понятием, наслышаны как ты с отморозками из пресс-хат разобрался. Проходи присаживайся.
Шконка вот та твоя, у окна. Место козырное, специально для тебя держим. Раньше нашего смотрящего была, его на этап дёрнули. Мы к тебе со всем уважением, располагайся. Меня Лёха "Ермак" кличут, с остальными потом познакомишься.
Сейчас посидим, выпьем, закусим. "Черкас" водяры пару литров подогнал, чаю, сигарет, продуктов. Хотя хата у нас и так небедная, дачки почти всем передают, так что сало, чай, сахар, курево, всегда есть. Хата у нас нормальная, пацаны все правильные, на кума никто не работает. Так что жить можно.
Малышев присел за общий стол, на котором тут же появилась бутылка водки и нехитрая закуска: нарезанное тонкими пластами хорошее сало, куски жареной курицы, белый хлеб, конфеты карамель без обёртки.
Выпили по глотку водки, разлитой в 400х-т граммовые алюминиевые кружки, такие же как в армии, закусили, перезнакомились. Сокамерники сгорали от любопытства, хотелось услышать как "Монголу" удалось расправится с беспредельщиками, но тактично ни о чём не расспрашивали.
Малышев в двух-трёх словах как мог удовлетворил их любопытство, и тут только заметил, что на крайней нижней шконке, ближней к двери, лежит кто-то, укрывшись с головой шерстяным казённым одеялом, тоже таким же как в армии.
-А это кто?- спросил у "Ермака", -чего за стол не идёт?-
-А это дед наш, помирает он. Спит постоянно, мы его стараемся лишний раз не тревожить.
-Дедуль-, аккуратно потряс Лёха лежащего за плечо, может поешь? Сало есть, курица. А может сто грамм накатишь? Мы вот хорошего человека встречаем, давай с нами-
Лежащий откинул одеяло и Андрей увидел измождённое лицо пожилого человека лет 70-ти.
-Благодарю ребятки-, слабым голосом ответил дед. -Откажусь, не обессудьте, нездоровица мне-, и снова накрылся с головой одеялом.
-За что он здесь?- спросил Малышев
-102-ая-, ответил "Ермак". -Бабу чиновницу из пенсионного фонда грохнул. Ветеран он. Пришёл своё требовать, льготы какие-то. А она ему, я мол тебя воевать не посылала, вон пошёл, не до тебя, ходите всё, побираетесь. А сама в "рыжье" вся и в мехах, и пасть вся тоже в золоте.
-Ну дедушка и взвился. "Откуда ж вы говорит такие берётесь? Не добили мы вас, "Смерша" на вас сволочей нет. Ну ничего, я это исправлю". А он охотником был, ружьё дома.
-За ружьецом сбегал, и обратно к чиновнице этой. Картечью из двух стволов гадине этой и всадил. Не бегал, не прятался, спокойно сидел ждал когда приедут. Конкретный дед, правильный. Суда ждёт, обвинительное заключение уже получил.
-Только наверное не доживёт до суда. Сердце у него больное, лекарства нужны. Мы всем вертухаям говорили, все отмахиваются. Один правда, как раз сегодня дежурит, что тебя привёл, хотел что-то сделать, даже к куму и к доктору ходил. Только без толку, наплевать им на нас-.
-А у деда что, родственников на воле нет? Лекарства некому передать?-
-Говорит дочка у него. Далеко где-то живёт. Он даже не сообщил ей что его посадили. Говорит беспокоить и расстраивать не хочет. Вот и помирает дедушка. Мы из-за него даже на прогулку не ходим.
-Кум правило завёл: если хоть один человек от прогулки отказывается, то все в хате остаются. Вот и сидим без прогулки, жалко деда-
-А смотрящий ваш куда смотрел? Это ж беспредел полный. Почему своё, что положено не требовали?-
-Да как не требовали? Я ж говорю, ко всем вертухаям обращались, всё без толку. Хотели "Черкасу" маляву кинуть, совета спросить, да смотрящий сказал что негоже ворА по пустякам беспокоить-
-По пустякам? Фуфло ваш смотрящий, даже положняк от администрации не мог выбить. Убирайте водку, стучи в "кормушку", зови вертухая-.
"Ермак" с сомнением посмотрел на Малышева, но возражать не стал. Когда со стола убрали водку и вольные продукты, подошёл к двери камеры, и громко постучал в металлическое окошко.
Лейтенант, видимо находился неподалёку, открыл быстро, не прошло и минуты. Наклонился к кормушке и недовольно спросил:
-Ну! Чего надо?-
Андрей наклонился к окошку со своей стороны и негромко, но со злостью в голосе сказал:
-Вы что за беспредел здесь устроили? Больного в санчасть не переводите, всю хату прогулок лишили?-
-Не шуми "Монгол"-, поморщился лейтенант. -Ходил я к куму, говорил ему, не реагирует. А тебе на кой этот дед сдался? Вот не живётся тебе спокойно, свалился ты на нашу голову-
-Ходил говоришь? А ты ещё раз сходи. И передай ему вот что. Они что же думают, если происшествие с пресс-хатами скрыли, то можно дальше беспределить? Им трупов мало?
-Если дедушка в камере умрёт, я тюрьму на бунт подниму, и "Черкас" меня в этом поддержит. Ему всё равно тоже на этап скоро, так что терять ему нечего.
-Но это ещё не всё. Я на волю маляву отпишу, и мои друзья и прокуратуру и следственный комитет жалобами закидают. В Москву напишут если потребуется. Я в красках опишу всё, что вы здесь творите. Пожизненное мне не дадут, а срок мне и так большой светит.
-Так что иди к куму лейтенант. Сегодня же иди. Передай ему всё что я тебе сказал, слово в слово передай. Дедушку в санчасть! Хату на прогулку! Мы лишнего не требуем, но и своё получим! Это тоже ему передай. Иди-
Лейтенант ничего не ответил и захлопнул кормушку. Все всё слышали. Через два часа старика перевели в санчасть, а хату вопреки всем правилам вывели на прогулку вечером, хотя ежедневная прогулка обычно бывает до обеда.
Кум с хозяином сделали правильные выводы. Авторитет "Монгола" возрос до небес!
*******
Мой телеграмм канал здесь
********************************
Друзья! Извиняюсь за небольшую задержку публикации этой главы. Не смог вовремя написать, опять болячки обострились, будь они неладны.
Если глава понравилась, то не забудьте пожалуйста оценить её лайком, поделитесь прочитанным с друзьями и прокомментируйте. А также подпишитесь на канал кто этого ещё не сделал, так Вы не пропустите ничего нового.
Продолжение следует
С уважением Геннадий Мастрюков.
Поддержать автора и помочь в издании книги можно по тел. 9807069265
Сделать это можно через мобильное приложение или отправив смс на номер 900, с любой, приемлемой для Вас суммой.
Сердечно благодарен тем кто откликается. Всем Мира и Добра. И всегда помните, что: