После отличной сдачи всех экзаменов зимней и летней сессий первого курса летом 1994 г. я проходил вместе с однокурсниками археологическую практику. Для меня она заключалась в участии в раскопках одного из подкурганых погребений Подклетнинского могильника эпохи бронзы под Воронежем.
[Дополнение: Каждое утро мы садились на рейсовый автобус от кинотеатра "Луч" и каждый вечер возвращались обратно.]
Раскопки непосредственно курировали замечательные к.и.н., доц. В. И. Беседин[1] и к.и.н., доц. Ю. П. Матвеев.
[Дополнение: Насколько я помню, Подклетненский могильник эпохи бронзы обнаружил во время похода за грибами Ю.П. Матвеев.]
Иногда к нам приезжал с инспекцией главный руководитель — д.и.н., проф., завкафедрой археологии и истории древнего мира ВГУ А. Д. Пряхин.
В один из таких визитов он стоял над котлованом раскопа глубиной в человеческий рост, где я с лопатой пытался добраться до дна могилы (где мы в итоге нашли только тут же рассыпавшиеся в труху остатки нескольких человеческих зубов).
[Дополнение: Ребятам, копавшим неподалёку, повезло больше — они нашли жертвенник с костями крупного рогатого скота.]
Любимой темой бесед А. Д. Пряхина со студентами были «арии» евразийской (лесо)степи II тыс. до н.э. (абашевцы, синташтинцы, андроновцы, срубники).
[Дополнение: Одним из главных "аргументов" А. Д. Пряхина в пользу, конечно же, вторжения (лесо)степных "ариев" эпохи бронзы в Южную Азию было наблюдение им во время командировки в Республику Индия секачей для рубки кустарника у пастухов, якобы совершенно идентичных бронзовым секачам из раскопанных им курганов.]
Обладая удивительной способностью попадать в различные ситуации, я, роясь в земле, на очередную фразу живой легенды воронежской археологии об «ариях» заметил примерно следующее:
— Да никто не знает, откуда эти арии и когда появились.
А. Д. Пряхин отреагировал молниеносно:
— Может, ты нам расскажешь?
Дальше, конечно, мне, наверное, нужно было промолчать, но обычно я в таких ситуациях этого не делаю. Я ответил:
— Могу и рассказать.
Очевидно, я нарушил археологическую субординацию и в присутствии других студентов поставил под сомнение слова и авторитет заслуженного археолога–профессионала.[2] Детальных подробностей следующих нескольких минут (показавшихся мне очень долгими) я уже не помню. А. Д. Пряхин обладал взрывным, яростным характером, властными манерами и громовым голосом. Все вокруг замерли. Из того, что он «говорил» мне сверху вниз, стоя над раскопом, я запомнил лишь обещания или угрозы, заключавшиеся в том, что он выгонит меня не только со специализации по кафедре археологии и истории древнего мира, но и с исторического факультета вообще. Впрочем, после нескольких минут гневных раскатов А. Д. Пряхин успокоился и сказал под конец нечто примирительное: «Ну что ж ты, дружище?» Но после всего произошедшего я это как знак примирения не воспринял. Но то, что я подумал тогда про себя, я произносить вслух уже не стал. Мы были в прямом и переносном смыслах в совершенно разных весовых категориях.
[Дополнение: Этот случай ещё пару лет пересказывали друг другу студенты истфака.]
Так произошло моё знакомство с выдающимся воронежским археологом–бронзовиком. Но это было только начало. Так как я всё-таки решил изучать дальше историю варнового строя Индии в древности, я автоматически решил не бросать специализацию по кафедре археологии и истории древнего мира. Она предполагала изучение студентами, к ней прикреплёнными, большого блока археологических спецкурсов и спецсеминаров, значительную часть которых читал нам А. Д. Пряхин. Таким образом мы стали встречаться регулярно на его занятиях.
На первом из них я с удивлением обнаружил, что А. Д. Пряхин читает свою лекцию лично мне, игнорируя всех других моих однокурсников в аудитории. Т.е. при изложении материала он поворачивался с любого места в помещении в мою сторону и обращался в буквальном смысле слова лично ко мне и по ходу этого изложения как бы дискутировал со мной. То же самое повторилось и на всех последующих занятиях. Так что у меня не было ни единого шанса пропустить ни одно из его занятий ни одного из читавшихся им нам спецкурсов и спецсеминаров. Сказать, что это было эмоционально тягостно, это значит ничего не сказать. Я отчётливо помню, как несколько раз у меня перед его занятиями от волнения начинало болеть в груди.
