18+
Пожилой мужчина в балахоне молча стоял и смотрел на испуганного молодого человека со спутанными длинными волосами, спадающими на лицо, словно ожидая от него развязки, ответной реакции, поведенческой формулы. В руке он сжимал молоток.
– Страх, – говорил он, – тот рубеж, который не каждый может переступить.
Пламя факелов колыхалось всё тревожнее, а в глазах темнело от страха: пещера давила на загнанного в угол юношу всем своим естеством. Холодное творение природы, какие ещё тайны сокрыты в твоей глубине?
Пожилой человек был крепок телом и силён духом. Он возвышался над сидящим на полу Игорем, подобно величественному ментору. Его глубокий взгляд тяжело ложился на дрожащие от испуга плечи Сурнина.
– Тебе страшно, Александр? – обратился человек к Игорю. Его баритон звучал мягко.
– Да, – робко ответил тот.
Старик протянул крепкую шершавую руку.
– Пойдём, я научу тебя не бояться.
Он помог Игорю подняться. Сурнин ещё чувствовал слабость в ногах, но уверенность уже начинала просыпаться в нём, всё шире открывая глаза. Человек заглянул в его лицо, прикрытое взлохмаченными длинными волосами. Старческие глаза, окаймлённые морщинами, рассматривали Игоря.
– Ты хороший человек, Гинзбург, – сказал ему старик, – достойный. Ты станешь одним из нас. Будешь защищать слабых и разить тех, кто не угоден Господу. И страха в тебе больше не будет. Твои страхи останутся в этой пещере. Навсегда.
Он взял руку Игоря и вложил в неё свой молоток.
– Человек подобен камню – мир подобен человеку, – сказал он напоследок, прежде чем Игорь проснулся.
***
Больничная палата предстала в размытых красках перед отвыкшими от света глазами Сурнина. Невнятное изображение действительности медленно постигалось умом, неокрепшим после комы. Некоторое время Игорь не мог понять, что происходит, путаясь в непривычных очертаниях реальности и незнакомых странных предметах, его окружавших. С трудом подняв руку, он с усилием избавился от капельницы и попытался сесть на кушетку. Тело сопротивлялось, не желая просыпаться после длительного забвения. Сурнин осторожно коснулся ногами пола и осмотрелся. Дневной свет казался нестерпимо ярким. Прищурившись, Игорь изучал окружающее пространство: это была комната противного бело-зелёного цвета с большим наполовину зашторенным грязным окном. Её интерьер имел скромный вид, а воздух был наполнен медикаментозным запахом.
Игорь сидел на железной кровати со скрипучими пружинами и пытался прийти в себя.
– Что… – с трудом вымолвил он в пустоту.
Дверь в палату распахнулась и в проём вошла медсестра. Аккуратная молодая девушка испуганно ахнула и застыла. Игорь вопрошающе смотрел на неё пока она, оправившись от неожиданности, не произнесла:
– Игорь Семёнович, вы очнулись?
– Кто такой Игорь Семёнович? – спросил недоумевающе Сурнин. Его мысли передвигались в голове вяло и нетрезво. – Меня зовут Александр Гинзбург.
Осторожно проведя рукой по лысой голове, он добавил:
– Где мои волосы?
***
Лёша спешил. Он сорвался с работы, в который раз попросив Таню его прикрыть. Звонок из больницы застал его врасплох: он оформлял очередной патент на изобретение своего начальника – чудо-машину для анальных утех.
В палату он ворвался почти бегом, нетерпеливо, неистово, задыхаясь от волнения в предвкушении встречи со старым другом. Игорь мирно лежал на больничной койке в обществе лечащего врача и медсестры. Возбуждённый Алексей бросился к кровати Сурнина.
– Аккуратно, – жестом и словом доктор остановил Алексея, – вы же в больнице. Мы дали ему небольшую дозу успокоительного. Его здоровью ничего не угрожает, однако он немного не в себе. Не беспокойтесь, такое редко, но случается. Это пройдёт.
Лёша заметно нервничал; слова доктора лишь усилили его беспокойство:
– В каком смысле – не в себе?
– Понимаете, – начал врач, разводя руками, – он считает себя другим человеком. Неким Александром Гинзбургом.
