Преодолеть нам предстояло километров 40. Заодно я посмотрела Евпаторию, которую мы проехали насквозь. Потом пошли санатории, построенные во времена Советского Союза, частью обветшавшие, частью заброшенные. А за городом потянулось каменистое, лишенное зелени побережье. Мы остановились закупить продуктов, воды и заодно пообедать, на Тарханкуте ничего нет, как сказал Саня. И двинулись дальше к селу Оленевка, ближайшему населенному пункту у Мыса Тарханкут – самой западной точки полуострова.
Я разглядывала бескрайний, плоский пейзаж, с желтыми точками стогов в степи, с изрезанной скалами линией берега, иногда неожиданно прерываемой белейшим песком. Такой песок я раньше видела, только на рекламе батончиков Баунти. У дороги иногда попадались задумчиво жующие коровы.
Наконец, мы проехали Оленевку и вскоре были на скалистом мысу. Оставив на стоянке машину, пошли к церкви необычной формы. Саня сказал, что она освещена в честь Святого Николая, покровителя моряков, рыбаков и путешественников.
Вид с мыса впечатлял: лазурно-сине-зеленое море, сверкающее и переливающееся под солнцем, и необычный инопланетный пейзаж из белых скал причудливой формы.
- Скала, на которой мы стоим, называется Большой Атлеш. Говорят, по-персидски это означает "Огонь". В этих скалах так много маленьких незаметных бухточек, что их еще много веков назад облюбовали контрабандисты. А, чтобы не проплыть в темноте мимо, на скалах Малый и Большой Атлеш зажигали костры. Смотри, - указал Саня вниз.- Видишь сквозную арку? Ее часто снимают в кино. Мы сейчас устроимся и возьмем катер. Под аркой тебе обязательно надо проплыть. Вообще Тарханкут лучше всего смотреть с моря. Я уверен, тебе понравится.
Налюбовавшись необъятным видом моря и белых скал, мы проехали на пляж, где располагалась стихийная стоянка дайверов. Саня нашел знакомых, которые ему сердечно обрадовались. И поставил палатку рядом с их лагерем. Потом убежал договариваться насчет катера. Обычно я неуютно себя чувствую в обществе незнакомых людей, да еще и на новом месте, но сейчас я прямо предвкушала приключение. Мне очень нравилось побережье, скалы, люди вокруг.
Вскоре Саня вернулся на небольшом моторном катере и наша морская прогулка началась. Мы плыли вдоль белых отвесных скал, разлинованных полосами геологических напластований. Побережье просто поражало своей дикой необузданной красотой. Береговой обрыв изобиловал маленькими изящными бухточками и разнообразными арками, огромными гротами и крохотными нишами, невероятными прибрежными изгибами и скалистыми мысами причудливых очертаний. У берега встречались отдельно стоящие скалы и живописные отмели. Саня рассказал, что из-за сложного рельефа дна здесь постоянно разбивались корабли. Их остовы до сих пор находятся под толщей воды, и множество искателей приключений съезжаются на Тарханкут в надежде найти древние сокровища. Даже, несмотря на маяк, стоящий здесь уже 200 лет, корабли продолжают тонуть в этих местах во время штормов.
- В бухточке около маяка во время войны затонула немецкая баржа. Мы в детстве доставали оттуда артиллерийские снаряды. Пороха в виде трубочек, которые называли "макаронины", и каких-то пластинок на барже было навалом. Лет в 14 мы с друзьями нашли там очень ржавую винтовку без приклада и ржавую гранату с отломанной деревянной ручкой. Гранату, с перепугу, выкинули обратно в море, уж не знаю, могла ли она взорваться, а винтовка не вызвала восторга, потому что, даже отчищенная от ржавчины и ракушек, выглядела ужасно.
Мы проплыли под полукруглой аркой Большого Атлеша, проделанной морем в скале, оказавшейся просто огромной - метров 40 в высоту. За ней открылся вход в небольшую, уютную бухту.
Малый Атлеш был пронизан насквозь длинным туннелем, и мы поплыли по нему. Было жутковато осознавать, что над тобой многометровая толща скалы, особенно, когда стало темнее, и я внутренне запаниковала.
- В фильме «Пираты 20 века» туннель служил «тайным проходом» на пиратскую базу. - Санин голос продолжал звучать так же ровно, и это действовало успокаивающе. Мы выплыли в закрытый внутренний залив, где увидели вход в низкую большую пещеру. Саня сказал, что заметить его с моря нельзя – он располагается намного ниже уровня моря. Нам пришлось пригнуться, чтобы катер прошел под нависающими камнями. Зато внутри потолок уходил вверх, свет отблескивал на водной ряби, бросая блики на мокрые стены, и они переливались, словно мы оказались в пещере Алладина.
Следующая скала тоже имела природное «окно», которое называлось – Дыра контрабандистов. В ней, и правда, когда-то прятались суденышки пиратов от береговой охраны.
Проплывая дальше вдоль побережья, мы посмотрели гору Крокодил со светящимся глазом - небольшим сквозным проемом, сквозь который проникало солнце.
Дальше увидели гору Черепаха, ползущую к морю. Каменная глыба на самом краю выступающего в море обрыва была похожа на сидящую на ветке птицу.
Камни на других скалах напоминали профиль человеческой головы, обезьяны, лягушки... Потом мы подплыли к трем гротам - пещерам Вера, Надежда и Любовь.