Ещё интереснее обстояло дело со сдачей зачётов и экзаменов по дисциплинам, которые читал лично мне А. Д. Пряхин. Я уже заранее знал, что учить наизусть надо буквально всё. У меня была хорошая, практически диктофонная механическая память. Но я не мог предположить того, что он будет всегда вызывать меня первым на зачёт или экзамен и не разрешит тянуть билет, как это делали другие мои сокурсники. Меня он всегда гонял по всему материалу столько, сколько его душе было угодно. В свою очередь я ни разу не дал ему ни одного шанса поставить мне оценку ниже «отлично». Отступая в сторону, добавлю для протокола, что на ту же оценку у меня сданы все археологические дисциплины у других моих университетских преподавателей.[3]
Через несколько лет замаячили перспективы выпуска. Я не мыслил себя вне науки. Поэтому рассматривал даже такую расценивавшуюся всеми на курсе как тяжёлую возможность пойти в аспиранты/соискатели к А. Д. Пряхину. Я хотел продолжать изучать древнейшую историю ариев и Ригведу. Поэтому я обратился к А. Д. Пряхину с просьбой рассмотреть возможность согласиться стать моим научным руководителем. В ответ он поставил жёсткое условие — я буду изучать Ригведу только после того, как прочитаю и систематизирую «примерно шестьсот» (его цитата) книг и статей по проблеме социальной стратификации обществ эпохи бронзы евразийских (лесо)степей; потом только я смогу сопоставить полученную из них информацию с данными Ригведы (о варнах). Поскольку я штудировал к тому времени комментированный перевод Ригведы Т. Я Елизаренковой (тогда был доступен только он) на протяжении уже пяти лет, то такая перспектива, меня, мягко говоря, не обрадовала.
Тему для своих курсовых и дипломной работы[4] я выбрал и сформулировал сам и не собирался её бросать. Всё свободное перед занятиями и после занятий в университете время я проводил в научных библиотеках ВГУ и ВГПУ и в областной публичной библиотеке им. И. С. Никитина.
Мне в буквальном смысле слова мешали мои университетские занятия, зачётные недели и экзаменационные сессии, потому что они отвлекали меня от моего излюбленного дела — изучения всей доступной в Воронеже литературы по истории древней и средневековой Индии. Благо что все три библиотеки находились в зоне пешей прогулки от главного корпуса ВГУ, в котором тогда располагался исторический факультет. Так что мой день чаще всего начинался с открытием областной публичной библиотеки им. И. С. Никитина на площади Ленина, где меня уже ждали отложенные с предыдущего посещения книги, потом я с сожалением прерывался и шёл на занятия в главный корпус ВГУ на Университетскую площадь, после которых возвращался обратно в ту же библиотеку и сидел в её читальных залах до закрытия, делая выписки, которые до сих пор у меня хранятся (не знаю зачем… вместе с курсовыми и дипломной работами…).
Поэтому я ответил А. Д. Пряхину, что бросать изучение Ригведы ради (историографии) археологии евразийских (лесо)степей эпохи бронзы я не собираюсь. На что получил ответ, что в противном случае я продолжу и дальше «сопли по забору размазывать» и «кипеть как пустой горшок» (именно так оценивал постоянно мои увлечения и занятия А. Д. Пряхин).
Ригведу и науку я не бросил, в отличие от археологии. К археологической тематике я вернулся лишь около 2009 г.[5], издав к тому времени ряд монографий по нескольким системам интерпретации текста ригведийских гимнов[6], написав и дважды переписав оставшуюся незащищённой диссертацию на соискание степени кандидата философских наук по проблематике истолкования скрытых сакральных текстов на примере Ригведы и подготовив вторую кандидатскую диссертацию по историографии изучения Ригведы в дореволюционной отечественной ригведологии, которую в конечном итоге удалось защитить в 2011 г.[7]
Тем не менее я сосредоточился в первую очередь на археологии Индостана и сопредельных регионов Древнего Востока, поскольку считал и считаю их имеющими непосредственное отношение к проблемам происхождения и расселения древнейших индоевропейцев и ариев.[8] Потом была большая публичная (первая и пока единственная своего рода в русскоязычном сетевом пространстве[9]) интернет-дискуссия сразу с пятью ведущими русскоязычными индоевропеистами (двумя археологами, антропологом[10] и двумя филологами) о проблеме происхождения индоевропейцев[11] и новая серия (в т.ч. междисциплинарных) (многотомных) монографий[12] и статей[13] с привлечением археологической проблематики.
9 июня 2018 г. я узнал о смерти А. Д. Пряхина. Я почти не встречался с ним с 2012 г. Возможно, мельком видел на ежегодных конференциях на историческом факультете ВГУ, иногда с удовольствием (как человека из своей юности и молодости) наблюдал по выкладываемым другими людьми фотографиям, видел, как он постарел.
Не думал я и том, чтобы серьёзно обратиться к проблематике археологии эпохи бронзы евразийских (лесо)степей. Побудительным мотивом стало открытие колесничных погребений в Санаули. Как обычно в таких случаях, я пережил инсайт, на этот раз относительно того, каким должно быть эталонное колесничное погребение и сформулировал для себя уточнённое определение колесницы. И я тут же осознал всю грандиозность и крайне низкую степень обоснованности той системы лжи, которую представляет собою русскоязычная и мировая (псевдо)колесничная археология эпохи бронзы (лесо)степей Евразии. Как всегда, замысел и вся система аргументации родились почти мгновенно, но потом остаётся нудное и необходимое занятие учёного — систематизировать и детализировать доказательную базу уже в целом известных объективных (музейно-археологических) данных, подтверждающих полученные в момент научного озарения выводы, отточить формулировки, снабдить текст всеми необходимыми иллюстрациями и библиографическими ссылками. Выверить, отредактировать, вычитать и опубликовать.