– Гинзбургом?
– Я вас оставлю, – доктор явно не желал продолжать беседу, предпочитая дать Алексею возможность побыть наедине с товарищем. Он забрал медсестру и вышел за дверь.
Игорь глубоко дышал. Его грудь плавно вздымала одеяло, а прикрытые глаза подрагивали. Он казался ужасно беззащитным, потерянным и вызывал необъятное чувство жалости.
Лёша мягко взял его за руку и негромко позвал:
– Игорь?
– Я не Игорь, – открывая глаза, будто в опьянении, тяжело произнёс Сурнин.
– Ты что, друг? Ты чего? Это я, Лёшка.
На душе было неспокойно. Один недуг сменился другим. Лёша крепче сжал руку товарища.
– Это не Игорь, – послышался за спиной знакомый бархатный голос.
Алексей обернулся и внезапно для себя обнаружил отца Арсения. Он стоял в дверном проёме, строгий и чопорный, и невозмутимо лицезрел сцену встречи старых друзей. Лёша молча смотрел на него, беззвучно шевеля губами, в попытке изречь извечный вопрос «почему?» Отец Арсений совершенно спокойно зашёл в палату и, подступив к Игорю ближе, освободил проход для следующего неожиданного гостя.
Угрюмо, с видом бесстрастного человека, преисполненный серьёзности и решимости, следом за отцом Арсением в палату вошёл старший лейтенант Сабиров. Он молча взглянул на Алексея и прошёл мимо, встав у окна.
Отец Арсений придвинул табурет и устроился рядом с кушеткой Сурнина-Гинзбурга. Игорь вяло смотрел на пришельцев и слабо реагировал на происходящее. Глаза его были сонные, а редкие движения – медлительные и плавные. Прежде чем отец Арсений приступил к объяснению, в палату вошёл ещё один гость – аккуратно причёсанный круглолицый молодой человек – отец Павел, запомнившийся Лёше при прошлом визите в католическую церковь.
– Всегда мечтал с вами познакомиться, Александр, – обратился отец Арсений к Игорю. – Жаль, что при таких печальных обстоятельствах.
Святой отец взглянул на Лёшу успокаивающим взглядом и начал рассказ:
– Боюсь, в ближайшее время вам не удастся встретиться с вашим другом, – обратился он к Алексею. – На данный момент его сознание вытеснено другим человеком. Его зовут Александр Гинзбург. Как я когда-то уже говорил, он являлся предводителем общества Каменотёсов в России. По удивительному стечению обстоятельств наш доблестный капитан является реинкарнацией этого великого человека.
Выдержав многозначительную паузу, как опытный рассказчик, он продолжил:
– Вне всяких сомнений, пробуждение великого рыцаря Гинзбурга в теле вашего друга – знамение. Это не иначе как помощь нам, Гинзбург – наше орудие в борьбе с тёмными силами. Ваша задача, Алексей, оберегать его, пока тело не окрепнет, а разум не привыкнет к современному миру. Час уже близится, запомните мои слова. Старший лейтенант Сабиров любезно согласился оказать всяческое содействие в этом нелёгком деле.
Алексей с недоверчивым видом внимал словам священника; обернувшись к Сабирову, он хотел что-то сказать, но тот его опередил:
– После того, что я увидел в небе и под землёй, – с видом опытного бойца произнёс старший лейтенант, – сложно оставаться циником.
Его железный взгляд лёг на присутствующих. Он внушал уверенность и удивительную моральную поддержку. Алексей с трудом понимал, что происходит, и в то же время пытался свыкнуться с мыслью, что его друга, Игоря, больше нет. По крайней мере сейчас.
– Вы даже не представляете, что здесь происходит, – спокойно продолжал отец Арсений. – Древние тёмные силы рвутся в наш мир, и мы должны приложить всё усилия, чтобы им воспрепятствовать. К сожалению, мой предшественник, отец Кирилл, сделал слишком многое. Обратить процесс вспять будет непросто. Нам понадобятся все силы, чтобы сдержать вражеский натиск. Мы должны собрать, если так можно выразиться, армию единомышленников для этой непростой борьбы. Со стороны нашего Ордена меня будет представлять отец Павел.