Саня развернул катер, увеличил скорость, и мы двинулись в сторону Оленевки. Издали посмотрели на белый маяк на краю мыса, чудесный песочный пляж, тянущийся на несколько километров, дальше шли сползающие сюрреалистические берега урочища Джангуль. Особенно впечатлила высокая известняковая колонна, непонятно как удерживающаяся на тонком основании.
У колонны мы развернулись в обратный путь, Саня сбросил скорость, чтобы я смогла спокойно любоваться отрезанными «ломтями» обрыва, обрушенными прямо воду и причудливо изрезанными ветрами и волнами.
- Эта местность раньше называлась Таврида. А название этого оползневого урочища Джангуль по-персидски переводится, как - "цветок души". Так, видимо, им понравились местные камни, - продолжал экскурсию Саня.
- Я уже перестала понимать, кто из нас историк. Я вообще не знала, что в Крыму есть такие необычные места.
- Это все потому, что ты учишь историю по книгам. А она вот - вокруг нас.- Саня повел рукой.- Меня на Тарханкут отец еще мальчишкой привез. И я сразу в эти места влюбился. Мы каждое лето сюда приезжали. Маски, ласты, конечно, были простенькие. Но плавать и нырять он меня научил отлично. Они с матерью очень Крым любили, сами же его для жизни выбрали. Отец высококлассным токарем был, хорошо зарабатывал. Но все равно мы очень экономили, чтобы машину купить. Зато потом на этих Жигулях весь полуостров исколесили. Где только не были! Книжки брали в библиотеке, читали про эти места. Счастливое было время. Отцу сейчас бы чуть за 60 было, они же достаточно молодыми разбились. Его друзья продолжают ездить на Тарханкут, я тебя с ними познакомлю.
- Я очень тебе благодарна, за то, что ты меня уговорил сюда приехать. Я словно в другую жизнь попала.
- Говорят, что в урочище Джангуль - место силы: побывавшие здесь начинают осознавать тщетность суеты жизни.
- Поэтому ты и стал таким мудрым филином?
- Может быть. И поэтому тоже, - на лицо моего попутчика, несмотря на яркое солнце, опять легла тень печали.
Вода и ветер превратили Тарханкутские берега в причудливые замки, дворцы и инопланетные пейзажи. Их давно пора было объявить памятниками природы. Саня сказал, что за первозданность район Атлеша прозвали истинным «Затерянным миром».
Проплывая мимо Оленевки, я почувствовала запах лиманов и сморщила нос.
- Дыши глубже. Надышишься этим воздухом – и насморка и головных болей не будет год, - улыбнулся Саня.- Сейчас заедем в последнее место и на берег. Тебя, наверное, совсем укачало?
Но я чувствовала себя прекрасно. Вероятно, благодаря месту силы Джангуль.
На подъезде к Атлешу Саня направил катер прямо на скалы, обогнул выступ, и мы оказались в маленькой, незаметной ни с моря, ни с берега бухточке. Здесь прятался малюсенький песчаный пляж, словно рассчитанный на двоих человек.
- Это Грот Любви. На Тарханкуте вообще много романтических названий, - Саня спрыгнул а воду, подвел катер к самому берегу и помог мне выбраться на сушу.
Мы с удовольствием растянулись в теньке на песочке.
- Только не засыпай! А то я тебя знаю, пользуешься любым удобным моментом. Мы здесь ненадолго. Катер отдавать пора.
Но меня затягивало в сон: солнце, морская прогулка и качка сделали свое дело.
- Придется применять координальные меры, - с притворным вздохом проворчал мужчина, подтягивая меня к себе. И поцеловал. И я проснулась. Хотя поцелуй был такой легкий, даже робкий, словно Саня смущается своими чувствами. Так семиклассник первый раз целует девочку. Но мне понравилось. Может потому, что в школе у меня не было таких наивных детских романов.
Здесь было так тихо и тенисто, что никуда не хотелось уезжать. Но знакомый дал Сане катер на два часа, отъезжая по своим делам. И пора было возвращаться.
Приехав, мы перекусили бутербродами, потом Саня оставил меня загорать на белом песке и отпросился на погружение. Я с любопытством разглядывала, как он, облаченный в гидрокостюм, одевает еще жилет с прикрепленным к нему баллоном, пояс с грузами, маску, берет под мышку ласты и, помахав мне рукой, уплывает в море на катере с другими дайверами. Я еще видела, как они спинами вперед падают с борта катера в воду. И пропадают.
Я успела искупаться и позагорать, а дайверы все не выплывали. Минут через 40 я уже ощутимо нервничала. Через час серьезно обдумывала, как я буду выбираться с Тарханкута и что скажу Лоре с Серегой. Еще через 15 минут я практически заплакала, но в это время черные фигуры далеко в море начали показываться над поверхностью воды и поочередно залезать в катер. Я молила бога, чтобы среди них был Саня.
Когда он вернулся на берег, я готова была накинуться на мужчину с кулаками, но вовремя подумала, что надо было просто спросить, как надолго они собираются погружаться, и не паниковать раньше времени.
Саня был такой довольный, легко перекидывался шуточками с ребятами, обмывая снаряжение пресной водой, что я, наконец, вспомнила, что погружается он с детства и точно умеет это делать.
Пока загорала, я заметила, что у дайверов в соседнем лагере снаряжение выглядело гораздо солиднее. Когда я спросила об этом Саню, он с усмешкой ответил:
- Так это столичные дайверы. Ныряют так себе, но снаряга очень дорогая. Мы все им завидуем.
Продолжение
Предыдущее
Начало