Во время занятий А. Д. Пряхин с гордостью неоднократно рассказывал нам о том, что в 1974 г. участвовал в раскопках Синташты вместе с В. Ф. Генингом.[14]
Вообще он ужасно ревновал уральских археологов за обилие вещных комплексов в синташтинских курганах и стремился во что бы то ни стало доказать, что археология бронзы (лесо)степи Подонья ничуть не менее колесничная и не просто не уступает южно-уральской, но является её источником. Ревновал он и к местным исследователям–бронзовикам. Вспоминается, как со смехом на курсе передавали историю о том (да и сам А. Д. Пряхин как-то говорил нам об этом как о возмутительной случайности), что какой-то начинающий археолог нашёл прекрасный вещный комплекс[15] в абашевском погребении 1 Кондрашкинского кургана эпохи бронзы и это вызвало негодование завкафедрой археологии и истории древнего мира ВГУ — новичкам было не положено совершать такие открытия; в результате первооткрывателя в публикации материалов памятника оттеснили на скромное третье место, а фамилия и инициалы А. Д. Пряхина гордо красовались на первом…[16]
Я, конечно, был приятно удивлён, когда узнал, что А. Д. Пряхин в соавторстве с В. Ф. Генингом издал один из первых отчётов по раскопкам Синташты.[17] Можно с полной уверенностью заявить, что мой университетский преподаватель археологии А. Д. Пряхин стоял у истоков формирования псевдонаучного мифа о колесничной природе погребений с (двухколёсными) повозками в могильниках синташты-петровки-алакуля и был одним из его наиболее активных сторонников и пропагандистов.[18] Так что в какой-то мере я как формальный студент и ученик А. Д. Пряхина имею полное право вновь поднять всю эту проблематику и высказать свои оценки всей этой ситуации с псевдоколесницами уральско-казахстанских степей эпохи бронзы. Тем самым я отдаю студенческий и ученический долг своему университетскому преподавателю и заодно, наконец, отвечаю ему развёрнуто на его вызов «рассказать про ариев», который он таким своеобразным способом бросил мне на летней археологической практике 1994 г. Я начал писать эту книгу 6 июня 2020 г. в преддверии второй годовщины ухода из жизни А. Д. Пряхина.
<...>
[Дополнение: А подтолкнуло меня к написанию этой монографии следующее событие (см. ниже).]
<...>
01.04.2020 я проснулся рано утром и сделал следующую запись:
«1 апр в 7:14:
De mortuis nil nisi verum ◊ О мёртвых ничего, кроме правды ◊
Сегодня под утро во сне ко мне пришёл гость из Потустороннего Мира.
Дальнейшее будет понятно только тем, кто имел возможность (долгое время) лично общаться с Анатолием Дмитриевичем Пряхиным.
Голос его был подобен раскатистому грому. Походка и осанка победителя. Густая копна волос. Застал я его в зените славы, с 1993 г., в должности заведующего кафедрой археологии и истории древнего мира ВГУ и в статусе непререкаемого главы воронежских археологов–специалистов по (лесо)степным культурам бронзового века Евразии.
Ну что я могу сказать об этой встрече? Как будто Анатолий Дмитриевич и не умирал. Вот она, память. Его характерные голос, интонации, манера держаться — всё было при нём.
О чём мы говорили? Обсуждали мои дискуссии с Л. С. Клейном на Генофонде. В этот раз и мне было о чём сказать.
А долгое время было наоборот. Спорить с Анатолием Дмитриевичем было невозможно — он не слушал оппонента, он его размалывал, сокрушал как молотобоец, в том числе подавляя своим авторитетом. Особенно если в роли оппонента выступал студент, только что окончивший свой первый курс обучения на одни пятёрки и попавший на археологическую практику, руководителем которой был Анатолий Дмитриевич. Впрочем, в той же примерно роли был и студент, четыре года после этого слушавший обращённые лично к нему из-за того самого спора на археологической практике спецкурсы и спецсеминары Пряхина, не пропустивший у него ни одного занятия, всегда запускавшийся им в аудиторию для сдачи зачётов и экзаменов первым и всегда проводимый им без каких-либо вытягиваний билетов или ограничения количества вопросов по всему пройденному материалу. К слову сказать (как говаривал сам А. Д., это его выражение), студент, которому Пряхин не смог поставить ни разу оценку ниже пятёрки.
А ещё были долгие, по часу, не меньше, прогулки по коридорам главного корпуса ВГУ на Университетской площади, где Пряхин, который располагал свободным временем, буквально заставлял ходить за собою туда и сюда и продолжал, совершенно не стесняясь в выражениях, свой процесс обмолотки и формования того самого бывшего первокурсника–практиканта, который неосторожно-наивно попытался оспорить авторитет заведующего кафедрой археологии.