Приятный молодой священник вежливо кивнул.
– Сам же я вынужден ближайшим рейсом вылететь на встречу с нашим Великим Магистром, чтобы спросить его совета. То, что зарождается в нашем городе, вовлечёт в эти события всю страну и даже весь мир, если мы не поторопимся. Эту язву нужно прижечь немедленно. Уже дуют южные ветры, апрель не за горами.
Игорь в полусонном состоянии слушал отца Арсения, не проронив ни слова. Алексей смотрел на присутствующих, растеряно потирая висок, поражённый внезапным приступом головной боли. Взгляд его перескакивал с одного лица на другое, а в голове родилась мысль: «В такие переделки меня даже Немец не втягивал».
– Старший лейтенант Сабиров возьмёт на себя обязанности руководителя, – излагал святой отец. – Он организует для вас неприкосновенность со стороны полиции и, как я уже сказал, окажет посильную помощь. Первым разумным шагом на пути к нашей борьбе будет общий сбор. Полагаю, уместно привлечь на нашу сторону всех лиц, задействованных в событиях минувших выходных. Вы сможете это сделать, Алексей?
Лёша был озадачен. Нелепая информация о тёмных силах, близком апреле и превращении Игоря в рыцаря упорно отказывалась укладываться в голове, а новые задачи и ответственность пугали.
– Я… я не знаю. Это всё сложно. С Юрой у меня нет связи. Агасфер… Антон… А где Антон?
Алексей вопрошающе посмотрел на Сабирова. Тот сосредоточено, с лёгкой примесью недовольства отвёл взгляд и ответил:
– Пегасова мы сами найдём. Ты займись водителем «БМВ». Отец Арсений знает, как его отыскать.
***
Апрель действительно был не за горами. Погода менялась, февраль изживал свои последние сроки. День стоял солнечный и безветренный.
Алексей никогда раньше не бывал в этом районе: местность выглядела незнакомой; среди обширных пустырей редели строительные площадки, медленно вырастающие в недостроенные особняки. На фоне зарождающегося элитного сектора вдалеке виднелись маленькие частные домики, а ещё дальше, на линии горизонта, проглядывался город, сверкая на солнце окнами своих невысоких многоэтажек.
Лёша шёл в сопровождении рыцаря Александра Гинзбурга, который явился на замену старому доброму Игорю. Гинзбург стойко воспринимал смену веков, но скрыть удивление был не в состоянии: поражённо озирался, то и дело пугаясь проезжающих машин, восхищался современной архитектурой, оживлённостью и порядком улиц. Как ответственный за драгоценного рыцаря, Алексей счёл уместным взять его с собой в полевую вылазку в поисках боевого греческого товарища с загадочным именем Агасфер.
– Это Агасфер привёз тебя в больницу, – уведомил Лёша.
– Я даже не знаю, кто он такой, – отозвался Гинзбург. – Судя по имени, он еврей.
Рядом с Гинзбургом Лёша испытывал странную сковывающую неловкость: ему приходилось разговаривать с незнакомым человеком из прошлого в теле старого друга – это выглядело несколько дико. Видимо, по этой причине в отличие от путешественника во времени Алексей много молчал. Гинзбург же, напротив, был разговорчив и любознателен. Смирившись со своей странной участью, он осмелел и освоился, робко проникая в действительность под протекторатом Лёши.
– Алексей, если вы освоили воздухоплавание, отчего мы с тобой передвигаемся пешком?
– Игорь… то есть… Александр… В смысле… В общем, нельзя просто так взять и полететь. Понимаешь? Как нельзя просто так взять и поехать. Для этого нужен транспорт. Мы же доехали сюда на автобусе. Но ведь я не владею автобусом? Он не принадлежит мне, поэтому я не могу им распоряжаться. А самолёт… железная птица… Это очень дорогая машина, которой люди пользуются только для передвижения на большие расстояния. Мы ещё не достигли уровня технического развития, когда у каждого человека будет личный реактивный ранец.
– Реактивный? – Гинзбург услышал новое слово.
– Я потом тебе расскажу. И покажу в интернете. О, интернет! Я же тебе ещё не рассказал про интернет.
– А что это?