Попасть в лапы Пряхина было всё равно что оказаться между молотом и наковальней. Он не обращал внимания на то, что мы были в разных весовых категориях буквально и фигурально. Припомнилось торжествующе-вызывающее, с небольшой улыбкой, выражение его лица, с которым он частенько обращался ко мне во время своих занятий и бесед. Оно как было говорило: "А ну-ка, попробуй, поспорь! А я тебя заломаю..."
Аргументов тогда не хватало. Потом они появились. После выхода первой монографии о Тилаке я подарил её Пряхину. Мы по-прежнему встречались довольно регулярно, так как он в неофициальном статусе почётного председателя научного совета колледжа "Номос" (в котором я отработал пятнадцать лет...) был приглашаем его директором и своей подчинённой и сотрудницей, доцентом кафедры археологии и истории древнего мира Коротких Л.М. читать свой спецкурс по историко-культурному наследию Воронежской области. Это были часы Пряхина в колледже. Когда он приходил, всё вертелось исключительно вокруг него. Обязательно ему заваривали чашечку крепчайшего кофе с несколькими ложечками сахара. Не дай Бог у уважаемого профессора и даже академика нескольких академий, а также Заслуженного деятеля науки Российской Федерации (1993) и почётного гражданина города Елец (1996), не была заранее открыта аудитория и не посажены соответствующим образом предварительно обработанные студенты.
Но, когда я подарил ему первую книгу, он несколько переменился. Зауважал. Пожал руку. Хотя бы за то, что не бросил науку. Он тут же подвёл меня к моей тогдашней начальнице и работодательнице, директору колледжа "Номос", доценту кафедры археологии и истории древнего мира Л. М. Коротких, которая до этого пять лет была у меня научным руководителем по курсовым и дипломной, а на первом курсе — лектором и экзаменатором по истории Древнего Востока, и в своей повелительно-властной манере, не терпящей ни малейших возражений, потребовал от неё взять меня в свои аспиранты и защитить...
Отмашку дал сам Пряхин, наконец-то увидевший во мне не только студента, которого надо ломать, формовать и бить молотом... Было это где-то в 2002 г. Пряхин оставался завкафедрой со всеми вытекающими последствиями до 2007 г. То есть ещё целых пять лет... Но это уже совсем другая история.
Закончилось моё общение с гостем из Потустороннего Мира тем, что я так и не смог после этого заснуть и встал рано. Ещё не было шести...
P.S. Интересный факт: девичья фамилия моей бабушки по материнской линии — Пряхина».
[1] Именно во время этих раскопок В. И. Беседин спросил, не хочу ли я стать археологом. Я, сказал, что нет и поинтересовался, почему он спрашивает. Он ответил, что из меня получится хороший археолог, потому что я — въедливый. Почему он так решил, я уже не помню.
[2] После 27 лет изучения проблематики могу с полной уверенностью сказать — по сути я тогда был прав.
[3] Из тех, кого я помню: археологию первобытности (историю первобытного общества) нам читал археолог, к.и.н., доц. Ю. П. Матвеев, археологию раннего железного века (лесо)степей Евразии (скифо-сарматскую) — археолог, тогда к.и.н., доц. А. П. Медведев (сейчас д.и.н., проф., завкафедрой археологии и истории древнего мира ВГУ), археологию славян Восточной Европы — археолог, д.и.н., проф. А. З. Винников, археологию кочевников (лесо)степей Восточной Европы в Средние Века — археолог, к.и.н., доц. М. В. Цыбин, археологию Иберии — античница, тогда к.и.н. (потом д.и.н.), доц. Л. М. Коротких, археологию протогородов Эгеиды — тогда к.и.н. (сейчас д.и.н.), доц. Н. П. Писаревский. К сожалению, не помню точно, вела ли у меня что-нибудь археолог, к.и.н. (сейчас д.и.н.), доц. Е. Ю. Захарова.
[4] Семененко А. А. Становление и эволюция варнового строя Индии (ведическая эпоха). Дипломная работа. — Воронеж: На правах рукописи, 1998. — 120+73 с.
[5] Результатом чего стал вот этот доклад: Семененко А. А. Две парадигмы решения индоарийской проблемы // Власть и народ в условиях войн и социальных конфликтов: Материалы Четвёртой региональной научной конференции (г. Воронеж, 2 февраля 2010 г.) / под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: издательство "Истоки", 2010. — С. 242–248.
[6] Семененко А. А. Герменевтика текста Ригведасамхиты Л. Б. Г. Тилака. — Воронеж: Издат-во Воронежского колледжа (техникума) «Номос», 2002. — 156 с.; Семененко А. А. Герменевтика текста Ригведасамхиты А. С. Майданова. — Воронеж: Издат-во Воронежского колледжа «Номос», 2003. — 240 с.; Семененко А. А. Ригведа: космогония, эмбриогония или психогония (Герменевтика текста Ригведасамхиты Ф. Б. Я. Кёйпера). — Воронеж: Издат-во Воронежского колледжа «Номос», 2009. — 214 с.
[7] Семененко А. А. Изучение Ригведы в дореволюционной России (1830–1917 гг.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Воронеж: На правах рукописи, 2011. — 290 с.
[8] Семененко А. А. Новое в интерпретации ранней истории индоариев // Столица и провинция: история взаимоотношений. Материалы Шестой региональной научной конференции (г. Воронеж, 3 февраля 2012 г.) / под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: издательство "Истоки", 2012. — С. 243–247; Семененко А. А. О предполагаемой миграции андроновцев в Индию из Евразийской степи и Средней Азии во II тыс. до нашей эры // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. — № 13 (132). — 2012. — Выпуск 23. — С. 5–10; Семененко А. А. Предварительные данные об антропологических и археологических следах миграции индоевропейцев из Южной Азии через степную зону в Юго-Восточную Европу // Научные ведомости Белгородского университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. — № 8 (179). — Выпуск 30. — 2014. — С. 5–12; Семененко А. А. Таримский след исхода индоевропейцев из Индии // Власть и общество: механизмы взаимодействия и противоречия: материалы Восьмой региональной научной конференции (г. Воронеж, 3 февраля 2014 г.) / Под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: издательство "Истоки", 2014. — С. 290–294; Семененко А. А. О культе Ригведы и Махабхараты в связи с их датировкой // Власть и общество: практики взаимодействия и конфликты. Материалы Девятой региональной научной конференции (г. Воронеж, 2 февраля 2015 г.) / Под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: издательство "Истоки", 2015. — С. 216–222.
[9] Недавно от трижды предложенной ему мной дискуссии по проблемам истолкования Ригведы и древнейшей истории ариев публично и трусливо отказался к.филол.н., санскритолог и переиздатель чужих работ по санскриту М. Ю. Гасунс.
[10] Участник дискуссии, д.и.н., главный научный сотрудник отдела антропологии Музея антропологии и этнографии РАН им. Петра Великого (Кунсткамера) А. Г. Козинцев оказался на поверку плагиатором и я хочу публично разоблачить его.
В журнале The Journal of Indo-European Studies была опубликована большая статья А. Г. Козинцева«Proto-Indo-Europeans: The Prologue» (Kozintsev, Alexander. Proto-Indo-Europeans: The Prologue // The Journal of Indo-European Studies. — Volume 47, Number 3 & 4. — Fall/Winter 2019. — P. 293–380.), перевод абстракта которой редакторами сайта «Генофонод.рф» от 27.11.2019 гласит, что«в работе обобщены данные лингвистики, генетики и археологии, имеющие отношение к проблеме индоевропейской(ИЕ) прародины и пра-ИЕ миграциям. Гипотеза о том, что предки анатолийцев мигрировали из степей в Анатолию через Балканы, опровергается лингвистическими, археологическими и генетическими фактами, тогда как альтернативный сценарий, согласно которому общая прародина индоевропейцев и уральцев располагалась в Закаспии, более вероятен. Дивергенция прауральского и пра-ИЕ языков находит соответствие в дихотомии между кельтеминарской культурой и обществами ранних земледельцев южной Туркмении и северного Ирана. Со своей первой прародины ранние праиндоевропейцы продвинулись на вторую прародину — ближневосточную, где ранний пра-ИЕ (индохеттский) язык разделился на праанатолийский и поздний пра-ИЕ. Предварительно реконструируются три миграционных пути с Ближнего Востока в степь через Кавказ — два ранних (Хвалынск и Дарквети-Мешоко) и один поздний (Майкоп). Ранний восточный путь (Хвалынск) подтверждаемый главным образом генетическими данными, можно связать с индохеттами. Западная и центральная миграции (Дарквети-Мешоко и Майкоп), документированные археологическими и лингвистическими данными и связанные, вероятно, с носителями анатолийского и позднего пра-ИЕ диалекта, соответственно, привели к распространению ИЕ речи в степь без биологического смешения. После этого степь стала третьей и последней ИЕ прародиной, откуда все ветви индоевропейской семьи, за исключением анатолийской, распространились в разных направлениях. Некоторые ИЕ диалекты проникли на Балканы, а оттуда в Анатолию и наконец в Закавказье, замкнув, таким образом, круг ИЕ миграций «против часовой стрелки» вокруг Чёрного моря». Почему это бесчестно и непорядочно? Потому что во время дискуссии на «Генофонд.рф» весной 2015 г. господин Козинцев не просто не принимал отстаиваемую мною идею о миграции индоевропейцев из Южной Туркмении и Северного Ирана (своей вторичной прародины) далее в Закавказье и оттуда в Европу, но и совершенно по-идиотски бездоказательно высмеивал её. Это всё зафиксировано документально в моей публикации дискуссии и (было как минимум) на «Генофонд.