– Это… Это такая база… Информационная. В которой есть ответы на все вопросы.
– На все вопросы? – удивился Гинзбург. – Даже в чём есть суть?
– Ну… – задумался Лёша. – Ты слишком буквально понимаешь.
Гинзбург поднял брови, слегка задрав нос, приоткрыл рот, изображая человека, понимающего, о чём идёт речь, и замолчал. Алексей спросил:
– А каково это – возглавлять тайный Орден?
– Знаешь, Лёша, – на секунду показалось, что настоящий Игорь вернулся, – я ещё ничего не возглавлял. Может быть, в будущем я что-то и возглавлю, но сейчас я всего лишь неопытный мальчишка, которому нет и тридцати.
С минуту помолчав, Алексей попытался поддержать разговор:
– И как тебе в двадцать первом веке?
– Голова мёрзнет, – немного поразмыслив, ответил Гинзбург.
Долго идти не пришлось. Дом Агасфера напоминал солидную загородную усадьбу: большое двухэтажное здание из газобетона имело нейтрально-тёплый окрас, оригинальную многогранную форму и огромные окна. Хозяин встречал гостей, стоя с сигариллой в руках на просторной террасе. Как всегда элегантный и утончённый, он напоминал уверенного в себе английского аристократа. Его образ за это время претерпел некоторые изменения: брутальная щетина превратилась в аккуратную рыжую бороду, подчёркивающую мужественный подбородок.
– Мне уже думалось, что вы заблудились, – он взял сигариллу в зубы, подошёл к Алексею и, крепко пожав руку, слегка приобнял.
– Привет, Игорь, рад, что ты снова с нами, – поздоровался грек.
Гинзбург несколько неуверенно обменялся рукопожатиями, смутив своим растерянным взглядом Агасфера. Хозяин пригласил гостей в дом.
Светлая и чистая гостиная представляла собой просторную студию в приятных бело-пастельных тонах с деревянными акцентами и модульными хайтек-картинами на стенах. Роскошная белая мебель подчёркивала богемность обстановки, а камин у дальней стены добавлял ей уюта.
– Это скромное жилище вашего покорного слуги. Располагайтесь, – Агасфер жестом пригласил присесть, – будьте как дома. Желаете выпить что-нибудь?
– Нет, спасибо, – отрывисто сказал Лёша, отряхиваясь, прежде чем присесть на белоснежный диван.
– А я, пожалуй, не откажусь, – откликнулся Гинзбург.
– Виски с содовой? – спросил Агасфер, открывая мини-бар.
– Да, пожалуйста, – согласился рыцарь, сделав вид, что понимает, о чём идёт речь.
Величественно расположившись в мягком кресле напротив гостей, с сигариллой в одной руке и стаканом виски в другой, Агасфер приготовился к разговору, суть которого всё ещё оставалась для него загадкой. Лёша сидел скромно, несколько смущённый неожиданной роскошью. Гинзбург неумело отхлёбывал виски из стакана, смакуя напиток и облизываясь. Агасфер затянулся сигаретным дымом и взглядом дал понять, что пора начать диалог.
– Милый, ты опять куришь в доме? – послышался знакомый женский голос.
Красивая хрупкая брюнетка – Вика – привлекла общее внимание. Она подошла к Агасферу со спины и, наклонившись, обняла за шею обеими руками.
– Извини, малыш, последний раз. Мне сейчас нужно поговорить с парнями, – ответил ей киллер.
Вика поприветствовала гостей улыбкой и, поцеловав Агасфера в висок, скрылась в другой комнате. Заулыбавшись, Агасфер сказал:
– Прошу прощения. Так что за дело?
Алексей помялся и начал:
– В общем, Агасфер, нам нужна твоя помощь. Ты же видел, что вчера вечером творилось в небе? – спросил Лёша. Агасфер утвердительно кивнул. – Это не простое природное явление. Это знамение. Об этом нас предупреждал Оракул. Небо рухнет на землю. Помнишь землетрясение в ту ночь? В общем… мы собираем всех надёжных людей, чтобы разобраться в ситуации. Судьба всего города на кону, понимаешь?