рф». Теперь этот хвалёный этнограф и антрополог печатается в одном из главных журналов мира по индоевропеистике, преподнося как собственное достижение реконструкцию, которую взял не с потолка. И при этом он в списке литературы цитирует те самые статьи Дж. Николс, которые я там приводил ему, а он по этому поводу заявлял, что я всё не так у неё понял и ни о какой (в моей версии вторичной) прародине индоевропейцев на юго-востоке от Каспия она не говорит, и пытался неуклюже «подловить» меня на неверном цитировании и искажении её слов. Там же я цитировал И. Н. Хлопина, утверждавшего, что иранцы являются автохтонами Южного Туркменистана и Северного Ирана, а также указывал (со ссылкой на свою опубликованную с журнале из списка ВАК РФ статью) на то, что хвалынцы пришли тоже из Юго-Восточного Прикаспия в Среднее Поволжье. Там же он бездоказательно высмеивал мои указания на данные о миграции в Восточную Европу из-за Кавказа. Никаких ссылок на дискуссию на сайте «Генофонд.рф» в статье А. Г. Козинцева для The Journal of Indo-European Studies нет. При том, что в официальном отчёте Музея антропологии и этнографии РАН (Кунсткамера) библиографическое описание моего варианта публикации дискуссии со всеми выходными данными и краткая характеристика самой дискуссии имеется (Отчёт о работе в 2016 году / РАН, Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера). — СПб.: [б.и.], 2016. — С. 162: «Книги, статьи, опубликованные в 2015 г., не отражённые в отчёте за 2015 г. ... Тоноян-Беляев И. А., Балановская Е. В., Балановский О. П., Васильков Я. В., Запорожченко В. В., Клейн Л. С., Козинцев А. Г., Кулланда С. В., Новоженов В. А., Семененко А. А. AIT versus OIT. Дискуссия на "Генофонд.рф" / сост. А. А. Семененко. Воронеж, б.и., 2015, 846 с., ISBN 978-5-9907439-0-8. Электронное издание. Библ. описание. Монография представляет собой полный текст дискуссии о малоизвестной в нашей литературе южноазиатской гипотезе происхождения индоевропейцев (OIT). Сторонники данной гипотезы — составитель монографии А. А. Семененко, а также И. А. Тоноян-Беляев. Прочие участники являются противниками этой теории и сторонниками теории прихода индоариев с севера (из степей). Хотя консенсус в споре не был достигнут, факты за и против OIT впервые собраны в одном месте, что придаёт изданию значительную ценность».). Таким образом д.и.н., главный научный сотрудник отдела антропологии Музея антропологии и этнографии РАН им. Петра Великого (Кунсткамера) А. Г. Козинцев — откровенный плагиатор.
[11] AIT versus OIT: дискуссия на "Генофонд.рф" (составление, корректура, редактирование, предисловие, сноски и приложения Семененко А. А.) / А. А. Семененко, И. А. Тоноян-Беляев, Е. В. Балановская, О. П. Балановский, Я. В. Васильков, В. В. Запорожченко, Л. С. Клейн, А. Г. Козинцев, С. В. Кулланда, В. А. Новоженов. — Воронеж: На правах рукописи, 2015. — 846 с. — ISBN 978-5-9907439-0-8.
[12] Семененко А. А. Другая Ригведа. Культы Женского Начала, Матери и Йони и формирование культа Лингама в Ригведе. — Воронеж: На правах рукописи, 2016. — 190 с. — ISBN 978-5-9907439-2-2; Семененко А. А. Тантра Веды. — Воронеж: На правах рукописи, 2017. — 282 с. — ISBN 978-5-9907439-3-9; Семененко А. А. Очерки истории (пре)хараппского искусства Северо-Западного Индостана. — Т. I. — Воронеж: Электронная монография на правах рукописи, 2018. — 462 с. + 533 илл. — ISBN 978-5-9907439-4-6; Семененко А. А. Очерки истории (пре)хараппского искусства Северо-Западного Индостана. — Т. II. — Воронеж: Электронная монография на правах рукописи, 2018. — 524 с. + 711 илл. — ISBN 978-5-9907439-5-3; Семененко А. А. Очерки истории (пре)хараппского искусства Северо-Западного Индостана. — Т. III. — Воронеж: Электронная монография на правах рукописи, 2018. — 450 с. + 642 илл. — ISBN 978-5-9907439-6-0; Семененко А. А. Ригведийские этюды. О Быстрых и Буланых в Ригведе. Часть 1. Главы I–II. — Воронеж: Электронная монография на правах рукописи, 2018. — 547 с. + 892 илл. — ISBN 978-5-9907439-7-7; Семененко А. А. Ригведийские этюды. О Быстрых и Буланых в Ригведе. Часть 2. Главы III–VI. — Воронеж: Электронная монография на правах рукописи, 2018. — 296 с. + 398 илл. — ISBN 978-5-9907439-8-4; Семененко А. А. Ригведийские этюды. Часть 3: Автохтонность ариев на северо-западе Индостана. Датировка Ригведы до 2600 г. до н.э. Главы VII–XII. — Воронеж: Электронная монография на правах рукописи, 2020. — 436 с. + 426 илл. — ISBN 978-5-6043336-0-0.