– Вот здесь вот остановись, – Агасфер вытянул вперёд руку, с вертикально поднятой ладонью, имитируя знак «стоп». – Какое знамение? Какие надёжные люди? Лёша, ты можешь по порядку всё объяснить?
Гинзбург молча сидел со стаканом и наблюдал за их беседой. Алексей собрался с мыслями:
– Из больницы во время пожара сбежали несколько опасных убийц. Один из них является дьяволопоклонником, который пытается устроить конец света. Если мы не успеем помешать ему до начала апреля – его уже ничто не остановит. Для борьбы с ним нам нужны люди. Я пришёл к тебе как к боевому товарищу. Да, я понимаю, что мы с тобой мало знакомы, но то, что мы пережили, дорогого стоит. Я пришёл к тебе за помощью как к профессионалу своего дела. Нам нужна огневая мощь, человек с твёрдой рукой. Нас слишком мало, мы разрознены. Они укрепляют свои ряды, чем дольше медлим мы, тем сильнее становятся они. Им уже удалось похитить Антона…
Агасфер озадаченно отложил сигариллу и поставил стакан с виски на стол. Оглядев Гинзбурга и Лёшу, он, несколько секунд помолчав, наклонился вперёд и дал ответ:
– Алексей, начнём с того, что звучит это невероятно и крайне безумно, даже если всё это правда. И то я готов поверить тебе только из глубокого уважения. Игорь, моё почтение тоже, – обратился он к Гинзбургу, положа руку на грудь. – Что вы от меня хотите? Чтобы я взялся зачищать местных сатанистов? Я что, похож на Ван Хельсинга? Даже если я закрою глаза на всю дикость вашего рассказа… помочь я вам всё равно не смогу. Я завязал. Брать оружие в руки я больше не намерен. Хватит с меня. Я своё отстрелял. Это тогда мне нечего было терять, а теперь, когда в моей жизни появился смысл, вы предлагаете поставить всё под удар? Я наконец обрёл то, что так долго искал. То, что было рядом, но я упорно отказывался замечать. Вот она – жизнь. И я намерен спокойно её прожить. Извините, парни, но я вынужден вам отказать. Ради Вики. Ради нас с Викой.
– Ради Вики ты должен согласиться, – настаивал Лёша.
– Извини, Алексей, – Агасфер помотал головой. – А так рад повидаться. Стол накрыт на четверых. Оставайтесь.
Алексей поднялся с дивана: его лицо отражало бурю невысказанных слов и эмоций. Гинзбург растерянно встал следом. Упёртый взгляд Агасфера столкнулся с напористым взором Лёши. Они буравили друг друга взглядами: один с рассудительной безмятежностью, другой – преисполненный юношеского максимализма и обвинения. Неизвестно, как долго продлилась бы эта схватка характеров, если бы не внезапный звук, который быстро приближался и нарастал: милицейская сирена истошно выла, предвещая беду.
– Через чёрный ход. Быстро! – Агасфер среагировал мгновенно.
Пройдя через кухню, он вывел их на задний двор. Там их поджидала небольшая каморка, совершенно не вписывающаяся в общий антураж.
– Спрячьтесь в амбаре. Пока всё не утихнет – не высовывайтесь. По полю за домом выйдете в рощу. Через неё попадёте в город.
– Там же снега по колено! – возмутился Лёшка.
– А в тюрьме сейчас похлёбка, – съязвил Агасфер.
Он был невозмутим, как и положено истинному профессионалу. Речь оставалась безэмоциональной и отрывистой. Собираясь возвратиться в дом, он добавил:
– Только не втягивайте в это Вику.
Напуганные Лёша и Гинзбург – юный юрист и молодой парень в зрелом теле капитана Сурнина – боязливо прикрыли дверь амбара и застыли в ожидании непоправимого. Боясь шелохнуться, затаив дыхание, они осторожно вели наблюдение сквозь щель и напряжённо вслушивались.
– Агасфер! – послышался крик Вики где-то в доме.
И Алексей понял, что ещё одного потенциального бойца они потеряли. Вместе с Гинзбургом они ждали дальнейшего развития событий, не подозревая, что в это время вышедший из машины капитан Андрей Шебр самодовольно наблюдал, как бывшего киллера Агасфера выводят под руки из собственного дома.