[13] Семененко А. А. У истоков индологии: формирование теории арийского вторжения в Индию в трудах У. Джонса // Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. — Серия «Социально-гуманитарные науки». — Выпуск №4 (8). — 2015. — С. 55–62; Семененко А. А. Об однорогом быке в Ригведе и хараппской культуре // Власть и общество: история взаимоотношений. Материалы Десятой региональной научной конференции (г. Воронеж, 19 марта 2016 г.) / под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: "Истоки", 2016. — С. 257–260; Семененко А. А. О прародине индоиранцев (ариев) // Власть и общество: история взаимоотношений. Материалы Десятой региональной научной конференции (г. Воронеж, 19 марта 2016 г.) / под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: "Истоки", 2016. — С. 339–343; Семененко А. А., Тоноян-Беляев И. А. Мотивы единорога, зебу и павлина как маркёры расселения ариев из Южной Азии // Научные ведомости Белгородского университета. Серия: История. Политология. — №22 (243). — Выпуск 40. — Декабрь 2016. — С. 5–13; Семененко А. А. Ригведийская река Сарасвати и археология Южной Азии // Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. — Серия «Социально-гуманитарные науки». — Выпуск №1 (11). — 2017. — С. 73–83; Семененко А. А. О датировке Ригведы и Атхарваведы // Научный Вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. — Серия «Социально-гуманитарные науки». — Выпуск №2 (12). — 2017. — С. 81–91; Семененко А. А. О (пре)хараппском знаке колеса со спицами // Личность в социуме, государстве, истории: материалы Одиннадцатой региональной научной конференции (г. Воронеж, 1 февраля 2017 г.) / под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2017. — С. 203–208 (Часть 1; Часть 2); Семененко А. А. Образ буйвола в (пре)хараппском искусстве и «Ригведе» как две формы фиксации древнеиндоарийского культа // IX Болховитиновские чтения. Духовный мир искусства. От личности к цивилизации. Материалы всероссийской научной конференции (5–7 октября 2016 года) / Отв. ред. Девуцкий О. В. — Воронеж: «Издательство Алейникова», 2017. — С. 32–41; Семененко А. А. Поклонение Пашупати в Ригведе и Атхарваведе и Господину Животных в (Пре)Хараппе как две формы отражения единого индоарийского культа // Проблемы гуманитарных и социальных наук. Научный журнал / ФГБОУ ВО «Воронежский государственный технический университет». — Выпуск № 1 (14). — 2018. — С. 98–108. — ISSN 2587-7046; Семененко А. А. О крепостях в Ригведе и Атхарваведе Шаунаки и (Пре)Хараппе и датировке Самхит // Проблемы гуманитарных и социальных наук. Научный журнал / ФГБОУ ВО «Воронежский государственный технический университет». — Выпуск № 2 (15). — 2018. — С. 85–95. — ISSN 2587-7046; Семененко А. А. Крепости в Ригведе, Атхарваведе и (Пре)Хараппе и датировка Самхит // Личность, общество, власть: прошлое и современность: материалы Двенадцатой региональной научной конференции (г. Воронеж, 2 февраля 2018 г.) / под общ. ред. В. Н. Глазьева. — Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2018. — С. 248–253; Semenenko, Aleksandr Andreyevich. The absence of the sword from Rigveda and Atharvaveda and the problem of Indo-Aryans’ origin // Bulletin Social-Economic and Humanitarian Research. — № 1(3). — 2019. — P. 83–96; Семененко А. А. О возможности размещения первичного очага носителей индоевропейских языков в пограничье Ирана, Афганистана, Средней Азии и Индостана // Труды Маргианской археологической экспедиции. Том 7. Исследования Гонур-депе 2014-2015 гг. / Ред. Н. А. Дубова (отв. ред.), Е. В. Антонова, Р. Г. Мурадов, Р. М. Сатаев, А. А. Тишкин. — Москва: Старый сад, 2018. — С. 202–220; Семененко А. А. О «нестандартных» ригведийских «колесницах» (ратхах) // Труды Маргианской археологической экспедиции. Том 7. Исследования Гонур-депе 2014-2015 гг. / Ред. Н. А. Дубова (отв. ред.), Е. В. Антонова, Р. Г. Мурадов, Р. М. Сатаев, А. А. Тишкин. — Москва: Старый сад, 2018. — С. 221–239; Semenenko, Aleksandr Andreyevich. The spread of zebu cattle from South Asia to the East Mediterranean region as a marker of Indo-European population dispersal // Bulletin Social-Economic and Humanitarian Research. — № 2(4). — 2019. — P. 3–22; Семененко А. А. Отсутствие меча в Ригведе и Атхарваведе и датировка Самхит // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: История. Политология. — 46 (2). — 2019. — С. 203–211; Семененко А. А. Ещё раз о датировке Ригведы и Атхарваведы // Общество и власть: история и современность: материалы Тринадцатой региональной научной конференции (г. Воронеж, 1 февраля 2019 г.) / Воронежский государственный университет. — Воронеж: Издательский дом ВГУ, 2019. — С. 246–251; Semenenko А. А. Watery Humpback Cattle Pattern in Rigveda and Archaeology of the Ancient East // Актуальные проблемы аграрной науки, производства и образования: материалы VI международной научно-практической конференции молодых ученых и специалистов (на иностранных языках) (Россия, Воронеж, апрель 2020 г.). — Воронеж: ФГБОУ ВО Воронежский ГАУ, 2020. — С. 306–309.
[14] См. также: Пряхин А. Д. Вместо предисловия // Генинг В. Ф., Зданович Г. Б., Генинг В. В. Синташта: Археологические памятники арийских племён Урало-Казахстанских степей: В 2-х ч. Ч. 1. — Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во, 1992. — С. 5; Пряхин А. Д.: Археология и археологическое наследие. — Воронеж: Квадрат, 1995. — С. 77; Пряхин А. Д. Археология в Воронежском государственном университете в конце 60-х – середине 70-х гг. завершившегося столетия // Вестник ВГУ. Серия: История. Политология. Социология. — № 1. — 2012. — С. 66.
[15] В него входили медные наконечник копья и тесло, нож в деревянном чехле, вислообушный топор с остатками деревянной рукояти и следами футляра, 25 кремнёвых наконечников стрел, фрагмент щиткового псалия и вставной шип, горшковидный сосуд, три медные скобы, остатки четырёх жертвоприношений — лошадей, собаки, мелкого рогатого скота (Дегтярёва А. Д. Металл Кондрашкинского кургана эпохи бронзы // Вестник археологии, антропологии и этнографии. — 1999. — 2. — С. 31.).
[16] Если я не ошибаюсь, речь идёт вот об этой брошюре: Пряхин А. Д., Беседин В. И., Левых Г. А., Матвеев Ю. П. Кондрашкинский курган. — Воронеж: Изд-во Воронеж. гос.ун-та, 1989. — 20 с. Показательно отношение А. Д. Пряхина (ко мне) проявилось уже после выпуска в 1999 г., когда я подал одну из первых своих статей в сборник «Норция», посвящённый 80-летию великого учёного, античника, д.и.н., проф. А. И. Немировского.
С ним я познакомился лично. Он был с 1968 г. завкафедрой древней истории и древних языков ВГУ; в 1976 г. произошло слияние кафедры древней истории и древних языков и археологического блока кафедры истории СССР досоветского периода истфака ВГУ в единую кафедру истории древнего мира и археологии, которую возглавил А. Д. Пряхин, тогда как А. И. Немировский продолжал курировать антиковедческое направление до своего ухода на пенсию в 1978 г.; в начале 1979 г. кафедра была переименована в кафедру археологии и истории древнего мира (Коротких Л. М., Пряхин А. Д. А. И. Немировский и изучение античности в Воронежском государственном университете // Вестник ВГУ. Серия: история, политология, социология. — № 1. — 2007. — С. 148–150; Пряхин А. Д. Археология в Воронежском государственном университете в конце 60-х – середине 70-х гг. завершившегося столетия // Вестник ВГУ. Серия: История. Политология. Социология. — № 1. — 2012. — С. 70–71.). Моя статья была посвящена рассмотрению данных о брахманах у античных авторов, и я попросил преподававшую латынь археолога, к.и.н., доц. ВГУ Е. Ю. Захарову любезно помочь мне с переводом одной фразы, что она и сделала, после чего я, считая это само собой разумеющимся, вставил в статью примечание с выражением ей благодарности за перевод. Когда А. Д. Пряхин узнал об этом, он устроил выволочку Е. Ю. Захаровой (она была его защитившейся в 1998 г. ученицей) и заставил редакторов убрать упоминание с выражением благодарности Е. Ю. Захаровой из моей статьи (см.: Семененко А. А. Античные авторы и древнеиндийские ортодоксальные источники о природе варнового статуса брахмана // Норция. — Вып. 3. — Воронеж: Издательство "Номос", 1999. — С. 212–229. Комментарии излишни.
[17] Генинг В. Ф., Пряхин А. Д. Синташтинское поселение // Археологические открытия – 1974. — М.: Наука, 1975. — С. 147.
[18] См. также: «Одним из первых, кто связал щитковые псалии с колесничной запряжкой, был А. Д. Пряхин [1972. С. 238]... По мнению А. Д. Пряхина, щитковые псалии применялись в упряжи не просто колесниц, но — «боевых колесниц» [Пряхин, 1972. С. 238]. Эта гипотеза поначалу не встретила поддержки» (Подобед В. А., Усачук А. Н., Цимиданов В. В. Погребения с древнейшими псалиями степной Евразии: социологическая интерпретация // Уфимский археологический вестник. — Вып. 16. — 2016. — С. 29.).
Автор публикации и статьи в Циклопедии — дипломированный историк со специализацией по кафедре археологии и истории Древнего Мира и степенью кандидата исторических наук А.А.Семененко.
Цитируется по:
Семененко А. А. Эталон колесничного погребения или Почему урало-казахстанские погребения с повозками эпохи бронзы не являются колесничными? — Воронеж: Электронная монография на правах рукописи, 2020. — 677 с. + 575 илл. — ISBN 978-5-6043336-1-7.